рассказ с литературной дуэли:
http://fantasts.ru/forum/index.php?showtopic=621&st=0
Я находила его очаровательным. Он приходил ко мне по утрам, садился на мою сонную постель, гладил меня по плечу и нежно говорил: - Просыпайся, моя красавица!
И тогда я протягивала руки ему навстречу, чтобы он целовал мои ладони. Когда я потягивалась, он гладил меня по натянутому изгибу живота, и в его глазах светилась такая радость! Так солнце отражается в море нежности, говорил мой папа, пока мама была еще жива.
- Ты останешься сегодня, - спрашивала я, купаясь в его глаза, и видя тень сомнения, тянула: - останься, ну останься, пожалуйста.
И чудо происходило: он вздыхал, на минуту выходил в соседнюю комнату, с кем-то разговаривал по телефону и возвращался ко мне.
- Ура, - кричала я, вскакивала на кровать и, поймав ее пружинящий ритм, прыгала на него кошкой, оплетала его бедра своими ногами и, как это должна была делать кошка, в моем представлении, покусывала его и царапала, не оставляя следов.
И в который раз, эти игры заканчивались тем, что он падал в мою постель, стягивая с себя уже одетую перед уходом рубашку, и я помогала ему, целуя твердый живот, и вырывая ремень их брюк.
Он легко возбуждался, но мог заниматься любовью до бесконечности, входя в меня нежно, но часто был агрессивен, подчиняясь моему желанию и острым ноготкам, гулявшим по его спине.
А потом я говорила ему, нежно прикасаясь к его коже:
- Ты такой же мужественный, как мой отец, я часто ревновала маму к нему и завидовала ей, пока не встретила тебя.
Он целовал меня, и засыпал на несколько минут, пока я готовила ему завтрак, такой, как он любил: с хрустящей ветчиной, апельсиновым соком и маленькой чашечкой кофе.
Смотрела на то, как он ест, а потом, уже сама завязывала на нем двойной виндзорский узел – других галстучных узлов он не признавал.
- До вечера, любимый.
Он уходил, а я оставалась его ждать, готовая в любой момент ответить на телефонный звонок и сорваться куда угодно – пусть только позовет.
Пока я убирала постель, наводила порядок в гостиной - время летело незаметно, но как только все дела были переделаны, я начинала скучать, и вот, не выдержав, звонила ему, и он отвечал:
- Потерпи, котенок, через пару часов я приеду.
И приезжал.
Вечером мне еще сильнее хотелось удержать его. Я тянула его в душ, смывала усталость колючими струями воды, а потом становилась перед ним на колени, и высасывала из него всё накопившееся за день напряжение. Чувствовала, как нерастраченная энергия уходила из него, как вода в песок.
Потом мы садились за стол, и я зажигала свечи. Мы сидели в тишине, смотря на огоньки, мерцающие в изгибах бокалов. Как огонь просвечивает сквозь рубиновое вино.
Но заканчивался вечер, и ему снова надо было уходить, к его мерзкой грудастой самке, которая не умеет ничего, кроме как вынашивать этих мерзких детенышей. Но ничего, я потерплю, еще немного осталось ждать. Каждый вечер ему все труднее было уходить. Каждый вечер он задерживался еще на несколько минут.
Однажды я позволю ему все! И он не сможет уйти, будет обессиленный сжимать мою грудь, и задыхаться от пережитого наслаждения. Он еще не знает, на что способны мои сфинктеры, и как могут сокращаться мои мышцы в тех местах, куда человеческая эволюция еще не дошла.
Боже, я как подумаю, что они узнали о том, что они стали заниматься сексом всего сорок тысяч лет назад – меня берет оторопь. Когда я впервые увидела их фильмы о сексе, я поразилась грубому примитивизму, полному отсутствию фантазии у этих глупых самок.
Двадцать лет назад мы приземлились, но уже почти сто миллионов дочерей живут на Земле, и еще сто миллионов ждут своей очереди в биогенных яслях. Они считают, что нас всего сотня, не зная о том, что мы давно уже подселяем наших девочек в их семьи.
Да, они пять лет что-то подозревают. Ну и пускай! Пускай они принимают свои глупые законы о сохранении человеческой семьи. Пускай принудительно заставляют мужчин сдавать сперму, пускай убивают нас – мы все равно никуда не денемся с этой планеты! Нет мужчины, который ушел бы от нас, узнав, что значит быть по-настоящему желанным. Насколько же они юны и неопытны, бряцают оружием и все пытаются узнать, есть ли у нас бомбы или яды. Зачем они нам? У нас есть опыт и время. Приятный опыт, ради которого стоит проводить время.
Если миром правят неудовлетворенные мужчины, значит, где-то впереди их ждет война, насилие и прогресс. Но если миром правят удовлетворенные мужчины – наука замирает. Почти вся наука.
Уже сотни земных ученных пытаются выяснить, почему ни одна из нас не забеременела от их мужчин, если ДНК – полностью совпадает. Сотни институтов бьются над этой проблемой, и не могут ничего выяснить. Рождаемость неудержимо сокращается, и они не могут понять почему. Посматривают на нас, думая, что мы наслали какую-то эпидемию на их женщин, не зная о том, что не рожают от них – наши.
Я, обнаженная, подошла к зеркалу, погладила себя по упругому животу, взъерошила короткие волосы на лобке и сказала:
- В этой земле - семя не прорастет.
Слегка напряглась, и почувствовала, как сжались протоки, не давая оплодотворенной яйцеклетке подняться вверх.