Акварель Стива Хэнкса.
Закончился выпендреж и мандраж,
Исчезли страхи и стража
Все стихло, все ушло. Человек
Под деревом - часть пейзажа.
Ritase
От скупости до скудости шажок -
Ты делишь жизнь на “суетно” и “вечно”...
Отчаян мой скворчоночий прыжок -
Всей щедростью - с приступочки скворечни!
Лариса Артемьева
Не пригнувшись не достать до небес. Не подпрыгнув не познать катакомб.
На кого петлЮ накидывал бес, тот нешапочно и с Богом знаком.
Невесомая летаю во сне, а под утро, взгромоздившись на стул,
замечаю, что кадык покраснел… От верёвки, видно... Значит — расту.
Софья Сладенько
«Герман носил во лбу лукообразную морщину, одну-единственную. Во время чувствований она либо углублялась, либо чужеродно белела. Могучие были надбровья, чуть шишковидные. Угадывалась ладная кость. Других образований на лбу не наблюдалось. Какое бывает от дерева свечение, когда с сучьев уйдет листва, такое шло и от личища Германа, большущего то есть лика с зарубинами рта, сильных глаз, малюсеньких ушей. Он был не так крупен, как крепок. Он бы сошел за Миколу-угодника, приведись увидеть его где-нибудь в волшебном урочище, кабы не борода. Бороды не было ни клока».
© Эдгар Бартенев, 2001
«ОХОТА»
http://www.proza.ru/2001/01/19-10
«Опять схожу с ума в объятьях немоты -
Безмолвный лицедей, измученный и жалкий.
Охапками несут поклонники цветы,
А я сменял талант на жизнь - в меняльной лавке.
Я разменял стихи на мелочь ремесла:
Тяжелый кошелек - за крылья над плечами,
Еще была любовь. Но тоже - не спасла.
Я разменял ее случайными ночами.
Я выменял успех. Я сам себя раздал.
Восторженный партер, сияющие ложи...
Но я бегу зеркал, и - не смотрю в глаза,
и не смываю грим, врастающий под кожу.»
© Naf, 2001
«Театральный роман»
http://www.proza.ru/2001/12/19-15
««Я был правителем красивой большой страны. Меня прославляли и мной восхищались, мои подданные усердно трудились и исправно платили налоги, мои соседи уважали силу моей армии и так же одаривали многими подарками. У меня было все, кроме счастья. И это не давало мне покоя. Я собрал мудрецов, что бы узнать, как стать счастливым. Они долго совещались, говорили то одно то другое, но ничто мне не помогало. Мне сказали, что я несчастлив из-за слишком спокойной жизни - я отправился воевать и покорил десять соседних государств. Мне сказали, что счастье в семье – я завел десять жен, которые родили мне десять наследников. Но все еще не был счастлив и подолгу бродил по прекрасным садам своего дворца в одиночестве и горьких раздумьях. Иногда в их свежих тенистых аллеях я находил если не утешение, то хотя бы успокоение. И все же это случалось редко. Я продолжал страдать. Наконец один из мудрейших сказал мне: благородный повелитель, все дело в том, что ты слишком богат. Ты пресытился...»
© Рейнар, 2002
«Сказка о людях, ищущих счастье»
http://www.proza.ru/2002/03/16-18
«– Верный, – позвал его Трофимыч, – поди сюда.
Пёс поднялся с задних лап, вышел из-за перегородки и тяжело запереваливался с боку на бок к нам, зацокал когтями по широким половицам. Проковылял с десяток шагов и неловко с сиплым выдохом осел подле старика-хозяина.
Он был по-собачьи сед. Кроме белых бровей и усов, которые смешно топорщились на морде в разные стороны, серебристые шерстинки проступали по всей шкуре и особенно по заострившемуся хребту, где сливались в сплошную белёсую полосу. Глаза Верного глядели страдальчески и как-то обречённо. Он тяжело дышал и мелко, как от озноба, подрагивал всем телом.
– Что, старина, не подох ещё? – насмешливо спросил дед, помолчал и уже печально добавил:
– Я вот тоже».
© Павел Черкашин, 2004
«Старики»
http://proza.ru/2004/12/25-37
«Мне 50 лет. Ощущение утраты молодости, честно сказать, очень мощное. Это настолько сильное чувство, что сложно его описать: ностальгия по истраченной жизни, в которую вернуться невозможно, это не Родина. О ком бы я ни писал – на терпеливой бумаге всегда угадывается мой портрет. С течением времени он меняется, но никогда не станет точным отражением того, кем же на самом деле являюсь я. Для этого мне не хватает смелости. Вокруг меня чужой город, в котором я работаю, чужая комната, в которой живу. Даже компьютер, на экране которого возникают эти строчки, принадлежит не мне. Моё только то, что внутри меня. А что там, внутри? Полный беспорядок или вожделенная гармония души? Сегодня у всех выходной. Я ем салат из морской капусты, копченую рыбу, которая называлась «горбушей». Вспоминаю милых и нежных женщин, с которыми когда-то имел близкие отношения. Эти почти забытые мной женщины были моложе меня и значительно старше, они казались худыми и полными, высокими и среднего роста, симпатичными и не очень. Я называл их Женщинами Весны, Лета и Осени.»
© Василий Тихоновец, 2006
«Гармония души»
http://proza.ru/2006/09/21-182
«Минуты ожидания в запертой со всех сторон комнате показались Рону вечностью, но забряцали ключи, защелкали замки. Могучий санитар втолкнул в бокс почти бестелесную женщину в бесцветных одеждах и непарных шлепанцах на босу ногу. Один из них был синий, а другой коричневый. Щелкнул замок – дверь заперли снаружи...
Глаза у женщины бегали и ни на чём не могли остановиться, губы тряслись, но речь была внятной.
-Сейчас, сейчас, вот они,- и она извлекла из кармана нечто, завернутое в бумажную салфетку. Когда она эту салфетку развернула, Рона чуть не вырвало.
Женщина один за другим вставила в рот бело-розовые протезы, сделала какое-то движение, и пластмассовые челюсти сели на свои места.
-Теперь и поговорить можно. Здравствуйте, товарищи! Её дикция стала четкой, интонация- мажорной, голос- уверенным, как у диктора на радио. Это не вязалось с её внешностью.
-Кто же Вы такие будете, господа хорошие?
Женщина обращалась к ним, но глаза её бегали и никуда не смотрели.
- Мне сказали – сын. Но сын у меня маленький, ему только четыре… хорошенький такой, глазастенький.
- Он вырос,- спокойно вставила Михаль,- теперь ему 13.»
© Евгения Гут, 2007
«Зачем мне такая мама?»
http://proza.ru/2007/10/06/327
«Многие говорят, что самый лучший способ изучения иностранного языка – это полное погружение в среду носителей этого языка.
Нелегальная иммиграция - наиболее радикальный метод этого способа. Сразу на дно Марианской впадины камешком булькнуть и извилинами зашевелить мозговыми, выжить пытаясь.
И как в учебнике португальского языка В. Г. Петровой все начинается с простых вещей (изучения букв), так освоение португальских глаголов начинается с простой фразы: «Quero trabalhar» - «хочу работать».
К изучению португальского языка следует приступать именно с изучения этих двух элементарных глаголов.
Первый из них - «Хочу». Выражает потребность и занимает почетное первое место в частотных словарях глаголов всех языков мира.
«Хочу» – тянет ручонки к спичкам ребенок.
«Хочу Лену» - и пылает Троя.
«Хочу» - и поднимается из болота серый призрак Петербург.»
© Владимир Баев, 2007
«Времена португальского глагола»
http://www.proza.ru/2007/01/09-72
«Неожиданно фары вырвали из темноты фигуру стоящей на обочине одинокой женщины. Из-под ее плаща выглядывал медицинский халат, а в руках она держала саквояж, который носят работники скорой помощи. Водитель машины резко притормозил. Женщина подбежала к машине и спросила:
- До метро Домодедовская не подвезете? Наша машина по дороге где-то сломалась.
Водитель обернулся к Яшке:
- Возьмем?
- Конечно, - ответил он, - пусть садится, святое!
Женщина с благодарностью улыбнулась, села на заднее сиденье. В салоне автомобиля сразу запахло медикаментами.
- Сразу чувствуется, что вы врач, - улыбаясь, сказал Яшка.
Но… так, видно, суждено было быть. Кляп, пропитанный клофелином, лег на лицо Яшки. Немножко посопротивлявшись, он затих на переднем сиденье. Машина свернула на дачную дорожку. Яшку обыскали, забрали все деньги, выбросили в канаву… и все! Доза препарата была настолько сильна, что когда Яшка пришел в себя, то он не знал, кто он есть и откуда, за исключением того, что он - Яшка
С этого момента им стал руководить не разум, а чувство голода. Так в огромную армию московских бомжей влился еще один человек по имени Яшка...»
© Леонид Бабанин, 2009
«Я, Яшка человек!»
http://proza.ru/2009/04/03/334
«На Егория боль отпустила, и Михей подумал, что умер – уж больно краски в миру стали яркие – таких не бывает, осмотрелся – все по-прежнему, но и не так. Хотя жил большей частью в лесу, раньше как-то не замечал; сколько оттенков бывает зеленого, не помнил такого достоинства в его сытой неброской яркости. И дальше, уже по осени, которой не чаял дождаться, не уставал удивляться иной, петушиной красочности жизни. Другой бы давно свыкся, а он, нет-нет, да остановит лодку у плавающей кувшинки, чтобы заглянуть внутрь запаздалыша – цветка не по сроку – ишь ты! - и по-щенячьи возрадоваться. Вот оно оказывается как: правда в том, что без боли и света не увидишь, не поймешь его. Правильные глаза только после большой боли становятся.
...
Одна женщина – баба, две женщины – базар, три – ярмарка, - считал Михей, и что при женщинах, что при бабах держал рот на замке, из-за чего считался средь них нелюдимым, а среди мужиков – головастым. Гладкословистых людей много, едва ли не все выверяют речь свою не по тому, что хотят сказать, а по тому, что от них хотят слышать. Михей спроста не говорил: растопырит слово, что вилы, к нему другое, третье – глотай этого ежа и думай. При этом оценивал - как пошло, смотрел «добрым ленинским прищуром», от которого людей соображающих бросало в пот».
© А-Др Грог, 2009
«Михей»
http://proza.ru/2009/12/09/60
«Крестьянин Иван Грачёв смотрел на окна вагонов и мечтал прокатиться в таком богатом поезде. Сам он, потерявши место в городе, ехал простым, бесславно возвращаясь в родную деревню «Грачёвку», где его ждали пятеро детей, хворая жена, старая теща, никак не хотевшая умирать, и младший брат, спившийся до никчемности. «Как же так жисть устроена, – думал он, – что одни спят на мягком диване, шимпанское пьют али мадеру, жульеном закусывают и при этом палец о палец не ударяют, а другие – жилы в кровь рвут, и все одно спят на жестком, едят сухую корку хлеба и пьют пятикопеешное вино... Вот взять хотя бы энтого барина, что уставился на меня. Ведь рожа у ево самая что ни на есть мужицкая, такая же как и моя. Но он почему-то едет в мягком, курит сладкие папиросы, а я буду спать на заплеванном полу в обчем вагоне и курить ядреную махру. Где же справедливость? Нетути.
Лев Николаевич, глядя на мужика, подумал, как же это так жизнь устроена, что одни спят на мягких сафьяновых диванах, пьют клико и при этом палец о палец не ударяют, живут в праздности и разврате, а другие рвут жилы на тяжкой работе и все равно спят на жестком, едят сухую корку хлеба и пьют пятикопеечное вино. Где же справедливость?»
© Владимир Колышкин, 2009
«Предчувствие»
http://proza.ru/2009/09/27/281
«Медленно выпрямилась Наргиз, повернувшись навстречу набегающей стае, непослушными пальцами расстегнула пуговицы старенького овчинного тулупчика, открывая под удар шею. Потянулась к свертку – развернуть, чтоб не грызли, не мучали волки Айгуль, добираясь до крохотного тела.
- Холодно будет маленькой, есть еще время… - Она ждала волков, молчаливо и смиренно глядя на летящие к ней тени.
Все быстрее мчится Волчица. Помимо воли ее свирепое рычание рвется сквозь стиснутые челюсти. За несколько шагов до Наргиз взметнулось в воздух ее тело, вытянувшись струной в нетерпеливой жажде убийства. Навстречу ее клыкам протянула Наргиз дочку, распахнув сверток. Безграничное мужество матери заставило ее пережить дитя.
Теплый, кисловатый запах ударил в ноздри Волчицы. Неповторимый запах младенца, детеныша. Свои ли волчата вспомнились ей, инстинкты ли всколыхнулись в затуманенной яростью голове ее – взвизгнула тоскливо Волчица, судорожно извиваясь всем телом, попыталась изменить свой смертоносный полет».
© Владим Сергеев, 2010
«Волчьи дети»
http://www.proza.ru/2010/08/05/1024
продолжение http://proza.ru/2011/04/12/605