Вероника Каранкевич никогда не считала себя трусливой девочкой. В свои неполные пятнадцать лет она прыгала с парашютом вместе с папой, занималась каратэ и никогда не стеснялась дать отпор особо наглым одноклассникам. Вот и сейчас она спускалась в подвал без особого страха. А чтобы совсем не бояться, Ника насвистывала мелодию колыбельной песни Шурика из кинофильма «Операция Ы».
Помимо лунного света подвал освещался еще и двухсотваттной лампой накаливания, можно сказать, раритетной лампой накаливания, потому что легким росчерком президентского пера вся страна перешла на энергосберегающие варианты, вытягивая добровольно-принудительным путем государство из кризиса. Лампа освещала практически все уголки уютного непыльного помещения.
Посреди подвала красовался бильярдный стол со сложенными киями, возле лестницы стоял скелет Сидоров, украденный годом ранее из кабинета биологии, а в дальнем углу поблескивал манящей свежестью заветный морозильник. В морозильнике папа хранил пиво. Мама запрещала папе держать пиво в доме, ссылаясь на вред алкоголя и профилактику детской психики от пьянства. Однако ничего не имела против того, чтобы папа посылал за ним этого самого обладателя детской психики. А Нике ничего не оставалось делать, как периодически наведываться в подвал. Впрочем, она уже взрослая девочка и прекрасно понимала, что вполне можно простить папе эту маленькую слабость хотя бы за экономическое благополучие семьи.
С этими мыслями девочка вытянула из морозильной камеры пару банок неплохого «Тутмоглабытьвашареклама» и потащила к лестнице в дом. Как вдруг ей на плечо опустилось нечто.
От визга Веронику остановила лишь перепуганная молниеносная мысль, что вся заработанная репутация храброй и смелой девочки испарится сразу же с первыми аккордами панического вопля. «Спокойно, спокойно, - проговорила себе Ника. – Это всего лишь швабра. Да, это только швабра. Что же это может быть еще».
Скосив глаза на плечо, Вероника увидела костлявую руку. Рука тянулась дальше за спину и принадлежала ехидно ухмыляющемуся скелету. Последнее, что увидела девочка, было отсутствие на скелете любых ниточек, веревочек и прочих дополнений, намекающих на чью-то глупую шутку. Скелет стоял совершенно независимо. И качал головой.
И тут комната качнулась перед глазами, и Вероника с тихим всхлипом потеряла сознание в первый раз в жизни.
- Что-то Вероники долго нет, - проворчал Виктор Михайлович, глава семейства. Он полулежал прикрытый простыней на двуспальной кровати, шевелил пальцами ног и пытался смотреть широкоэкранный телевизор, стоящий на тумбочке сразу за пальцами. Однако мысли никак не желали понимать происходящее на экране, упорно возвращаясь к заветному прохладному «Тутмоглабытьвашареклама».
- Да может в туалет зашла, что такого-то – отозвалась жена Светлана Сергеевна, мама девочки, накручивая бигуди.
- Так вроде уже можно было все дела там вроде… Вроде, - покосился Виктор Михайлович на супругу. В семье царили пуританские нравы, о непристойном говорить было непринято.
- Да не переживай ты так, Виктор. Ничего с твоим пивом не случится. – Светлана прислушалась к шороху в коридоре. – Вон она идет, больше переживал.
И тут в комнату влетел комок из желтых костей с грохотом и пылью. Истошно вереща непонятно чем, комок молниеносно бросился на Светлану Сергеевну и больно стукнул ее черепом в грудь. Верещать скелет не прекращал ни на минуту.
- Мамочки! – взвизгнула хозяйка. В отличие от дочери, ее не сдерживали никакие моральные планки, и верещать Светлана Сергеевна могла сколько угодно, не беспокоясь о своей репутации.
Скелет упругим комком прыгнул ей на голову и опрокинул на кровать. Под скелетом визг звучал несколько приглушенно, что позволило ошалевшему Виктору Михайловичу прийти в себя. Непристойно выругавшись, отец семейства сгреб скелет за позвоночник, стянул с супруги и отвесил несколько хороших пинков под костистый зад.
Надо сказать, это подействовало. Виновник прекратил дергаться и покорно повис бесформенной тушей.
- Ах ты ж, мерзавец какой, - бушевал Виктор Михайлович. – Опять за свое, негодник!
Он несколько раз хорошенько встряхнул скелет за шиворот, отчего тот издал неизвестно чем гулкие хлюпающие звуки.
- Поставь его, Витенька, - пришла в себя Светлана Сергеевна. – Ну бывает. Скучно же ему там, чего уж…
- Скучно ему… - проворчал Витенька, однако скелета опустил на кровать. Скелет принял сидячую позу, подпер подбородок рукой и с любопытством уставился пустыми глазницами на хозяйку, озорно наклонив голову.
В это время в комнату вошла Вероника с пивом.
- Вот он где! Уууух, дрянь такая, - замахнулась она на него банкой пива. – Ишь выдумал чего, людей пугать! Ну я тебе!
Скелет испуганно вжал голову в плечи и, быстро-быстро семеня тазовыми костями, испуганно отполз на дальнюю сторону кровати.
- Да ладно тебе, - Виктор Михайлович уже успокоился и добродушно смотрел на виновника суматохи. – Правда ведь скучно ему.
Он взял у дочки обе банки пива и, скрепя сердце, протянул одну скелету:
- Ну на уж, на, Сидоров, держи.
Скелет недоверчиво покосился на Виктора Михайловича, потом на протянутое пиво, потом опять на Виктора Михайловича. После чего схватил угощение, щелкнул алюминиевым язычком и опрокинул содержимое в рот. Пиво исчезало неизвестным образом внутри скелета, не выливаясь сквозь кости, а будто испаряясь сразу в желтом потрескавшемся черепе. Скелет выражал всем своим видом ни с чем не сравнимое блаженство.
- Ох, Сидоров, - вздохнула Вероника. Ей уже было стыдно за минутную слабость, утешало лишь то, что скелет не умел разговаривать, да и разумом обладал скорей обезьяньим.
Сидоров допил пиво, еще раз покосился на Виктора Михайловича, встал и понуро побрел обратно в подвал…