– Жалко, что Новый Год не всю зиму, тогда бы каждый день у нас было по подарку! – сказала Манюня.
– Нам же и так почти каждый день под ёлку зайчик приносит мандаринку! – пристыдила я сестрёнку.
– А так бы приносил дедушка Мороз. А он, как ты знаешь, приносит игрушки.
– А мне всегда сладости приносят бурундучки. – Сказала Ольша.
– И что, много приносят? – спросила Манюня.
– Ну, сколько попрошу, всегда приносят.
– Ух ты, попроси и нам что-нибудь! – загорелась Манюня.
– Можно и вам попросить. Только надо им в подарочек что-то оставить.
– Это мы можем! – обрадовалась я, – у нас столько всяких интересных мелочей!
Манюня аж подпрыгнула на месте:
– Давайте скорее искать, что подарить бурундучкам!
– Я думаю, что надо им картинки нарисовать… – Размеренно, со знанием дела протянула Ольша.
Мы Ольше доверяли, всё-таки она не в первый раз дарит подарки бурундучкам за сладости. Решили, что отличный будет подарок, если мы нарисуем по картиночке. Мы уселись за стол, взяли карандаши и начали рисовать.
Это будет дом – квадратик красный; это будет небо – полосочка синяя; это будет дерево – кружочек коричневый (зима всё же – листья опали) и такая о-очень длинная линия – это дорога, по которой бурундучки могли с лёгкостью найти нас. Вроде бы справились. Нам было мало лет, рисовали мы плохо, но получилось очень даже неплохо! Я немного приукрасила рисунок деталями – как старший товарищ. Напоследок, мы достали желтый бант, который нам мама вплетала в косы, и обвязали им рисунки. Получилась такая трубочка с бантиком – очень даже симпатично.
– Вы знаете, я, когда вырасту, буду художником! – сообщила девочкам я
– А я буду, как мама с папой, – очень умным инженером. – С гордостью заявила Манюня.
– А я буду – воспитателем, как моя мама или учителем – буду на доске писать мелом!
– Да-а, учительницей быть хорошо, – поддержала Ольшу я, – учителей все слушаются, можно всех выстраивать парами и водить в музей, или на площадку играть.
– Нет, я передумала! – вдруг сказала Ольша, – Я лучше буду продавать мороженое – можно будет всегда, когда захочется, есть его… Или газировку… А можно было бы ещё работать на какой-нибудь шоколадной фабрике…
– Ну, ничего себе! Я даже не подумала о вкусных работах! – воскликнула Маша. – Тогда я буду работать на мармеладном заводе, или продавать мыльные пузыри.
– А я тогда буду работать в зоопарке, когда у нас его построят. Я там буду животных выпускать погулять по улице, и со всеми дружить буду. – Мечтательно протянула я.
Мы сидели у нас в комнате за белым кухонным столом, который служил нам письменным: повсюду были разбросаны карандаши, фломастеры и даже краски. В центре стояла баночка с водой, в которой торчали кисточки.
– Давайте теперь положим картиночки на подоконник, чтобы бурундучки смогли до них добраться. – Разъясняла нам Ольша.
Манюня схватила трубочку с рисунками и побежала к окошку.
– У-у… – огорчённо протянула она, – у нас же за окном нет улицы, там балкон… Как же они к нам пролезут через застеклённый балкон?
Ольша слезла со стула и подбежала к Манюне – их носы едва доставали до окна балконной двери.
– Закрытое окно им — не помеха! Но у меня-то в комнате окно – сразу на улицу. Думаю, что они так потеряются.
– А вдруг они решат: то, что родители складывают на балконе – это и есть подарки и унесут? – осенило меня.
Я тоже подошла к девчонкам. Мой нос уже прекрасно вглядывался в балконную дверь, поэтому я детально стала рассматривать, что именно могут стащить наши «гости». Вот металлическое ведро, в котором лежали какие-то пакеты, это – старая табуретка, которую родители используют во время ремонта, какие-то доски – из них папа собирается делать кухню, ещё стоят какие-то коробки, банки с помидорами, вареньем и огурцами, пакет со старыми вещами и деревянный ящик (из-под посылки) с инструментами. Да-а, тут просто непочатый край подарков для бурундучков.
– Нет, девочки, тут точно нельзя оставлять! – сказала я.
– А что же нам делать? – спросила Ольша.
– Точно! Надо идти в зал! – сразу поняла Манюня.
– Но там же родители! – вскликнули мы с Ольшей хором.
– Надо их отвлечь.
Сказано – сделано: мне, как самой старшей, пришлось взять всё в свои руки. Мы топтались в коридоре, внимательно слушая, о чём говорят родители.
– …Ой, да конечно! – воскликнула тётя Вера, – Ты что же думаешь, они ждать будут? Да сразу ноги в руки и вперед.
– Как можно ноги взять в руки? – шептала Манюня недоумённо, а мы лишь пожали плечами. Родители галдели, что-то шумно обсуждая.
– Ясное дело! Просто сам факт – довольно обидно… – сказала мама.
Мы ввалились в зал, так и оставшись стоять у входа.
– Чего задумали? – спросил папа, когда родители обратили на нас внимание.
– В окошко посмотреть… – Сказала я, подталкивая девочек к центру.
– А что такое там, в окошке? – поинтересовался дядя Андрей.
– Ничего, поглядеть хочется… – сказала Ольша.
Родители продолжили свою беседу, вспоминая какого-то соседа из общежития, потом его жену и что-то ещё. Мы спрятались за шторами и положили рисунки.
– Теперь надо попросить то, чего хочется. Только надо громко просить, а то они могут не услышать. – Прошептала Ольша.
– Зато так могут услышать наши родители… – Горестно сказала Манюня.
– Давайте попробуем прошептать? – предложила я, и сразу же задумалась о том, чего мне хотелось бы получить в подарок.
– Я хочу вкусную шоколадку с орешками! – восторженно прошептала Манюня.
– А я – мороженку с чем-то вкусным… – шепнула Ольша, но, подумав, добавила:
– В вафельном стаканчике!
– А я хочу банку сгущенки! – заказала мечтательно я.
Ну, всё: теперь можно было возвращаться в детскую и продолжать играть, так мы и сделали. Игра уже совсем не клеилась, хотелось подглядеть, как бурундуки будут забирать наши рисунки.
– Я пойду, попрошу у мамы чаю… – сказала я и тут же выскочила из комнаты.
– А я… А я пойду расчешусь! – воскликнула Манюня, выскочив следом.
– А я… А мне… И я тоже! – Прокричала Ольша, вбегая последняя в зал.
Мы уже с Манюней всё проверили и поняли, что никто за рисунками не приходил. Через некоторое время мы снова вернулись к окошку, но никто опять не приходил. Потом опять, и опять… С каждым разом всё печальнее и печальнее мы шли проверять рисунки, пока не поняли, что так к нам никто и не придёт.
– Наверное, не бывает твоих бурундучков, Ольша! – сказала я, реально посмотрев на вещи.
– Ну, как же?..
– А вот так! Тебя кто-то обманул! – возмутилась Манюня.
– Они просто заблудились, я знаю… – всхлипывала Ольша.
– Значит, они только к твоему дому дорогу знают.
Вскоре мы уже забыли о рисунках и бурундучках, потому что родители позвали нас пить чай с вкусным тортом. Торт был просто объедением: очень сладкий и, казалось, в нём есть абсолютно всё, что можно пожелать душе, начиная от конфет и заканчивая блинчиками с вареньем – до того нам было вкусно и хорошо.
Морозовы засобирались домой, а нам стало грустно: мы снова прощались, и когда теперь родителям захочется встретиться – неизвестно. Не упуская момента, мы начали канючить – упрашивать оставить Ольшу у нас ночевать.
– Вы лучше к нам в гости приходите, – сказал весело дядя Андрей.
Родители долго беззаботно смеялись, папы похлопывали друг друга по спинам, а нам было совсем не весело.
– Пока, Ольша! – отчаянно сказала я, и мы втроём крепко обнялись.
– Вы как на веки прощаетесь! – рассмеялась тётя Вера.
Для нас это и было тягучей вечностью. «Прощай навеки!» - сказали мы друг другу на прощание и говорили потом так уже всегда.
Когда Морозовы ушли, мы побежали к окну помахать им рукой. На небе уже засверкали звёзды, тоненький слой белого снежка отражал их в каждой своей крупинке.
– Это что за красота? – спросила мама, указывая на наши рисунки, завёрнутые в трубочку, украшенную желтым бантом.
– Ах, это… – сказала я, махнув рукой.
– Это мы подарки зайчикам приготовили! – решила вдруг Маша.
– Я передам им обязательно, – сказала мама, поднимая рисунки с подоконника, — а они вам, кстати, сегодня передали апельсин!
5 апреля 2011
Харьков