— Гавно дурь, — Паук сплюнул горькой и тягучей слюной сквозь зубы.
— Да-а-а, — протянул Токсик. — С тех пор, как Ринат притащил «Зелёный Джа», все местные барыги через него проходят.
— А что там за история с этим «Джа»? Говорят, что он любой укроп в дурь переделывает. И, что Ринат сам его забодяжил: взял пять кэгэ дури и три дня в Саркофаге шаманил, а потом — ХОП — и «Зелёный Джа».
Токсик тихо рассмеялся.
— Блин, ну ты же знаешь Рината. Если бы у него было ПЯТЬ киль дури, он бы засел у Бороды, сменял весь наличный хабар на жрачку и курил бы, пока дурь не кончится. Нет, я мыслю, он по накуру в дыру какую—то залез, а там «Джа» этот. И то, что он в дурь траву простую переделывает, тоже брешут. Я сам с «Янтаря» приводил «яйцеголового». Он мне и рассказал, что артефакт этот каждые сутки выделяет десять грамм «идеального релаксанта». Ни вреда, ни зависимости. Вот Ринат раствор делает и продаёт барыгам. А те уже укроп и «переделывают» в дурь...
Паук помолчал. Опять сплюнул.
— Слышь, ты Гомеза давно видел? — Паук достал нож и, проведя пальцем по острию, засунул его обратно в ножны.
— Да дня три назад. Ты как раз слинял с «научником». А мы с Гомезом с хабаром вернулись. Веришь — даже зомбяка ни одного не видели. Взяли мелочёвку, но много. Чуть дотащили. Ну, и сразу к Бороде. Хабар скинули, бабло забрали и за стол. Димон двести на грудь и говорит мне:
— Родственник, пошли на Арену. Я, — говорит, — адреналин свой не получил. Мне завалить кого-нибудь надо. А то как будто и не в Зоне были.
Я ему такой: — Да ты что, Гомез, гонишь? Живой пришёл, хабара — чуть притащили, а тебе адреналин подавай?
Но ты же его знаешь — если что-то решил, то всё. Приняли ещё по сто и на Арену. Пришли он бистмастеру местному заявку — тащи, говорит, кровососа. Кровососа так кровососа. Пока все морды задрали — смотрели, как кровососа вытаскивают из клетки — Гомез снимает экзу и со своим топором прыг — и на Арене. Хозяин чуть в обморок не упал. Говорит, Дима, меня же «Вольные» завалят, не успеешь ты копыта отбросить. Это же кровосос, а не чурка деревянная. А Гомез в ответ:
—Что мне твой кровосос? Я с этим топором на боцмана на «срочной» ходил. Так этот кровосос ему и в подмётки не годится.
И, правда. Погань эта как Димона увидела — в «тельнике», с топором наперевес — так в угол забилась и давай, как дитё малое скулить. Гомез посмотрел, плюнул и пошли мы опять в бар. Он там каких-то двух салаг поймал и полночи объяснял им — чем матрос от моряка отличается, и почему они ходят, а не плавают.
Паук тихонько захихикал.
— Седина в бороду — бес в ребро. Хотя я от него чего-то подобного ожидал.
Тишина вновь опустилась на засаду. Где-то вдалеке послышался звук мотора. Приблизился, потарахтел на низких оборотах, и затих, удаляясь.
— Долго ещё? — Паук нетерпеливо заёрзал на месте.
— Тридцать две минуты, — Токсик спрятал КПК.
— Так вроде патруль отвалил, можно было бы и…
— Ага. И сразу же «вояки» налетят. Я ж не зря десять «кусков» отвалил за расписание полёта спутников. Тут «зона влияния» НАТО. Они и просматривают её со спутников. Ровно через, — Токсик опять достал КПК, — тридцать одну минуту будет окно в четырнадцать минут. Не кипишись. Лучше расскажи, куда с «яйцеголовым» ходил.
— Куда-куда, доить верблюдА! — Паук смачно сплюнул .
— Да уж, ходка оказалась, что не похвастаться ни кому, да и самому вспоминать — то смешно, то противно, — сталкер хмыкнул и приподнял окуляр своего «ночника».
– Аккурат три дня назад гостил я у одного товарища, «свободовца», на Янове. Отдохнули хорошо, кабанчика завалили на хавку, в общем, как у людей — и косячок, и шашлычок, и водочка. Ну, на утро я назад на Свалку засобирался, а по пути к Герману решил зайти — кой-чего из медикаментов припасти. Хотя, в том состоянии, что я был после этого загула, аспирин точно не помогал. Так вот, зашёл я к ним в бункер, затарился и собирался отчалить, как Герман спрашивает:
—Слышь, Шестимостовый, не хочешь ли подзаработать?
Сам понимаешь, что от этого жмота, халявы не предвидится. И я сделал вид, что занят, некогда, да, типа, ваще, перезвоните позже. А сам уже прикидываю — какой навар с этого скупердяя снять. Короче, даже не зная, что делать, начал набивать себе цену и раскатывать губы. Так вот, он и говорит, дело, мол, плёвое и тебе, типа, по пути. Надо одного из их братии, который только что прибыл из-за периметра, на Янтарь, к Сахарову, отвести. Цену, мол, сам с ним обговоришь, а ему, в смысле, Герману, проблем меньше и он даст скидку на препараты — тот ещё жук. Ну, значит, поломался я чуток для приличия и согласился. Говорю:
—Зови своего товарища, будем договариваться.
И тут я понял, что не всё так просто, ибо «товарищ» был чисто «червь учёный», только весом в центнер и ростом — метр с кепкой.
—Да,— думаю,— с тобой дядька, до Янтаря как до китайской границы раком.
Но, делать нечего, уговор есть уговор. Стали говорить за цену.
—Бабки,— говорю,— сразу не предлагать. А вот из оборудования… Видел давеча у Новикова, на столе ПНВшник, очень интересной анжинерной конструкции. Так вот, моя цена — ПНВ. Скидки не даю.
Дядька аж позеленел, Германа позвал, и давай они меня стращать:
—Это грабёж!
—Это же конвой, а не ходка на ЧАЭС, что бы такую цену ломить!
А я им прямо и отвечаю:
—Не хотите — как хотите. Только мне с ним отседова на Янтарь топать, сто пудов, с ночёвкой придётся.
Паук достал фляжку, промочил горло и продолжил.
– Так вот, развели они базар, но я как кремень. Твержу своё да ещё подзуживаю, мол, вон у Локи можете проводника взять — он как раз, после вчерашнего только полечился.
В общем согласились. Собрал толстяк своё барахло и потопали. Скажу прямо — дядька пыхтел, что твой «паровоз Черепановых». Но полз упёрто, и всё выполнял в точности, как я ему говорил. Короче, дошли до Воинских складов, переночевали и всё без происшествий, а с утра поднялись ни свет, ни заря, и потопали дальше. И вот, когда до Янтаря уже рукой было подать — прошли мост с «жаркой» — приспичило дядьке до ветру, по большому.
Я ему и говорю:
— Держи, — и даю парочку болтов, — возле кустиков покидай и делай свои дела.
Пошёл он в кусты, а я стою, да по сторонам посматриваю, что бы какой-нибудь снорк или псина не помогли дядьке облегчиться. И тут слышу из кустов резкий крик, я туда, а сам думаю: «Не дай Бог! Это же разговоров и позору на всю Зону — человека не довёл!» Заскакиваю за куст и вижу картину — дядька, со спущенным комбезом, с зажатой в руке бумагой, стоит на четвереньках и плачет.
Токсик сдавлено хрюкнул.
— В общем, присел он, сделал дела, тут-то ему спину и скрутило, а его, значит, в такой сексуальной позе узрел. От сердца сразу отлегло. Однако давай я ему комбез натягивать, а он в крик.
—Не вытерся я! — говорит.
Тут и я приуныл.
— Дядя что делать-то теперь будем?
А он мне:
— Вытри, а потом комбез натягивай.
А я:
—Не было такого уговора, чтоб Вам ещё и зад подтирать, только довести подряжался.
Дядька взмолился, да так жалобно:
— Браток, сделай, а? Я сверху ещё и детектор «Омега» накину.
Ну, покумекал я и говорю:
— Два ПНВ и ни одной живой душе, иначе, где хошь тебя найду.
Дядька закивал и протянул мне бумажку.
Паук зажмурил глаза, и по его телу пробежала волна дрожи.
— Делать нечего, двумя пальцами взял я бумажку, левой зажал себе нос, ну, и сделал, о чём договорились. Затем взвалил этого борова к себе на плечи и пополз с ним до бункера, а в голове всё крутилась старенькая сказка, «битый не битого везёт».
Вот так, брат, мне достались эти ПНВ — и подтёр, и натянул, и допёр.
Паук снова приложился к фляжке.
— Ну, ты, брат, даёшь! — Токсик заржал почти в полный голос. — Таким способом я ещё «снарягу» не доставал.
— Ладно, хорош ржать, — Паук тоже не удержался от улыбки. — Скоро там окно?
Токсик, спохватившись, достал КПК.
— Уже скоро. Кстати, вот на твой «пистоль», у Лиса надыбал. Такого даже у «вояк» нету.
Токсик порылся в рюкзаке, достал продолговатый предмет и протянул Пауку.
— ПБС, стальной, почти вечный. Прямиком с военных испытательных стендов. Тут такие нескоро появятся.
— И где их Лис только берёт? — Паук накрутил глушитель на ствол пистолета и взвесил в руке. — Тяжеловат.
— Зато тихо. Мне Вадим говорил, что на это поле по ночам стая кровососов приходит. Что делают — непонятно. А вдруг нарвёмся? Одним ножом не отмахаешься, а из автомата палить — сам понимаешь. «Вояки» сбегутся со всей округи.
— Что со временем? — Паук засунул пистолет в кобуру и достал нож.
— Почти, — Токсик достал из кармана «разгрузки» полотняный мешок и протянул Пауку. — Держи. Времени у нас на всё — четырнадцать минут. Хватит, что бы набить мешок полностью.
В кармане Токсика тонко пискнул КПК и он, достав свой нож, произнес: — Вперёд!
Паук опустил ПНВ на глаза и, пригибаясь, скользнул ужом вперёд.
Сталкеры тенью, пересекли канаву, которая тянулась вдоль грунтовой дороги, и обозначала периметр конопляного поля.
– Не дрейфь — на ходу бросил Токсик, — патруль только через час, всё рассчитано до мелочей.
Братья с разбегу врезались в заросли растений и принялись собирать урожай. Паук быстро рвал созревшие соцветия растений и кидал их в быстро наполняющийся мешок. Токсик не отставал и так же шустро рвал шишки, которые прекрасно созрели в Зоне под ласковым солнцем Украины. Постепенно сталкеры, влекомые азартом продвигались вглубь поля, чем больше заполнялся мешок, тем дальше братья удалялись от дороги.
— На неделю зависну у Бороды,— сказал Токсик, выдёргивая куст вместе с корнем, — а потом ещё на недельку на Янов. Паук улыбнулся и протянул руку к верхушке куста, сжал кулак и почувствовал, как сквозь пальцы просачивается слизь. Время остановилось. Сталкер опустил взгляд на руку. В сжатом кулаке проступили неясные очертания – сосиска?!! Нет!!!! Это…
Над полем пролетел вой, так хорошо знакомый всем обитателям Зоны — кровосос! Кусты пришли в движение, поле ожило и зашевелилось как растревоженный муравейник.
— Мать вашу! — закричал Токсик, вытаскивая пистолет из кобуры и стреляя навскидку. Первые две пули легли точно в лоб кровососа, которого держал за щупальце Паук. Тварь начала заваливаться на бок и в этот момент Паук вышел из ступора. Все закрутилось с удвоенной скоростью, время стало жадно пожирать те мгновенья, которые оно так любезно предоставило сталкеру.
— Ходу, ходу! — закричал Паук, выхватил нож и ударил наотмашь. Во вторую руку прыгнул пистолет. «Тяжеловат!» — мелькнуло в голове. Сталкер стал «поливать» кусты позади брата, Токсик сменил обойму и братья стали поспешно отходить к дороге, не прекращая ни на секунду стрельбу. Выскочив на дорогу, сталкеры, не сговариваясь, прекратили стрельбу, и пустились со всех ног.
– Фу, стой, брателла! — Паук остановился, тяжело дыша, — Кажись, нет за нами никого. Токсик, пробежав ещё пару метров по инерции, остановился и пошёл назад к брату.
— Это ж надо, точно Вадо говорил, и угораздило же так нарваться! — Токсик со злости пнул кочку.
— Токсик, это ещё не всё! – сказал Паук и, сев на землю, снял ПНВ.
— Брат, Сашка, тебя что ранили?! – Токсик подбежал к брату.
— Хуже, — я мешок, кажись, скинул, когда начали отстреливаться.
Токсик сел рядом с братом и начал, сначала, тихо, а потом всё громче смеяться. И вот уже оба сталкера сидя друг напротив друга «ржали» в полный голос , и Токсик кинул брату зажатый в руке стебель , вырванной с корнем, конопли.
— На две недели, конечно, не хватит, но пару дней провести с понятием можно — совершенно серьёзно сказал Паук, на что Токсик ответил новым приступом смеха.
На востоке начала алеть заря, сталкеры поправили амуницию, и снова став серьезными и бдительными, осторожно, шаг в шаг — старший первым, а младший замыкающим — скользнули двумя призраками под сень молодого подлеска. И Зона опять позаботилась о своих беспутных пасынках, дав им спокойную и чистую тропинку до лагеря Вольных. Что бы шутник и балагур Токсик ещё не на одной стоянке рассказывал, как его старший брат вытирал зад «учёному дядьке», а тремя днями позже вытирал сопли кровососу. Что бы Паук со своими друзьями Вольными прошёл опустошительную Войну группировок, но это уже другая история.