Ответ Иванова http://proza.ru/comments.html?2011/03/09/71 на мою критику его концепции «имманентного Я» в известной степени разочаровал меня. Я в своей критике привёл доводы, ставящие под сильное сомнение концепцию «имманентного Я». А Иванов вместо того, чтобы согласиться с этими доводами или опровергнуть их, повторяет свои доводы, объясняющие, почему для него имманентность более приемлема чем трансцендентность. Я считаю, что будет более продуктивным если он приведет доводы против моих доводов, а я и другие оппоненты будут критиковать его доводы, тем самым будут глубже проникать в тему, и, возможно придут к выводам, имеющим научную ценность.
Проанализируем следующую цитату Иванова.
Мое неприятие трансцендентной теории "Я" проистекает, в основном, из двух затруднений, из нее проистекающих. Если "Я" не присутствует в сознании, не имеет опытного содержания, то оно, очевидно, не имеет никаких свойств, беспредикатно. Тогда одно "Я" ничем не отличается от другого "Я" и, следовательно, если мы допускаем множественность субъектов, то нужно признать принципиальную возможность ненаблюдаемой замены Я на не-Я в любой момент времени.
Неверен вывод о том, что, поскольку «Я» не имеет опытного содержания, то у него нет свойств вообще. А проблема не в отсутствии свойств, а в нашей неосведомлённости о них. Трудность в изучении свойств «Я» связана с тем, что сведения о них должны придти к самому «Я», а все его источники информации направлены во внешний мир. Свойства «Я» закрыты от самих «Я», но это говорит об ограниченности познавательных возможностей «Я», не об отсутствии свойств как таковых.
Придя к ложному выводу о бессвойственности или беспредикатности «Я», Иванов развивает свою мысль и приходит к ещё более абсурдным выводам. А именно, что вследствие беспредикатности одни «Я» не отличаются от других «Я», и, следовательно, возможна замена одного «Я» другим. Но ведь это означает возможность переселения душ и не обязательно после смерти.
Известна суфийская притча о человеке, который из захолустной деревни прибыл в огромный город и был сбит с толку многолюдием улиц, неумолкающим шумом и суетой. Под впечатлением всего этого, он приходит в постоялый двор, где ему стелют постель в огромном помещении в окружении множества других путников. И вдруг он с ужасом представляет себе, что, проснувшись, он не узнает себя самого в этой публике. И во избежание путаницы, он привязывает к своей ноге тыкву. Но присутствовавший при этом Ходжа Насреддин, поняв его опасения, посреди ночи отвязывает тыкву от его ноги и привязывает к своей. Каков же был ужас этого бедняги, когда он нашел тыкву, привязанной к чужой ноге. И он начал трясти Насреддина, говоря: «Скажи ради Бога, если ты это я, то где тогда я?».
Говоря о беспредикатности «Я», Иванов говорит, что если бы «Я» было трансцендентным, то невозможно было бы отличить «Я» от «не Я». На самом деле ни у кого нет проблемы с различением «Я» и «не Я». И нет у нас необходимости привязывать к ноге тыкву.
При том, что у «Я» нет проблемы с распознанием себя среди других «Я», есть проблема того как различать между двумя посторонними «Я». Но эта проблема решается тем, что каждому «Я» придано физическое тело и эта телесная оболочка играет роль тыквы.
(Продолжение следует)