Много лет назад я отдыхал в одном пансионате. Пансионат состоял из нескольких корпусов. Пятиэтажное здание, построенное в лучших советских традициях, стояло на высоком волжском берегу. Недалеко – величественный старинный особняк, построенный богатым купцом для своей любимой дочери, поражал своим великолепием и сдержанностью одновременно. Здесь мы пили витаминный чай и слушали сеансы психотерапевта, услаждающие и успокаивающие нашу изможденную от стрессов душу.
Внизу – Волга. Недалеко от санатория утес, который называли утесом любви. Такова традиция. В каждом санатории на Волге есть мостик любви, утес любви, островок любви, дерево любви и т.д. На самом деле, давным-давно разбойники с этого утеса высматривали суда для того, чтобы ограбить несчастных купцов.
Я воспитывался в интеллигентной семье и никогда не любил пошлости, сквернословия. И поэтому предпочитал одиночество шумным кампаниям. Я брал в прокате велосипед и бороздил по ближайшей округе. Заглянул в библиотеку. Поскольку я читал только классическую литературу, то библиотекарь, Татьяна Васильевна, была приятно удивлена, когда я спросил об Эмиле Золя. «Конечно, есть. У нас никто ничего приличного не читает. Только детективы. Иногда фантастику, современную поэзию и очень редко – классику». С Татьяной Васильевной мы стали почти друзьями. Это была очень крупная, неторопливая, выдержанная в эмоциях, даже суровая дама. Но общение с ней доставляло удовольствие. Она была профессионалом своего дела и могла посоветовать только то, что нужно именно тому читателю, который к ней обратился за помощью…
Однажды вечером Татьяна Васильевна уговорила меня прийти на концерт. Я не люблю увеселительные мероприятия, но концерт был чудесным. Пели сотрудники пансионата. Искренне, душевно. В конце ведущая пригласила испробовать свои дарования отдыхающим. На эстраду вышла девушка в легком розовом шелковом платьице. Она была такая нежная, трепетная, воздушная, что публика невольно залюбовалась ею. Светлые волосы цвета льна развевались по плечам волнистыми прядями.
Песня была из репертуара Юрия Антонова. Такая простая и такая трогательная. «Снова месяц взошел на трон, правит звездною своей страной»…Почему-то автор почти не исполнял эту песню, хотя текст был великолепным. «Все богатство мое в тебе, мне другой не надо и желать». Девушка пела чистым голосом, не испорченным тщательными репетициями и нивелированием личности. Когда она закончила петь, на какое-то мгновенье воцарилась мертвая тишина. И потом грянул шквал аплодисментов, крики «Браво!» заполнили зал.
Девушка спускалась с эстрады вся пунцовая от удовольствия.
Публика не отступала. Ведущая предложила представиться певунье. Девушку звали Алла. Она исполнила свои самые любимые песни. Особенно меня потрясло исполнение «У беды глаза зеленые». Таким нежным голосом, почти хрустальным, так трогательно исполнить полную грусти и любви песню! Впервые я получил наслаждение от простого непрофессионального концерта. И впервые за много лет пошел на танцы. Мой сосед по номеру, веселый парень, долго меня уговаривал пойти на танцы. «Как ты не понимаешь, Володя, как хорошо на танцах!» В конце концов, я согласился.
Среди девчат я увидел Аллу. Я подошел и пригласил ее танцевать. Так мы познакомились. Ее теткой оказалась Татьяна Васильевна.
Алла обладала веселым бесшабашным темпераментом. И в то же время она была воспитана, знала классику, но не любила ее, предпочитая современную литературу. Обожала Франсуазу Саган. Прочитала все ее произведения, издававшиеся в России. Мы подружились с Аллой. Как ни странно, мы были полной противоположностью друг другу. Ко всем вопросам девушка относилась с невероятной легкостью и сумасбродством. При этом у нее не было никакого жеманства, манерности. Невероятная искренность и детское восприятие всего. Рядом Аллой было ощущение какого-то праздника. Я ловил себя на мысли, что постоянно нахожусь в приподнятом настроении.
Мы все свободное время проводили вместе. Катались на лодке, бегали на утес, прогуливались по окрестностям. Я был старше Аллы лет на пять-семь, был очень спортивным, но девушка не отставала от меня, ни на шаг, буквально наступала на пятки.
Однажды мы очень долго гуляли по окрестностям. Был теплый летний вечер. И мы решили искупаться. Без одежды. Купальники были в номере, не хотелось возвращаться. Мы договорились не подглядывать. И нагишом бросились в реку. Мы тихо плавали, причем, даже не брызгались. Боялись, что кто-нибудь нас окликнет… Но кругом было так тихо и славно!
Потом мы целовались. Туман спустился над берегом. До близких отношений не дошло, слава богу, слишком юна была Алла. Так меня воспитали. Я был очень осторожным в отношениях с прекрасным полом. Что-то останавливало меня от продолжения романа. Может быть, излишняя доверчивость Аллы? Не хотелось, чтобы сказка закончилась банально, и я решил уехать на два дня раньше. Попросил соседа сдать книги в библиотеку. Поблагодарил администратора и вернулся домой.
Рано утром я отбыл из пансионата.
* * *
Прошло много лет. Я оказался вновь в местах столь близких и дорогих моему сердцу. Захотелось пройти по любимым тропинкам. Как давно это было! Зашел в санаторий. Он теперь процветал. Везде был проведен современный ремонт. Заглянул в библиотеку. По-прежнему, Татьяна Васильевна сидела на своем месте у окна. Она с трудом узнала меня. Очень обрадовалась. Татьяна Васильевна вскипятила чайник. Напоила чаем с травами. Расспросила, как я живу. Все хорошо. Семья. Постоянно за рубежом. Торговый представитель очень крупного холдинга. Я побывал почти во всех странах Европы. Но какая-то ностальгия преследует меня на Западе. Почему-то в июне очень хочется попробовать крыжовник, хотя я его никогда не любил, и очень удивлялся в юности пристрастиям Антона Павловича, а осенью у меня есть постоянное желание увидеть снег. Мне приходилось бывать в Швейцарии, но тамошний снег не давал таких чувств. Наверное, с годами я становлюсь сдержаннее, аскетичнее, но иногда, вдруг, появляются какие-то странные романтичные настроения… Люблю отдыхать в России. Здесь все изменилось в последнее время в лучшую сторону.
Очень осторожно спросил Татьяну Васильевну про Аллу. Как сложилась ее судьба? Счастлива ли она?
Татьяна Васильевна с горечью поведала мне, что Алла в день моего отъезда здорово напилась. Ее, пьяную, нашел охранник под акацией. С ней никогда такого не бывало. Потом она пришла в себя. После этого ее как будто подменили. Пропали легкость и воздушность. Появился какой-то другой человек, сдержанный и замкнутый, чужой. И самое главное – она перестала петь! А как хороша она была на сцене! И каким нежным голосом обладала! Вскоре Алла вышла замуж. Муж – отличный человек, «золотые руки», не пьет, хорошо зарабатывает. Двое очаровательных детей. Бог дал Алле счастье. Но характер после того случая очень изменился. «Ну и хорошо, - сказала Татьяна Васильевна. – А так, пробегала, профорсила бы всю жизнь и с таким характером осталась бы одна».
Я сказал Татьяне Васильевне, что рад за Аллу, что ничего плохого не сделал ей. Алла для меня была мечтой. В детстве мне приснился такой сон, где длинноногая девушка, с волнистыми золотыми волосами с потрясающей улыбкой танцевала около меня. Почему-то все сны мои забывались. А этот цветной, красивый, запомнился на всю жизнь. И я не хотел, чтобы эта мечта, которую я увидел в Алле, изменилась. Я испугался, не знаю за кого, за себя, или за девушку. Я всегда поступал честно с женщинами. И никогда никому ничего не обещал, кроме того, что мог выполнить. И я ни о чем не жалею, что поступил как порядочный человек. Человек должен быть ответственным за свои дела, мысли, чувства!
Мы долго беседовали с Татьяной Васильевной. Потом я попрощался, подарил набор шоколада швейцарского производства и уехал.
Я почувствовал себя совершенно опустошенным. Почему-то грусть не покидала меня. Воспоминания нахлынули на меня. Вот мы в лодке, а Алла собирает кувшинки… Вот мы на утесе, и Алла читает Пастернака… Вот мы мокрые бежим по откосу, на ходу одевая одежду…Может быть, я зря тогда поспешил уехать? Вот и у Аллы легкость и воздушность исчезли как туман над рекой после восхода солнца. Но я понимал, и наверное, боялся, что та мечта, которая мне привиделась во сне, развеется как пух одуванчика. Конечно, теперь я знаю, что напрасно испугался. Не мог понять, почему горечь не покидала меня долгое время после отъезда из маленького волжского городка. О чем я сожалел? О мечте, которую нарисовал? Или о тех эмоциях, которых не дополучил? Может быть, я эгоистично полагал, что если бы Алла была одна, несчастна, мне было бы легче? А может быть та юношеская влюбленность сохранилась в моей душе? Я не мог найти ответа. Я видел юную девушку в легком платьице и слышал только ее голос: «А у тебя такие зеленые волшебные глаза!»
Декабрь 2008 г.
г.Иваново