- Что на тебя нашло, подруга? - поинтересовалась Анжу, покуривая сигаретку и искоса на меня поглядывая.
Мы сидели на набережной, на той самой набережной Москвы-реки, что была совсем рядом с домом на улице Осипенко. Почти напротив нас, левее, на том берегу – высотка на Котельнической (так сказала Анжу).
Я наблюдала, как воды Москвы-реки мягко плещутся совсем близко, все лижут и лижут уходящие вглубь ступени, словно ластятся, извиняясь за что-то. Солнце палило изо всех сил, духота стояла невероятная. Скамейка, если приложить ладонь в том месте, которое не было занято нашими очаровательными задами, была просто обжигающей. Сейчас бы скинуть сарафан, спуститься по этим самым ступеням к воде – и поплыть…
- Чего молчишь, а? - не отставала Анжу.- Довела бедную бабулю до инфаркта…
- Это они меня скоро доведут до психушки, - недовольно проворчала я. - Куда ни кинься – всюду соворовские прихвостни… Откуда же мне было знать, что она так разволнуется, с их лживым нутром они должны быть просто железобетонными… Как думаешь, почему у карликов был адрес этой самой Туси? Может, она крестный отец всей этой мафии?
- Тогда уж крестная мать… - благоразумно возразила Анжу. - Но вряд ли. И квартира, заметь, указана была не ее, а та, что напротив... Но мы упускаем из вида самое важное открытие дня!- Она хитренько на меня покосилась.
- Какое, интересно?
- Нет, это мне интересно, откуда ты взяла, что тебя кто-то долбанул по башке, да так, что ты память потеряла? Именно так ты сказала бедной Тусе полчаса назад!
Я подпрыгнула как ужаленная, ведь совершенно вылетел из размягченных жарой мозгов моих этот эпизод:
- Слушай, и как я могла забыть о таком открытии? Хорошо, что ты напомнила, а то бы вот так мелькнуло где-то в уголке сознания – и привет!
Анжу засмеялась счастливым смехом, будто это не я, а она вспомнила нечто крайне важное для себя.
-Давай, давай, поднатужься и рожай,- подстегнула она меня весело. - Может, еще что-то всплывет!
- А тут и тужиться нечего – я все прекрасно помню. Как-то само по себе пришло, из ниоткуда… с чего бы вдруг?... Где-то в твоем дурацком кафе я потеряла сумочку, вернулась, стала искать в какой-то расколоченной машине, но не нашла. А потом меня огрели чем-то тяжелым. Помню, искры из глаз посыпались. Как настоящий фейерверк…
- А потом?
- А потом – очнулась в больнице, откуда меня благополучно забрали Суворовы, представившись моими дедом с бабкой.
- Ладно, черт с ними, с Суворовыми этими… Ты лучше вспоминай, что было до того, как стала искать сумку… Кстати, почему ты рылась в той расколоченной машине?
- А ты знаешь, о какой машине речь?
- Ну, есть там одна такая на заднем дворе…
- Там я пряталась, когда за мной гнался весь персонал кафе, признав во мне отравительницу того потного дядьки.
- И даже мужика припомнила! - победно воскликнула Анжу, лихорадочно закуривая новую сигарету. - Ну, дела-а-а! Еще что-нибудь выудишь? Сосредоточься… ты пришла в кафе, села за столик… откуда ты шла, помнишь?
- Я гуляла по городу, Анжу. Смутно вспоминаю, как одевалась утром… И все, больше ничего, - запал мой истлел и угас на глазах. Я готова была разрыдаться. Ведь показалось вначале, что воспоминания так и хлынули потоком, в котором можно легко захлебнуться,а на деле оказалось – с гулькин нос.
- Подожди реветь, - схватила меня за руку Анжу. - Ведь если ты одевалась утром для прогулки, значит, не приезжая. Значит, ты жила где-то в Москве…
- Но я совсем не знаю, не помню города. Я ощущаю себя здесь посторонней, как и в доме Суворовых когда-то…
- Может, ты недавно приехала, сняла жилье, - предположила Анжу. - Или у родственников каких-то остановилась?
- Все это только догадки, Анжу.- Я все же встала, разулась и пошла по ступенькам к воде. - Я помню, как удивился доктор в клинике, когда я заговорила о родственниках,- крикнула уже оттуда, поочередно полоща то одну, то другую ногу.- У него просто глаза на лоб полезли, переспросил – разве у вас есть родные? Все-таки я действительно одна-оденешенька, видно, правду сказала садовнику наша Жанночка. Иначе как бы они с дедом посмели прикарманить меня, ведь настоящие родные стали бы искать …
- Уж не думаешь ли ты всерьез, что они тебя и огрели возле кафешки? - тоже крикнула Анжу, обмахиваясь забытой кем-то газетой.
Я помолчала, глядя на воду. Поехать куда-нибудь купаться? Но случай с Тусей не шел из головы – до купания ли тут? Да и где гарантия, что меня не утопят там, как котенка?
Жить в постоянном страхе – что может быть ужаснее?
- Не знаю, что уже и думать,- пробормотала я себе под нос.
- Лизка, иди скорее сюда,- заорала вдруг Анжу. - Мы квартиру-то не закрыли!
- Как - не закрыли? - вскинулась я. - Твою квартиру?
- Да не мою, балда, а Тусину! Ну, когда «Скорая» ее увезла, мы же следом вышли, а дверь так и осталась открытой!
Мы вновь рванули к подъезду, попросили все тех же пацанов, гоняющих мяч, впустить нас, и вскоре опять оказались возле успевшей стать ненавистной мне двери. Помедлили, прежде чем зайти. Надавили кнопку звонка на всякий случай – ответом была тишина.
Анжу выразительно посмотрела на меня и толкнула дверь.
Нам пришлось потрудиться, прежде чем удалось найти ключи. Те, что висели на крючке возле зеркала, почему-то не подошли к замкам. «Может, кто-то из соседей оставил?» - предположила Анжу.
Я пожала плечами – меня не интересовала личная жизнь двухвостой Туси. Побродив по уютной, с любовью обставленной и ухоженной квартире, в спальне мы наткнулись на дамскую сумочку, в которой и обнаружили связку. Немного поразмышляв на тему, куда бы деть ключи, решили взять их с собой, а позже придумать, как передать их хозяйке.
Всю обратную дорогу меня беспокоила какая-то навязчивая мысль, но едва я пыталась поймать ее, чтобы разобрать детально, она ускользала, как розовая капроновая лента - из рук.
Почему лента? И почему розовая? Об этом я размышляла, трясясь в вагоне метро. Из ленты можно завязать чудесный огромный бант.
Розовый бант. Откуда это накатило? Чушь какая-то…