Витька никогда так близко не видел землянику. Неужели в лесу растет такая здоровая? Он лежал и даже не пытался вставать. Не хотелось. Хоть бы его еще долго не нашли. Он лежал и улыбался во весь рот — такое состояние — взлететь хочется! Ой, нет, только не это!
… И вот она такая крупная, странная, похожая на садовую клубнику. Ну, не бывает в лесу такой крупной ягоды, что вы! Или это просто потому, что он лежит, а она висит над ним на этом бугорочке? Мягонькие выпуклые подушечки ягодного тельца, такого приятно и глубоко красного цвета, эти четкие и ровные бугорки. И на каждом — черная пупырышка. Поспела ягода, значит. Такая она сладкая, понятно даже без пробы. И если бы мог сейчас, не съел бы. Жалко такое взять, да просто съесть.
Вот как интересно — маленькая ягодка, которая сейчас видится, как под микроскопом, а столько в ней тепла, вкуса, цвета и запаха, которого не слышишь, но представляешь четко-четко. За этой ягодой наблюдать гораздо интереснее, чем за звездой.
Капля росы. Бряк! И упала! Так внезапно, что испугала Витьку. Он даже дернулся, вздрогнул и тут же расхохотался. Оказывается, это – не роса, это с дерева, вон с того листочка, скрюченного лодочкой, капает на землянику. А потом, напоив ягоду досыта, сваливается, падает вниз. И тут же следующая капелька на том листочке накатывает, накатывает, и… оп-па! Уже здесь – пей, красавица сладкая, на здоровие!
Комар прилетел! Смешно. Он пытается пробраться к телу, хоботище свой, наглый и такой пикообразный, вонзает в одежду Витькину, но понимает, что кровушки ему сейчас не попить. И даже жалко его — пусть бы каплю взял, откачал для себя, для своих нужд-потребностей, бедняга. Никакой не противный он, комар. Обычная тварь, нужная и своя, земная.
А в детстве бабушка Люда заставляла рано утром идти по ягоды. Землянику собирать не доверяла, сама наклонялась за каждой ягодкой, бережно, по одной, в бидончик складывала, чтоб не помять. А потом варенье варила. Сладкое и такое тягучее, густое! Банку отроешь, а из нее — такой аромат! Наверное, ароматом земляники можно вылечить любую болезнь, если просто дать вдохнуть такое богатство умирающему.
А малых отправляла за черникой. Ее много, собирать легче, мять не жалко — все идет на сушку, чтоб зимой поносы лечить, да на варенье. Для зрения, опять же, первое средство. А варенье такое невкусное — как вино забродившее. Витьке варенье не нравилось, а вот ягоды, м-м-м!!! Бабка выслеживала их с Сашкой, по синим губам определяла, что больше съедали сами, чем в ведерко ссыпали. А она ж такая вкусная, эта черника. Жменьку накопишь — и сразу в рот, ах-ах-ах! Но комары в черничнике зверствовали так, что потом, весь вечер, как чесоточные, скакали, раздирая руки и ноги в кровь, да календулой бабуля мазала все эти места – почесухи.
О! О! Паук! Ничего себе, размерчик! Кустик черники склонился до земли под его весом. А на запотевшей синей ягоде — след от лап. Как будто теплым пальцем по морозному стеклу провел. Нет, как будто лыжней по пушистому и глубокому снегу.
Да… Только сейчас, именно сейчас, в этот момент, и понимаешь, что такое при-ро-да!!! Эх, как же мы ее не видим, не слышим, не нюхаем. Ходим мимо по листьям в парке, смахиваем с маслят теплотелых слизней, у рыбы из пасти крючок так вырываем, как будто новый жалко купить.
А бабочки? Ой, а где ж эти путанки веселые и бесшабашные? Прилетела бы хоть одна — так наблюдать здесь здорово! Был бы писателем, сочинил бы, как инопланетяне в своем планетарии жизнь земли рассматривают. Про войны-революции даже не рассказывал бы им, землянику бы крупно показал, запах бы дал почувствовать, а потом как открыл бы баночку земляничного варенья баб Люды!
— О!!! Нашли! Это за мной, дорогой, — объяснил он комару, все бьющемуся безуспешно в стекло скафандра. — Слышишь машины? За мной это, быстро нашли. Ты уж прости, друг. Вернусь скоро. За ягодами приеду. Укусишь потом, обещаю. А сейчас — никак, друг. Работа такая.
Витька работал космонавтом.