Застыло время в мудрой тверди камня,
Сокрыв молчаньем изначальный след,
И только пульс извечного дыханья –
Тревожил в сердце дух ушедших лет.
Что же хранит «седое» безмятежье:
Улыбку тайны или скорбный тлен,
А может, возмущённое безбрежье,
Когда Земля желала перемен?
Взметнулись искры, спавшие с ветрами
В глазах давно остуженных веков,
И возгорев безумными кострами –
Вернули память из земных оков.
Раскрылся миг безмолвного рожденья,
Когда «Ребёнка» принимала «Мать»,
Чтоб провести сквозь бури и сомненья
И часть души ему своей отдать.
«Ребёнок» рос и привыкал к «одежде»,
Беря от «Матери» всё то, что мог принять,
Живя в блаженной неге, как и прежде,
Пока не начал что-то понимать...
И пробил час свободы (или плена),
Явивший кодекс правил и вражду,
Ввергая души в череду размена
На тех и этих чад в земном аду.
Шли ураганом вихри испытаний –
Стирая память, совесть, города!
А тот укор Божественных страданий
Лишь осмеяла дикая орда...
Под стон Планеты (раненной Весталки*),
Садился в стремена мирских утех –
Заблудший «Сын», невежественно жалкий,
С клеймом на челе – «первородный грех».
Так в чём же смысл чудесного созданья,
Зажжённого от искры Бытия?
И отчего загадка Мирозданья
Явилась миру как пародия?
Каким «богам» земные догмы служат?! –
Ведь даже камень о себе не лжёт!..
И есть ли те, кто «храмы лжи» разрушат –
В сердцах своих, расплавив правдой лёд...
*Весталка – жрица, хранительница священного огня.