Северный Кавказ. Ставрополье.
В конце июля 1942 года наши войска, не имея возможности остановить в несколько раз превосходящие силы противника, отступали.
Автор А.И. Кругов в книге «Ставропольский край в истории России» писал:
«…Все проселочные дороги забиты войсками. В степи душно и невыносимо жарко. Температура воздуха за 40 градусов. Люди буквально «высыхают» от зноя, но желанный, бесценный глоток воды еще не скоро утолит жажду. Где тот привал и та полевая кухня?
Позади в пыльном мареве остались беленькие хатки станиц, возле которых, молча, стояли сумрачные старики и женщины с заплаканными глазами: «На кого бросаете, сынки?»
Воздух! В небе – «юнкерсы». Непрекращающийся вой пикирующих стервятников. Бомбовые удары рвут землю. Все смешалось в пороховом дыму: огонь, кровь, сталь, смерть. Война…».
Эвакуация населения, техники, скота, зерна, продовольствия из Орджоникидзевского края началась 27 июля 1942 года. Краевой комитет партии начал действовать, не имея на это постановления Государственного Комитета Обороны. В то время за такую самодеятельность можно было поплатиться не только должностью, но и жизнью. Решили: в первую очередь провести эвакуацию из шестнадцати северных районов края.
Секретарь краевого комитета партии Михаил Андреевич Суслов сообщал Центральному Комитету ВКП(б):
«…Части немецкой армии появились на территории края 2 августа. Продвижение войск противника почти не встречало сопротивления. Эвакуацию пришлось проводить на территории, оставленной нашей армией, без ее защиты».
3 августа с утра город Ворошиловск был подвергнут интенсивной бомбежке: первый налет, второй, третий. В городе начались пожары. Взорваны нефтебаза, мельзавод, многие другие предприятия. На улицах лежали трупы убитых людей. В шесть часов вечера немецкие танки с открытыми люками вошли в город.
Секретарь крайкома партии Р.Г. Саренц в 1962 году в книге «Непокоренный край» писал:
«…В г. Ставрополе из секретарей крайкома партии оставались М.А. Суслов и я. Мне дано задание ускорить эвакуацию редакции краевой газеты в Пятигорск, а здесь оставить одного-двух работников из отдела пропаганды и приступить к выпуску многотиражки.
Кто мог спать в эти дни? Уже ранним утром 3 августа М. А. Суслов находился в крайкоме. В Ставрополе, кроме истребительного батальона да, кажется, роты или батальона солдат, других вооруженных сил не было. Ставрополь оказался отрезанным от внешнего мира.
Примерно в 10 часов утра немцы подвергли город жестокой бомбардировке. Противовоздушная защита в Ставрополе отсутствовала. В городе начались пожары. Горела нефтебаза, некоторые предприятия, много домов. Бомбы упали в районе городского базара. Повсюду лежали трупы. Все, кто мог, уходили из города на юг. Бомбежка не прекращалась, фашистские стервятники налетали эшелон за эшелоном. Вражеские летчики обнаглели, на бреющем полете открывали пулеметный огонь по домам и улицам.
В то же время действия фашистской авиации показывали, что воздушные силы гитлеровцев слабеют, что у них мало осталось подготовленных в военном отношении опытных летчиков: бомбы ложились мимо цели. Видимо, за штурвалами бомбардировщиков сидели на скорую руку подготовленные, неопытные летчики.
Мы убеждались в этом, наблюдая из нашего убежища, находившегося на расстоянии метров ста от здания крайкома партии, такую картину: в течение продолжительной бомбардировки несколько раз фашистские стервятники пикировали на здания крайкома партии и крайисполкома, и каждый раз бомбы летели мимо.
Зато старались лживые геббельсовские пропагандисты. Через день в Пятигорске мы слышали специальное сообщение пропагандистской группы гитлеровской армии для ставропольцев. Диктор, не жалея глотки, орал, что в городе Ставрополе до основания разрушено здание крайкома партии и что под его развалинами погиб член коммунистического ЦК, секретарь крайкома партии Суслов.
Примерно к 3 часам дня, несмотря на бомбардировку, эвакуация крайкома партии и крайисполкома была закончена, а уже в 6 часов вечера немецкие танки внезапно ворвались в город. Истребительный батальон вступил в бой с противником. Но без артиллерии, без противотанковых ружей трудно было остановить вражеские танки. Потеряв несколько товарищей, истребительный батальон оставил город.
Дорогу на юг запрудили эвакуирующиеся. Шли тракторы, комбайны, животноводы гнали скот, тянулись непрерывной вереницей люди. В 4 часа утра 4 августа мы с трудом добрались до Пятигорска. Товарищей Суслова и Щадрина еще не было. Мы очень беспокоились за них. Только на другой день они приехали в Пятигорск. Оказалось, что они, покинув Ставрополь в числе последних, по пути заезжали в некоторые районы края и занимались там эвакуацией и организацией партизанских отрядов».
Партийным и советским органам края, городов и районов пришлось проводить эвакуацию в необычайно сложной обстановке. Не хватала транспорта, горючего, железные дороги были уже частично перекрыты врагом. Не кому было поддерживать общественный порядок, так как, оперативный состав работников НКВД, милиции был отозван за пределы края заместителем комиссара внутренних дел Кобуловым.
Построенная в 1942 году железнодорожная линия Кизляр – Астрахань дала возможность вывезти с Кавказа 11 тысяч вагонов, 1200 паровозов, 3 100 цистерн, организовать снабжение советских войск.
По состоянию на 5 августа 1942 года из края выведено за Терек около миллиона голов скота, 950 тракторов, вывезено 88 тысяч тонн зерна, 10 800 тонн шерсти, 712 тысяч штук кож, все банковские ценности, эвакуировано 50 тысяч раненых бойцов и командиров.
О том, когда и кем принималось решение об эвакуации в нашем районе, узнаем из воспоминаний Никиты Петровича Переверзева. В его биографии записано: 1942 – 1943 годы – рядовой партизанского отряда, 1935 – 1946 годы – председатель колхоза «Красное знамя». Этот колхоз, созданный в 1935 году, объединил первых коммунаров и единоличников хуторов Копани, Садовый, Терновая Балка Александрийского, а с 1939 года самостоятельного Красноключевского сельского Совета.
Переверзев Н.П.: «…8 июля 1942 года состоялось бюро Благодарненского райкома партии ВКП (б). Я присутствовал на этом заседании. Секретарь райкома партии Алексей Григорьевич Однокозов внес предложения о создании партизанского отряда «Максим» и назначении руководителей отряда. На бюро поставлены задачи по подготовке к эвакуации народного хозяйства».
Ветераны войны, труженики тыла оставили воспоминания о том, как проходила эвакуация зерна, техники и скота.
Зерно нового урожая, которое не успели вывезти, частично роздали колхозникам и рабочим, проходившим частям Красной Армии. Оставшееся зерно, как правило, уничтожалось. В некоторых хозяйствах из-за нехватки техники и рабочих рук зерновые остались не убранными.
Складские помещения Благодарненского элеватора были заполнены зерном, их заминировали, но не взорвали. Из четырех складов, красноармейцы успели сжечь два. Фашистам не досталось 306 тонн муки и 6 тонн пшеницы.
К началу войны в Благодарненском районе в четырех МТС: Благодарненской, Елизаветинской, Мирненской и Шишкинской насчитывалось 272 трактора и 104 комбайна. Исправные тракторы направляли на восток, с комбайнов снимали двигатели. С неисправных тракторов снимали узлы, сельскохозяйственные машины разбирали, все ценное укрывали в надежных местах, закапывали в ямы. Благодарненцы надеялись на лучшие времена, верили в Победу!
Часть тракторов, из-за отсутствия горючего, в безопасную зону вывести не удалось, и они осталась в восточных районах. Так как при приближении немцев, все горючее в городе Буденновске, селах Левокумском, Правокумском, Владимировке, по пути следования, было слито. Горючее можно было достать только в Кизляре.
Немецкие войска проявили высокую мобильность. Заняв железнодорожную станцию «Минеральные Воды», фашисты быстро дошли до станции «Буденновск», перекрыв пути эвакуации в сторону Дагестана и Чечни. 18 августа 1942 года город Буденновск и многие села на восток уже были оккупированы врагом.
16 апреля 1965 года бригадир Благодарненской МТС Колябин Матвей Иванович вспоминал о том, как прятали сельхозтехнику. Когда пришел приказ об эвакуации техники, уже было поздно. Все пути на восток отрезаны. Что же делать? Не оставлять же народное добро фашистам! Вместе со своими помощниками он начал разбирать тракторы и прятать детали в глухих лесополосах. Тогда многие работники МТС так делали. Вскоре от стальных машин остались рамы да колеса. После войны в его бригаде работали сыновья – Андрей, Иван, Николай, Миша Гончаров и черноглазая, шустрая Маша Сиушкина. Доставали из потайных мест детали и собирали тракторы.
Трактористки колхоза «Красное знамя» Ольга Дорохина, Марина Скокова и другие, эвакуировали тракторы, но доехав до Буденновска, вынуждены были вернуться назад.
Так что, машинно-тракторные станции района в ходе эвакуации и последующей пятимесячной оккупации утратили огромное количество тракторов и автомашин.
Хотя и отчитались руководители района в августе 1942 года, что успешно провели эвакуацию техники, 30 января 1943 года начальник НКВД района тов. Бакаев доложил на совместном заседании бюро райкома ВКП(б) и райисполкома следующее:
«…Немецко-фашистская армия с помощью полиции вывела из строя сельскохозяйственную технику: тракторов – 235, комбайнов – 128, моторов разных – 100 штук.
Уничтожено животных: овец и коз – 35 000, крупного рогатого скота – 6 000, свиней всех возрастов – 3 000 голов, птицы – 21 тысяча штук».
Через день после освобождения, 17 января 1943 года Благодарненский райисполком решил передать разрушенные помещения, надворные постройки и инвентарь Благодарненской МТС в распоряжение школы механизации.
Из всех машинно-тракторных станций, только Сотниковской МТС Бурлацкого района удалось сохранить значительное количество техники. К 20 февраля здесь уже отремонтировали 32 трактора и 25 – находились в процессе сборки.
Краевое сельхозуправление 28 июля 1942 года направило на места инструкцию о порядке эвакуации скота. Колхозы и совхозы обязаны перегонять исключительно общественный скот, а крупный рогатый скот, овцы, козы колхозников, рабочих и служащих остаются на месте. Лошади и волы остаются в хозяйствах до особого распоряжения. Перегон скота проводится по утвержденному для каждого района маршруту. Все поголовье свиней, птицы и кроликов, а также все малоценное поголовье скота, должно быть сдано на мясо для снабжения Красной Армии в счет госпоставок.
«…Для обеспечения организованного перегона скота и содержания его в пути следования должны быть направлены в полном составе животноводческие бригады (чабанов, пастухов, доярок и т.д.) с членами их семей, во главе с членом правления колхоза, зав. фермами и ветеринарно-зоотехническим персоналом с тем, чтобы в новых местах нахождения скот обслуживался силами колхозов, совхозов, перегоняющих скот».
Естественно, и в мирное время эти условия выполнить трудно, а когда в небе баражируют самолеты врага, сбрасывают бомбы и расстреливают все живое – невозможно.
Красноключевцы-хуторяне Федор Козлов, Карп Касьянов, Иван Переверзев, Иван Затонский, Илья Пузиков, Егор Высочкин, по распоряжению руководства колхоза погнали скот на отгонные пастбища Черные земли. Начало августа, жара, пыль столбом, коровы ревут. Догнали стадо до села Алексеевского, а там уже немцы, повернули назад, в свой колхоз.
Районная газета «Путь Ленина» в № 144 от 5 декабря 1959 года писала о состоявшемся в селе Благодарном заседании краевого народного суда над полицаями – предателями.
Из статьи «Изверги», написанной А.Ф. Гринько:
«…Главный зоотехник Каменнобалковского овцесовхоза Кириченко решил спасти совхозный скот, но не успел это сделать: путь был перезан немецкими войсками. Кривиченко вернулся в совхоз, его по доносу предателей расстреляли».
Так что, весь скот вывести не удалось. Директор Орджоникидзевского овцетреста Денисов в отчете о ходе эвакуации совхозов приводил данные о том, что из 250 тысяч овец, вышедших из совхозов, только 47 тысяч вывели с оккупированной территории. Несколько лучше обстановка по крупному рогатому скоту. Вышло их совхозов 8 390 голов КРС, принято в месте приема – 3 069 голов, 30 процентов.
***
По распоряжению управляющего Ставропольской краевой конторой госбанка М. Поляничко, филиалы банка в районах обязаны не допустить захвата врагом денежных средств. Но отделения госбанка выезжали последними из подлежащих эвакуации районных организаций, после производства со всеми хозяйствами и предприятиями расчетов по эвакуации, и только по распоряжению местных руководителей.
Работники Благодарненского отделения госбанка к концу дня 4 августа погрузили на пароконную подводу более 400 тысяч рублей и документы, материалы учета. В ночь, управляющий отделением банка и сотрудницы Вишнякова Полина Назаровна и Штанько Анастасия Константиновна, выехали в сторону Буденновска.
«…Кучер от эвакуации отказался. Управляющий отделением Шеин Василий Михайлович вынужден был сам управлять лошадьми. Ночью в пути следования на лошадей упала световая ракета, лошади вздыбились, сделали сильный рывок, т. Шеин потерял управление лошадьми, сорвался под лошадей, был изувечен. 18 августа 1942 года он скончался в Дербентской городской больнице. В результате этой катастрофы был утерян бухгалтерский учет и часть денег в сумме 130 750 рублей».
Денежные средства Благодарненского отделения госбанка 1 сентября 1942 года доставлены в г. Мары Туркменской ССР. В целом по краю спасено около одного миллиарда рублей.
А вот как эту драматическую историю 3 марта 1981 года рассказывала участница этих событий Жамойда (Вишнякова) Полина Назаровна:
«…Где-то далеко на западе вспыхивали зарницы, доносились негромкие раскаты грома. Но, то была не гроза. Там шел смертный бой наших воинов против гитлеровских оккупантов.
По пыльной дороге движутся несколько подвод. Впереди – линейка, запряженная парой худых и изможденных лошадей. Поклажа на возах, видимо, тяжелая, потому что кони тянут из последних сил.
На линейке лежит пострадавший В.М. Шеин. Управляющий с женой, дочерью, сотрудниками отделения банка держат путь на Моздок.
На возах банковские документы. Но не они главное. На одной из мажар, укутанные бурками лежат мешки с двумя миллионами рублей. Народные деньги. Их надлежит хранить, как зеницу ока.
И мы сохранили эти деньги. Довезли до Моздока, потом до Баку, сопровождали до далекого города Мары Туркмении. Деньги остались целы. Но на полустанке возле Баку навсегда потеряли своего управляющего. Он умер при исполнении обязанностей.
А 16 марта 1943 года Благодарненское отделение Госбанка вновь распахнуло двери перед своими клиентами». (Л 37)
Принимались меры по эвакуации населения. На 11 августа из городов края было вывезено 80 тысяч человек, и 40 тысяч – из сельских районов. В первую очередь эвакуировались госпитали, больницы, детские дома, партийные, советские, комсомольские работники и их семьи, еврейские семьи.
***
Из села Благодарного эвакуировали раненых госпиталя № 2110, размещавшегося в СШ № 1 и воспитанников детского дома.
3 августа 1976 года в районной газете «Ленинское знамя» водитель Алексей Афанасьевич Ковалев вспоминал, как он на закрепленной автомашине «ГАЗ-АА» № 84-27 перевозил раненных бойцов из Благодарного в Махачкалу.
Лето 1942 года. Тревожная пора эвакуации. А в госпиталь, что расположен в Благодарном, все прибывают раненые.
В просторных классах, откуда вынесены парты и поставлены койки, слышны приглушенные стоны, остро пахнет йодом, лекарствами. Жители несли бойцам белье, одежду, продукты. Не знали отдыха медсестры Марфа Рязанцева, Любовь Островерхова, Матрена Черенкова и другие.
А.А. Ковалев: «…Трясешься по пыльной дороге, а душа болит, ведь в кузове раненые. То и дело выглядываешь из кабины, не появился ли немецкий самолет. Сколько раз приходилось попадать под бомбежки.
Во дворе средней школы № 1 стоит памятник бойцам, умершим от ран». В здании школы во время оккупации немцы устроили конюшню.
***
Ответственным за эвакуацию Благодарненского детского дома был Бадулин. Из докладной записки крайисполкома известно, что 11 сентября 1942 года коллектив детского дома в составе 194 человек прибыл в Красноводск, а 15 сентября выбыл на постоянное место в Чарджоу Туркмении.
Краевой отдел народного образования подготовил отчет о состоянии детских домов в период оккупации: «…Здание Благодарненского детского дома фашисты приспособили под макаронную фабрику. Все деревянные строения, а также мебель они употребили на топливо для сушки макарон. При отступлении немцы взорвали все оборудование фабрики и печи. Зданиям нанесли огромный ущерб. Кроме того, немцы разорили все хозяйство, забрали около сотни свиней».
***
Василий Васильевич Скляренко, начальник политотдела зерносовхоза «Ставропольский» жег бумаги, упаковывал партийные документы, когда раздался телефонный звонок.
Звонил секретарь райкома партии А.Г. Однокозов:
«...Поручаю вам ответственное дело: собрать и отправить в тыл шестьдесят воспитанников музыкальной школы РККА, которые находятся в совхозе на уборке урожая. Я обещал самому Ворошилову, что ни один волос не упадет с голов мальчишек. Действуйте!»
Скляренко собрал музыкальный взвод и выехал с ним в Минеральные Воды. Город бомбили немцы, железнодорожные станция и депо были разрушены, повреждены многие километры магистрали. Поехали в сторону Пятигорска, но и его уже бомбили, над колонной транспорта на бреющем полете пролетали самолеты. Каким-то чудом, машины остались целы, а курсанты - живы.
Облегченно вздохнул начальник политотдела, лишь, когда доставил пацанов в Кисловодскую военную комендатуру. В район Скляренко уже не вернулся, после войны работал на заводе «Пятигорсксельмаш». С 1933 по 1937 год на этом заводе директором работал А.Г. Однокозов, завод тогда назывался мотороремонтным.
Скудные эпизоды из истории района, но за каждым из них – судьбы людские, страх, слезы, надежды!
А постановление Государственного Комитета Обороны № К-3-7 от 31 июля 1942 года об эвакуации из Орджоникидзевского края было получено только 11 августа.
К тому времени аппарат краевого комитета партии находился в Хасавюрте, секретарь крайкома партии М.А. Суслов и председатель крайисполкома В.А. Шадрин - в городе Кизляре. Не оккупированными врагом оставались только два района края: Шелковской и Кизлярский.
14 февраля 2010 г.