часть 7

 
    Да уж, решительности мне, явно, не доставало.
    Забираясь под одеяло,  я тряслась как паралитик, и ещё долго не могла успокоиться.
    Я лежала и, таращась в невидимый в темноте потолок, сокрушалась: «У них там, наверное, уже дым коромыслом!  А тут, тишь да гладь…».
     Перевернувшись пару раз с боку на бок, я проверила подол «ночнушки» и принялась усиленно сопеть.
   Я так старалась, что, в конце концов, успокоилась и  даже начала проваливаться в сон, когда Гришенька, наконец-то пошевелился.
    Сон как рукой сняло, а сердце бешено заколотилось.
    "Всё! Хватит! Эта ночь станет решающей!" – решила я и … зажмурилась.  Рука моя была вытянута вдоль тела и,  Гришенька осторожно прижался к ней.
    На сколько я могла понять, трусики его были на месте, но судя по  жару обдавшему мою кисть  член он высвободил заранее.
     А Гришенька,  расправив декольте «ночнушки» запустил руку мне  за пазуху.   
    Мимо соска он не промахнулся. Где уж там! Сейчас я могла бы, наверное, проткнуть ими стену!
    Должно быть, Гришенька испугался их агрессивного вида. Он поспешно отдёрнул руку, чуть отстранился  и какое-то время лежал неподвижно.
    Усыпляя его бдительность я пошевелилась, запрокинула руку за голову и, поудобней уложив голову на подушке, снова засопела.
     И Гришенька незамедлил вновь приступить к «ночной вылазке».
    На этот раз, как я и ожидала,  её целью оказался мой лобок.
    Уже набравшись некоторого опыта, он ловко накрыл его ладошкой и погрузил в  пылающую, истекающую  соками  норку пальчик.
    Я зажмурилась, пытаясь сдержаться но, не тут-то было! Он провёл пальчиком три, от силы, четыре раза и, издав стон, я содрогнулась всем телом.
    Гришенька рванулся прочь, но я успела накрыть его руку и надавила на палец, требуя продолжения.
    Гришенька, видимо, совсем растерялся, и мне пришлось самой руководить его пальчиком.
     Я извивалась  и корчилась, стонала и всхлипывала….
     Когда я  ослабила хватку, Гришенька поспешил убрать руку и отвернулся, свернувшись калачиком.
     Я же прильнула к его спине и попыталась залезть ему в трусы. На что Гришенька зажался ещё сильней, и я вынуждена была прекратить попытки завладеть его членом.
    Похоже, он перепугался не на шутку и вполне возможно, со страху у него там всё опустилось.
    Надо было дать мальчику время прийти в себя. Да и мне не мешало бы чуть остыть. Момент всё равно упущен, а вот когда он снова наберётся храбрости, я бы не отказалась ещё раз «слетать к звёздам».
    Я пустилась на хитрость. Перекатившись на спину и, пробормотав: «О, господи, приснится же такое…», пару раз вздохнула, немного поворочалась и сладко засопела.
    Моя уловка удалась. Гришенька поверил в то, что я подумала, будто всё это мне приснилось, расслабился и вытянул ноги.
    Но, я была на чеку, и на этот раз поджать колени он не успел. Я крепко накрепко ухватилась за член, и выпускать из рук добычу не собиралась.
     А Гришенька, вдруг, начал обмякать. Видимо, стресс для него оказался, всё же, достаточно мощным.
     Но я, так легко сдаваться не собиралась и довольно скоро мои нежные прикосновения вернули его к жизни.
     Член начал наливаться силой и вскоре отвердел настолько, что пальцы мои перестали смыкаться на его головке, и я упустила с неё кожицу.  Я попыталась напустить её обратно, но головка раздулась и затвердела настолько, что мне пришлось довольствоваться лишь стволом, да кулачком подбивать её снизу.
     Но, Гришеньке и этого хватило. Предприняв отчаянную  попытку высвободиться, он перевернулся на живот но, застонал и довольно таки  громко.   
    Я даже испугалась, что он всех перебудит, но вспомнив, что Олеськи нет дома, самозабвенно  довела начатое до конца. Простынь под ним намокла. Член ещё подёргивался, но уже начал обмякать и я подумала, что на этом всё закончилось.
    Но, не тут было! Он снова начал подниматься.
    Вот что значит молодость!
    И я решила не останавливаться на достигнутом. Гришенька неожиданно легко поддался моим движениям и перекатился на спину, и я очень осторожно, чтобы не спугнуть удачу, взобралась на него сверху.
     И хотя правую коленку мне холодила промокшая простыня, села я весьма удачно и обошлась совершенно без рук. Хватило одного движения тазом, чтобы правильно нацелиться.
    Не смотря на то, что моё лоно истекало соками,  я невольно прикусила губу, когда начала наседать.
    О мгновенном проникновении не могло быть и речи.  Мне просто необходимо было хоть немного свыкнуться с таким размером. Гришенька оказался редкостным гигантом. И я осторожно и медленно насаживалась на его великана.
    Я опустилась до самой мошонки и потянулась обратно вверх.
    Выход его головки поверг меня в трепет, и я начала двигаться интенсивней.   
    Я всё ускоряла темп. Я подставляла его ладони себе под груди. Тёрлась о них сосками. Я помогала себе пальчиком. И всё-таки – не успела. Совсем чуть-чуть.
    На этот раз Гришенька стонал ещё громче.
    Я зажимала  ему рот ладонью и, всё ещё борясь за свой оргазм, пыталась удержать в себе его быстро обмякающий член.
     Но тут, я сообразила, что всё это нам лишь «снится» и, смирившись с неудачей, тихонько улеглась на своей половине кровати.
     Несмотря на некоторую неудовлетворённость, я ликовала.
     Я достигла главного!
     Гришенька преодолел юношеский страх перед живой женщиной и теперь, уже не просто мой образ, а я сама, моё тело сделаются причиной его эрекций!