Как странно устроен мир. Как удивительно, неожиданно-серьезно зависит он от того, какой интонацией он описан, какими словами, с какой окраской сказано о нем. Только подумайте, как изменилась бы бессмертная пьеса, только переставь местами в ее названии имена – не Ромео и Джульетта, а Джульетта и Ромео. Там, в подлиннике, являясь, номинально, главным героем, влюбленный юноша лишь тень, лишь эхо или тонкий способ подать красоту души девушки. Но поставь ее персонаж во главе сюжета, и все изменится строго наоборот. Главное, всегда лишь эти теплые ладони, на которых подают девственное второстепенное, как руки повитухи, без которой бы ничего и не случилось, подают матери новый комок жизни и тот, впившись беззубыми деснами в воспаленный сосок, начинает пить, пить, впитывать... Весь ужас родовых мук, вся боль разорванного в кровь лона отступает перед этим священнодейством… Как странно потом слышать, как выросшее вдруг громко заявляет: «Мое! Это все я!». «Главное…». Как незаслуженно, если не забыты, то затенены образы Беатриче и Лауры, Софьи Андреевны и Анны Григорьевны… Ведь не было бы без них ни Данте, ни Петрарки, ни Толстого, ни Достоевского… Вы скажете – были бы? Да. Были бы, да только не больше, чем мы с вами. Не человек рождает любовь, а любовь человека. Если вернуться в литературу, разве Евгений главный герой романа? Ответ очевиден:
Я плачу... если вашей Тани
Вы не забыли до сих пор,
То знайте: колкость вашей брани,
Холодный, строгий разговор,
Когда б в моей лишь было власти,
Я предпочла б обидной страсти
И этим письмам и слезам.
К моим младенческим мечтам
Тогда имели вы хоть жалость,
Хоть уважение к летам...
А нынче! - что к моим ногам
Вас привело? какая малость!
Как с вашим сердцем и умом
Быть чувства мелкого рабом?
М-да… Мы всю свою жизнь переставляем слова, ставим одно за другим не так, как есть на самом деле, потом плачем, но… гильотину «потом» не остановит окрик «ах, если бы…». Аминь.