- А кто у нас муж? – игриво поинтересовался, наконец, Селянов.
Муж оказался полковником Генерального штаба. Валерия с гордостью стала рассказывать о том, какой он храбрый и честный офицер. После училища его послали в один сибирский гарнизон.
- Представляешь, - рассказывала она. – На Новый год, мы выпили с ребятами, такими же, как Павел лейтенантами, шампанского. А в коридоре этого барака, где мы жили, а его построили еще в пятидесятые годы, лед. И вот ребята стали гонять шайбу. А мы, жены, за них болели. Было очень весело.
Потом он учился еще, тогда я жила у мамы и мы с тобой встретились, у меня на руках была дочь. А дальше… Афганистан. Слава Богу, что только полгода, но это было страшно. Вот тогда в душе моей поселился страх, за него, за дочь и за себя. Потом было еще несколько гарнизонов. Пришлось служить и мне.
- Кем?
- Ну ты сам-то как думаешь, - смутилась Валерия, - прапорщиком я была. Взвод связи.
- Здорово, - сказал Селянов, - с женщиной-прокурором я спал, с женщиной-милиционером то же, с работницами КГБ-ФСБ, как мне кажется, то же был грех, хотя не знаю, в каких званиях они состояли. И вот с прапорщиком.
- Сережа, - жалобно сказала она, - я тебе ничего не буду рассказывать.
- Но ведь смешно же, - ласково поцеловал он ее в плечо. - Но на самом деле, мне не очень радостно. Если бы твой муж был бы бизнесменом хотя бы, это нормально. Но полковник Генерального штаба… Не охота достойному человеку рога наставлять.
- Но сейчас-то он бизнесмен. Он вышел в отставку, у его друга бизнес, он сейчас занимается какой-то электроникой, впервые у нас деньги есть.
- Бизнесмен, это лучше, - сказал Селянов.- С женой боевого полковника я бы спать не смог.
- Ты спишь не с женой полковника, а со мной. Я твоя подруга.
- Ну по идее я имею прав на тебя не меньше, чем он. Я же должен был быть на его месте.
Сексуальная жизнь Валерии была весьма однообразной, хотя она старательно изучала «Кама Сутру», но практически ничего не чувствовала. И вот года три назад она попала на прием к массажисту. Тот ставил иголки в уши, а тело массажировал. Знакомые дамы утверждали, что после этого массажа у них наступал необыкновенный прилив сил.
И во время массажа Валерия почувствовала возбуждение и очень странные ощущения. Выходя от массажиста, и качаясь, как пьяная, она сообразила, что эти ощущения эротические. Она пыталась что-то объяснить мужу, от него у нее секретов не было, но он не понял. Он только удивился, почему она несла чулки в руках, забыла их надеть.
И иногда эти ощущения к ней опять приходили, но не с мужем, а во время эротических фильмов, во время фантазий.
- И я думала, что неужели я так и не испытаю этого?
Селянов кое-что выспросил про повадки мужа и понял, что это типичный подростковый секс. Муж даже не смотрел ей в глаза и они не включали свет. Селянов даже переспросил, настолько эт о было странно.
Что может быть красивее для мужчины, чем глаза женщины во время близости? В них есть все, в них может быть даже смысл жизни для мужчины.
А оргазм для женщины это достижение особого состояния, и все женщины понимают это. Испытывать оргазм для женщины, это все равно, что для мужчины быть генералом.
Во время оргазма у женщины выключаются те центры, которые отвечают за страх. И этих нескольких секунд достаточно, чтобы женщина восстановилась эмоционально.
И еще женщины во время любви стонут красиво, но когда подходит к оргазму, и во время оргазма они начинают кричать грубо. Т.е. они перестают контролировать себя, перестают играть, они становятся на эти несколько секунд сами собой. И для мужчины этот их крик – знак личной победы.
С Валерией все было ясно. Она решила и между прочим здраво, что не получает этого с мужем, то нужно получить с кем-то еще.
- Я думала, что ему же будет лучше, он же будет чувствовать острее.
- Да ему и так хорошо, - безжалостно сказал Селянов. – Ты же от природы безумно сексуальна. Из всех женщин, которых я встретил в жизни, по-настоящему сексуальными было всего две. Одна сумасшедшая полька и ты. Ведь женщина если кончает и кричит, то считает себя страстной, если она не испытывает оргазма, то считает себя холодной. Но для мужчины это не так. Для мужчины сексуальность женщины не связано с ее оргазмом. Это то, что живет в женщине от рождения. Это ее реакции на него, мужчину. И я тебе говорю, что ты фантастически сексуальна.
- Да, Павел теряет голову, и так было с самого начала, он просто забывает про меня, входит в какое-то состояние, весь дрожит, он неистов. Но про меня-то он не помнит уже.
- Он помнит. Просто ты лежишь под ним такая беззащитная, такая женственная, уступающая, подчиняющаяся. Я его очень хорошо понимаю.
Сначала Селянов даже не знал, как относится к ее рассказам. Ее напугала мама в пять лет, нанесла ей травму. Случай классический. Но ведь она, в самом деле, была создана для физической любви.
Все ее тело было сплошной эрогенной зоной. Все, что было у нее между ног, работало более чем исправно, и чувствительность там была очень высокая.
Так в чем же дело?
Вот и она начала почти в сорок лет, после приема у массажиста выяснять, в чем дело?
И пришла к выводу, что во всем виноват ее муж, у которого она была единственная женщина. Она решила помочь и ему и себе. Ведь в этом же нет ничего плохого, правда?
- Значит, ты меня решила использовать в качестве инструктора? – веселился Селянов, хотя это и не было особо смешно.
- У меня были фантазии всякие, я смотрела порнографию, думала на эту тему, но когда я встретила тебя, это было чувство. Это было такое напряжение в первую неделю, такой накал, можно было свихнуться.
- Но ты, конечно, ждала, что получишь оргазм в первую же встречу?
- Да, - тихо ответила она. – Но, увы. Хотя было очень хорошо. У меня никогда так не было.
Она была все-таки очень женственная, притом, что была сильной физически, и в ее характере были мужские черты.
- Товарищ прапорщик, - как-то спросил Селянов, - вы и стрелять умеете?
- Я хорошо стреляю, - ответила Валерия. - Лучше всего из пулемета, почему-то. Но и из автомата и пистолета тоже неплохо.
- И неужели за всю твою жизнь у тебя не было романа? Ну пусть платонического?
Это очень интересовало Селянова, он же видел, как она хочет нравиться мужчинам. И он понимал, что это желание было в ней всегда. При этом она же красивая!
Оказывается, что был некий офицер, у которого Валерия была в подчинении, сумасшедший капитан, который не скрывал своих чувств к ней. И однажды он ее подкараулил в каком-то подземном переходе и напал на Валерию и поцеловал ее в губы.
- Но это было насилие, - сказала она.
- И что потом?
- Ничего. Оттолкнула его и ушла.
- На офицера рука не поднялась? А если бы был солдат, то получил бы плюху?
Она засмеялась и сказала, что был еще влюбленный в нее сержант. Очень здоровый физически парень. И как-то они перевозили иностранцев-пацифистов в автобусе, дали им такой приказ. И вот пьяный швед играл на гитаре, пел что-то, а потом упал перед Валерией на колени и стал признаваться на английском языке в любви. Тогда влюбленный сержант показал ему решетку из четырех пальцев и сказал: «Сибирь».
- Бедненький швед, - даже сейчас расстроилась Валерия, - он так испугался, мне даже его жалко стало. Перестал петь и забился в уголок.
Главным для нее была семья. Она была счастлива, пока дочь не выросла, и не началось то, что началось. И потом она поняла, что стареет, и что впереди ничего нет. А рядом с ней смертельно усталый муж.
Дочь, между прочим, вышла замуж за парня из богатой семьи. Валерия, как всякая женщина принесла, конечно же, фотографии. Сначала Селянов увидел фото усталого мужчины с несколько отечным лицом, симпатичный человек, но без огонька.
Он его разглядывал, а Валерия притихла.
- Это муж?
- Да.
Селянов не стал ничего комментировать, потом он увидел здоровенный трехэтажный дом, маленького хорошенького мальчика и понял, что это дом родителей мужа дочери и внук Валерии.
- Слушай, - сказал он, - но это же беда стать родственником нового русского. Это такие понты.
- Вроде ничего… пока. Терпимо. Они же рады, что их сыночек опомнился. Да он неплохой парень.
Тут же было фото «неплохого парня». Обычный. Растерянный какой-то, с фобиями в глазах.
И вот – словно солнце взошло! Перед Селяновым была фотография очень красивой девочки, которая была похожа на Валерию. Ее большие глаза таили в себе загадочность, ее рот был четко очерчен, но был очень красив и благороден.
- Какая прелесть! – сказал Селянов.
- Она могла бы быть твоей дочерью. - Тихо сказала Валерия. – Помнишь, тогда осенью я разговаривала с тобой, а дочь была у меня на руках? Если бы ты как-то мягко уговорил меня встретиться, я бы уступила тебе, я бы отдалась. Если бы я отдалась, почувствовала тебя, я бы тогда ушла к тебе. Если бы ты принял. Сейчас я понимаю, что всегда хотела быть с тобой.
- А сейчас? – Не мог не задать вопроса Селянов.
- Сейчас нет. Даже семь-восемь лет назад я ушла бы к тебе, а сейчас нет, потому что у Павла никого нет, и я не могу бросить этого человека. Это будет совсем уж подло.
Селянов молчал, но он не испытывал из-за ее отказа чувства тоски или обреченности. Это было очень странно, но это было так. С того момента, как появилась Валерия, он чувствовал себя счастливым.