3.15. ПЛАНЕТА С ПЛОХИМ ЧИСЛОМ
Не все миры инсектов развивались по одной схеме. У них, так же, как и у раптеров, были свои «бестиарии» и свои неудачи. Условия на миллиардах планет вселенной складываются из сочетаний тысяч факторов. Планеты могут быть очень разными и похожими, близкими и даже подобными, но всегда особенными, потому что эти тысячи факторов дают миллионы сочетаний. И каждое из сочетаний очень индивидуально и неповторимо. Даже бестиарий они способны создать особенный.
Так было и здесь, в секторе ответственности инсектов, возле одного роскошного белого гиганта – звезды молодой и активной. И сама планета, выбранная в этот раз для посева, была под стать своему великолепному сюзерену. Это была крупная, переполненная энергией и возможностями планета, вероятно, лучшая по всем внешним показателям в своём регионе, а может быть, и во всём секторе.
По проверенной и накатанной веками схеме, случайно открытой инсектами и сохраняемой ими в тайне от всех других участников проекта, они и попытались её засеять. Схема прежде была всегда беспроигрышной: бомбардируя с орбиты, даже не опускаясь на поверхность, планету-кандидата «капсулами жизни», инсекты всегда, в рекордно короткие сроки и с минимально возможными расходами, выстраивали новый мир для себя и своих потомков.
Они умудрялись в течение срока жизни одной семьи сеятелей, которая равнялась жизням пяти-шести поколений хайтэсков, подготовить приемлемые условия для стационарной колонии. Приемлемые – не значит, отличные, но возможности существования на поверхности у колонии уже были. И их схема, в сравнении с усилиями других народов, оказывалась и самой целесообразной, и самой экономичной.
Для решения всех подготовительных задач на осваиваемой планете требовался всего один рейд и всего одна долговременная экспедиция, без всяких дополнительных и корректирующих полётов. Методика их была гениальна и проста: огромный галактический корабль усилиями всего Сообщества Инсектов строился на орбите Ипа под уже готовый проект экспедиции. «Лидер» начинялся всем необходимым, и только для полёта в один конец – обратно их никто не ждал. Туда загружалось всё для длительного, автономного существования нескольких десятков семей сеятелей и семьи-пилота. Затем его предельно набивали посевными и корректирующими биологическими материалами, а Советом Инсектов им определялся маршрут и координаты конечной цели миссии. И в путь, без страха и сомнений, которые, впрочем, были им неведомы.
Экспедиции инсектов, отправляясь в невозвратные дали, отлично сознавали, что никогда уже ни одна из их семей не возвратится к родным холмам и не увидит родного Ипа. Но и понимая это, они считали, что их судьба – самая счастливая судьба! Быть надёжной ступенькой к вершине успеха для всего своего народа – что же может быть лучше?
Они, маленькие, почти безличностные существа, не воспринявшие дара воображения, дара любви и чувства красоты, понимали под счастьем только успешное исполнение долга перед своей семьёй, родом и своей расой. Цель, поставленная им Советом – это воплощение воли расы, что так же свято, как и Великая миссия, и значит, есть безусловное основание считать всех причастных к её исполнению, избранными и достойнейшими в своём народе. Только гибель экспедиции могла прервать исполнение задания, и только смерть могла стать сильнее их воли и стремления исполнить всё ради блага своего народа.
Любой из коллективных инсектов, вся семья его, вся экспедиция, умирая при исполнении задачи, были уверены, что они достигли пределов своего счастья! Так было всегда, если им удавалось исполнить предназначение своё. И в этот раз избранники, пройдя свой маршрут, пролетев сотни световых лет и потратив на этот путь жизни нескольких тысяч поколений семьи-пилота, достигли намеченной точки пространства.
Здесь, как и обещали им пославшие их, они нашли свою цель, красавицу-планету, к которой так долго стремились. Их корабль какое-то время менял направления облёта: вдоль экватора, от полюса к полюсу, пока не занял возле своей избранницы оптимальную орбиту, на которой и закрепился.
На борту корабля-матки закипела жизнь, как в проснувшемся улье. И это было именно так, ведь в полёте все, кроме семьи-пилота, спали и экономили ресурсы жизни, а теперь пришло время действовать и скопившаяся энергия била ключом. Совершая веерные вращения над планетой, они щедро рассыпали «капсулы жизни» - массивные шары из вспененного огнеупорного материала, способного таять при контакте с водой. Начинкой капсул были разные жизненные формы, готовые начать освоение любой не слишком враждебной среды. При этом они изменяли эту среду так, как требовалось их хозяевам.
Конечно, многое по ходу дела приходилось изменять: добавлять и корректировать, устранять какие-то факторы, а какие-то добавлять, но тоненькое покрывало атмосферы потихоньку росло и укреплялось. В долинах, влажных ущельях и на побережьях морей, уже через несколько десятков тысяч суточных циклов, это волшебное покрывало мало-помалу становилось пригодным для следующего продуктивного шага.
Планктон и вся эта основообразующая каша в водоёмах уже процветала, травка и мхи уже кое-где вовсю принялись, а значит, главное уже было: воздух, вода и еда. Деревья и кусты тоже появятся, но постепенно и ещё не скоро, через сотни или тысячи лет. Так начинали они везде, планировали, что так будет и здесь, на этой замечательной, по многим предварительным прогнозам, планете.
По многим, но не по всем. В Совете Инсектов некоторым сразу не понравился индекс планеты, обозначенный, как и принято у инсектов, кластером из пакета трёхзначных цифр.
В кластерах, заменяющих инсектам названия и понятия, каждая группа цифр имела своё значение и смысл. Их раса, не имела звуковой фонетики, алфавита и речи, но они прекрасно и без всего этого обходились, общаясь понятийными символами, предпочитая всякому другому языку – язык цифр.
Обладая математически строгим мышлением и исключительно ёмкой коллективной памятью, в общении с хайтэсками они осознали всю условность и субъективность фонетической речи. Подтверждение этому они получали много раз когда, субъект, передающий информацию, мог осознанно или неосознанно информацию эту исказить. И часто искажали кардинально, меняя порядок слов, интонаций и вложенный смысл в одни и те же слова.
Это было непостижимо для точного разума инсектов. Они раздражались, не понимая сказанного, требовали максимально укорачивать и упрощать фразы, и раздражались ещё больше оттого что ощущали себя слабоумными и второсортными детьми Создателя. А цифры – это Разум мира, они бесстрастны и правдивы. Они не лгут, как не может солгать ни один член семьи другому, как не лгут семьи друг другу, как не лгут и царицы при своём общении внутри Сообщества.
В символе этой новой планеты, в её цифровом коде было что-то такое, что настораживало некоторых особо внимательных советников цариц. В мире холодного разума инсектов логика – это главный регулятор отношений причины и следствия, важнейший фактор взаимоотношений между семьями и руководство в выстраивании сложной системы связей и рычагов, сдержек и противовесов с внешними соседями. Логика инсектов – это логика цифр, она неоспорима и прекрасна, как может быть прекрасна только мудрость уравнений и аксиом.
Каждая цифра изначально несёт свой смысл и значение, свой потенциал и свой знак, определяющий её суть. И всё вместе – это заложенная информация.
Например:
0 – объявленная и неоспоримая пустота, но он же и начало – то, что есть до первого шага. А в иных случаях – это определение значимости, возможностей и силы;
1 – овеществлённая суть, нечто, и оно – одно. Но это одновременно и начало вещей, а в других случаях – это небо. И ещё означала единица у инсектов – совершенная неделимая сущность, а это то, что другие народы называли – Творец.
2 – символ динамического равновесия мирового порядка, как два уравновешивающих друг друга явления, как плюс и минус, как «0» и «1», где «0» - то, что было до мига раскрытия «Цветка» и будет после его закрытия, а «1» - то, что между ними. В других ситуациях эта цифра могла означать – двойственность бытия, а иногда – двуличие и измену.
3 – символ стабильности и устойчивости, как три точки через которые всегда можно провести одну плоскость. А плоскость – это неоспоримая устойчивость и в крайнем проявлении – бесконечная плоскость, а значит и бесконечная устойчивость, стабильная, как сама система вещей, рождённая Совершенной Неделимой Сущностью. Эта цифра была символом Сообщества и расшифровывалась для иных она так: Совершенная Неделимая Сущность + Замысел + Сообщество, и в этом были ответы на многие вопросы.
Каждая цифра несла свой смысл в системе ценностей инсектов, но особое место занимало число – 6. Его почитали, как любимое, сбалансированное число Вселенной. Строение большинства водяных кластеров подтверждают это, да и число одаренных народов именно таково. Инсекты считали, что шесть - это гармония Вселенной, истинная гармония. А вот число 7 – это искаженная гармония, с лишним ненужным элементом в себе, для ущербных народов, придумавших много ненужных слов и понятий, придумавших семь нот, семь цветов, душу и любовь…
Уж они то, инсекты, ценители бескомпромиссной точности, об этом знали всё.
И вот, предстало странное сочетание цифр в индексе рассматриваемой в качестве кандидата планеты, которое другие народы Ипа, одарённые воображением и сомнениями, могли бы назвать враждебным или даже дьявольским. Это было отмечено и в Совете инсектов заявлениями нескольких представителей семейств. И многих бы это остановило, но не их, «истинно разумных», не знающих колебаний, сомнений и страха,
А сюрпризы, как и предсказывалось, начались вскоре после корректирующих просевов. Никак не выстраивался требуемый газовый баланс атмосферы. Слишком много радиоактивных изотопов участвовало в газообмене, и потому слишком много враждебных газов циркулировало там внизу. Так показывали приборы. Но дышать этим коктейлем было всё-таки возможно – такой они сделали вывод. А как иначе объяснить быстрый рост водорослей и активное поведение прибрежной фауны. Правда, настораживала уже сама эта ненормальная активность: всё побережье, как будто, бурлило и какие-то неучтённые, мощные процессы влияли на всё происходящее там внизу.
Чтобы разобраться в ситуации, приняли решение: две семьи сеятелей на двух челноках десантировать в двух диаметрально-противоположных точках экватора планеты. Для этого на побережье океана выбрали долины, которые, судя по разросшемуся там травяному покрову и кустарнику, накрывал уже плотный слой пригодной атмосферы.
Десант ушёл и исчез… Исчез, как будто сгорел. Ни одного сеанса связи, ни одной цифры – ничего. Из-за густой, почти сплошной пелены тумана или облаков, стелющихся по поверхности планеты, наблюдение точек контакта челноков с поверхностью оказалось невозможным. Но вспышек и очагов горения, какие бывают при неудачных посадках, тепловизоры не зафиксировали, и потому, вероятность любого исхода была возможной. Предположили, что посадка у обоих прошла в аварийном режиме. Или другой вариант: атмосфера планеты, из-за своего состава, непрозрачна для избранного, традиционного диапазона связи.
Снарядили ещё два челнока, снабдив их всеми известными средствами связи и выживания. На них отправили ещё две семьи в районы посадок первого десанта. Но ни эти, ни два следующих челнока с сеятелями, которым было строго приказано немедленно возвращаться в случае опасности, ничего не изменили. Они улетали в неизвестность и исчезали бесследно. И никакие усилия не помогали.
Между тем непрекращающиеся сеансы наблюдения за планетой убеждали, что заселение поверхности идёт неправдоподобно быстрыми, просто молниеносными темпами: большие участки континентов, островов и всё мелководье буквально на глазах меняли окраску. Всё говорило об успехе, кроме одного: ни один из ушедших родов не вернулся и не откликнулся на призывы корабля-матки.
Прима-иерарх экспедиции, сверившись с инструкциями в бортовом компьютере и не найдя там ответа на поставленные вопросы, объявила оставшимся на корабле семьям, что неординарная и не имеющая аналогии ситуация, требует консультаций с Советом Сообщества.
На Ип отправили подробный доклад и стали ждать…
3.16. ТРАНСФОРМАЦИИ ВИДА
А посадка первых двух челноков на «планету с плохим номером», проходила без особых осложнений и в штатном режиме.
Осложнения начались вскоре после посадки в обозначенном районе планеты, на плоском берегу большого залива, который много позже, когда здесь появится новое население, получит говорящее название. И название это, в переводе на язык хайтэсков, звучало бы как «Залив мести». Непредвиденные и невозможные события в других мирах инсектов, оказались возможными и реальными здесь, в мире с плохим числом.
Как только стихли вибрации корпуса челнока, и отрывистый двойной сигнал оповестил о благополучной посадке, со всем экипажем челнока, семьёй сеятелей что-то произошло. Царица семьи вдруг прекратила всякое общение с семьёй и впала в состояние необычной и странной задумчивости. Все остальные на челноке, не имея координирующих команд и не понимая, что происходит, вначале замерли в ожидании, а когда время странной паузы превысило допустимые пределы, засуетились бестолково и бессмысленно. Индукторы-советники царицы зачем-то построились в круг возле ложа своей повелительницы и, то ли охраняя её, то ли добиваясь её внимания, принялись исполнять необычные и странные движения: вперёд-назад и вправо-влево. Номинальные, но не реализовавшиеся самцы, воины и рабочие вдруг побежали кто куда, сталкиваясь головами и плечами. И чем более проходило времени, тем очевиднее становилось, что эти столкновения не случайны, что это нечто похожее на посылаемый вызов сопернику.
Семья утратила главное – ощущение единого и целостного организма. Каждый член семьи вдруг осознал, что теперь он оказался перед огромным и враждебным миром в полном и ужасающем одиночестве. Чувства такого никто из них никогда не знал, как и не знали они прежде страха. И паника, доныне неведомое чувство, тут же охватила экипаж, который вдруг, на глазах, переставал быть семьёй. И вот они бестолково заметались по челноку, каждый впервые сам по себе, и каждый – сам за себя. Они не знали, что делать и как спасать свою погибающую семью – единственную и несомненную свою ценность.
Инстинкт и опыт говорили им: надо найти новую царицу, сплотиться вокруг неё и восстановить семейные связи. Но блокирование программы размножения, вводимое на время десанта, не позволяло им приступить к поиску новой царицы и ситуация стала походить на тупик, в котором, казалось, и должна была закончиться жизнь всей семьи. Паника уже достигла апогея, когда проявился новый, непонятный для них фактор и фактор этот был настолько небывалый, насколько и удивительный! Каждая особь внутри челнока вдруг стала осознавать себя отдельной единицей и отдельным самостоятельным существом. И каждый впервые ощутил себя, хоть и связанным с другими общим родством, полем общения и знаний, и даже общими интересами, но вдруг у него появились и свои собственные желания и намерения. Суета стала постепенно замирать и, наконец, все остановились и замерли, стремясь адаптироваться к новой небывалой реальности и стараясь понять своё место в ней.
Внутри у каждого из них протекало сразу несколько, пересекающихся и подпитывающих друг друга процессов. Проснулись заблокированные ранее программы по выработке гормонов, которые, благодаря местным условиям, стали активно управлять поведением этих самоопределяющихся особей. И очень явственно выходило, что в сложившейся ситуации у каждого появилась возможность занять новое и более высокое место в семье! А внутри каждой обретённой сущности тут же запели фанфары, и было некому приказывать и сдерживать их.
Тут же молодые самки, традиционно занимавшие в семье должности нянек-кормилиц, стали мысленно примерять к себе столь вожделенное и недосягаемое для них ранее место – ложе царицы и владычицы семьи. Серые, незаметные винтики-особи, обречённые быть, всё отмеренное им время, винтиками, яростно возжелали стать кем-то большим: почитаемыми Особами, личностями значимыми в этом великолепном, принадлежащем им, мире.
Воины и рабочие, бывшие функционально только воинами и рабочими, вдруг осознали себя грозными и могучими самцами, которые, конечно же, достойны другой, более славной участи. Участи Главного мужа царицы – а о чём они ещё могли мечтать? И пока их головы работали над этой острой и сладкой мечтой, их ноги сообщили им, что на челноке что-то происходит! Что-то вибрирует и гудит, не громко, но на одной частоте и постоянно. Оказалось, что это царица.
Царица, существо организованное более тонко, чем остальные члены семьи, под влиянием местных мощных мутагенных факторов, сначала впала в длительный и глубокий шок, а затем, очнувшись, ощутила значительные перемены внутри себя. Всё её большое и немолодое тело запело-завибрировало, сотрясаясь от избытка энергии, от избытка силы и желания жить. Вибрации её немедленно передались всей безумствующей семье, а с вибрациями и настроение царицы. Необыкновенный коктейль из ощущений своих и царицы-матери совершенно поразил всех без исключения на борту. Казалось, будто безумие охватило их, бывших когда-то единой семьёй, а теперь обособившихся и недружественных инсектов.
Слишком долго лежала в обмороке, не владея ситуацией, царица. Слишком сильное влияние на всех оказали местные условия, и слишком далеко зашёл никем не управляемый процесс.
Каждая из бывших нянек, успела за эти неполные сутки начать формирование зачатков главных и важнейших органов, которые отличают царицу от всех других самок семьи. Все они пожелали стать полноценными самками, и инстинкт заставил их сделать следующий шаг: почти одновременно они вбросили в окружающий их объём кабины челнока такое безумное количество ферамонов, привлекающих самцов, что те просто взбесились. Мгновенно произошли необратимые изменения: вчерашняя семья – оплот и святое для каждого из её членов, монолит и единый организм, по своей сути, превратилась в десятки враждебных групп. И каждую группу возглавляла молодая самка.
И всем им понадобилось жизненное пространство.
Ситуация в узкой кабине челнока стала невыносимой и взрывоопасной. Все законы инсектов, позволявшие им выживать и процветать, оказались разрушены. Все, кроме Главного! Не нарушен пока был Запрет на убийство, Запрет, всё ещё почитаемый в те времена на Ипе всеми народами.
Как быть и что делать? Вот два главных теперь вопроса на борту челнока. Задачу, поставленную Примой-иерархом, задачу, обязательную к исполнению, не выполнили! Да ещё и семью расчленили! А этого уж никак не поймут ни Прима экспедиции, ни «Совет инсектов» на Родине. Значит что?
Возвращаться нельзя. И здесь жить невозможно…
А так ли, невозможно? И решились они. От безысходности. Открыли люк и вышли. Другого-то варианта всё равно не было. Вышли, рискнули, ведь дышали же как-то меньшие разумом, первые жители этого нового мира.
Вышли они, добровольные изгои, и не умерли, хотя вначале и трудно им было. Только ведь у них цель была! Они пока ещё думали о себе, что они – традиционные, начинающие семьи. И все необходимые при этом программы в них благополучно проснулись и заработали. Вот они и ушли из челнока, и разбрелись по всему побережью, чтобы строить свои гнёзда, строить свою жизнь. Благо, что еды: криля, мхов, планктона – сколько хочешь.
А старая, покинутая детьми царица, со своими старыми мужьями, потеряв преемственность поколений и всю субструктуру семьи, осталась в челноке, как в гнезде. Здесь она решила восстановить свою семью, и затем уже попытаться исполнить приказ Примы-иерарха. Только о контакте с Примой сейчас не могло быть и речи. Ведь то, что произошло с ней здесь после посадки, ни на Ипе, ни их Примой, не могло расцениваться иначе, как отрешение от власти её, престарелой и выжившей из ума царицы, вовремя не оставившей свой пост. И потому её доклад о происшедших событиях был сразу обречён считаться бредом, а её саму, конечно же, ожидал приказ о самоликвидации – таковы законы Сообщества.
Там, наверху, в Сообществе, никогда не поймут всего происшедшего здесь, там не поверят ей. А она ещё слишком молода для смерти, она полна жизни и готова её выплёскивать из себя тысячи и тысячи раз. Она прекрасно себя чувствует, не больна и не безумна, как могут решить там, наверху. Она ещё сможет всё исправить и всё отладить. А уже после, если пребудет с нею удача, она доложит о благополучном и достойном исполнении всей своей задачи.
И для этого старой царицей делалось всё. Остатки семьи, руководимые ею, трудились день и ночь, рассеивая биологический материал, корректируя предыдущие посевы и размножаясь, размножаясь, размножаясь… а вот это у них, в новых условиях, получалось лучше всего. Планета, вероятно, сама активно способствовала тому, и Великая миссия исполнялась предельно интенсивно.
А это главное!
Так же было и со вторым челноком, а затем с третьим и четвёртым. И так происходило каждый раз, при каждой новой, очередной попытке запусков челноков с орбиты.
3.17. ИНСЕКТОИДЫ. РОЖДЕНИЕ
Только не сбылись их надежды, ни старых, ни молодых. Все они изменились