Дорога в небо пьеса в четырех действиях

                Действующие лица

Стивен, корреспондент CNN.
Милош, корреспондент Белградского радио.
Николай, корреспондент ИТАР ТАСС.
Святой Брендан, мореплаватель.
Святой Савва Сербский.
Преподобный Сергий Радонежский.
Монахи.
Нимфы.
Святой Стефан Неманя.
Анна, его жена.
Драган, его слуга.
Растко, его сын.
Игумен.
Король Венгрии.
Посол Болгарии.
Венгры.
Дворецкий.
Святой Лазарь.
Витязь Милош.
Сербы.
Юный Сергий.
Степан, его брат.
Святой Алексей, митрополит московский.
Дьяк.
Келейник.
Преподобный Андрей Рублёв.
Бармен.
Официант.

                ДЕЙСТВИЕ  ПЕРВОЕ.

                Сцена первая.

Маленький уютный бар в греческой гостинице. В стране проходит неформальная встреча президентов ведущих стран мира. В гостинице остановились корреспонденты разных стран. За столиком сидит Николай, корреспондент ИТАР ТАСС. Входят двое посетителей. Один из них, увидев Николая, делает приветственный знак рукой, через мгновение оба радостно обнимают друг друга.

Николай.  Здравствуй, Милош! Очень рад тебя видеть!
Милош.  Здравствуй Никола! Тише ты, тише, раздавишь медведь! (Оба смеются.) Как ты здесь?
Николай.  Приехал на встречу президентов, остаюсь до пресс-конференции. В редакции ждут материал, словом как всегда. Как ты?
Милош.  Вчера из Белграда, тоже готовлю материал. Вот познакомься. (Показывает на Стива.) Встретил своего друга, он американец, коллега, корреспондент CNN. Его зовут Стив.
Стивен.  (Протягивает руку, Николай пожимает.) Меня зовут Стивен. (Говорит по-русски с акцентом.) Или как Милаш зовёт Стив.
Николай.  Очень приятно, меня зовут Николай, Коля. Откуда вы знаете русский?
Милош.  Он в Москве четыре года работал, снимал штурм Белого дома. Всё умеет теперь, и говорить по-русски, и водку пить. Наш парень! (Хлопает Стивена по плечу.)
Николай.  Давай присядем. (Все садятся.)

                Милош делает знак бармену, заказывает кофе себе и Стивену.
 Николай.  Вот бы не подумал Милош, что у тебя есть друзья в Америке.
Милош.  (Смеётся.) Есть Коля друзья, мы со Стивом давно знакомы. Сколько Стив?
Стивен.  (Показывает пальцами восемь.) Восемь лет.
Милош.  Видишь, уже восемь лет.
Николай.  Вот и удивительно.
Милош.  Знаю, ты думаешь, как сербы с американцами дружат после войны? А как русские с немцами? Я тебя Коля ещё удивлю. Стивен, как я и ты, тоже православный.
Николай.  Вот те на!
Милош.  Мы с ним в Белграде познакомились прямо в храме.
Стивен.  Точно в храме.
Николай.  Однако эти храмы ваши американцы и бомбили.
Милош.  Ладно тебе, опять своё.
Стивен.  Не все бомбили, многие в Америке были против.
Николай.  Против, не против, а делу не помешало. У вас всегда кто-то против, а бомбят, воюют и ничего не меняется.
Стивен.  Зато в России всегда «за».
Николай.  Нас с вами не сравнить.
Милош.  Стоп, стоп! Это разве встреча друзей?
Николай.  Можно и стоп, только всегда Америка во все дыры лезет.
Стивен.  Я из Америки, но сам ирландец.
Николай.  Это не важно, в Америке все американцы. А ирландцы, если я не ошибаюсь, католики.
Стивен.  Сейчас да, католики, но раньше и Англия, и Ирландия была православной.
Николай.  Это давно было, кто сейчас об этом помнит.
Стивен.  Наши святые.
Николай.  Какие святые? Милаш, ты знаешь ирландских святых?
Милош.  (Пожимает плечами.) Не очень помню, кажется, были святые. Но нет, точно не скажу.
Стивен.  (Горячится.) Разве вы не слышали про святого Патрика, например?
Николай.  Слышал, по-моему, это католический святой.
Стивен.  Как это католический? Святой Патрик просветитель Ирландии, православный святой! А про святого Брендана мореплавателя тоже ничего не знаете?
Милош.  (Пожимая плечами.) Ничего, а кто он?
Стивен.  (Удивлённо разводит руками.) Ну, хотя бы город Бранденбург в Германии, знаете?
Николай.  Ну, знаем.
Стивен.  Вот вам и ну. Бранденбург назван в честь святого Брендана.
Николай. А почему он мореплаватель? И где он плавал?
Стивен.  Где плавал, говоришь? По всему океану, он искал утерянный рай.
Милош.  Как в песне.
Стивен.  Это не в песне и сказке, ирландские святые обошли весь мир. У нас на западе тоже есть своя святость.
Николай.  Что-то не верится.
Милош.  Если и была, то давно.
Стивен.  (Горячится.) И была, и есть, не вы одни. Мы тоже кое-чем богаты.
Милош.  (Допивает кофе, смотрит на часы.) Ладно, Стив, не кипятись, время уже много, а завтра у всех трудный день. Давай после пресс-конференции здесь в баре встретимся и спокойно поговорим. Ты нам про своих святых расскажешь. Так, Коля?
Николай.  Так. И про святость на западе тоже.
Стивен.  (Допивает кофе.) Окей! Завтра, так завтра. (Прощаются, расходятся.)

                Сцена вторая.

Номер в гостинице. Стивен прохаживается по комнате, затем ложится на кровать, руки подкладывает под голову, размышляет.
Стивен.  Что им скажешь? Как там, у русских, про пустыню в кино. Восток дело тонкое. Всё они знают, всё про всех им известно, и запад всегда виноват. А сами своим коммунизмом чуть весь мир не взорвали. Попробуй им об этом скажи, ответят, что коммунизм на западе придумали. Придумали, может на западе, а попробовали на востоке. Тем более наши святые, они им не авторитет. Даже святого Патрика не знают. А попробуй им скажи так про их святых, скажут дикарь с запада.

                Пауза.
                Встаёт, подходит к окну, смотрит в темноту.
Стивен.  Что тут сказать, сказать нечего. (Пожимает плечами. Стук в дверь. Стивен порывисто открывает, на пороге стоит монах.)
Монах.  Можно к тебе сынок?
Стивен.  Конечно, проходите святой отец. (Монах входит в комнату.) Присаживайтесь, чем обязан?
Монах.  Прости меня сынок, я бедный монах с Афона из монастыря Дионисиат.
                Стивен достаёт портмоне.
Монах.  (Делает знак рукой.) Я не за этим зашёл. В Афинах я по делам монастыря и тоже остановился в этой гостинице. Прости меня грешного, я случайно слышал ваш спор.
Стивен.  Спор был ужасный.
Монах.  Да, резко говорили. Так вот сынок, я тоже ирландец, как и ты.
Стивен.  (Восторженно.) Святой отец, вы ирландец!
Монах.  Да сынок, я тоже ирландец. И мне немного грустно, что твои друзья плохо знают наших святых.
Стивен.  Они совсем их не знают. Святого Патрика они назвали католиком.
Монах.  Это грустно сынок. Им нужно рассказать про святых Ирландии.
Стивен.  Но о ком рассказать? Кто прошёл путём истинно ирландской святости?
Монах.  Давай мы расскажем им о святом Брендане.
                Пауза.
                Монах задумчиво смотрит вдаль.
Монах.  Ты правильно сказал, святой  Брендан плавал в поисках утерянного рая.
Стивен.  (Смущённо.) Да, но я, честно говоря, не знаю, зачем он его искал.
Монах.  Видишь ли, в то время во всей церкви, и даже в Константинополе и Риме, шли споры. И многие даже думали, что этого рая вообще не было, что это просто фантазия и красивый вымысел. Святой Брендан решил всё увидеть своими глазами. Он взял с собой двенадцать монахов, и они отплыли в поисках рая. Вышли они с полуострова Дигл.

                Сцена третья.

Св. Брендан.  Мы вышли с полуострова Дигл. Было холодное утро. Знаешь, когда морской конь ловит в доме ветров попутный ветер, а он хлопает звонко парусом вот так. (Хлопает в ладоши.) Земля кораблей становится гладкой, и морской конь резво бежит туда, где небо сходится с землёю. Грусти нет, вот только чуть-чуть щемит сердце, увидит ли оно снова родную Ирландию. Так и мы, оседлав своего коня, резво поскакали по волнам. Ты спросишь куда? Ты спросишь зачем? Вот что я тебе скажу сынок, все ирландцы скитальцы. Ни странники, ни путешественники, а именно скитальцы перегрины, вот кто ирландцы. Чувствуешь разницу?
Стивен.  Нет, отче.
Св. Брендан.  (Ласково.) Глупый малыш. Путешественник идёт из страны в страну, может он купец и ищет золото, или молодой гуляка жаждет приключений и в том же духе. Странник странствует от места к месту, его гонят вперёд разные обстоятельства и скорби, но наконец, он возвращается домой, где его может ещё кто-то ждёт. А скиталец перегрин уходит навсегда по дороге из звёздной пыли под шум и свист северного ветра, туда, где его небесное отечество и уже не возвращается назад. Понял, наконец?
Стивен.  Не совсем отче.
Св. Брендан.  Вот глупенький, ты видно ещё не совсем ирландец.
Стивен.  Я не понял, куда вы ушли и что искали.
Св. Брендан.  В том то всё и дело, мы с моими братьями ушли искать, не много ни мало, а тот Рай, где когда-то были Адам и Ева.
Стивен.  Неужели его можно найти?
Св. Брендан.  Можно сынок, с Богом всё можно.
                Пауза.
Св. Брендан.  Итак, наш морской конь резво взял за узду ветер. И скоро родная Ирландия скрылась из глаз, нас крепко обнял океан. А я тебе скажу, у него очень крепкие объятия. Впереди, сзади, справа, слева, внизу вода, вода и вода. Не зря называют океан землёй кораблей. Вот и мы на морском коне по земле кораблей мчимся под домом ветров. Тридцать дней без одного дня мы не видели ничего, кроме воды. И наконец, впереди показалась земля. Что тут скажешь? Как стучит сердце молодого оленя при виде трепетной лани, так радуется моряк во время долгого плавания, увидев землю. Мы поспешили к острову, а это был большой остров, нам нужно было пополнить запасы еды и воды, и вот мы на суше.

Появляются люди одетые в монашеские одежды. Это спутники святого Брендана. Они принимаются собирать хворост, шумно говорят, смеются. Слышится голос Брендана.
Св. Брендан.  Дети мои, будьте осторожны, кто знает, что нам приготовила эта земля. Быть может, она полна опасностей. Не отходите далеко от корабля.

Монахи, как будто не замечают и не слышат Брендана. Слышатся крики, радостный шум, веселье.
1-ый Монах.  Святой отец! Идите скорее к нам, мы нашли ручей с чистой водой! В нём так много рыбы!
2-ой Монах.  Отче, иди скорее, здесь много чудесных ягод. Они хороши на вкус и чем-то похожи на землянику.
3-ий Монах.  Отче, отче! Мы нашли виноград, он сладок и кисти его увесисты и полны ягод.
Св. Брендан.  Дети мои, сердце моё тревожится, будьте осторожны, не уходите далеко.
4-ый Монах.  Святой отец! Скорей идите к нам! Мы наловили рыбы и сейчас разведём огонь, чтобы изжарить её. ( Слышен треск сучьев.)
5-ый Монах.  Несите больше дров, нужно ещё просушить одежду и вскипятить воду. (Слышится смех, весёлые голоса.)

                Пауза.
Вдруг раздаётся грохот, треск и страшный рёв огромного зверя. Земля колеблется, монахи поочерёдно падают, встают, снова падают.

6-ой Монах.  Что это? Помогите!
7-ой Монах.  Скорей бежим, земля уходит из-под ног!
8-ой Монах.  Скорей! Скорей на корабль!
9-ый Монах.  Остров погружается в воду! Бежим быстрее!

Шум, топот, монахи вбегают на корабль, садятся за вёсла, сосредоточенно гребут. Затем останавливаются, смотрят вдаль.

10-ый Монах.  Святой отец, что это? Остров ушёл под воду.
Св. Брендан.  Это не остров, а огромная рыба. Когда вы развели огонь, его жар разбудил её, и она опустилась в морскую пучину. Но все ли с нами?
11-ый Монах.  Не все, нет Уильяма.
Св. Брендан.  Кто его видел?
1-ый Монах.  Я, святой отец. Когда земля закачалась, мы побежали, и на Уильяма упало дерево и придавило его. Вода быстро прибывала и я не смог вытащить его из-под ствола. Он погиб.
Св. Брендан.  Его погубила беспечность. Но разве я не говорил вам, что нужно быть осторожными. Именно так дьявол подстерегает каждого на пути жизни. Заманивает, как уставшего путника, предлагает покой и отдых, а затем внезапно увлекает в пучину, где нет спасения. Помолимся братья о душе погибшего Уильяма. Да примет её Господь в своих обителях и упокоит её. (Монахи молятся.)

                Пауза.
Гаснет свет. Снова зажигается, видна комната гостиницы. За столом сидит Стивен, рядом стоит монах.

Св. Брендан.  Когда мы покинули рыбу-остров, подул восточный ветер. Мы поставили парус, и наше судно весело побежало по волнам. Океан не беспокоил нас штормами. Днём светило солнце, и волна была невелика, она словно ладошками подталкивала нас в корму. Свет был таким ярким, что в прозрачной воде были видны дивные твари большие и малые. Они, то плыли за нами, то ныряли в бездну, и им не было числа. Ночью светили звёзды, и мы держали путь на самый край Звёздного Молока. Туда, где оно погружается в бездну океана. Там звёзды светят уже как бы из воды и в тихую ночь мы плыли уже по небу среди бесчисленных светил. Угадывая стороны света лишь по двум Медведям Большому и Малому, с хвостом из Полярной звезды. Медведи брели по небу от нас с правой руки. Значит, наш корабль шёл курсом на запад. Сзади была Ирландия, а над ней алмазный пояс Кассиопеи. С левого борта смотрели на нас Персей с Андромедой, а там впереди на носу нас ждала неизвестность. Так далеко в океан ещё никто не заплывал. Прошло немало дней и вот, наступил праздник Петра и Павла. Я начал праздничную службу прямо на корабле. Братия исправно пела.

                Пауза.
На сцене появляются монахи, они снова на корабле. Святой Брендан уходит от Стивена к ним и даёт возглас.

Св. Брендан.  Слава Святей, и  Единосущней, и Животворящей, и Нераздельней  Троице всегда, ныне и присно, и во веки веков.
Монахи.  (Хором.) Аминь.
Св. Брендан.  (Продолжает.) Мы пропели всенощное бдение всю ночь под звёздами и с первыми лучами солнца начали утреннюю.
Монахи.  (Хором.) Слава в Вышних Богу, и на земли мир, в человецех благоволение. (Трижды.)
Св. Брендан.  Солнце взошло и освятило своими лучами пучину, когда мы запели.
Монахи. (Хором.)
Всякое дыхание да хвалит Господа.
Хвалите Господа с небес, хвалите его в Вышних.
Тебе подобает песнь Богу.
Хвалите Его все ангелы Его, хвалите Его вся силы Его.
Тебе подобает песнь Богу.
1-ый Монах.  Святой отец! Святой отец! Смотрите скорее.
Св. Брендан.  Мы заглянули в бездну. (Все смотрят за борт.) Множество тварей больших и малых, уродливых и красивых, ужасных и смешных окружило корабль.
2-ой Монах.  Что это отче?
3-ий Монах.  Они нас поглотят, они приближаются!
4-ый Монах.  Их несметное множество!
Св. Брендан.  Тише дети мои, успокойтесь. Продолжим службу. (Поёт один.)
Хвалите его в кимвалах восклицания,
Всякое дыхание да хвалит Господа.
5-ый Монах.  Смотрите, они погружаются и танцуют в бездне.
6-ой Монах.  Какой чудесный танец!
7-ой Монах.  Они служат вместе с нами!
Св. Брендан.  Да, дети мои, эти твари тоже служат. Возблагодарим величие Божие. Воистину, всякое дыхание прославляет Творца.

                Пауза.
             Номер гостиницы. В комнате Стивен с монахом.
Стивен.  Значит, даже в бездне морской чудные твари поклоняются Господу.
Св. Брендан.  Да сынок, несмышлёные твари умнее человека, их никто не учил, а они хвалят Творца. Человек, сын Бога оставил своего Отца, воистину, люди безумнее любой твари.

                Пауза.
Св. Брендан.  После чудесной службы прошло девять дней. И вот посреди ночи мы почувствовали, что корабль никуда не плывёт, он встал. Было темно, как в погребе, и надо было дождаться утра, чтобы узнать, в чём дело. С рассветом мы, наконец, смогли увидеть причину остановки. Всюду справа, слева, впереди насколько хватало глаз, был ковёр из морских водорослей. А в доме ветров полный штиль. Водоросли колыхались от морского течения и издавали странные звуки. То тут, то там были видны тела проплывающих морских змей. Они поднимали из воды и тины свои уродливые головы и смотрели на нас своими холодными злыми глазами. Солнце поднималось всё выше и выше, вместе с ним поднимались испарения от этой болотной массы. Дышать становилось труднее и труднее. Братия впала в уныние, и было от чего. Парус безжизненно висел, а грести было бесполезно, вёсла путались в водорослях как в рыболовной сети. Змеи тоже вели себя всё наглее, их становилось всё больше и больше, они как бы окружали корабль.
1-ый Монах.  Святой отец, мы погибаем!
2-ой Монах. Смотрите, змеи скоро бросятся на нас, им не трудно переползти через борт!
3-ий Монах.  Отче, они ужасны!
4-ый Монах.  Дэвид, ударь эту тварь веслом, она очень близко от борта!
5-ый Монах.  Что нам делать, отче? (Кашляет.) Ещё немного и мы задохнёмся от смрада!
Св. Брендан.  Что делать? Дети, а разве вы не знаете что тот, кто словом своим создал мир в силах помочь и нам в нашей беде. Оружие монаха молитва. Дети мои, помолимся Господу, и Он избавит нас.
Св. Брендан.  (Поёт.) Да воскреснет Бог, и расточатся врази Его!
Св. Брендан. И не успели мы начать молитву, как вдруг подул южный ветер. Сначала он разогнал смрад, а потом стал ещё сильнее и смело впрягся в парус. Судно мало-помалу двинулось и наконец, весело побежало, и скоро мы покинули страшную ловушку. Южный ветер увлекал нас вперёд на север в царство Борея к загадочным берегам Гипербореи.
Монахи.  (Поют.)
Эгей, эгей вонзайте вёсла в волны,
Ещё не поздно, эгей не поздно
Нам плыть туда, где Солнце сходит в воду.
Эгей, эгей, где Солнце сходит в воду.
Быть может, мы погибнем в бездне,
Эгей, эгей погибнем в бездне.
А может, ждут нас счастья острова,
Эгей, эгей ждут счастья острова.
Св. Брендан.  Через три дня мы пристали к острову. После всех волнений пути он был нам как добрый приют. Здесь мы пополнили запасы воды и продовольствия, здесь, наконец, мы смогли отдохнуть. Я назвал этот остров островом Благодарения. Ибо, несомненно, Рука Божия привела нас на этот клочок земли в океане. Милостивый Владыка даже в самом тяжёлом странствии подаёт утешение. Мы пробыли на острове семь дней. И дождавшись южного ветра, снова встали на парус. Нас влекла к себе неизвестность. Чем дальше мы уходили на север, тем короче становилась ночь. Стали частыми туманы, они окутывали океан словно одеялом, парус повисал безжизненно, и мы отдавались на волю морских течений. Так мы проплыли ещё семь дней, пока снова не показалась земля. Ветер стих, и сильное морское течение понесло наш корабль к берегу. По мере приближения к острову беспокойство всё больше охватывало меня. Вот уже стало видно, что остров скорее огромная чёрная гора из камня и пепла. Из расщелин и вершины поднимались клубы дыма и пара. Смрадный запах серы и гари становился всё сильнее. То там, то тут из скалы вырывались языки пламени, они поднимались ввысь и рассыпались в небе бесчисленными огненными искрами. Слышались монотонные глухие удары.
1-ый Монах.  Отче, смотрите там впереди!
2-ой Монах.  Там два кузнеца великана, они что-то куют на наковальнях.
3-ий Монах.  У них огромные руки и гигантские молоты.
4-ый Монах.  Слышите этот стук о наковальню, он всё сильнее.
5-ый Монах.  Смотрите святой отец! Они нас заметили!
6-ой Монах.  У них глаза горят огнём!
7-ой Монах.  Они бросили свою работу!
8-ой Монах.  Они берут камни и горящие угли!
9-ый. Монах.  Осторожно! Быстрей садимся за вёсла.
Св. Брендан.  Дети, скорее плывём от этого места! Скорей налегайте на вёсла! (Все гребут, Брендан молится.)
                Пауза.
Св. Брендан.  Нам повезло, что мы вовремя заметили страшных кузнецов и смогли справиться с сильным морским течением. Когда мы отплыли довольно далеко, и опасность уже не угрожала нам, я сказал братии. Дети мои, долог и труден путь в землю уготованную святым. Вы сами видите, сколько опасностей на этом пути и ещё много впереди. Но как много из людей сомневаются и не верят, что есть земля уготованная Богом для святости, так многие и не верят, что есть земля вечного мучения. Господь показал нам врата преисподней. И как мы с вами идём дорогой к земле святых, так многие сильным течением жизни затягиваются в землю вечных мук и страданий. Будем внимательны братья, чтобы нам не сбиться с пути. Помолимся Господу, чтобы Он открыл нам дорогу. (Читает молитву.)
Услышы ны Боже спасителю наш,
Упование всех концев земли и сущих в море далече,
И милостив милости буди Владыко
О грехах наших и помилуй ны.
                Пауза.
                Монахи гребут. Запевают песню.
Монахи.  (Поют.)
Эгей, эгей на вёсла скорей налегайте.
Эгей, эгей дорога вперёд зовёт.
Эгей, эгей парус поставьте.
Эгей, эгей попутный нам ветерок.
                Монахи гребут, слышен плеск волн.
1-ый Монах.  Отче, я слышу стук копыт.
2-ой Монах.  Я тоже слышу, он всё сильнее.
3-ий Монах.  (Указывает вдаль.) Что там такое?
4-ый. Монах.  Отче, там всадник на коне!
5-ый Монах.  Он скачет прямо по волнам!
6-ой Монах.  Он скачет к нам!
7-ой Монах.  Не может быть!
8-ой Монах.  Это призрак!
9-ый Монах.  Он не боится крестного знамения, значит это человек.
10-ый Монах.  Может, мы спим?
Св. Брендан.  Успокойтесь, это не призрак. (Тем временем всадник всё ближе.) Это мой брат Дэвид из Уэльса. Он скачет к нам на морском коне.

Стук копыт всё ближе, наконец, всадник у корабля. Он привязывает коня к кораблю, будто это конюшня и входит на корабль. Оба святых обнимают друг друга.
Дэвид.  Приветствую тебя брат мой.
Св. Брендан.  И я рад видеть тебя брат. Но откуда ты здесь?
Дэвид.  Я возвращаюсь домой в Уэльс. Был же я в монастыре святого Аилбе. Святой с братией передают тебе поклон и дарят свой пояс. Я свернул с пути, чтобы передать его тебе.
Св. Брендан.  (Принимает подарок, целует его, одевает.) Спасибо тебе, хвала святому Аилбе. В пути так радостна встреча с тем, кого любишь. Но скажи мне, здоров ли мой брат Аилбе и всё ли ладно в его монастыре?
Дэвид.  Здоров, он и братия молится о вас, и просят у Господа ласковых волн и попутного ветра.
Св. Брендан.  Дай Бог ему и братии спасения и доброй молитвы святых. (Крестится.) Значит, его молитвами мы не собьёмся с пути.
Дэвид.  Не собьётесь, но будь внимателен, может, не все достигнут цели. (Обнимает Брендана.) Мне пора, впереди ещё дальняя дорога. (Поворачивается к братии и благословляет.) Бог да благословит ваш путь и пошлёт вам попутный ветер. (Садится на коня.)
Св. Брендан.  (Прощаясь.) Скажи, мы увидим ещё Ирландию?
Дэвид.  (Удаляясь и оборачиваясь.) Всё в руках Божиих! Мы будем молиться о вашем возвращении!
Св. Брендан.  (Благословляет удаляющегося всадника.) Доброй тебе дороги брат! (Оборачивается к братии.) Воистину чудные дела Божии, для святых и океанские волны, словно твёрдая дорога.

                Пауза.
                Все молча смотрят на удаляющегося всадника.
Св. Брендан.  После этой удивительной встречи Бог нам послал добрый попутный ветер и уже через одиннадцать дней мы снова достигли земли. Остров был большой и красивый, он был покрыт густым лесом, имел удобную бухту для стоянки. И мы причалили к берегу.
1-ый Монах.  Святой отец, здесь очень красиво, так много цветов.
2-ой Монах.  В ручье чистая вода и на деревьях много плодов.
3-ий Монах.  Смотрите сколько рыбы!
4-ый Монах.  А ягоды на поляне, словно ковёр!
5-ый Монах.  Хорошо бы здесь отдохнуть.
Св. Брендан.  Будьте осторожны, не набрасывайтесь как голодные на плоды этой земли. Быть может, они таят в себе обман. (Монахи не слушают, разбредаются в стороны.)
6-ой Монах.  Если и есть острова счастья, то это один из них.
7-ой Монах.  Пожалуй ты прав, тут очень хорошо.
8-ой Монах.  Попробуйте плодов с этого дерева, они очень вкусные.
9-ый Монах.  Меня тянет в сон, я так устал.
10-ый Монах.  Я тоже хочу спать.
11-ый Монах.  Все эти приключения меня сильно утомили.

Монахи то тут, то там ложатся, сон охватывает их, они засыпают в причудливых позах. Брендан пытается разбудить то одного то другого. У него ничего не получается. На сцене появляются женщины в полупрозрачных туниках, на голове у них венки, в руках чаши с вином. Они расходятся по поляне, устраиваются рядом с монахами. Слышен смех и весёлый женский разговор.
1-ая Нимфа. Этот мой, он такой кругленький как шарик.
2-ая Нимфа.  А этот высокий мой.
3-ия Нимфа.  Ой, какой хорошенький.
4-ая Нимфа.  Чур, этот мой, я люблю маленьких.
5-ая Нимфа.  Выпей вина господин. (Гладит монаха по волосам.)
6-ая Нимфа.  Останься со мной, нам будет хорошо.
7-ая Нимфа.  Я тебе нравлюсь? Оставь море, там холодно и страшно, здесь нет тревог. Пей скорей вино.
8-ая Нимфа.  Зачем тебе дальние острова? Ты уже пришёл на остров счастья.
9-ая Нимфа.  Разве есть на свете больше счастье, чем объятия любимой. Ну же, пей скорее это вино!
10-ая Нимфа.  Смотри, как я хороша.
11-ая Нимфа.  Я буду ласкова с тобой и ты испытаешь наслаждения, которых никогда не испытывал в жизни, пей смелее. 

Смех женщин, веселье. Монахи в полузабытьи тянут руки к чашам, но пока не пьют. Кто-то из них обнимает женщин, кто-то пытается поцеловать.
1-ая Нимфа.  Нет, милый, это потом.
2-ая Нимфа. Сначала выпей, и я буду твоя.
3-ия Нимфа.  Ну же смотри, я нравлюсь тебе?
4-ая Нимфа.  Разве ты встречал таких, как я?
5-ая Нимфа.  Я вся твоя милый, пей скорее.
6-ая Нимфа.  Я заждалась. (Берёт руку монаха, подносит к груди.) Слышишь, как бьётся моё сердце.
7-ая Нимфа.  Скорее, скорее и мы будем вместе всегда.
8-ая Нимфа.  Посмотри, какие у меня волосы.
9-ая Нимфа.  Не спеши, сначала нужно выпить.
10-ая Нимфа.  Мы будем счастливы вдвоём на этом острове.
11-ая Нимфа.  Я подарю тебе столько любви.

             Входит ещё одна Нимфа.
Нимфа.  Скорее поторапливайтесь! Дайте им вина, иначе ими не завладеть. Скоро они придут в себя, и тогда будет поздно.
Св. Брендан.  Кто вы люди или призраки?
Нимфа.  Мы не люди и не призраки. Мы сны, вечные сны. Мы нимфы покоя и вы в нашей власти. (Смеётся дьявольским смехом. Смех, как эхо повторяется у всех нимф. Они оставляют ласки, Начинают кружиться в танце и поют.)
Нимфы поют.
Что видел ты путник в пути?
Усни, усни, усни.
Зачем тебе дальне идти?
Усни, усни, усни.
Вот и пришёл конец пути.
Усни, усни, усни.
Мы твои сладкие сны.
Усни, усни, усни.
Св. Брендан.  (Снимает пояс с рясы.) О пояс святого брата моего Аилбе. Пояс с частицей святого древа Господня. Молитвами брата моего помоги Господи прогнать демонское наваждение. (Начинает хлестать нимф поясом.) Прочь! Прочь адское наваждение! (Брендан опрокидывает чаши с вином. Один монах успевает глотнуть.) Прочь именем Господа моего! Повелеваю вам исчезнуть.
Нимфы разбегаются. Монахи начинают пробуждаться.

1-ый Монах.  Что это было?
2-ой Монах.  Какой чудесный сон!
3-ий Монах.  Я был будто дома.
4-ый Монах.  Мне приснилось, что я женат.
5-ый Монах.  И у меня была невеста.
Св. Брендан.  Скорее на корабль, прочь с этого места.

Монахи садятся на корабль, один монах оборачивается, затем он прыгает за борт.
 6-ой Монах.  (Кричит.) Джон! Куда ты, зачем?
7-ой Монах.  Вернись, ты погибнешь!
Джон.  Пускай! Я возвращаюсь! Я помню её ласки!
8-ой Монах.  Смотрите, я вижу какую-то рыбу, она плывёт за Джоном!
Джон.  (Кричит.) Помогите!
9-ый Монах.  Поздно.
10-ый Монах. Всё кончено.
Св. Брендан.  Скорее отплывём от этого острова, мы чуть было не погибли. (Все налегают на вёсла.)

                Сцена четвертая.

         Брендан и Стивен остаются одни.
Св. Брендан.  Но всё должно когда-нибудь закончиться. Испытав нас трудностями и  приключениями, проверив нашу настойчивость, Господь после длительного странствия привёл нас туда, куда мы стремились. Через тридцать дней мы вышли к острову Обетования Святых. Каждый из нас понял это сразу, независимо друг от друга мы все вместе  узнали эту землю. Как будто каждый видел её в своих снах. Мы долго стояли у острова, ни на что не решаясь. Океан тихо напевал свою вечную песню, всё замерло. Наконец мы причалили к берегу.

                Пауза.
Св. Брендан.  Что сказать об увиденном? На это нет слов. Я хорошо запомнил только удивительный покой заполнивший душу и всё тело. Было состояние тихой радости, она переливалась внутри и как бы струилась, заполняла всего меня и всех нас. Эта радость выплёскивалась наружу как полноводная река. Она тихо величественно струилась, уходила и снова до краёв наполняла душу. Каждый пошёл в свою сторону и что он видел, знает только он. Я же помню бесконечный свет, он заполнял всё вокруг, я погружался  в него как в воду, входил и выходил и он входил в меня. Трудно сказать, сколько прошло времени минута, час, год, время остановилось. Потом я увидел реку с невероятно чистой водой. Река стала мне препятствием, дороги дальше не было. Я остановился в недоумении. Что делать? И тут появился он. Это был ангел, я это сразу понял. Он смотрел на меня спокойно и ласково. И сделал знак рукой, будто останавливал. «Всё, дальше тебе нет дороги, - сказал он. – Иди назад, ты видел, что уготовано святым. На корабле ты найдёшь своих товарищей, они уже ждут тебя. У вас уже не будет препятствий, вы вернётесь в Ирландию ровно через сорок дней. Вернётесь, чтобы рассказать тем, кто не верит, что есть земля уготованная святым, и есть земля вечного страдания. Иди и по молитвам своих братьев когда-нибудь ты вернёшься сюда навсегда».
                Пауза.
Св. Брендан.  Я вернулся на корабль, братия ждали меня. Мы ничего не сказали друг другу, лишь молча, стояли на палубе и смотрели на чудесную землю. Подул тихий ветерок. Парус хлопнул, и наше судно стало медленно удаляться от берега. Мы смотрели на убегающий берег, пока он не скрылся за горизонтом. Прошло сорок дней, и мы вернулись в родную Ирландию. Радости не было, была тихая грусть. Но что было делать, оставалась лишь надежда, что мы снова увидим чудесную землю, когда закончим странствия нашей жизни.
Стивен.  А что было дальше?
Св. Брендан.  А дальше споры утихли и те, кто сомневался, тот отказался от своих сомнений. Я передал им слова ангела. То, что Бог создал, не может исчезнуть, и райские обители до сих пор есть на земле. В Писании не сказано, что Бог уничтожил Рай, нет, он закрыл его до срока.
Стивен.  Стоило ли из-за чьих-то сомнений проделывать такой путь?
Св. Брендан.  Стоило сынок. Мы сделали своё дело, и каждый может, вспоминая наше плавание, задуматься о многом в своей жизни.
Стивен.  А почему Бог избрал для такого путешествия ирландцев? Насколько я помню, Ирландия была тогда окраиной Римской империи.
Св. Брендан.  Не нам с тобой судить промыслы и пути Божии, они чудны и непонятны человеку. Вспомни, при всём блеске Рима, Господь избрал апостолов среди простых рыбаков. И эти простецы обошли всю вселенную, говорили с правителями народов, князьями и мудрецами и никто не мог противиться им. Их проповедь обошла всю землю и уловила в свои сети всё человечество. Ирландия маленькая страна, но ирландцы сильный и смелый народ, народ, сделавший море своей дорогой. Когда-то наши с тобой прадеды решили, что Бог это солнце. Оно всходило над океаном, светило миру, дарило людям тепло, а потом снова сходило в воды океана. Ирландия стала поклоняться солнцу. Когда святой Патрик приплыл к нашим берегам, он спросил у наших предков, во что они верят. Они ответили, что в солнце и нарисовали на песке круг. Патрик начертил на кругу крест и сказал: «Я тоже поклоняюсь солнцу – Солнцу Правды Христу!» И Ирландия выбрала Христа. Знаешь сынок, у нас дома много болот, где раньше жило множество змей. Так вот, когда Ирландия крестилась, змеи покинули нашу землю и сейчас ты не найдёшь на острове ни одной ехидны. Наша земля не дала миру множество мучеников, как Рим. У нас не было философов и людей книги, как в Греции. Но мы любили море, и оно для нас было родным и знакомым. Вот тогда ирландцы выбрали странствие.
Стивен.  Зачем странствие?
Св. Брендан.  Видишь ли, в чём дело. Когда идёшь ко Христу, по мере движения в груди (делает знак), вот здесь начинает гореть огонь. И чем дальше идёшь, тем он сильнее. 
Стивен.  Что это за огонь святой отец?
Св. Брендан.  Это огонь Божественной любви. Он так силён, что с этим огнём мученики шли на плаху и пытки с веселием и радостью, а смерть бежала от них, трусливо поджав хвост. Отцы наши монахи уходили в самую глубь пустыни и там изнуряли себя постами, и бесконечная  молитва лилась из них как полноводная река. И так было до тех пор, пока небо не опускалось до их пещер. А что могли дать Господу мы, ирландцы? Вокруг был океан, и он позвал нас в скитания. Наши отцы стали перегринами.  Они взяли посохи в руки, положили в дорожную суму крест и Евангелие и ушли. (Показывает вверх.) Видишь там, где Млечный путь, на самый край земли. Наши деды прошли весь Старый свет, дошли до Италии, были в далёкой Скандинавии, Германии и даже в загадочной Гардарике.  И везде они несли свет Христов, потому что этот свет горел в их сердцах, и они щедро делились им со всеми. И чем больше они отдавали его, тем сильнее он разгорался у них в груди. Наша с тобой Ирландия выбрала путь скитальца по бесконечной дороге туда (показывает в небо), там открыты Врата Небесные. (Оба задумчиво смотрят вверх. Брендан обнимает Стивена.)
Св. Брендан.  И ты сынок, когда-нибудь тоже уйдёшь этой дорогой, как и все мы шли по ней.
Стивен.  (Задумчиво.) Неужели это когда-то будет?
Св. Брендан.  Может уже и недолго ждать. (Снова обнимает Стивена.) Уже совсем поздно, сынок, ложись, поспи перед рассветом. (Укладывает Стивена, кладёт ему руку на голову.) Завтра у тебя трудный день.
Стивен.  (Засыпая.) Ты уходишь отче?
Св. Брендан.  Спи сынок, я ещё вернусь.
Стивен.  (Сквозь сон.) Когда?
Св. Брендан.  В следующем сне.
                Гаснет свет. Св. Брендан удаляется, Стивен спит.

                Занавес.



                ДЕЙСТВИЕ  ВТОРОЕ.

                Сцена первая.

Бар в греческой гостинице. За столиком сидит Николай.

Николай.  Здравствуй, Милош! Очень рад тебя видеть!
Милош.  Здравствуй Никола! Тише ты, тише, раздавишь медведь! (Оба смеются.) Как ты здесь?
Николай.  Приехал на встречу президентов, остаюсь до пресс-конференции. В редакции ждут материал, словом как всегда. Как ты?
Милош.  Вчера из Белграда, тоже готовлю материал. Вот познакомься. (Показывает на Стива.) Встретил своего друга, он американец, коллега, корреспондент CNN. Его зовут Стив.
Стивен.  (Протягивает руку, Николай пожимает.) Меня зовут Стивен. (Говорит по-русски с акцентом.) Или как Милош зовёт Стив.
Николай.  Очень приятно, меня зовут Николай, Коля. Откуда вы знаете русский?
Милош.  Он в Москве четыре года работал, снимал штурм Белого дома. Всё умеет теперь, и говорить по-русски, и водку пить. Наш парень! (Хлопает Стивена по плечу.)
Николай.  Давай присядем. (Все садятся.)

                Милош делает знак бармену, заказывает кофе себе и Стивену.
 Николай.  Вот бы не подумал Милаш, что у тебя есть друзья в Америке.
Милош.  (Смеётся.) Есть Коля друзья, мы со Стивом давно знакомы. Сколько Стив?
Стивен.  (Показывает пальцами восемь.) Восемь лет.
Милош.  Видишь, уже восемь лет.
Николай.  Вот и удивительно.
Милош.  Знаю, ты думаешь, как сербы с американцами дружат после войны? А как русские с немцами? Я тебя Коля ещё удивлю. Стивен, как я и ты, тоже православный.
Николай.  Вот те на!
Милош.  Мы с ним в Белграде познакомились прямо в храме.
Стивен.  Точно в храме.
Николай.  Однако эти храмы ваши американцы и бомбили.
Стивен.  Я ирландец.
Николай.  Всё равно, в Америке и русский станет американцем в два счёта, и китаец, и японец, на то она и Америка. Вот, посмотри на него. (Показывает на Милоша.) Видишь, как улыбается, а с чего? Страна в изоляции, Косово у албанцев, да и следы от ваших бомб ещё травой не заросли.
Милош.  (Продолжая улыбаться, похлопывает Николая по плечу.) Мы со Стивом друзья. Он в меня бомбы не кидал, правда, Стив?
Стивен.  Не кидал.
Николай.  Нет, ты его всё-таки послушай, он тебе сейчас расскажет свой Сербский путь святости. Расскажешь?
Милош.  Расскажу, если хотите.
Стивен.  А что в Сербии, как ты Коля думаешь, всё тоже окей? Не так всё просто, вот вы всегда во всём Запад обвиняете, он у вас всегда во всём виноват. А сами что? Про вас русских вообще отдельная тема.
Николай.  Ладно, отдельная, а сербы что?
Стивен.  Сербы тоже хороши, они же не оставили свою мечту о великой Сербии. И не могут понять, что не все желают жить в одном доме под одной крышей. Всё, что ни сколачивал их Тито, развалилось, как карточный домик. Да и за святыми своими не больно они идут. Что скажете?
Николай.  (Милошу.) Ну, тебе отвечать, или снова России за Сербию заступаться?
Милош.  Заступаться не надо, сами справимся. Как там у вас русских, сами в усах.
Николай.  (Смеётся.)  Сами с усами значит. (Все смеются.)
Милош.  Проблем конечно много, и что бы вы мне не говорили, у вас дома их тоже достаточно. Но сербский путь святости есть, и нам сербам он кажется лучшим. Это путь святого Саввы. Мы называем его наследие Святосавье. И мы сербы, не без ошибок, конечно, идём по этому пути. Для нас святой Савва, как маяк уже многие века. Не смотря на то, что турки сожгли его мощи и им нельзя поклониться, как вашим святым, он не оставляет Сербию. Во всяком случае, так или иначе, но Сербия идёт этим путём. Спорить с вами не буду, разговор вообще получился сложный. (Смотрит на часы.) Завтра у нас трудный день, пресс-конференция президентов, нужно всем отдохнуть.
Николай.  Хорошо, давай завтра встретимся здесь в баре. И ты нам расскажешь про свой сербский путь.
Стивен.  Окей, пора отдыхать.
Милош.  Хорошо. Увидимся завтра.
                Они допивают кофе, прощаются, расходятся.
                Сцена вторая.

Гостиничный номер. Милош прохаживается по комнате, подходит к окну, закуривает, пальцами выбивает дробь по стеклу.

Милош.  Святой Савва, что собственно я знаю о нём? Нет, я, конечно, знаю, что мы с дедом, когда я был маленьким, всегда долго молились в его комнате перед бумажной иконой. С неё смотрел святой. Я ждал, когда дед кончит молитву, а он долго стоял на коленях и плакал перед иконой. Дед плакал тихо, беззвучно, слёзы текли из его полуслепых глаз, и он не утирал их. Мне становилось жалко деда, и я по-детски просил святого: «Святой Савва, зачем дед плачет, пусть он не плачет". И мне казалось, святой улыбается мне в ответ. Я смотрел на деда, он плакал, и губы его шептали молитву, смотрел на святого, он улыбался. Я был сбит с толку, где что сердце моё ничего не понимало. Когда я ушёл из дома учиться, дед дал мне иконку святого Саввы в благословение пути. И она всегда со мной. (Достаёт из внутреннего кармана иконку, смотрит, целует.) Она была со мною на войне и после войны, и я привык просто так говорить святому о своих нуждах. Но что мне сказать сейчас? Разве пересказать историю деда или заверить друзей под клятвой, что святой стал мне роднее всех на земле.
                Пауза.
     Отходит от окна, садится на кровать, снова смотрит на икону.
Милош.  Святой Савва помоги, мне нечего сказать. (Ставит иконку на стол, гасит свет, ложится, тихо напевает какую-то сербскую песню.)

   Стук в дверь. Милош порывисто встаёт, в темноте слышатся его шаги к двери.
Милош.  Кто там?
Ответа нет, стук повторяется. Милош открывает дверь, включает свет. Перед ним в дверном проёме стоит старик, одетый в длинную монашескую мантию.
Монах.  Можно к тебе, сынок?
Милош.  (Ошеломлённо.) Да, отче. Но…
Монах.  Я слышал ваш разговор сынок, прости меня старого, что я невольно подслушал. Я тоже серб, как и ты. Не удивляйся, монахи тоже путешествуют иногда, если нужда заставляет. И бывает, как и все смертные, мы ночуем в гостиницах. Ну, ты разрешишь мне войти?
Милош.  (Отступая от двери.) Да-да, конечно святой отец.
Монах.  (Входит в номер.) Ну, вот и хорошо сынок. Прости мою старость, старость всегда назойлива. Мне показалось, тебе нужна помощь духовного лица или сербского монаха. Ты ведь обещал что-то своим друзьям?
Милош.  (Сконфуженно.) Да отче, обещал, но это оказалось труднее, чем я думал. (Смотрит на старца внимательно.) Мне кажется, я где-то вас видел отче, как будто  мы знакомы.
Монах.  (Обнимает Милоша.) Не бери в голову сынок, все монахи похожи друг на друга. Они же братья во Христе, а братья всегда должны быть похожи, иначе они не братья. (Смеётся.) Можно мне сесть?

Милош опомнившись, предлагает стул, сам садится на кровать. Видно, что он волнуется.
Монах.  (Садится.) Спасибо сынок. У меня был долгий путь сегодня, и я устал. Ноги уже не те, что раньше, когда я был молод и бегал как олень по горам, там, в Боснии у Бани Луки.
Милош.  (Взволнованно.) Вы из Боснии? Я тоже родился у Бани Луки. Мы с вами земляки?
Монах.  (Уклончиво.) Не то, чтобы я там родился, но бывал там часто. Вся Сербия, сынок, для меня родина. Но мы отвлеклись с тобой. Итак, у тебя возникли серьёзные затруднения с твоими друзьями.
Милош.  Да, святой отец, очень серьёзные.
Монах.  Ты пообещал им рассказать о святом Савве. И не можешь ничего сделать, кроме как показать им вот эту иконку святого. (Показывает на икону.)
Милош.  (Удивлённо.) Да, но…
Монах.  (Предупреждая дальнейшие вопросы.) И, самое главное, ты похвастал особым сербским путём святости, и обещал его показать. Только не знаешь как. Что уж тут поделаешь, мы сербы все хвастуны и забияки, это точно так. (Смеётся.) Но рассказать друзьям что-то надо, иначе просто позор. Так сынок?
Милош.  (Смущённо.) Так отче.
Монах.  Вот так-то лучше. А то заладил как попугай, святой отец, святой отец, совсем как католик. Наверное, в кино это слышал. Любишь кино?
Милош.  Кто не любит кино.
Монах.  Вот и хорошо, мы кино с тобой тоже поглядим. В одном ты прав, началось всё именно с него. (Показывает на икону святого Саввы.) Это давняя история, сынок. Сербы тогда были молоды и полны силы. В горах на Балканах не было смелее воинов, чем они. Никто не смел нарушать их границ, и даже Византия боялась нашего народа. (Задумчиво.) Сербия приняла Христа радостно, совсем как ребёнок принимает молоко матери. Богородица Сама поила наш народ этим молоком, с ним мы и приняли Христа. И вот уже много веков не оставляем его как бы не было трудно. А святой Савва, сынок, был для Сербии, как яркая утренняя звезда на небе. Глядя на неё, всякий путник находит дорогу и уже не блуждает в пути. Ты меня спросишь, как это было? Да ты, наверно, и сам знаешь?
Милош.  (Пожимает плечами.) Он, кажется, ушёл из дома.
Монах.  Верно, ушёл. Но не сразу. Сначала вот тут (показывает на грудь), у него поселился Христос. И Растко, в детстве так звали святого, постарался ничем не оскорбить своего гостя. Он был сыном могущественного сербского жупана. Даже греки считались с его отцом и в тайне побаивались. Но Растко любил Христа, и чем дальше, тем больше была эта любовь. Знаешь, как бывает, сначала дружба, потом привязанность, а затем любовь, которая разгорается как огонь. Женщины и мужчины ради простой человеческой страсти готовы терпеть, что угодно и идти куда угодно, пока их влечение друг к другу не насытится. Любовь к Христу, когда Он в сердце, немного похожа, но только немного. Пламя этой любви, если загорится в человеке, уже не тухнет, а разгорается всё сильнее и сильнее. Оно охватывает всего человека и начинает выхлёстывать наружу, в сердце всё больше и больше небесных дров и огонь сильно разгорается и уже не может потухнуть. Радость переполняет человеческое сердце через край и хочется бежать ко Христу быстрее и быстрее. Чтобы раствориться в этой любви, как в бесконечном океане. А любовь Христа к человеку и человека к Христу всё прибывает и прибывает. И человек бежит, не оглядываясь туда, где как он думает ещё ближе к небу, а значит больше этой любви. И Растко побежал.

                Сцена третья.

             На сцене появляется великий жупан Стефан Неманя, он кричит.

Стефан Неманя.  Драган! Где ты старый пёс? Драган! Куда все подевались? Драган! Чёрт тебя побери! Где ты скотина!

Вбегает Драган, он одет в одежду средневекового воина, на нём кольчуга, латы, на бедре меч.
Драган.  (Склоняется в приветствии.) Я здесь, мой господин.
Стефан Неманя.  (Нервно подзывает его к себе.) Где мой сын? Ну, говори, где Растко?
Драган.  (Низко наклоняет голову, молчит.)
Стефан Неманя.  (Подходит к Драгану, берёт его за плечи и трясёт.) Говори, где он?
Драган.  (Падает на колени.) Мы потеряли его, господин.
Стефан Неманя.  (В бешенстве.) Что значит, потеряли? (Выхватывает меч.) Ну же, говори, иначе я рассеку тебя как сливовый пень. (Заносит руку с мечом.)
Драган.  Его нигде нет.
Стефан Неманя.  Он погиб? Что с ним?
Драган.  Никто не знает, где он. Вот что мы только нашли. (Достаёт из-за пазухи лист бумаги.)
Стефан Неманя.  (Нервно берёт его в руки.) Огня, я ничего не вижу! (Подбегает слуга с факелом.) Всё плывёт в глазах, я ничего не вижу. Ну же, прочти скорее. (Суёт листок Драгану.)
Драган.  (Читает.) «Отец, не ищи меня. Мне не нужно царство земное, я выбираю Царство Небесное. Твой сын Растко».
Стефан Неманя.  (Отходит, сгорбившись, садится в изнеможении на трон, закрывает лицо руками. По дёргающимся плечам видно, что он плачет.) Мой сын! Мой любимый сын! Неужели ты не подаришь своему отцу внуков. (Плачет.)
                Пауза.
Стефан Неманя.  Все вон! Оставьте меня!

Драган и слуги поспешно уходят. Стефан, сидя на троне, смотрит вдаль и о чём-то думает.
Стефан Неманя.  И чем ему было плохо моё царство?
                Пауза.
          Входит женщина, по всему видно, что она взволнована.

Анна.  Где Растко? Ты узнал что-нибудь?
Стефан Неманя.  (Молча, подаёт ей письмо.)
Анна.  (Читает и повторяет задумчиво.) Царство Небесное?..
Стефан Неманя.  (Раздражённо.) Именно Царство Небесное! И это всё твои книги! Ты поощряла его увлечения, что он там вычитал? Может он вообще наложил на себя руки? Что молчишь?
Анна.  Это на него не похоже. Самоубийцы в Царство Небесное не войдут. (Подходит к мужу, обнимает его голову.) Успокойся, моё материнское сердце хоть и печально от разлуки, но не чувствует беды. Он жив, и это я знаю точно.
Стефан Неманя.  (Уже спокойнее.) Жив то он, жив, да вот мне от этого не легче. Что теперь делать?
Анна.  Искать, он очень сблизился со странствующими монахами, я думаю, он ушёл от нас в какой-то монастырь.
Стефан Неманя.  (Задумчиво.) Искать? Но где?
                Пауза.
Стефан Неманя.  Драган! Драган!

                Входит Драган.
Драган.  Да, мой господин.
Стефан Неманя.  Вот что, старый пёс. За подобный проступок тебя следовало бы здорово наказать. Да вот беда, нет у меня более верного слуги, чем ты. Собери-ка хороший отряд воинов, человек сорок. Выбери самых ловких и проворных, возьмите коней и всё необходимое. Вот, это тебе на расходы. (Кидает ему увесистый кошелёк.) Не скупись на траты. И чтобы завтра в дорогу. Будете его искать по монастырям. Я думаю, он решил стать монахом. Будет упираться, выкрадите его. Словом, ты знаешь, что нужно делать. Действуй решительно, я надеюсь на тебя. Понял?
Драган.  Да, мой господин.
Стефан Неманя.  И вот ещё что. Я не думаю, что он пошёл в Рим, скорее всего он у греков. Зайди вечером, я дам тебе письмо к императору, он должен помочь в розысках. Грекам сейчас не с руки ссориться со мной. Теперь можешь идти. (Делает жест рукой.)
Драган.  Можешь на меня положиться, мой господин. (Кланяется, уходит.)
Стефан Неманя.  (Задумчиво.) Подумать только, Царство Небесное. И чем ему плох дом?

                Пауза.
                Номер в гостинице.

Милош.  Кто эти люди?
Монах.  Это первый Сербский краль Стефан, он только что потерял своего сына Растко.
Милош.  А зачем он бежал, ему было плохо?
Монах.  Нет, сынок, его любили дома. (Задумчиво.) Одна беда…
Милош.  Какая, отче?
Монах.  Он был наследником Сербских королей.
Милош.  Какая тут беда? Стал бы себе королём.
Монах.  Видишь ли, сынок, Растко выбрал нечто другое и большее.
Милош.  Что?
Монах.  Небо. Оно куда выше.

                Пауза.
             Ворота монастыря. Появляется отряд воинов во главе с Драганом.

Драган.  (Стучит в ворота.) Святые отцы, откройте, мы сбились с пути. Уже поздно, не найдём ли мы у вас приют?
Монах.  Кто вы?
Драган.  Мы слуги сербского краля Стефана.
Монах.  Сейчас я доложу о вас игумену. (Уходит.)
                Пауза.
                Дверь открывается, монах приглашает войти.
Монах.  Входите, отче благословил вас принять.

                Драган со спутниками входит. К ним выходит игумен.
Игумен. Какая дорога завела вас братья на Святую Гору и привела в наш монастырь?
Драган.  Дальняя дорога отче. Вот уже немало времени мы в пути и не знаем покоя. Великий краль сербский отправил нас в путь, мы ищем его сына Растко. Скажи отче, нет ли у тебя в монастыре молодых послушников сербов? Отец Растко иссох от горя, и мы не можем вернуться домой с пустыми руками.
Игумен.  (Задумчиво.) В нашем монастыре есть и сербы, и русские, и греки. Есть так же один молодой серб, но боюсь тебе уже не забрать его, даже если он и сын краля сербского.
Драган.  Где он отец? Я хотел бы его видеть.

                Открывается окно наверху башни. Показывается Растко, он кричит.
Растко.  Драган! Передай отцу, нет больше Растко, есть Савва! (Бросает свою одежду вниз.)
Драган.  (Подбегает к башне.) Господин мой! Спустись к нам, мы отведём тебя домой в Сербию! Отец твой обезумел от горя! (Подбегает к игумену.) Отче, отдай его нам скорее! Он ещё молод, зачем ему монастырь?
Игумен.  (Стоит как скала, опираясь на посох.) Это невозможно, сын мой. Он принял постриг, и дороги в мир нет.
Драган.  Как нет?
Игумен.  Тот, кто встал на службу Отцу Небесному, оставляет отца земного.
Драган.  Что же мы скажем кралю сербскому?
Растко.  (Из башни.) Я буду молиться за отца и мать, и за всех вас, и за Сербию.
Игумен.  Так и скажи кралю сербскому. А это (показывает на одежду Растко), передай ему. Бог подаст ему утешение в его горе. А теперь ступайте в трапезную, вас накормят. И с Богом отправляйтесь в путь.
                Пауза.
                Номер гостиницы.

Милош.  Разве хорошо оставить в таком волнении своих родителей? Они же любили своего сына.
Монах.  Разве ты никогда не слышал слова. Кто любит Меня, пусть оставит отца и матерь, возьмёт крест и следует за Мною. Помнишь, кто это сказал?
Милош.  Да, отче, но всё-таки, неужели Христос одобрит нелюбовь детей к родителям. Разве Он за разлуку.
Монах.  Конечно нет, сынок, но сначала нужно всё-таки выбрать Христа, это главное. Всё у человека должно идти от Него и к Нему. Тогда то, что мы видим и теряем, становится для нас величайшим приобретением. Подумай только, Сам Бог, Творец всего мироздания, сошёл к нам со своей невиданной высоты. Он воплотился от Духа Святого и Марии Девы, стал человеком, жил среди людей, был распят и воскрес. Для чего, знаешь?
Милош.  Нет.
Монах.  Для того, чтобы человек стал Богом. Ни много ни мало, а именно так. Где есть больше любовь, попробуй найди. Так неужели мы ради такой любви Бога к нам людям не пожертвуем чем-то? Любовь, сынок, это всегда жертва. Жертва без корысти, без расчёта, просто так, ради любви и во имя любви. Поэтому со стороны любовь всегда безумна. Но разве безумие остановит любовь? Нет, не будет такого! Так и Растко, подумал и решил, всё, что у него было оставить ради Божественной любви. А что у него было, помнишь?
Милош.  Царство Сербское.
Монах.  Правильно, сынок. Вот, он и оставил его, чтобы войти в Царство Небесное.
Милош.  (Задумчиво.) И, похоже, он вошёл.
Монах.  Вошёл, и не один.

                Пауза.
Дворец сербского краля. Стефан сидит на троне, он сильно постарел. Появляется Драган с письмом.
Стефан Неманя.  Что там. Драган?
Драган.  Письмо со Святой Горы, мой господин.
Стефан Неманя.  Читай скорее! Нет, постой! Анна! Анна!
                Появляется жена Стефана.
Анна.  Что случилось?
Стефан Неманя.  Письмо. Моё сердце чувствует, оно от сына. Так Драган?
Драган.  Так, мой господин. Письмо от вашего сына игумена Саввы.
Стефан Неманя.  Читай скорее, что он нам пишет.
Драган.  (Читает.) «Господине мой и отче, если хочешь видеть меня, своё возлюбленное чадо, в сём преходящем веке, то оставь земное царство, ибо оно временно и тленно и его слава быстро проходит, дабы придя на Святую Гору, стяжал ты Царство Небесное. Прейди сюда, в Сад Пресвятой Богородицы на Святую Гору, чтобы сотворить нам волю Божию и исполнить Его заповеди, как сказал Господь: «Ищите же прежде Царствие Божие и Правды Его, и это всё приложится вам». Твой сын Савва».
Стефан Неманя.  (Утирает слёзы, его обнимает жена.) Сын, мой сын, он помнит о нас. Анна, слышишь, он зовёт меня старика, он не забыл меня. (Плачет.) Я пойду к нему на Святую Гору в Сад Пресвятой Богородицы.
Анна.  И я господин мой и муж, уйду в Раш к Пречистой Богородице. Мы будем далеко друг от друга, но я верю, что в Небесных Обителях нас уже никто не разлучит. Поцелуй моего сына вот так. (Целует его в лоб.) И отдай ему этот платок, пусть он помнит о своей матери, здесь тепло моих рук и моё ему благословение.
Оба плачут слезами счастья. Стефан встаёт, Анна его поддерживает. Все уходят.

                Пауза.
                Номер гостиницы.

Монах.  Видишь теперь сынок, чем больше мы отдаём, тем больше мы приобретаем. Ушёл Савва от родителей, казалось, потерял их, а на самом деле приобрёл. Понимаешь теперь?
Милош.  Да, отче. А что было потом?
Монах.  Потом были годы странствий по свету от монастыря в монастырь. И, в конце концов, Савва вернулся в Сербию уже епископом. А дома было немало трудов. Его родные братья постоянно ссорились, нужно было их мирить и они, наконец, примирились. Ещё были внешние враги болгары и венгры. И Савва ездил к ним один без свиты и укрощал их суровый нрав. Хотя это было трудно.

                Пауза.
Пир во дворце венгерского короля. Множество гостей за столом. В центре сидят король венгерский и посол болгарский.

Король.  (Подымает кубок.) Мы выступаем! И скоро соединимся с болгарами, Сербии не устоять!
1-ый венгр.  Виват!
2-ой венгр.  Да, ваше величество, мы покажем этим гордецам!
3-ий венгр.  Мы напомним им, кто здесь хозяин!
4-ый венгр.  Выпьем за победу!
5-ый венгр.  Да здравствует король!
6-ой венгр.  Да здравствует великая Венгрия!
Король.  (Улыбается, делает глоток из кубка.) Я пью за наших союзников болгар и за нашу общую победу!
Посол.  За вас, ваше величество, и за нашу общую победу!
               Все встают, пьют, разбивают кубки. Входит дворецкий.
Дворецкий.  Ваше величество, посол из Сербии.
Король.  Посол? Что, они уже молят о пощаде? Кто он?
Дворецкий.  Это архиепископ сербский Савва, ваше величество.
Король.  Архиепископ Савва!? Снова этот безумный старикашка. (Смеётся и все с ним.) Пусть войдёт, уважим его старость.

                Входит святой Савва.
Король.  Зачем ты пришёл, старик? Разве ты не знаешь, что я не меняю своих решений, Сербии завтра не будет.
Св. Савва.  Все мы когда-нибудь уйдём с этой земли. Но какой мы ответ дадим там за наши дела?
Король.  Ты меня ни в чём не убеждаешь, я не вижу причины отменить поход.
Св. Савва.  Подумай, сколько крови прольётся из-за пустой ссоры. Разве тебе мало своей земли?
Посол.  Не слушайте его, ваше величество. Сербы изворотливы, как змеи. Оставь в покое змею, и она непременно ужалит.
Король.  Я и не собираюсь его слушать. (Отпивает из кубка и обращается к Савве.) Слышишь, старик. Возвращайся назад к Стефану и скажи, что дни его сочтены. (Смеётся.)
Св. Савва.  Христос, которому я служу, Бог мира и любви. И я прошу тебя, именем этой любви, откажись от своей затеи. Не губи напрасно тысячи человеческих жизней. И Бог благословит твой дом и тебя.
Король.  Что мне Христос, которому ты служишь? (Пьёт и смеётся.) Я верю в свою дружину, она мне более верный товарищ!
Венгры.  (Кричат.) Да здравствует король!
Св. Савва.  Сегодня очень жаркий день и я очень долго шёл к тебе. Вели дать мне немного воды, чтобы я смог утолить свою жажду. И если тебе не трудно, уважь мою старость, пускай в воду добавят немного льда, чтобы она была попрохладней.
Король.  (Усмехаясь.) Эй, там! Дайте старику воды со льдом и поживее! Иначе  он растает от жары! (Смеётся и все с ним.)    
Дворецкий.  Ваше величество, прошу прошенья, у нас нет больше льда. Есть только вода.
Король.  Слышишь старик, пей воду и убирайся восвояси. У нас нет льда для сербов. (Смеётся, святому Савве подносят чашу воды.)
Св. Савва.  (Берёт чашу.) Не больно богат венгерский король, у него нет даже простого льда.
Король.  (Гневно.) Что ты там бормочешь, старик?
Св. Савва.  (Громко.) Если у тебя нет льда, я попрошу его у своего Бога. (Поднимает руки вверх и молится.) Господь мой и Бог мой! Иисусе Христе, которому я служу. Ради имени Святого Своего, подай мне грешному льда в изобилии. Чтобы те, кто не верит в Тебя, увидели, что Ты один Бог. И нет другого Бога ни на небе, ни на земле!

Слышится грохот, шум, гром, свист ветра, стук града. Все в смятении вскакивают, кто-то падает, прячется под стол, король на четвереньках, он в ужасе.
Венгры.  (Кричат.) Град! Град! Сильный град!
Св. Савва.  (Громко.) Король, скажи своим слугам, пусть принесут сюда чашу льда.
Король.  (Испуганно.) Принесите лёд! Скорее, чёрт вас побери!

Приносят лёд. Святой Савва берёт горсть льда, кидает в чашу с водой, молча пьёт, ставит чашу, уходит.
Король.  (Кричит в след.) Скажи нашему брату Стефану, мы отменяем поход и высылаем послов с миром.
                Пауза.
                Номер в гостинице.

Милош.  Неужели так и закончилась война?
Монах.  Так и закончилась.
Милош.  Вот здорово! Эх, если бы в наше время Святой Савва сходил бы в НАТО.
Монах.  Святой Савва вас не покидал и в наше время, да только вы от него сами далеко-далеко убежали. Видишь, когда человек ищет небесного, небо само сходит на землю, и тогда всё возможно. Но бывает, что Бог посылает и более тяжкие испытания.
Милош.  А можно без испытаний?
Монах.  Всякая любовь должна быть испытана, как золото в огне. И потом, один святой сказал, Если со Христом не умрёшь, то, как с ним воскреснешь.

                Пауза.
Косово поле. Палатка князя Лазаря. Лазарь в рыцарских доспехах сидит у стола и сосредоточенно думает. В палатку влетает птица, это ворон, он бросает на стол письмо и улетает. Лазарь вскакивает, разворачивает письмо, читает.

Лазарь.  (Читает.) Если хочешь ты царства земного, одержишь победу. А если выберешь Царство Небесное, иди на погибель. (Бережно кладёт письмо на стол. Говорит задумчиво.) Это письмо от Богородицы.

                Пауза.
          Отходит, становится на колени перед иконой Пречистой.
Лазарь.  Владычица, тяжкий выбор у меня. Что делать мне и всей Сербии? Враг силён, как его одолеть? Видно много грехов у нас сербов перед Богом. Много своей крови мы пролили в ссорах. Вот и карает нас Господь по заслугам. Но Пречистая Владычица, ты даёшь нам добрый выбор. Значит, завтра будет у нас славный Видовдан! Что царство земное, оно тлен и ненадёжно оно. Вот другое дело Царство Небесное, оно не проходит, вечно оно и никто его не отнимет. (Встаёт, подходит к иконе, целует, крестится.) Я выбираю Царство Небесное!

                Пауза.
          Входит ещё один воин.
Лазарь.  А Милош, входи. Что ты мне скажешь? Какую весть ты принёс?
Милош.  Завтра турки будут здесь.
Лазарь.  Много их?
Милош.  Их много, как саранчи.
Лазарь  (Задумчиво.) Мы встретим их здесь, на Косовом поле. Передай мой приказ. Пусть ставят тут же большой шатёр, какой только есть. Пускай придут епископы и священники и служат службу тут, прямо под небом. Я хочу причастить всё войско, всех до последнего воина. (Подходит к Милошу, обнимает его, чуть отстраняет от себя, пристально смотрит в глаза.) Завтра, сынок, славный Видовдан!  Честный день для всей Сербии. И проклят тот серб, что не пошёл с нами на Косово поле.
Милош.  Трудно их победить князь, их так много.
Лазарь.  Запомни крепко, сынок, они всё равно проиграют нам битву. Даже если мы все погибнем. Тот, кто с Христом не взойдёт на крест, тот с Ним и не воскреснет! Понял теперь?
Милош.  Да князь.
Лазарь.  Теперь пойдём к братьям. Скажем им, какое наше решение. (Уходят.)

                Пауза.
                Номер в гостинице.

Монах.  Сербское войско встало на Косовом поле. Лазарь поставил из чистого шёлка шатёр-церковь. И была служба на поле под небом, и все воины до одного причастились Тела и Крови Христовой. Настало утро, и был бой. Тот юноша, Милаш, убил своей рукой султана. Но силы были не равны, и все сербы погибли, никто не струсил и не сдался в плен. Был славный Видовдан.
Милош.  Но сейчас мы снова потеряли наше Косово поле.
Монах.  А мы вернёмся. Вернёмся, как тогда через века вернулись к себе домой. Как не силён враг, а мы всё-таки сильнее. Земля Косова вымощена костями святых воинов. И мы не можем не вернуться.
Милош.  Но вокруг Сербии столько врагов, отче, мы одни. Даже наши русские братья по крови, и те отвернулись от нас.
Монах.  Смотри, что я тебе ещё покажу.

                Пауза.
Вершина горы, какие-то люди взбираются на неё. Это женщина с ребёнком, несколько мужчин, монах и священник.

Милаш.  Кто эти люди?
Монах.  Это сербы. Они, как Ной после потопа, взошли на самую высокую гору в Черногории, и сейчас они на самой вершине Ловчена.
Женщина.  (Обнимая ребёнка.) Смотрите, там внизу одни тучи.
Ребёнок.  Мама, мне страшно.
Монах.  Вся земля в беде и нам нет на ней больше места.
Юноша.  Здесь ещё пока светит солнце.
Старик.  Силы зла захватили нашу землю, на ней кровь и смерть.
Мужчина.  Нам нет спасения, скоро тьма поглотит нас.
Монах.  Боже, спаси нас, мы погибаем.

Ребёнок плачет, мать успокаивает его. Все сбиваются в кучу, как овцы. Появляется святой Савва, он ярко освящён. Святой подходит к людям.
Св. Савва.  Что вы так приуныли?
Монах.  Отче, мы не знаем, как нам быть, и есть ли спасение? Смотри, как огромны силы зла, они окружили нас со всех сторон.      
Св. Савва.  Они, дети мои, потому так и сильны эти силы зла, что силы добра нынче сильнее их как никогда. Что вы испугались их, пускай себе копят злобу. Имейте в сердцах ваших Христа и не теряйте веру отцов. Помните, для нас, сербов, нет земного царства. Мы выбрали на Косовом поле Царство Небесное. Вот поэтому зло так и умножилось, оно видит, что уже проиграло свою битву. Идите, и ничего не бойтесь, будьте верны даже до смерти. И Бог, которому всё подвластно, поможет вам. А если с вами Бог, то кто против вас. На этом я благословляю вас. (Благословляет.)  Идите с миром в душе и Христом в вашем сердце.

                Пауза
                Номер в гостинице.

Монах.  Ну, вот сынок, я как мог, рассказал тебе о нашем сербском пути на небо. Теперь, я думаю, тебе есть, что рассказать своим друзьям.
Милош.  Да, теперь я знаю, что сказать. Спасибо тебе отче. Но…?
Монах.  (Предупреждая.) Это потом, сынок, сейчас ложись, поспи немного. (Укладывает Милаша.) Отдохни, у тебя завтра трудный день. Я грешный приду к тебе ещё.
Милош.  (Сквозь сон.) Когда отче?
Монах.  Утром, сынок.
               Благословляет Милоша. Милош засыпает. Монах уходит.

                Занавес.

                ДЕЙСТВИЕ  ТРЕТЬЕ.

                Сцена первая.         
               
       Бар в греческой гостинице. За столиком сидит Николай.

Николай.  Здравствуй, Милош! Очень рад тебя видеть!
Милош.  Здравствуй Никола! Тише ты, тише, раздавишь медведь! (Оба смеются.) Как ты здесь?
Николай.  Приехал на встречу президентов, остаюсь до пресс-конференции. В редакции ждут материал, словом как всегда. Как ты?
Милош.  Вчера из Белграда, тоже готовлю материал. Вот познакомься. (Показывает на Стива.) Встретил своего друга, он американец, коллега, корреспондент CNN. Его зовут Стив.
Стивен.  (Протягивает руку, Николай пожимает.) Меня зовут Стивен. (Говорит по-русски с акцентом.) Или как Милош зовёт Стив.
Николай.  Очень приятно, меня зовут Николай, Коля. Откуда вы знаете русский?
Милош.  Он в Москве четыре года работал, снимал штурм Белого дома. Всё умеет теперь, и говорить по-русски, и водку пить. Наш парень! (Хлопает Стивена по плечу.)
Николай.  Давай присядем. (Все садятся.)

          Милош делает знак бармену, заказывает кофе себе и Стивену.
Николай.  Вот бы не подумал Милаш, что у тебя есть друзья в Америке.
Милош.  (Смеётся.) Есть Коля друзья, мы со Стивом давно знакомы. Сколько Стив?
Стивен.  (Показывает пальцами восемь.) Восемь лет.
Милош.  Видишь, уже восемь лет.
Николай.  Вот и удивительно.
Милош.  Знаю, ты думаешь, как сербы с американцами дружат после войны? А как русские с немцами? Я тебя Коля ещё удивлю. Стивен, как я и ты, тоже православный.
Николай.  Вот те на!
Милош.  Мы с ним в Белграде познакомились прямо в храме.
Стивен.  Точно в храме.
Милош.  (Смеётся.) Ты, Коля не смотри на него, как на чуму. Вы русские все такие, думаете, что христиане только в России живут.
Стивен.  (Многозначительно.) Россия спасёт мир.
Николай.  (Раздражённо.) А вы в этом сомневаетесь?
Милош.  (Смеётся.) Э-э...!Стив, давай задний ход, сейчас он разойдётся, я его знаю.
Стивен.  Я ничего, не против, пускай спасает.
Николай.  (Сердито.) Значит, разрешаете, мистер.
Милош.  Разрешаем, Коля, разрешаем. Хотя вам русским разрешай не разрешай, (махает рукой) Всё равно всех будете спасать, выручать и прочее. Хотя часто в этом вашем спасении никто и не нуждается.
Николай.  Да уж от запада спасения и помощи побольше, чем от России. Или ты забыл, как Белград бомбили.
Милош.  Не забыл, это вообще политика. Я не об этом. Почитаешь ваши патриотические газеты, всё кругом черно, беспросветно, только в России спасение и только Россия православная страна.
Николай.  А, по-твоему, что Америка православная?
Стивен.  В Америке тоже православные есть, их много. Есть наша американская православная церковь, у греков большая община, много и других. Православных много, храмы есть и монастыри, и семинарии.
Николай.  Это капля в море.
Милош.  Ладно, не дуйся, а честно скажи, верующих в России на бумаге много, а в храмы ходят процента два-три не больше.
Николай.  (Вздыхает.) Везде так.
Милош.  Везде не везде, а что есть, то есть.
Николай.  У нас основа всё равно мощнее. Столько всего, не перечислишь. И наши святые,  столько сколько у нас, ни у кого нет.
Стивен.  Везде есть святые.
Николай.  Да что там у вас, один Герман Аляскинский, и тот наш русский.
Стивен.  Да русский, ну и что, мы его чтим и любим.
Милош.  (Вмешивается.) Ну ладно хватит, а то он сейчас много русских по всему миру найдёт.
Николай.  (Примирительно.) Найду если надо, искать не долго.
Стивен.  Хорошо если только святых. В семнадцатом вы не только святых по миру рассылали.
Милош.  Ну, пошло поехало.
Николай.  Семнадцатый наш позор, это точно. Но и слава велика, столько новомучеников, исповедников дал семнадцатый, сколько ни у кого нет.
Милош.  Хорошо сказано, позор нации – слава церкви. Как у нас в Сербии в Косово. (Крестится.) Вот только одно мне всегда удивительно. Всегда вы русские говорите столько сколько у вас ни у кого нет. А ты считал, сравнивал? Или думаешь, у нас в Сербии нет мучеников? Может греки мало дали миру святости?
Стивен.  Русские всегда учат.
Николай.  Вы американцы учите не меньше.
Стивен.  Я хоть и родился в Америке, а сам ирландец. В Ирландии очень много святых. Правда, мучеников мало.
Николай.  И всё-таки Россия дала миру особую святость. Наши святые от всех отличаются.
Милош.  Ты хочешь сказать, что ваши святые лучше?
Николай.  Нет, не лучше, но они другие.
Стивен.  Святые все похожи друг на друга.
Николай.  Похожи, не похожи, а наши выделяются особо.
Милош.  Ладно, Коля. (Хлопает его по плечу, допивает кофе.) Расскажешь завтра. Сейчас надо отдыхать. (Смотрит на часы.) Завтра у нас трудный день, пресс-конференция президентов. А после всей суеты давайте  встретимся здесь в баре, и Коля расскажет нам о своих святых.
Стивен.  Окей, пора отдыхать.
Николай.  (Допивает кофе.) Хорошо, время действительно много.
                Они прощаются, расходятся.
                Сцена вторая.

Номер гостиницы. Николай стоит у окна, о чём-то сосредоточенно думает. Слышен звонок сотового телефона. Николай вздрагивает, берёт трубку.

Николай.  Да. Пока нет. Да, позвоню конечно. Да, сразу. Во сколько? (Смотрит на часы.) Около двух, не раньше. До свидания.
                Пауза.
       Снова смотрит в окно, набирает номер, слышатся гудки.
Николай.  Отец Михаил, благословите.
О. Михаил.  Бог благословит Коля, что случилось?
Николай.  Простите батюшка, что поздно звоню, нужно посоветоваться в одном вопросе.
О. Михаил.  Валяй.
Николай.  Я сейчас в Греции на саммите президентов. Буду делать материал для газеты, ну, словом на работе.
О. Михаил.  И ты в затруднении, какие святыни посетить в свободное время?
Николай.  Нет, батюшка, всё куда сложнее. Дело в том, что я встретил друга корреспондента из Сербии и с ним одного американца. Представляете себе, тоже православный оказался.
О. Михаил.  Бывают и чудеса.
Николай.  Вот и я говорю, чудеса. В общем, мы поспорили, поспорили о святых. Я им доказывал, что наши святые особенные, и что столько святых, как у нас, у них нет. И даже их Герман Аляскинский, тоже наш русский.
О. Михаил.  Русский это точно, но может, не надо было спорить?
Николай.  Теперь уже поздно говорить. Я пообещал завтра рассказать о русской святости. Да вот беда, святых у нас действительно не перечесть. О ком говорить? Кто выражает эту святость лучше всех? Или ярче всех что ли?
О. Михаил.  Знаешь, расскажи им о преподобном Сергии. Он – это вся Русь, недаром его зовут игуменом земли русской.
Николай.  (Задумчиво.) О преподобном Сергии?
О. Михаил.  Да, о преподобном.
Николай.  Благословите.
О. Михаил.  Благословляется, я помолюсь за тебя. Ну, у тебя всё?
Николай.  Всё.
О. Михаил.  Тогда с Богом. (Вешает трубку.)
Николай.  Легко сказать, расскажи о преподобном. Конечно, отец Михаил прав, преподобный Сергий это сердце нашей святости. А что мне о нём рассказать? Может о том, как ещё мальчишкой бегал в Лавру. Стоял ночью в храме, как мама плакала перед ракой, когда отец был при смерти. И как она потом снова плакала, но уже от радости, когда отец выздоровел. Может рассказать, как перед вступительными экзаменами ездил в Лавру просил, как мог. И о том, как поступил сразу на факультет журналистики, а поблагодарить приехал только через три года, и то случайно с группой иностранных студентов. Было стыдно, а преподобный глядел на меня с иконы ласково. (Вздыхает.) Разве это можно рассказать?

                Пауза.
Стук в дверь. Николай открывает. В дверном проёме стоит старый монах в потрепанной рясе. Николай в недоумении.
Монах.  Можно к тебе, сынок?
Николай.  Конечно, батюшка, проходите. (Пропускает в комнату монаха.) Кто вы?
Монах.  Просто, если хочешь, странствующий монах. Не удивляйся, я в Афинах по делам Пантелеимонова монастыря  и тоже остановился в этой гостинице. Всякому путешественнику нужен ночлег, сынок. Прости меня старого, я тоже, как и ты, русский. И когда сегодня случайно услышал ваш разговор в баре, не удержался и зашёл к тебе. Думаю, у тебя есть затруднение.
Николай.  Садитесь отче. (Ставит стул.) Вас будто Бог послал по молитвам отца Михаила.
Монах.  Бог нам всегда в помощь.
Николай.  Я решил рассказать друзьям о преподобном Сергии и не знаю, как это сделать.
Монах.  (Улыбаясь.) Да, что тут скажешь. Приехал в Лавру, попросил, уехал. Потом долго не приезжал. Мы все такие сынок.
Николай.  Вот и я думаю, что тут скажешь, какая она русская святость?
Монах.  (Задумчиво.) Русская святость? Русская святость это правда, сынок. Великая правда воплотившегося Христа. Вот она какая, русская святость.
Николай.  А как же преподобный?
Монах.  Преподобный? Он ушёл к этой правде в леса, в самую чащу. Нужно было подойти к ней поближе. Чтобы рукой достать, вот так. (Делает жест рукой.)

                Сцена третья.

Поляна в лесу. Двое монахов. Молодой сидит на пне дерева, другой постарше стоит и что-то возбуждённо говорит сидящему монаху.

Степан.  Говорю тебе! Не могу я здесь больше сидеть! Ей Богу, как медведь в берлоге! Не могу, нету сил и всё! (Делает жест рукой.) Сыт я по горло пустыней, волками и медведями.
Преп. Сергий.  (Пожимает плечами.) Прости брат, затащил я тебя сюда в глухомань.
Степан.  Глухомань, глухомань! (Подходит ближе.) Не о том я тебе говорю! Пойдём вместе в Москву в монастырь к братии. Там и службы, и чин, и порядок, и келья тёплая. Пойдём, не упирайся. Сгинешь тут в лесах не долга! (Трогает за плечо.) Пойдём тебе говорю, не упирайся как баран! Пропадёшь!
Преп. Сергий.  (Вздыхает.) На всё воля Божья. (Встаёт на колени перед братом.) Прости брат, увёл я тебя в леса. Прости Христа ради.
Степан.  (Пытается поднять.) Вот чурбан! Прости, прости! Бог простит, и я прощаю! Пойдём я тебе говорю, сгинешь тута скоро, зиму не проживёшь.
Преп. Сергий.  Прости, не могу уйти.
Степан.  Пошли, говорю! Как я родителям покойным ответ дам, что тебя тут в глуши бросил. Не ответить мне им на страшном суде.
Преп. Сергий.  Нет брат тут твоей вины. Мне это место Бог определил, тут я и остаюсь. (Встаёт с колен, подходит и обнимает брата.) Прости меня и прощай. Не сдвинусь отсюда, хоть силком тащи, не уйду. (Смотрит в глаза брата.) А ты иди. Иди с Богом, тебе в Москве лучше будет. А ежели, вспомнишь меня грешного, помолись, сколько сможешь. Бог твоими молитвами меня во всём и управит. И я грешный за тебя помолюсь. Иди с Богом и не о чём дурном не думай.

Степан отходит в нерешительности. Преподобный Сергий крестит его путь.
Преп. Сергий.  Ступай, не кручинься. Да поможет тебе Бог и Пречистая Его Матерь.

                Пауза.
                Номер в гостинице.

Николай.  Вот так брата и отправил?
Монах.  Выходит так, да не так. Все пути человеческие в руках Господа.
Николай.  Всё-таки трудно представить, как в чаще лесной жить? Что есть? Как от зверей уберечься?
Монах.  С Богом везде проживёшь.
Николай.  Но у нас не Греция. Апельсины, лимоны не растут, зима лютая. Как выжить?
Монах.  (Задумчиво.) Да, как? Жить надо с Богом, а с Богом всё просто. Он Сам всё управит. Нужно только во всём Его видеть и только Ему верить. Слышал, как написано: «Ищите прежде Царствия Божия и правды Его, остальное приложится вам». Конечно, ещё потрудиться надо, и не   мало, но если человек идёт по воле Божией, всё устраивается.
Николай.  Что значит труды? Это же не шутка – лес, пустыня.
Монах.  Труды говоришь? А знаешь ли ты, как наш русский народ пустыню величает?
Николай.  Откуда мне знать, отче?
Монах.  То-то и оно, чадушко моё. А зовут у нас на Руси пустыню, не как-нибудь, а Мати-пустыня. Говорят так, уйдём в Мати-пустыню.
Николай.  Какая же отче она мать, холод да голод?
Монах.  Нет, сынок, мать и премилая Мати-пустыня. (Задумчиво продолжает.) Велика, ох велика русская земля. От края до края красно солнышко встаёт и заходит. Иди, не дойдёшь, где дом у солнышка, Бог весть, неведомо. Вот и тянет, тянет душу к солнышку, к Божьей правде матушке, туда, в даль далёко. Где ты да Господь, и нет никого под небом больше. Душа, как птица соловушка, поёт с утра и всю ночь. Хвалит она Господа и никак хвалой не насытится. Видишь, соловей птица малая и кто его сердечного петь заставляет, а он поёт себе и поёт. Так и душа тянется к Творцу. Всё ей мило, всё ей хорошо, и ручеёк, и букашка божия коровка, и мураши, и пчёлки, и зайка, и ворон-воронок, и сам Михайло Потапыч, как брат родной. И становится там, в пустыне, душа человеческая, аки у Адама чистая, и вся тварь это видит. И как Адам в Раю был беспечен, так и душа пустынника, беспечна в пустыне. Во всём он полагается на Господа, везде ищет Его и везде находит. И Господь воистину питает своих рабов, не оставляет их сиротами.
                Пауза.
Монах.  Много, ох много горя и беды на русской земле. Из века в век обиды и притеснения и нет им конца. Где сыскать правду? Вот народ и видел правду там далёко, где небо с землёй сходится, за тридевять земель в тридевятом царстве. (Вздыхает.) Потому-то у нас так много во все времена в пустынях спасалось. И были братья в лесной глуши, аки на Фаворе. Кричала там душа: «Господи, хорошо нам здесь быть!» И что же ещё желать, если небо сошло на землю, то легко на небо и залезть. Как ты думаешь?
Николай.  Не знаю. Всё-таки трудно себе это представить. Приходилось ездить и в походы ходить по Онеге и Ладоге. Холодно, глушь, и сейчас там тяжело жить. А раньше?
Монах.  Раньше, говоришь? Ну-ка вспомни, Валаамский монастырь, какой?
Николай.  Спасо-Преображенский.
Монах.  А у Александра на Свири?
Николай.  Тоже Преображенский.
Монах.  А Соловки?
Николай.  Снова Преображенский. Выходит...!
Монах.  (Перебивает.) То-то и оно. Север, глушь, а у отцов везде Фавор. Вот тебе и Мати-пустыня.
         
                Пауза.
Преподобный Сергий у своей кельи в лесу рубит дрова. Появляются двое монахов, в руках у них дорожные посохи, за спиной котомки.

Преп. Сергий.  (Оставляет работу, кланяется путникам.) Будьте здоровы честные отцы.   
                Монахи бухаются в ноги.
1-ый Монах.  Не гони нас отче святой. Не гони. Мы к тебе издалёка пришли, все ноги истоптали.
2-ой Монах.  Оставь нас отче, хотим с тобой жить.
Преп. Сергий.  (Падает им в ноги.) Отцы, Бог с вами! Зачем меня грешного искушаете? Кто я? Червь, а не человек. Столько лет тут, как медведь живу.
1-ый Монах.  Прости отче, не гони, нужен нам добрый наставник.
2-ой Монах.  Слава твоя всей Руси известна. Оставь нас у себя.
Преп. Сергий.  Нет, отцы! Как я вас оставлю? Кто я вам, пустой звук, сам не знаю кого спросить.
1-ый Монах.  Смилуйся отец, наши к тебе пути долгие.
Преп. Сергий.  Жизнь у меня трудная. Ем кору, лебедой да крапивой щи заправляю. На что вам моя убогость?
2-ой Монах.  Как хочешь отче, а мы не уйдём. Так и будем тут стоять день и ночь, пока нас не примешь.
Преп. Сергий.  (Вздыхает.) Воля ваша. Да только напрасно вы ко мне пришли. Ну, а коли пришли, будьте мне как братья. (Встаёт, обнимает монахов.)

                Пауза.
                Номер гостиницы.

Монах.  Вот так, по малой капле река собирается. Так и Господь, помалу устроил монастырь Пресвятой Троицы. Потянулся простой люд, за ним князья и бояре. Каждый шёл за своим утешением.

                Пауза.
Митрополичья палата в Москве. Митрополит Алексей диктует дьяку.

Митрополит.  И ещё напиши так! «Мы, данной нам от Бога властью, намерение твоё княже не одобряем. Ибо Господь заповедал нам грешным прежде иметь любовь. И какая же будет любовь к Богу, если ближних своих, и тем паче брата родного, не любишь, а всякое злое на него измышляешь. Молю тебя аз грешный, оставь вскоре дурное, приди на Москву с миром и любовью и облобызайся с братом. И Бог мира и любви благословит вашу любовь. И как ты в письмах своих не раз писал мне, что любишь меня грешного, как отца, то уважь мою старость, чадо моё возлюбленное, и примирись с братом. На том Божия воля и моя сходятся. И на это, аз грешный, даю тебе своё благословение. Смиренный Алексей, митрополит Московский и всея Руси».
                Пауза.
Митрополит.  Написал чадо?
Дьяк. Да, владыко.
Митрополит.  Отошли поскорее с Богом. (Крестится, подходит к иконе Богородицы.) Помоги Пречистая, умири гордость человеческую, примири братьев.

                Целует икону. Входит келейник.
Келейник.  (Кланяется.) Благослови, владыко.
Митрополит.  Бог благословит. (Благословляет.) Что тебе чадо?
Келейник.  Игумен Троицкий Сергий пришёл к тебе, владыко.
Митрополит.  Слава Богу! (Крестится.) Скорей зовите его.

Дьяк с келейником уходят. Входит Сергий. Он делает земной поклон митрополиту.
Преп. Сергий.  Благослови владыко.
Митрополит.  (Торопливо подходит, благословляет Сергия.) Бог тебя благословит отче. (Поспешно поднимает его с колен, обнимает, целует.) Рад, рад видеть тебя отче. Видит Бог, ждал с нетерпением я твоего прихода. (Крестится на икону.) Слава Богу, дождался.
Митрополит отходит, сажает Сергия напротив себя, и долго на него смотрит, как бы собирается с мыслями. Сергий терпеливо ждёт.
Митрополит.  Вот какое дело у меня к тебе, святой отче. Стар я стал годами, и всё меньше у меня сил. А днями открыл мне грешному Господь, что не долго мне ещё быть на этой земле, скоро Он заберёт меня к себе. От того я и печален.
Преп. Сергий.  Стоит ли печалиться, владыко. Нам подобает с радостью уходить ко Господу. Тем паче тебе, святителю. Сколько трудов ты понёс и всё во славу Божию.
Митрополит.  (Вздыхает.) Не о том отче печаль моя. Верую аз грешный и уповаю на милосердие Божие, что помянет Он меня, как разбойника, во Царствии Своем. (Крестится.) Другая моя печаль.
Преп. Сергий.  О чём же она, владыко?
Митрополит.  О том она отче, что князья наши, как дети малые, всё в ссорах да забавах. Рвут Русь на клочья, льют кровушку христианскую, как удержать их от беды. Денно и нощно аз грешный, как сторож над ними. Умиряю, увещеваю, грожу Божьей карой да страшным судом, и всё никак умирить не могу. Меня старика они, хотя немного, да слушают, а уйду, кто будет им наставником, кто будет отцом. (Вздыхает.) Вмиг перессорятся и вновь кровушка русская рекой польётся. (Продолжает властно и повелительно.) Вот и рассудилось мне грешному. Нет на всей русской земле другого такого, как ты отче, чтобы мог меня на этом месте заменить. Решил я оставить тебя после себя митрополитом. Никого другого, как тебя, на Руси не любят и не слушают.
Преп. Сергий.  (Падает на колени перед владыкой, обнимает его за ноги.) Владыко, прости! Прости святый! Ошибся ты во мне грешном, не могу! Не могу я такой крест принять, не по мне он! Тяжесть его непомерна, раздавит он меня, как червя! Смилуйся, смилуйся, не губи!
Митрополит.  (Властно.) Нет тут моей милости! Есть воля Божия!
Преп. Сергий.  (Поднимается.) Нет тут и воли Божией!
Митрополит.  (Стучит посохом.) Мне ли дерзишь! Мне ли не повинуешься!
Преп. Сергий.  (Смиренно.) Господь мне грешному определил пустыню, её не оставлю. Делай со мной, честной владыко, что хочешь, а крест этот не мой, и не мне его нести. Прости. (Делает земной поклон.)
                Пауза.
Митрополит.  (С сожалением.) Вижу, тебя упрямого не переломишь. Похоже, и в самом деле, нет на то Божьей воли. Ступай с Богом в свою пустыню и помолись обо мне грешном.
Преп. Сергий.  Благослови, владыко.
Митрополит.  Бог благословит.

                Пауза.
                Номер гостиницы.

Николай.  А что дурного преподобному сказал митрополит Алексей? Может он зря отказался? Митрополитом-то можно много дел хороших сделать.
Монах.  Можно-то, можно. Да, только воля Божия в другом была.
Николай.  В чём?
Монах.  В том, чтобы везде по Руси лампадочки монастырские зажечь, затеплить молитву. Чтобы мало-помалу шаг за шагом Русь крепла, мужала. Наполнялась бы Божией правдой, а потом, глядишь, и скинула с себя ордынское ярмо. 

                Пауза.
Преподобный Сергий молится на коленях перед иконой Божией Матери.

Преп. Сергий.  Мати Пречистая Пресвятая Богородица! Прости, прости меня грешного. Обидел я нашего владыку, оскорбил его, отказал. А всё же не мог я иначе. Тебе Пречистая, моё грешное сердце ведомо. Прикипело оно к пустыне, как я уйду, как братию оставлю? У владыки вся Русь дети, а у меня грешного братия моя дети. Чадушки мои милые, и как я их покину. Не по силам мне, прости Пречистая. Грешен, гордыня взыграла, но послушать владыку сил нет. Тут моё место. Да и немощен я, безграмотен, куда мне такому князьями да боярами править. Умирить мне их не по силам. Пресвятая Богородица, прошу тебя, дай мне грешному силы братию управить добре. Чтобы никто из них не погиб, и Твоим Владычица предстательством, все бы они спаслись. (Крестится.)
Шум, слышится хлопанье птичьих крыльев. Сергий выглядывает в окно кельи и видит множество птиц. Лес около кельи освящён, как днём.
Преп. Сергий.  Боже, что это? Птицы! Как их много, ночь пол-ночь, а они золотом горят и серебром. Да как их много! Господи, что за диво такое! А свету, свету, как днём!
Богородица.  (Голос из иконы.) Твоя молитва услышана.
Преп. Сергий.  (Падает на колени перед иконой, простирает к ней руки.) Пречистая!
Богородица.  Я исполню то, что ты просишь и не оставлю тебя и твой монастырь до скончания века. Во всём буду братии верной помощницей, и ни в чём они не будут знать нужду.
Преп. Сергий.  А птицы? Что за диво диковинное?
Богородица.  Птицы – это твои ученики. Сколько их видишь, столько их и будет. И каждый из них будет светить так же ярко, как светятся эти птицы.
Преп. Сергий.  (Крестится.) Дивны дела Твои, Господи. Дивны дела Твои.

                Пауза.
                Номер гостиницы.

Монах.  Вот и получил  преподобный вместо митрополичьей кафедры множество учеников. Стали зажигаться лампадки монастырские по всей Руси. На свет потянулся простой люд, шли князья и бояре. Все стали слушать правду и видеть её перед глазами. А когда правду видишь, по правде и живёшь.
Николай.  Ну, не всё же гладко было.
Монах.  Ясное дело не всё. Но помаленьку дело наладилось. Видишь ли, чадо, русский человек как-то особенно правду чувствует, всегда её ищет, обмануть его трудно. Он сердцем своим далеко видит, через века. Вот, к примеру, кто наши первые святые, помнишь?
Николай.  Борис и Глеб.
Монах.  Правильно. А что они такое особенное для святости сделали? Вроде ничего такого. Просто не пошли они против воли старшего брата даже до смерти. Потому, как по закону, он был для них как отец. А брат-то негодяй, убийца, убил их, как ягнят. Вот так и никак иначе. Такой вот подвиг ради Христа и Его правды. А на поле Куликовом Русь стояла на смерть ради чего? Ради правды. Ибо не было правды во вражьей силе, что шла на нашу землю. И правды ради, одолели мы с Божьей помощью врага. А сколько потом таких полей было, помнишь?
Николай.  Много.
Монах.  И не сочтёшь. И везде, где шёл русский человек за правдой, он, с Божьей помощью, одолевал врага. Так было, так и будет. Если хочешь, правда, сама суть Пресвятой Троицы.

                Пауза.
Преподобный Сергий сидит на чурбачке в келье. Горит лучина. Рядом стоит молодой монах.
Андрей Рублёв.  Отче, так как ты мне благословишь писать?
Преп. Сергий.  Как писать, говоришь? Пиши просто.
Андрей Рублёв.  Просто, как это просто? Не шуточное это дело писать образ Пресвятой Троицы.
Преп. Сергий.  Бог прост. И ты пиши просто, тогда получится хорошо.
Андрей Рублёв.  Легко сказать просто.
Преп. Сергий.  Да, именно так – просто. Лишнее всё оставь. И вот как мы с тобой и пиши. Чтобы ничего между нами и Богом не было, как бы лицом к лицу. И тогда сам увидишь, как писать.
Андрей Рублёв.  Что увижу?
Преп. Сергий.  Правду Божию.
Андрей Рублёв.  А в чём, отче, эта правда?
Преп. Сергий.  Правда Божия, чадо, в любви заключается. Помнишь, как у апостола сказано. «Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я – медь звенящая или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, - то я ничто. И если я раздам всё имение моё и отдам тело моё на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы. Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; Всё покрывает, всему верит, всего надеется, всё переносит. Любовь никогда не перестаёт, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится». Вот так и пиши. Пиши любовь Божию и всё у тебя получится.
Андрей Рублёв.  (Задумчиво.) Любовь.
Преп. Сергий.  Именно любовь.
Андрей Рублёв.  Благословите.
Преп. Сергий.  Бог благословит тебя, чадо.

                Сцена четвертая.

                Номер гостиницы.

Николай.  Значит, высшая Божия правда – это любовь?
Монах.  Именно так, чадо. Любовь, это и есть та самая правда, которую всякий человек ищет. А если находит, то хранит её как сокровище, даже смерти не убоявшись.
Николай.  Вот значит, за какой правдой шли русские святые.
Монах.  Именно за ней и шли.
Николай.  А что, в семнадцатом тоже вроде правда была?
Монах.  Была да не была. Тут русский человек вроде карася, взял да клюнул, и в уху попал.
Николай.  Ох, и была уха горяча, до сих пор варится и кипит.
Монах.  А кто виноват? Дело-то было не сложное. Надо было сравнить с небесной правдой, глядишь, кривда и высветилась. Да никто не сравнил.
Николай.  Это точно. Никто не сравнивал.
Монах.  Вот и я про тоже. Когда всё и всегда русский человек с небесной правдой сверяет, тогда никто его с пути не собьёт. И всегда в любой передряге он из трясины вылезет. А как начинает он своей правдой-кривдой жить, тут его бес с пути легко в пропасть толкает. Так-то вот, понял?
Николай.  Теперь, кажется, понял.
Монах.  Вот, и Слава Богу. А теперь, чадо, надо тебе поспать отдохнуть. (Укладывает Николая на кровать.) Ложись, ложись милый. Утро вечера мудренее будет.
Николай.  (Засыпая.) А ты, отче?
Монах.  Я, сынок, приду к тебе ещё.
Николай.  (Сквозь сон.) Когда, отче?
Монах.  Утром, чадушко моё.
                Благословляет Николая. Николай засыпает. Монах уходит.

                Занавес.

                ДЕЙСТВИЕ  ЧЕТВЁРТОЕ.

                Сцена первая.

Номер в гостинице. На кровати спит Стивен. Входит монах с посохом в руках. Он подходит к спящему, кладёт ему ладонь на лоб.

Монах.  Вставай сынок.
Стивен.  (Просыпаясь.) Что, уже рассвело?
Монах.  Летние ночи коротки, пора вставать, скоро взойдёт солнце, а тебе пора в дорогу.
Стивен.  (Садится на кровати.) Куда?
Монах.  Разве ты не ирландец? У тебя в жилах течёт ирландская кровь и бьётся ирландское сердце. Пора в путь.
Стивен.  Но, куда мне идти?
Монах.  (Показывает рукой вдаль.) Туда, где небо сходится с землёю.
Стивен.  Это далеко?
Монах.  Очень далеко. Вот, я приготовил тебе на дорогу. (Протягивает посох Стивену.)
Стивен.  Что это?
Монах.  Можжевеловый посох. Он лёгок, как пёрышко ласточки и гибок, как стан у лани. На него ты обопрёшься, как на надёжного друга, и он поддержит тебя в дороге. А когда ты устанешь и ляжешь спать, ты положишь его под голову и услышишь, как волны бьют о берег родной Ирландии. Он пропитан запахом вересковых полей и отшлифован до блеска северным ветром. И когда тебе будет трудно, сынок, он напомнит тебе о родной земле и тебе станет легче. (Дотрагивается до груди Стивена.) А если сердце твоё споёт песню, такую же, как поёт ночная птица, то там (показывает вверх), где разлито звёздное молоко за тысячи, тысячи миль я услышу твой крик и приду утешить тебя.
Стивен.  (Берёт посох, молча вертит его в руках. Смотрит то на посох, то на монаха.) Отец мой, но вокруг Ирландии океан, мне нужен корабль, а не посох. Ещё лучше морской конь, или на худой конец деньги на дорогу.
Монах.  Сын мой, Христос не имел морского коня и шёл по водам, как по суше. Главное отправиться в дорогу, ни в чём не сомневаясь, и Бог управит твой путь. И если ему будет угодно, Он даст тебе морского коня или сделает океан прочным как твердь земли, и волны сами проторят тебе дорогу. А что касается денег, зачем они перегрину? Золото, как магнит, притягивает проходимцев и бесов, да и разбойники из-за него легко повесят тебя на дереве и будут палками вышибать из тебя мнимое богатство. Сокровище твоё здесь, сынок. (Дотрагивается до груди Стивена.) Там, в сердце твоём Христос, Он дороже золота, серебра и всего мира. Никто не сможет отнять его у тебя, если ты его сам не бросишь. Спеши в дорогу, сынок, путь долог и надо поторапливаться. (Поднимает голову и показывает рукой вверх.)

                Стивен смотрит туда, куда показывает монах.
Монах.  Видишь, Врата Небесные широко открыты и тебе надо поторапливаться, чтобы они не закрылись перед твоим носом. Именно там ждёт тебя Христос. Он ждёт там не только тебя, но и каждого человека.
Стивен.  Я не понимаю отец. Почему ты говоришь, что Христос в моём сердце, а мне нужно идти к нему туда в такую даль. Если Он со мною, зачем к нему идти?
Монах.  Видишь ли, сынок, дорога к Небесным Вратам трудна и длинна. И хотя всякий человек должен по ней пройти, но далеко не все выбирают этот путь. Вот поэтому Христос и входит в человеческое сердце, чтоб ты смог дойти. Дойти вместе с Ним, иначе никак не получится.
Стивен.  (Задумчиво.) Получается дорога от Христа к Христу.
Монах.  Да, именно так. От Него к Нему и вместе с Ним, чтобы уже никогда не расставаться. Ведь всякий отец не хочет расстаться с сыном.
Стивен.  Зачем же такой длинный путь?
Монах.  Затем сынок, чтобы по дороге подобрать тех, кто заблудился. (Обнимает Стивена.) Ну, довольно, я вижу ты готов к дороге.
Стивен.  Да, святой отец.
Монах.  (Обнимает его ещё крепче, затем слегка подталкивает.) Иди, ничего не бойся. И помни, Тот, Кто создал мир, всегда с тобой вот здесь. (Дотрагивается до груди.)
Стивен.  (Делает шаг, оборачивается.) Святой отец! Кто ты? Ты был со мной всю эту ночь, и я не знаю твоего имени.
Монах.  Меня зовут Брендан. Крикни мне из своего сердца, когда будет трудно, и я приду к тебе  и утешу тебя.

Святой Брендан исчезает. Стивен остаётся один. Он делает в нерешительности несколько шагов, в руках у него посох.
Стивен.  Брендан? Брендан?... Брендан! Святой Брендан мореплаватель! (Бежит вслед ушедшему святому Брендану.) Святой отец! Святой отец, вернись! Где ты, святой отец? Никого нет. Ушёл. Увижу ли я его ещё когда-нибудь? (Крутит в руках посох.) Надо идти. Куда?

                Пауза.
                Слышен голос святого Брендана.
Св. Брендан.  Иди туда, где небо сходится с землёю, и не забывай подбирать тех, кто заблудился.
               Стивен уходит.

                Сцена вторая.

Номер в гостинице. Милош спит на кровати. Входит монах, в руках у него дорожный посох. Он подходит к Милошу, долго смотрит на него. Милош просыпается и садится на кровать.

Монах.  Доброе утро, сынок.
Милош.  Доброе утро отче. А разве я спал?
Монах.  Да сынок, ты немного заснул.
Милош.  (Ощупывает себя руками.) Странная ночь. А я точно не сплю?
Монах.  Сейчас не спишь. Вставай, скоро в дорогу. Это тебе. (Протягивает посох Милошу.)
Милош. В дорогу? Куда? (Берёт посох.) Что это?
Монах.  Дорожный посох, сынок.
Милош.  (В недоумении вертит посох в руках.) Посох? Зачем?
Монах.  Бери его сынок, он поможет тебе в пути. Дорога дальняя, она длиною во всю жизнь. Бери не сомневайся. Я вырубил его для тебя из гибкой сливы. Знаешь, там, в горах у Бани Луки, там, где ты родился сынок, в сербских деревнях много сливы. Помнишь, когда ты был мальчишкой, ты тряс эти сливы со своим другом Драганом. А твой дед Лазарь, Царство ему Небесное (оба крестятся), грозил вам сорванцам таким же посохом. Он был стар и уже не мог без него ходить. Ты помнишь это?
Милош.  (Вздыхая.) Да отче.
Монах.  А потом, когда ты вырос, ты стал ценить эту сливу куда больше. Из неё делали сливовицу и вечером вы собирались после работы, все мужчины села, и пили её как лучший дар сербской земли. Помнишь ли это?
Милош.  Помню отче.
Монах.  А потом была война, бомбы, смерть. Драган погиб у тебя на глазах. И было много других потерь. Но самая страшная потеря, ты потерял свою родину. Вы ушли из Боснии и сейчас ты в Белграде. Так вот сынок. Мы сербы маленький народ и всегда так было, что кто-то сильный отбирал у нас нашу землю. Но никто никогда не сможет отнять нашего сердца. Оно это сердце всегда бьётся со Христом.

                Пауза.
Монах.  Однажды один юный серб сказал, что ему не нужно царство земное, а он выбирает Царство Небесное. И вся Сербия вместе с ним выбрала это Небесное Царство.
Милош.  Отче, я помню эти слова. Отче, мне кажется…, а не ты ли их сказал?
Монах.  Всё может быть.
Милош.  (Возбуждённо.) Нет, скажи мне, кто ты? Ты был со мной всю ночь, и я не знаю тебя, но моё сердце стучит от твоих слов. Кто ты? Как твоё имя?
Монах.  Меня зовут Савва.
Милош.  (Падает на колени и плачет.) Я так и думал, ты Савва Сербский. (Рыдает.)
Св. Савва.  Ну-ну, не стоит плакать. (Гладит его по голове.) Не плачь сынок, мужчине это не пристало. Вот тебе память и утешение, бери свой посох, он тебе в подарок.
Милош.  (Целует посох.)
Св. Савва.  Я вырубил его тебе в сливовой роще твоего деда там, у Бани Луки. Он гибкий и прочный. Когда ты уйдёшь в дорогу, он будет тебе верный помощник. И в тяжёлые дни и минуты, ты вспомнишь свою израненную родину, которая не напрасно родила тебя сынок. И если тогда твоё сердце позовёт меня, я приду к тебе и мы вместе споём сербскую песню. (Поднимает Милоша, утирает ему слёзы.) А сейчас тебе пора идти.
Милош.  Куда?
Св. Савва.  (Показывает рукой вверх.) Видишь, там высоко, где разлито звёздное молоко на самой границе Млечного Пути, там открыты Врата Небесные. Они ждут тебя сынок, иди не бойся.
Милош.  (Смотрит на небо.) Это так далеко, смогу ли я дойти?
Св. Савва. Сможешь сынок. Этой дорогой идёт твоя родина. Этой дорогой шёл твой дед и прадед, и все сербы. Все, кто выбрал Христа, прошли этим путём. А чтобы не сбиться в пути, я дал тебе этот посох. Он тебе напомнит главное. Выбери Царство Небесное, оставь земное. И тогда дойдёшь, потому что тогда в сердце твоём будет Христос. (Обнимает Милоша, потом чуть подталкивает его.) Ну, тебе пора, иди своей дорогой.

Милош делает несколько шагов, оборачивается. Святой Савва благословляет его и исчезает.
Милош.  (Задумчиво.) Чудесная ночь. (Целует посох.) Выбери Царство Небесное…
                Милош уходит.

                Сцена третья.

Номер в гостинице. Николай спит на кровати. Входит монах с посохом в руке, подходит к Николаю, останавливается, смотрит на него.

Монах.  Николушка, чадо моё, вставай. (Дотрагивается до плеча.)
Николай.  (Приподнимается.) Кто здесь? (Смотрит на монаха.) Это ты отче? Я спал?
Монах.  Да чадце моё, ты заснул.
Николай.  (Садится на постели.) Странная ночь. Я сплю и будто не сплю. Мне показалось отче, что ты уходил.
Монах.  Это сон, я был рядом. Вставай, пришло время просыпаться, уже светает. Вот, это тебе от меня в подарок на дорогу. (Протягивает посох.)
Николай.  Что это?
Монах.  Дорожный посох.
Николай.  Разве нужно куда-то идти?
Монах.  Нужно чадо. Пришло время пути. Дорога длинна, этот посох поможет тебе. Всякий путник идёт, опираясь на посох, как на верного товарища. Бери, не смущайся.
Николай.  (Берёт посох, вертит в руках.) Какой он лёгкий.
Монах.  Да Николушка, он лёгок как снег зимой. Я сделал его из ёлки, нет ничего лучше елового посоха. Он сам бежит впереди дороги, а дорога у тебя длинная.
Николай.  Куда же мне идти?
Монах.  (Показывает вверх рукой.) Вон там, видишь, там открыты Врата Небесные. Тебе надо спешить туда, именно там светит Солнце всякой Правды – Христос. Оно согреет тебя.
Николай.  Разве я дойду, это так далеко и высоко. У меня нет крыльев, чтобы долететь туда. (Смотрит куда показал монах.)
Монах.  Дойдёшь чадо. Тот, Кто выше всякой правды доведёт тебя.
Николай.  Кто он?
Монах.  Разве ты не знаешь кто? Это Христос. Да ты не один на этом пути. Тысячи и тысячи русских людей шли этой дорогой, и Он сам приводил их к себе. Смотри, видишь, как они светятся там? (Показывает рукой на звёзды.) Это на них отражается свет Его славы. Иди чадо, не сомневайся и не бойся. И когда тебе будет трудно, позови меня из своего сердца, и я приду утешить тебя в пути.
Николай.  Но всё-таки, как мне забраться в эту высь?
Монах.  Живи просто, потому что Бог прост. И в простоте и чистоте своего сердца ты дойдёшь до вечной правды. Мы уходили в леса и пустыни, ища простоты, и там небо спускалось к нам. Так же близко, как вот эта моя рука. (Протягивает руку.)
Николай.  Значит, уйти в лес, в пустыню?
Монах.  Нет, чадо. Уйди в пустыню своего сердца. Затвори дверь и там будет Христос. И помни, жить надо просто, потому что Бог прост. Там, где сложно и мудрёно, Его нет.

                Пауза.
Монах.  Самая большая беда нашего народа в том, что он верит всем подряд. Может это оттого, что он ищет всегда правду. А правда не даётся ему, если она без Христа. «Аз есмь Альфа и Омега, начало и конец, Первый и Последний», - так говорит Бог. Помни эти слова, чадце моё. И всё всегда сверяй с этими словами. И если в чём-то ты не найдёшь Христа, беги как от чумы, ибо там обман, гибель и смерть. А в остальном Бог сам укажет тебе дорогу. Ибо, Он Путеводная Звезда ищущим Его, и Путь идущим к Нему, Вода Жизни жаждущим Его, и Дыхание чающим Его. Ибо всё в Нём и всё от Него, и без Него ничего не сущее. (Обнимает Николая, потом чуть подталкивает его.) Иди, чадушко моё любезное, иди не сомневаясь. И аз грешный буду с тобой в дороге твоей неотлучно. Тепло этого посошка пусть хранит тепло моих рук. Вспоминай обо мне в пути, вспомнишь?
Николай.  (Вздыхая.) Вспомню отче.
Монах.  Ёлочка у нас на Руси в почёте. Её для того Господь и насадил на русской земле, чтобы она Рождённому Христу поклонилась. А с ней вместе и вся русская земля из века в век кланяется. И если заведёт тебя дорога на дальнюю чужбину, и одолеет тебя печаль тоска кручина подколодная, смотри на посошок. С ним и вспомнишь родину, ельнички звонкие да березники и дубравушки с зеленой травой муравушкой. И увидишь, как вся русская земля, от края до края с рассветом как солнышко встанет, Христу кланяется. И ещё помни сыночек ты мой родной, какие бы бури не летали, и какая бы тьма не наседала, Русь устоит, если от Небесной Правды не отступится. А сейчас чадо пора. Время бежит как конь, за ним не угнаться. Иди с Богом. (Благословляет Николая.)
Николай.  (Внимательно смотрит на монаха.) Отче, а я узнал тебя.
Монах.  (Весело.) А не перепутал?
Николай.  (Уверенно.) Ты отче, преподобный Сергий Радонежский. (Не дожидаясь ответа, встаёт на колени, протягивает руки для благословения.) Благослови отче.
Преп. Сергий.  (Благословляет.) Бог благословит тебя чадо моё.

Преподобный Сергий исчезает. Николай понимает голову, никого нет. Он встаёт, в руках у него посох.
Николай.  (Задумчиво.) Что ж, пора идти. (Уходит.)

                Сцена четвертая.

Бар в гостинице. За стойкой бармен разливает кофе. За столиком сидит Николай. К столику прислонён посох. Входят Стивен с Милошем, у каждого в руке посох. Они подходят к столику Николая, и молча садятся. Николай, не здороваясь с друзьями, подзывает официанта.

Николай.  (Официанту.) Два кофе господам.
Стивен.  Не перестаю удивляться русским. Всегда они знают, что кому нужно. А если бы мне хотелось капучино?
Николай.  Да, я чуть было не забыл, вы американцы и во время войны без капучино не обойдётесь.
Стивен.  (Поправляет.) Я ирландец.
Николай.  Прости, я забыл.
Стивен.  И всё-таки, Коля, ты не пророк. Больше всего сейчас хочется выпить. (Кивает Милошу.) Ты как?
Милош.  Именно. Причём водки.
Стивен.  Да, Коля, настоящей русской водки. А кофе потом.

Николай, молча, достаёт из-под стола бумажный пакет и извлекает из него бутылку «Столичной» и три пластмассовых стаканчика.
Стивен.  Похоже, я ошибался.

Все смеются. Милош похлопывает Николая по плечу. Подходит официант.
Официант.  Господа, ваш кофе. (Подозрительно сморит на бутылку.)
Николай.  Принеси-ка нам братец пару яблочек. Вон тех, что у тебя в вазе за стойкой.

               Официант пожимает плечами.
Стивен.  Коля, они искусственные, это бутафория, так для дизайна.
Милош.  (Официанту.) Не надо ничего, спасибо за кофе.
                Официант уходит.

Милош.  (Показывает на бутылку.) Мы её и так выпьем. (Смотрит на Стива.) Ты как?
Стивен.  А что я? (Кивает на Николая.) Это он придумал, ему закуска нужна.
Николай.  Ну и ладно. (Разливает, поднимает стакан.) За что пьём?
Милош.  Как у нас в Сербии. Живили. (Чокаются, пьют.)
Николай.  Хороший тост. Живили, значит, живём и будем жить.
Стивен.  Выпили это хорошо, но нужно и поговорить.
Милош.  Поговорить нужно. (Оба смотрят на Николая.)
Николай.  Значит, отдуваться за всех снова мне.
Стивен.  Это свойственно русским. (Милош толкает Стивена в бок.)
Николай.  (Не обижаясь.) Итак, подытожим. Я думаю, этой ночью нам были открыты пути трёх народов. Причём самым чудесным образом. Самое интересное, что я видел во сне или наяву, не знаю как, тебя Стивен в море со святым Бренданом, и тебя Милош на Косовом поле со святым Саввой. А сам в это время я был в лесах с преподобным Сергием. Как это могло быть, я не пойму.
Милош.  Мы тоже видели тебя, Коля.
Стивен.  Значит, каждый был сам с собой и с другими одновременно.
Николай.  Именно одновременно, и события не путались и не переплетались одно в другое. Во-вторых, где бы я не был ночью, я хорошо понимал каждого участника событий. Они говорили на хорошем русском языке.
Стивен.  Я слышал только английский.
Милош.  Со мной говорили по-сербски.
Николай.  Значит, для каждого был свой язык.
Стивен.  Нет, Коля. Просто у нас был чудесный переводчик.
Милош.  Имени переводчик. С нами говорили святые, а их язык это дыхание Святого Духа.
Николай.  (Задумчиво.) Похоже, именно так. Итак, нам были показаны дороги к святости, по которым идут три наших народа. Дороги разные, а путь один. Помните, везде святые показывали вверх на Млечный Путь.
Стивен.  Да, я хорошо запомнил. Звёздное молоко, Врата Небесные.
Николай.  И наконец, самое сложное для понимания. Вот это. (Берёт свой посох.)
Стивен.  (Задумчиво вертит в руках свой посох.) Легче пера ласточки…
Милош.  (Свой.) Пахнет сливовицей, как у Бани Луки.
Николай.  (Свой.) Хранит тепло рук.
                Пауза.
Стивен.  На нас возложена определённая миссия, это несомненно. Но какая?
Милош.  Явление святых было не случайно. От нас ждут конкретных действий. Каких?
Николай.  Всё очень просто, ребята.
Стивен.  Что значит просто? Что нам делать?
Николай.  А разве вы забыли, что вы журналисты? Чем мы вообще занимаемся, каждый из нас? Что делаем? О чём пишем? Скандалы, сплетни, сенсации, смакование происшествий, катастроф, откровенная ложь и лицемерие самых известных политиков. Задумайтесь только на минуту, на чью мельницу мы льём воду.
Стивен.  (Вздыхая.) Да, это так.
Милош.  (Вздыхая.) Жизнь проходит впустую.
Николай.  Вот именно, впустую. Нам нужно писать о свете, о звёздном молоке, о наших святых, что оберегают нашу землю. Мир давно сошёл с ума и катится в бездну. Мы должны свидетельствовать о Христе и Его вечной правде.
Стивен.  (Восторженно.) Правильно Коля! Мы как перегрины, посох  в руках и странствие по жизни, а по пути…
Милош.  А по пути мы подберём того, кто отстал, и утешим его в дороге. Помните, как сказано: «Даром получили, даром отдавайте».
Николай.  А ещё мы напомним всем людям на земле, что надо выбирать Царство Небесное и оставлять земное. Даже если дорога длиною в жизнь и ценою в смерть. Как у тех братьев на Косовом поле.
Стивен.  А ещё мы скажем, что Христос это Правда. Что Он Солнце Правды. И вот так! (Делает рукой размашистый знак креста в воздухе.) Вот так! (Повторяет.) Вот так мы зачеркнём все новоязыческие мудрования! И крикнем, как крикнул святой Патрик: «Мы тоже верим в Солнце Правды! Солнце Правды – Христа!»
Милош.  Да, друзья. Вот она наша дорога и нужно не бояться идти.
Николай.  А знаете ещё что? Мы должны учиться друг у друга. Учиться у каждого народа и его особенного пути к святости. У каждого народа своя святость.
Стивен.  Это как поле цветов.
Николай.  Да, Стив. Поле цветов. Все они вместе цветут и радуют глаз, славя Творца.
Милош.  А между цветами пчёлы, они собирают мёд. Это наши святые, они собирают мёд святости.
Николай.  И мы пьём этот мёд, пьём с избытком. Пьём даром и готовы поделиться с каждым, только руку протяни. (Показывает рукой на зал.) После этой ночи мы стали как братья.
Милош.  Больше, чем братья. Мы братья во Христе.
Стивен.  Нет ни иудея, ни эллина. Теперь я это не просто понимаю, но чувствую вот здесь. (Показывает на грудь.)

Все встают, берут посохи, поднимают головы вверх, обнимаются. Стоят молча.
Стивен.  Святой Брендан сказал, что он придёт ко мне оттуда, где разлито звёздное молоко.
Милош.  Святой Савва тоже мне обещал придти с самой границы Млечного Пути.
Николай.  Преподобный Сергий сказал мне, что придёт от Небесных Врат.

                Пауза.
Стивен.  Смотрите!

В углу сцены в темноте появляется свет. Видны трое святых. Они стоят в кругу света и смотрят на обнявшихся друзей.
Св. Брендан.   Сынок, твоё сердце издало крик ночной птицы, и я пришёл к тебе оттуда, где разлито звёздное молоко.
Св. Савва.  Дитя моё, ты позвал меня из своего сердца, и я услышал твой зов.
Преп. Сергий.  Чадо моё, твоё сердце искало меня, и я пришёл.
Милош.  Отче!
Стивен.  Святой отец!
Николай.  Отче!

               Они протягивают руки к святым.
Св. Брендан.  Мы пришли к вам дети, чтобы вы знали, как быстро крик человеческого сердца долетает до небес.
Св. Савва.  Ещё мы пришли, чтобы благословить вас перед дорогой.
Преп. Сергий.  Мы пришли к вам напомнить, каков будет путь.
Св. Брендан.  Дети мои, теперь вы братья. Помните заповеди перегрина. Чтобы дойти туда, где небо сходится с землёю, не берите золота и серебра, пусть посох будет вам опорой. По дороге ободрите отставших.
Св. Савва.  Бог Мира и Любви создал мир прекрасным. И не Его вина, что люди сбились с пути. Любите всякого человека, кто бы он не был. Ибо он образ и подобие Божие. И наперекор всем силам зла, вы встаньте любовью. И Бог Любви будет с вами неотлучно.
Преп. Сергий.  Имейте любовь и между собою. Помните, Господь там, где любовь и Его нет там, где противление. Сверяйте сердца ваши, как часы с небесной правдой. И никто не сможет сбить вас с вашего пути. Будьте настойчивы в добре. Помните, что ищущий находит и стучащему отворят.
Св. Брендан.  На этом мы благословляем вас дети.

                Святые благословляют.
Св. Савва.  Благословляем и ждём.
Преп. Сергий.  Ждём там, у Небесных Врат. (Показывает вверх.)
                Святые исчезают.
                Пауза.
Зажигается свет, виден бар. Трое друзей стоят с посохами.

Николай.  Похоже, кроме нас никто святых не видел.
Стивен.  Пора идти, дорога длинна.
Милош.  Дорога в небо.
Трое уходят освящённые светом. Бар исчезает. Видна бесконечная дорога. Вокруг светятся звёзды. Звучит музыка.

                ЗАНАВЕС.