Загребая носками ботинок тягучую ханкалинскую пыль, офицеры подошли к БТРу, где наблюдалась какая-то подозрительная возня: разведчики что-то мыли, спрятавшись за броней, что-то таскали в десантный отсек.
Старый обнялся с «механом» по кличке «Славентий» и оператором-наводчиком (кличка «Серый»), перебросившись с ними парой дежурных фраз. Славентий, видимо, уже знал о гибели Суслика, потому что, глухо пробубнил: «Царствие небесное»…
Старый заглянул в десант – поперек отсека на лавки была уложена столешница от письменного стола, которая ломилась от деликатесов: разогретой, парящей соевым духом тушенки, вспоротых банок с килькой в томате, разломанных крупными кусками кукурузных лепешек… Но! На газетке кучились, поблескивая ярко-красными боками свежие тугие помидоры, пузырились зеленой кожурой маленькие аккуратненькие огурчики, лилово-белая редиска выстрелила длинными мышиными хвостиками… И самое главное: в пластиковом блюде, явно уведенном из офицерской столовой, лежали, лоснясь жирными боками, невесть где добытые две селедки, порезанные на тонкие ломтики и обложенные кусочками лука. На углу стола скромно приютились две бутылочки «Истока»…
Старый почувствовал, как болезненно сжался желудок, в предвкушении трапезы: голод давал себя знать... Он сглотнул набежавшую слюну и широким жестом профессионального метрдотеля пригласил капитана Мухина к столу.
Разведчики расселись вокруг стола, вооружившись ножами, поскольку столовые приборы отвергали категорически. Лишь Мухину кто-то по-братски сунул ложку.
- Э-э, Славентий, у тебя что, машина разукомплектовалась за время нашего отсутствия? Совсем от рук отбился? – грозно спросил Старый.
Окинув взглядом стол, механ мгновенно вычислил свой косяк, и быстро достал из-под десантной лавки противогазную сумку.
- Виноват, командир! – гаркнул он, извлекая из сумки разноцветные пластиковые стаканы, в которых обычно в офицерской столовой подавали компот. – Косяк устранен! А это - в знак извинения!
Славентий выудил из-под той же лавки запотевшую трехлитровую бутыль с квасом...
Он откупорил бутылку и на два пальца разлил в стаканы водку.
- Ну, что, братишки! – сказал Старый, подняв стакан. – Закончился еще один разведвыход, который на сей раз принес нам непоправимую беду… Мы потеряли нашего боевого товарища, нашего снайпера - старшину Суслова Андрея Вениаминовича. Ему в августе исполнилось бы двадцать шесть лет. Но теперь уже не исполнится – он погиб молодым, оставив сиротой пятилетнего сына. Славентий, поставь ему стакан – полный, и положи ему хлеба краюху. Помянем, братишки, Андрюху. Пусть примет Господь душу воина Христова и дарует ей Царствие небесное. Ну, и раз так получилось, что у нас первый тост поминальный, помянем всех русских воинов, павших на защите Отечества.
Разведчики молча выпили и дружно захрустели огурцами и редиской. Славентий тут же разлил водку по стаканам, зная закон.
- А Костя? - вдруг спросил Кум. - За Костю не выпили?
- А ты видел его тело? Или хотя бы могилу? - нахмурил брови Старый.
- Но мы же нашли... - начал, было, Кум, но Старый жестко прервал его.
- То, что мы нашли, лишь косвенно подтверждает факт гибели старшины Подольского. Кос-вен-но... Но пока я не увижу его тело, для меня он будет оставаться в живых! И то, что мы помянули его на месте предполагаемой гибели... Что ж... Приму на себя этот грех!
В десантном отсеке повисла напряженная тишина...
- Ладно! Проехали. Я не навязываю никому свою волю, каждый может считать, как хочет. Но для меня Костя жив...
- Что-то зажались мы... А ведь между первой и второй пуля не должна пролететь, - сказал Старый, разряжая обстановку и поднимая стакан. – Предлагаю этот тост поднять за нашего нового товарища, который уже дважды прошел по тернистому пути разведчика, проявив недюжинную смелость и качества, достойные русского офицера. Ни разу не включил при этом заднюю, не праздновал труса, не скулил, бился наравне со всеми. Думаю, на этом наше общение не закончится. Мы всегда рады видеть у себя в гостях капитана ВВС Мухина Виталия Ивановича!
Стукнувшись пластиковыми боками стаканов, Старый обнял Мухина и сказал:
- За тебя, братишка! Храни тебя Бог! – и лихо опрокинул стакан.
- Спасибо, братишки… - каким-то сдавленным голосом сказал Мухин и вдруг, отвернувшись, провел рукавом по краю глаза. – Соринка попала…
Разведчики грохнули хохотом, вызвав удивленные взгляды проходящих мимо брони технарей, кативших тяжеленные тележки с вертолетными аккумуляторами.
Только теперь налегли на закуску, с неимоверной скоростью поглощая запасы, приготовленные Серым и Славентием для торжественной встречи.
- Тихо, тихо, пацаны! Во дают! – одернул Старый. – Я понимаю, что голод - не тетка, но у нас еще на один тост водовки осталось, а вы уже, считай, покончили с закуской, превратив это святое слово в грубо-народную жратву! Дайте же возможность капитану Мухину сказать то, что он обо всем случившемся с ним и с нами в этом выходе думает.
- Я думаю! – сказал Мухин, высоко подняв стакан. – Я теперь много думаю! Мне довелось узнать и полюбить разведчиков – трудяг войны. Я никогда не думал, что человек в состоянии выдержать то, что приходится ежедневно, ежечасно выдерживать вам, мои новые друзья и братья. Если бы месяц назад мне рассказали историю, подобную нашим похождениям, я бы просто не поверил. Но я прошел через все это сам, вместе с вами и, благодаря вам. И я выжил! А вам приходится выживать постоянно… И я хочу выпить за то, чтобы Бог хранил вас в вашем неимоверно тяжелом труде. Чтобы не было больше потерь. Чтобы… Короче, простите меня, я что-то расчувствовался, - и капитан, уже не скрываясь, утер слезу с угла глаза. – За вас, мои братья!
Он выпил медленно, цедя сквозь зубы обжигающую влагу. И сел, опустив голову.
- Не переживай, капитан! – хлопнул его по плечу Старый. – Еще свидимся не раз!
- Дай-то Бог, – тихо сказал Мухин. – Мне будет не хватать вас. А теперь разрешите откланяться! Мне еще докладываться у себя. Объясняться, так сказать. Терзают меня смутные сомнения, что некоторые начальники ВВС будут усиленно обвинять меня в том, что я бросил на произвол судьбы, фактически, отдал в руки бандитов сверхсекретное оборудование лишь потому, что страстно желал спасти свою никчемную без этого оборудования жизнь...
- А ты не желал? - спросил Старый, вызвав новый взрыв хохота.
- Конечно, желал! - улыбнулся Мухин. - Еще как желал! Но не из трусости же я закопал оборудование, а потому что...
- Да что ты нам-то объясняешь? Мы же присутствовали при этом, забыл? И если тебя начнут терзать, смело обращайся к нам - мы уж разъобъясним твоим пытателям, что и как было! На своем языке объясним!
Провожать капитана Мухина вывалили всей толпой. Капитан обнялся с каждым разведчиком и, встав по стойке "смирно", резко бросил руку к виску, обтянутому грязной, пропотевшей банданой, и рявкнул: "Честь имею!" Строго по-уставному развернувшись кругом через левое плечо, капитан чуть ли не строевым шагом запылил на взлетку.
Проводив Мухина, разведчики убрались в десантном отсеке и расселись на броне, где у каждого было свое место и своя подушка, чтоб не биться задом о жесткий металл БТРа.
- Трогай, Славентий! – крикнул Старый и, взревев изношенными на горных серпантинах движками, БТР сорвался с места…
И долго еще висел в степи под Ханкалой густой, тягучий пыльный шлеф, взбитый колесами БТРа разведчиков...
Продолжение следует -