В самой обычной комнате на рассвете плакали два ребенка. Мальчик и девочка. Мальчику было шесть лет. Девочке, а точнее девушке, шестнадцать. Всего десять лет. Целая маленькая жизнь.
Мальчик плакал от того, что мама так и не принесла ему вкусного шоколадного молока с работы как обещала. Она до сих пор не пришла с работы. И ведь дело не в том, что ему нужно было это молоко, дело в том, что однажды так же не пришел с работы его отец. И это пугало мальчика. Он очень боялся терять. Ребенок тщательно складывал все свои игрушки, пересчитывал солдатиков, деньги, конструктор, пазлы. Он очень боялся снова потерять.
Мальчик даже не заметил, как слезы покатились. Страх? Или может пережитая боль вытекала, найдя свой путь в слезах. В конце концов, любая боль находит свой путь. Свои дыры. И, выбивая любые затычки, выходит.
Девушка плакала от того, что шрамы в её душе расходились по швам. По аккуратным, тщательно сделанным швам. Расходились и, сколько бы она не пыталась затянуть их обратно, никак не возвращались обратно. Вместо них снова появлялись открытые раны, которые болели, которые требовали внимания, которые съедали девушку изнутри. Избыток боли вытекал слезами.
Комната перед рассветом была пропитана страхом, боль и пахла слезами.
Дети – цветы жизни.