Тот выход в море был тяжёлым.
Куча начальства на борту, напряжённый план (жаль, что в сутках только 24 часа, а не 28 - тогда впихнули бы ещё больше мероприятий). В довершение ко всему ещё трое суток сверх плана лодка обеспечивала боевую подготовку авиации и надводников.
Наконец зашли в базу. Не в губу Большая Лопаткина, где базировалась вся дивизия, а в Нерпичью. Подход к причалу и швартовка тоже были, что называется, «не подарок». Загрузили ещё несколько единиц боезапаса, а там и ночь незаметно подошла. Наутро был запланирован переход на своё обычное место стоянки…
Когда комдив сошёл на берег, сел в свой «уазик» и уехал, командование корабля устроило небольшое застолье по случаю возвращения с моря. После такого напряжённого выхода требовалось расслабиться.
Командир вскоре встал из-за стола: несколько суток подряд он спал только урывками, и теперь ему очень нужно было отдохнуть хотя бы часа четыре. Старпом, всё ещё переживая события минувшего выхода, пребывал в состоянии нервного возбуждения, поэтому спирт всё никак не мог «забрать» его. Тогда офицер чисто волюнтаристски, безрасчётно увеличил свою дозу...
Утром командир, чувствуя прилив бодрости, поднялся на мостик, чтобы оценить обстановку. Она была не совсем простой: акватория, заполненная битым льдом, прижимной ветер, да ещё буксиры дали не те, какие хотелось: один, югославской постройки, здоровенный, мощный, но неповоротливый, а у другого, маленького и слабосильного, ещё и радиус циркуляции был почти как у эсминца.
Всё это делало отход от причала не самым лёгким.
На мостик поднялся старпом. Его бледно-зелёное лицо с мешками под глазами выражало плохо скрываемое страдание.
Командир, глядя на бухту, озабоченно спросил:
- Ну, что, старпом, как отходить будем?
Старший помощник, у которого болела голова, истолковал вопрос по-своему. Умоляющим голосом он ответил:
- Только чаем, товарищ командир, только чаем!!!