Парнасом признанного Мэтра
Я был вниманием польщен
И замечания Поэта
Смиренно слушать обречен.
Интеллигентно-снисходительно
Мои стихи он оценил,
Потом в беседе доверительной
На путь тернистый вдохновил.
Сказал, что рифмы, к сожалению,
Не принял бы имажинист.
И, обрекая на презрение,
Ошельмовал бы футурист.
Что нет изящества холеного,
Сказал, что образы сухи,
По-деревенски немудреные.
Ну, в общем, что-то от сохи.
Я возразить ему не мог.
Как есть оценку принимаю,
Хоть слога истинного толк
Поверьте, тоже понимаю.
Внимал суровую печать,
В недоумении смутившись.
Все дело в том, грех умолчать,
Поэт — мой друг давнишний.
Хочу спросить его: «Скажи,
Зачем прервал так песню грубо?»
Ведь распахнул порыв души
Не как поэту я, как другу.
Зачем ты — рифмы, футуристы?..
Очнись! Стряхни завесу грез.
Ты в городских трущёбах мглистых
Забыл поэзию берез.
Ты, в сердце раненный прогрессом,
Приявший ложный хоровод
И лесть принявший в тихом плесе,
За струи свежих, чистых вод.
Забыл,. как нивы колосятся,
Как пахнут почки на сосне,
В лучах как росы серебрятся,
Земля как тянется к весне.
А, впрочем, экая заноза,
Я давний друг, а не судья.
И жизнь не мыслю без навоза,
Асфальт и смог — судьба твоя.