Глава двенадцатая
Алексей подрулил к противоположной кромке леса, выключил двигатель, чтобы зря не тратить топливо. И, внимательно осмотрел площадку в направлении взлета.
Снежная лужайка, эллипсовидной формы, вытянутая в северо-восточном направлении, с которой предстояло взлетать, была маловата. И, кроме того, в довершение, по всему периметру была обрамлена высоченными разлапистыми елями, обильно присыпанными снегом. Выглядело это похожим на дно огромного котлована с белым дном и стенами из хвойного леса, что являлось значительным препятствием на пути к намеченной цели.
Небо немного затянуло. Далеко уже послеполуденное мартовское солнце еще по-прежнему продолжало радовать небольшим теплом окружающую природу. Но, теперь оно, будто играясь в прятки, чаще и пока ненадолго пряталось за тонкие кромки зарождающихся облаков. Потом, вновь выглядывало, освещая и насыщая яркими сверкающими красками противоположную сторону опушки леса в его снежном наряде. Словно делало попытку поддержать внутренний настрой Алексея на удачу и одновременно предупреждало, что не на долго.
- Красивое местечко и даже уютное, - с некоторым сожалением подумал Алексей, точно подготавливая себя и разряжая внутреннее напряжение, - но любоваться некогда.
Однако, возникшие накоротко положительные эмоции, существенного оптимизма, ему не прибавили. Погода действительно понемногу начинала, портится. Но, он принял решение, и менять его не собирался.
- Надо поэтапно проанализировать возможные сюрпризы на взлете, - мысленно продумывал Алексей механизмы необходимых действий на взлетной дистанции. - Да, и потребуется, произвести контрольный разбег.
Он откатил дельталет к самой кромке леса, почти упираясь воздушным винтом в мохнатые ветки громадных елей, прикинул взлетную дистанцию.
- Ясно, совершенно безопасный взлет по всем правилам не возможен. Без проблем не обойтись. Если сразу перемахнуть стоящие на противоположной стороне ели не удастся, придется совершить довольно крутой разворот вправо, вдоль кромки хвойного леса. И, выполнить это следует по наиболее пологому радиусу площадки, насколько это видно с этого расстояния. Произвести набор необходимой высоты и выскочить из этого колодца.
Подобные препятствия ему не раз приходилось покорять на авиахимических работах, обрабатывая поля на высотах два, три метра с выходом через ограничивающие поля лесопосадки. А они попадались различной высоты. Особо опасными были пирамидальные тополя, которые достигали порядка тридцати-сорока метров в высоту. Но, тогда это было уже в воздухе и решения по их преодолению приходилось, принимать непосредственно в полете, сходу. Теперь предстоял взлет с ограниченной зимней площадки, с высокими препятствиями на курсе взлета, с той лишь разницей, что прежде надо еще оторваться от снежной площадки. А, преимущество одно, есть время подумать.
Он еще раз внимательно осмотрел площадку. Пожалел, что когда был на той стороне, не совсем внимательно отнесся к будущим препятствиям.
- Ладно, вначале пробная пробежка, потом скорректируем. – Рассудил Алексей.
Вновь запустив еще не успевший остыть двигатель, Невров вывел его на максимальный режим. Наметил ориентир вдоль наибольшей длины площадки и, дернувшись вперед всем телом, чтобы легче было, сдвинуться с места, начал разгонять дельталет.
Пробежав несколько метров, аппарат неожиданно стал забирать влево и с увеличением скорости все энергичнее, несмотря на своевременное вмешательство пилота. Алексей прекратил разбег.
- В чем дело? Неужели, что-то с передней лыжей?
Подрулив к точке начала разбега и выключив двигатель, Алексей внимательно осмотрел переднею стойку шасси и след от ее лыжи. По характерному наклонному следу плоскости от передней лыжи в левую сторону, стало все понятно. Горизонтальная ось передней стойки, на которой она шарнирно закреплена, несколько наклонена влево. То есть левая амортизационная пружина несколько кажется длиннее правой. Разница плеч. Когда он взлетал с более твердого снежного наста утром, этот дефект проявлялся незначительно и легко парировался отклонением педали передней стойки шасси в нужную сторону.
Алексей вспомнил, что при посадке на эту площадку в момент пробега аппарат тоже тянуло влево. Но, захлестнувшие их эмоции сразу после приземления не позволили проанализировать возникшие проблемы.
Сейчас намного сложнее. Полуденное весеннее солнце, и повысившаяся при этом дневная температура воздуха за период их отсутствия на площадке, значительно повлияли на снежный покров. Теперь снег вязкий. Плотность снега изменилась, и лыжи на разбеге проваливались. Из образующейся наклонной колеи переднюю лыжу удержать в нужном прямом направлении труднее, она стремилась в момент движения, развернуть дельталет влево.
Алексей повторно решил произвести разбег, но результат не изменился. Невзирая на усилия, предпринятые пилотом, аппарат по-прежнему забирал влево. И, на дистанции разбега всего в тридцать метров он неумолимо и недопустимо близко приближался к левой стороне кромки леса.
- В этих условиях устранить дефект без соответствующих инструментов не возможно, - подумал Алексей, осмотрев внимательно еще раз переднею стойку шасси, - нужно что-то другое.
Алексей понимал, что лишние попытки разбега тратят безрезультатно и без того малый запас топлива. Надо взлетать. Он вернул дельталет на линию старта. Еще раз внимательно взглянул на площадку, продумывая новый порядок взлета.
Неожиданно, но довольно озорная мысль вдруг завладела его сознанием.
- Надо как-то создать компенсирующий момент на разбеге в противоположную сторону, - и, Алексей, прокрутив в голове, на взгляд, немыслимое действие, все же решил им воспользоваться. - Только делать это надо очень осторожно.
Правее курса взлета и практически в середине снежной площадки заметно торчит одинокая веточка. Принимая ее во внимание, Невров решил взлетать по дуге. Предварительно на старте, установив дельталет в направлении с курсом, значительно, большим намеченной линии взлета, он опустил правую консоль крыла на снег и даже чуть заглубил ее. Увеличив обороты двигателя до максимальных, начал разбег, ориентируясь в изменении направления дельталета по ветке.
В первые секунды разбега нужный эффект подтвердился и был достигнут. И, хотя дельталет продолжал уходить в левую сторону, невзирая на компенсирующий момент торможения о снег консолью, общая циркуляция его смещения к левой кромке леса все же заметно замедлилась. И, это было на руку Алексею.
- Еще! Еще немного! - будто сам себя уговаривал Алексей, опасаясь плотнее зацепить влажный снег и сломать консоль крыла.
Он придерживал ее до времени и по необходимости на снежной поверхности. Крыло едва чертило снежную поверхность. И, он, учитывая полученную компенсацию от крена крыла и чирка по снегу старался удержать направление разбега по, этой, единственной, одиноко торчащей веточке в снегу.
- Пора! – громко, в голос скомандовал себе Алексей и коротким движением от себя и чуть вправо выдернул скользящую по снегу правую консоль крыла.
Это было важным моментом. Скорость значительно возросла, иначе, продолжая, удерживать правую консоль крыла на поверхности снега, можно ее повредить, если не хуже. Положение же крыла, в продольном отношении, Алексей, до определенного времени оставил без изменений, лишь с большим наклоном вправо, устранив только касание о снег консолью.
Скорость постепенно нарастала и движение аппарата по пологой дуге в левую сторону, вскоре совпало с направлением намеченного курса, тонкая одинокая веточка неизбежно приближалась и проецировалась теперь несколько правее, надо было немедленно отрываться.
- Отрыв! - вновь дал себе команду Алексей и внутренне перевел дух, - взлетаем!
Он быстро переместил крыло в горизонтальное положение, полностью устранив наклон в правую сторону. Надобность в этом теперь отпала. Коротко и энергично, на мгновенье, отдал ручку управления от себя почти до упора, для создания максимальной подъемной силы крыла к моменту отрыва. Машина, оторвавшись от снежной поверхности лесной площадки, повисла в воздухе. И, он плавно понемногу поджал ручку, соразмерно нарастающей скорости, постепенно подправляя намеченное направление взлета.
Маленькая веточка в середине поля, по которой Алексей выдерживал направление в первой половине взлета, исчезла из поля зрения. Начался второй, довольно скоротечный, счет на секунды, этап взлета не менее сложный и предельно трудный в преодолении высокой стены хвойного леса, окружающего взлетную площадку.
Алексей, занятый управлением дельталета, не мог видеть, как маленький тезка, наблюдая за взлетом от опушки леса, помахал ему рукой на прощание.
Плавным нажимом ручки на себя, Алексей разгонял машину с небольшим набором высоты. На этом этапе важна скорость. И, как только она достигла значения близкого к восьмидесяти пяти километрам в час, он несколько отпустил ее, почти до полного снятия нагрузки на себя, оставляя небольшой запас и продолжая набор высоты с большим значением поступательной скорости.
- Ну, теперь основная сложность. Лес. И, он уже близко, - Алексей, жестче сжал пальцами ручку управления.
Он хотел, избежать малейшего, даже незначительного отклонения дельталета в момент преодоления препятствия. Стена леса неминуемо подступала, высота увеличивалась. Напряжение пилота по мере приближения к границе поля нарастало. Казалось, что аппарат не перепрыгнет верхушки деревьев. И, Алексей, внутренне подобравшись, учитывая подобную вероятность, рассчитывал на крайний случай уйти от леса на разворот вдоль кромки поля по дуге вправо, чтобы добрать необходимую высоту. Он отчетливо сознавал, что в развороте подъемная сила крыла значительно снизится, хотя выход под углом к препятствию классически считается более безопасным.
Однако в этом конкретном случае Алексей все же избрал основным вариантом форсирования границы леса иной способ, лобовой.
Возможный уход по пологой дуге Алексей предусмотрел еще перед взлетом. Но, от точки взлета Алексей не мог видеть, как в точности выглядит конфигурация эллипсовидной кромки леса на противоположной стороне взлетной площадки. На самом деле граница леса этой части была несколько вытянута. Отворот, вправо, когда Алексей приблизился к кромке леса, выполнить даже с предельным креном, по техническим возможностям дельталета, фактически было не возможно. Узко. Решение на лобовое преодоление препятствия Алексей был вынужден принять непосредственно перед форсированием лесной преграды.
Он брал в расчет и то обстоятельство, что знал заранее, при подготовке к взлету. Сразу от кромки леса, начинался склон горы. Каждое впереди по направлению последующее дерево от границы поляны, относительно горизонтальной плоскости, было ниже предыдущего. То есть главным было перепрыгнуть границу леса. Дальше, для сохранения необходимой скорости полета, можно без лишних ограничений перейти на пологое снижение.
И, вот, она граница леса! По сути, вертикальная стена на пути. Алексей весь подобрался, крепче сжал ручку управления. Чувствуя по ее нагрузке, что у него в продольном отношении есть небольшой запас хода, он в последние мгновенья перед препятствием ослабил полностью усилие на трапецию, до балансировочного режима. И, в наступивший критический момент, у самых верхушек деревьев, зная, что есть последний минимальный запас по ходу движения ручки до предельного значения увеличения угла набора высоты, Алексей чуть подал ее от себя. До границы начала второго режима*.
- Только лишнего не взять, - волнение достигло предела.
Он отчетливо понимал, что небольшое избыточное движение ручки управления вперед за границу этого режима, приведет к немедленному уменьшению угла набора высоты и значительному падению скорости.
Поэтому эти конечные крохи соответствующие точному перемещению ручки управления, позволили Алексею всего лишь ненадолго, в кратчайшую единицу времени, увеличить угол набора высоты, до его максимального значения. Конечно, и скорее неизбежно, действия эти были последними, предельно важными, и совершенно оправданными в этой ситуации. Это был осознанный риск, и он принес свои плоды. Незначительного дополнительного увеличения угла набора высоты, а главное в нужный момент, как раз и хватило.
Мгновение, и дельталет, будто зависнув на доли секунд, перепрыгнул кромку лесного барьера. Алексей не смог, преодолеть искушения в столь ответственный момент. А, потому машинально отвернувшись назад, не удержался и взглянул через плечо на правую лыжу шасси, которая прошла всего в нескольких сантиметрах от верхушек деревьев.
- Уф! – Облегченно вздохнул Алексей, - кажется, пронесло. Ну, и повезло, конечно. Вот, когда наверняка пригодилось бы, то полужесткое крыло, профилированное прочными латами - вспомнил вдруг Алексей….
Тогда, в те времена, Грибанов и Невров, там, на Востоке, не знали многих особенностей дельталета, или по тем временам мотодельтаплана. Поскольку многое еще было не изведано и не изучено. Ничего не знавшие тогда об опасном режиме, «кувырке»*, и о том, как проявит себя мягкое крыло во втором режиме, они установили на крыло S-образно профилированные прочные латы довольно большого диаметра. На том мотодельтаплане была заранее специально установлена передняя центровка. Потому что жесткий S- образный профиль крыла, конструктивно подобранный дифференцированно по всей плоскости крыла, создавал в полете значительный кабрирующий* момент. И, только заранее установленной передней центровкой крыла мог и компенсироваться.
Такие условия позволяли на подобном мотодельтаплане выполнять даже такую фигуру пилотажа, как «кобра»*, что в принципе невозможно произвести на современном дельталете. У него плавающая поперечина, и довольно тонкие упругие латы, на концах которых закреплены почти до средины каждого полу-крыла тросовые поддержки. Такая машина, при потере скорости, имеет склонность к «кувырку». Это происходит за счет изменения поверхности верхней мягкой обшивки крыла, профилированной недостаточно жесткими латами. Это приводи к смещению центра давления подъемной силы крыла назад в момент начала пикирования при значительной потере скорости и дальнейшему затягиванию его в этот процесс. Все это в последующем, может привести к «кувырку» дельталета через нос. И, чтобы этого избежать, придуманы антипикирующие устройства в виде тросовых поддержек задней кромки крыла.
Этот же аппарат разгонялся, выполнял «горку»* и почти до полной потери полетной скорости, практически нулевой, на максимальном режиме двигателя. Внешне это было похоже на позу кобры перед прыжком. После значительного падения скорости, за счет передней центровки и появившейся разницы моментов - преобладающего пикирующего, к тому моменту, над кабрирующим, машина плавно начинала опускать нос. Постепенно, через небольшой промежуток времени, аппарат проскакивал этап неустойчивого горизонтального положения и переходил в режим снижения. Пилот, в этом процессе недостаточно устойчивого режима, понемногу осторожно прибирал ручку управления к себе, дополнительно опуская нос мотодельтаплана,.В результате разгоняясь, аппарат увеличивал скорость полета и переходил в устойчивый режим.
Когда машина достигала скорости устойчивого режима снижения, пилот с легкостью выводил машину из угла пикирования в линию горизонта, уменьшая обороты двигателя до необходимых. Аппарат быстро переходил в режим устойчивого и контролируемого полета. Значительно развивающегося пикирующего момента на этом аппарате не было, так как жесткие и частые латы не позволяли изменить геометрию того же мягкого крыла. В результате аэродинамический центр давления на таком крыле в процессе пикирования не мог смещаться так быстро назад. Крыло фактически было полужестким.
Помогал ему при этом, по мере нарастания скорости полета, момент загнутых, на законцовках задней кромки крыла, жестких лат. Эти, заранее дифференцированно подогнутые с небольшим шагом латы по всей задней кромке крыла, при разгоне и воздействии на них возрастающим воздушным потоком, включались в работу. Латы сильнее подогнуты были у корня крыла и по мере их удаления к периферии этот изгиб их постепенно уменьшался. Они фактически действовали, как в классическом самолете, обычные рули высоты. И, создавали в противоположность развивающемуся пикирующему моменту, кабрирующий, не давая возможности опрокинуться аппарату через нос на малых углах атаки крыла. Чем быстрее нарастала скорость, тем эффективнее работала задняя кромка, стремясь возвратить аппарат к горизонтальному полету.
Это было эффектно, но в дальнейшем при освоении той машины Алексей отказался от выполнения случайно придуманной фигуры для того мотодельтаплана. Он хорошо продумал возможные последствия. И, что может произойти с машиной, если пилот опоздает своевременно вывести машину в горизонтальный полет или в неподходящий момент вдруг встанет двигатель. Возможен «кувырок» через нос за счет развития центробежных моментов относительно центра масс мототележки. Процесс этот запоздалыми действиями пилота скорее всего уже не будет возможности исправить и предотвратить его развитие.
… - Вот сейчас бы такое крыло, как нельзя лучше, пригодилось бы. Но, теперь все в прошлом, как тогда, так и теперь уже.
Перевалив через барьер границы леса, он вновь чуть подобрал ручку управления на себя, понемногу разгоняя машину до необходимой скорости. Это было уже не опасно, лес по склону от самой верхней его оконечности уходил теперь вниз. Относительная высота полета постоянно увеличивалась, и через мгновенье Алексей продолжил ее набор в прежнем режиме.
- Возвращаться сюда больше нельзя. Категорически нельзя, - переведя дух, посчитал Алексей. - Вдвоем с этой площадки не взлететь и думать нечего. Да, и в одиночку может не повезти. Нет смысла производить здесь еще раз посадку. Придется менять тактику, - так после влета с короткой площадки думал Алексей, продолжая набор высоты на номинальном режиме, курсом на Еремовку.
Он рассчитывал выйти на деревню, к дому деда Солдатова в надежде, что его второй пилот, Александр, услышит гул двигателя и выйдет из дома.
Через пять минут после взлета Алексей на высоте четырехсот метров выполнял вираж над деревней. Наудачу возле дома их благодетеля он заметил одинокую фигурку человека. Не сомневаясь, что это именно Александр, его напарник, и что он его заметил, Алексей развернулся в сторону заранее намеченного курса. Курса, на охотничью базу и покачал крыльями.
Алексей совершенно точно надеялся, что его, «коллега – охотник», поймет его намеренья. Они в какой-то мере, пусть виртуально, по сути, абстрактно, но обсуждали подобную возможность развития событий.
Через пятнадцать минут полета, пройдя значительный пласт лесного покрова, и в некоторой тревоге за исход полета, Алексей, вышел на кромку огромного, в виде круга неправильной формы, болота. Болото, порядка двенадцати, может пятнадцати километров в диаметре. Белизна его просторов и пелена на краях, не давала возможности более точно определить его протяженность.
Противоположный край просматривался в далекой дымке не отчетливо, тем не менее, он наметил ориентир на восточной стороне болота в направлении заранее намеченного курса. В погоде к тому времени наметились изменения. Серой облачностью затянуло почти все небо. Солнце относительно намеченной линии полета разместилось за дельталетом в юго-западном направлении. Правая, южная часть неба еще освещалась солнцем, пытавшимся своими лучами пробиться сквозь тонкий слой облаков и от того правый край болота наиболее четко вырисовывался. С левой стороны за консолью крыла, темный лес и скрывающиеся за сероватой дымкой бело-серое болото, со стороны солнца в этой части, сливались. А, четкая граница между ними совсем размылась.
Значительное по площади свободное белое пространство болота и кое-где в беспорядке разбросанные и повсюду торчащие поодиночке палки подсохших деревьев, несколько снизили остроту полета. Дельталет одиноко плыл над болотом. Болтанка отсутствовала, полет словно в молоке и лишь монотонный гул двигателя напоминал о его движении. Но, это продолжалось не долго.
По мере приближения к середине болота, вглядываясь вдаль, напрягая уже уставшее порядком от бесконечной белизны зрение, тревога в сознании Алексея и общее напряжение нарастали.
По его расчетам он должен был уже видеть там, впереди, в лесу, за болотом, что-то похожее на озеро «восьмерку», значительный площадной ориентир, или хотя бы пятнышко озера перед ним, через которое утром они пролетали. Или озеро «кляксу», которое расположено правее «восьмерки» и теперь должно быть, еще ближе к нему, но ничего не видел. Ни единого характерного ориентира.
Он попытался забраться выше, чтобы расширить границы обзора горизонта, но эту затею пришлось немедля отложить. Видимость с увеличением высоты ухудшилась, и намеченные дальние ориентиры на противоположном берегу стали исчезать в дымке. Алексей вернулся к прежнему положению.
Полетные минутки убегали, драгоценное топливо неудержимо таяло, но ничего кроме сплошного лесного массива за береговой чертой болота вдоль курсовой линии, Алексей не наблюдал. Тревога росла с каждой новой минутой полета и им постепенно стали овладевать сомнения.
- Пора принимать конкретное решение, - и, Алексей оглянулся.
Спасительный в прошлом перевал остался позади, на удалении почти двадцати километров, он уходил левее под углом порядка семидесяти градусов от полетного курса к северу и удалялся. Но, лесистая часть суши ближе всего и находилась сзади по левой стороне относительно линии полета. Справа и впереди по курсу необозримое болото. Полетное время двадцать одна минута.
- Сколько же фактически осталось топлива? – Возник волнующий Алексея вопрос, на который у него, кроме теоретических расчетов по времени не было ответа. - Надо взглянуть на указатель уровня топлива. Но как это сделать? - подумал Алексей.
Топливный бак под сиденьем пилота и трубка контроля остатка горючего слева по полету. Алексей попробовал медленно наклониться, и заглянуть вниз, но ремни безопасности не позволили сделать наклон больше.
- Ремни мешают. Что делать?
Естественно на ум пришло лишь единственное решение.
- Надо их просто отстегнуть, чтобы уточнить остаток, по-другому просто невозможно.
Алексей отпустил привязной замок, правой рукой крепко взялся за перемычку между сиденьями, бросив ручку управления, попробовал сделать наклон влево и вниз к баку. Попытка не удалась. Наклона не хватало. Тогда он наклонился еще больше, левой рукой удерживаясь за боковой лонжерон мототележки, правой страхуясь за правую стойку своего сиденья. Не получилось. Не удалось, дотянутся до мерной линейки, угол зрения маловат.
Секунду поразмыслив, Алексей снял ноги с педалей, правой ногой, словно за перекладину на турнике подъемом ступни зацепился за продольный лонжерон, связанный с передней стойкой шасси и приборной доской. Левой ногой в том же порядке зацепился за левый лонжерон силового треугольника мототележки под педалями управления. Правой рукой крепко ухватился за этот же лонжерон напротив топливного бака, а левой застраховался, крепко удерживаясь за левую спинку своего сиденья. Сердце забилось гулкими ударами, когда Алексей невзначай взглянул вниз, вертикально в бездну.
- …Словно в преисподнюю заглянул, - холодком по душе прошла нехорошая мысль.
Алексей быстро выпрямился. Короткий взгляд на уровень топлива сразу добавил серьезных хлопот. По шкале остаток бензина приближался к опасной черте. А, наклонное положение мототележки, относительно подвески крыла в момент осмотра, на сторону, где находился указатель уровня топлива, подтверждало его почти предельный остаток.
Алексей нащупал ремни и вновь пристегнулся, вдохнув и с силой выдохнув из себя воздух. Руки подрагивали. Сердце продолжало колотиться от не совсем приятных ощущений и вновь наступивших волнений.
- Спокойно, спокойно! – приказал он, себе, внутренне успокаиваясь. - Где-то допущен просчет. И он критический. Топлива не более чем на девять-десять минут, то есть фактически минимальный гарантийный остаток для совершения посадки, если машина уже в районе аэродрома. Но, здесь, в этом случае, еще и неизвестно куда приземляться. Недостаток бензина аргумент серьезный. Надо принимать решение и немедленно.
- Минута на размышление! - Скомандовал себе Алексей.
Такой промежуток он мог отмерить себе, только в случае, когда счет шел на минуты и в пожарном порядке стал просчитывать возможные варианты.
- Впереди по курсу ясных, ожидаемых ориентиров нет. Возможно, случилась какая-то ошибка в воображаемом представлении схемы полета. И, все эти немудреные расчеты, с использованием виртуальной карты, прутиком на снегу, по сути, рассуждения на пальцах. А, может, произошло и отклонение от намеченного курса? Хотя вроде ориентиры прямые. Сколько еще идти, если продолжить полет в прежнем направлении? А, если там впереди только лес и нет желаемого озера «восьмерки»? А, если топливо кончится и приземлится негде будет над лесом. Ни одной снежной проплешины впереди за болотом не видно и не одного спасительного населенного пункта. Что тогда, посадка на лес? Ну, уж на болото, если необходимость заставит, учитывая конец марта, однозначно садиться нельзя, неизвестно, что под снегом. Не выберешься. Достаточно вспомнить глубину снежного покрова на площадке, с которой он произвел взлет, а на болоте наверняка под снегом еще и вода. Утонешь. И опять же, неизвестно хватит ли топлива до противоположного берега, белая целина впереди скрывает истинное расстояние до кромки леса? Что делать? Уходить или вперед? К перевалу ближе. Пожалуй. Земля здесь намного ближе, лес мысом выступает в болото. А, что у меня в наличии? Карабин есть, заряжен, спички есть и это уже не мало.
Время рассуждений подходило к концу и намеренья Алексея приобрели конкретную направленность.
- И так, минута прошла. Решение? – Алексей прекратил свои раздумья и, не мешкая более не секунды, энергично развернул дельталет в сторону перевала. – Впереди новый маршрут неизвестности и новых приключений, - мелькнула мысль, с долей горечи и некоторой тенью сомнения. - Только короткий. Может зря затеял весь этот перелет, надеясь на везенье и удачу?
Что должен в этих условиях чувствовать пилот, за плечами, которого многолетний опыт длительных маршрутных полетов в транспортной и дальней авиации? За ним более десятка разнотипных самолетов, не меньшее число дельталетов, и он понимающий и осознающий в полной мере все обстоятельства и последствия затеянного рискованного предприятия. Что он должен делать? Что предпринять в первую очередь? В этих конкретных условиях, он надеялся только на одно, не теряя самообладания, искать и найти выход из сложившегося положения.
Терзать себя уже поздно, да и некогда теперь. И, все же он верил в благополучный исход. Вполне и осознанно понимал, что летчик не должен терять выдержки, независимо от ситуации и обстоятельств, чтобы не случилось. И эта его уверенность родилась не на пустом месте. Сама профессия обязывала его к этому. Не сдаваться, не выпускать ручку управления или штурвал летательного аппарата, до самой последней возможности, пока есть, чем управлять. Добиваться одного и главного, благополучного возвращения вверенной машины и экипажа на землю. Все разборки на земле.
И, это не пафос. Авиация помимо профессиональных видов деятельности, для многих еще и спорт. И, к тому же, экстремальный. Может, кому-то покажется, что все действия, происходившие с экипажем в задуманных полетах безрассудством, похожим на блажь или ребячество? А, может быть, у кого-то появится мысль, что все происходившие события, условия и обстоятельства в которых пришлось, оказаться экипажу Алексея, наоборот слишком просты и элементарны? А, риск не так уж и велик, и снежный заряд малозначащая случайность, вполне возможно? Только тогда это должны быть высоко подготовленные специалисты, у которых превосходные теоретические знания, отработанные навыки и огромный опыт в пилотировании машин в подобных условиях.
Безусловно есть, конечно, и в других видах спорта и умельцы, и мастера. Те же альпинисты, парашютисты, яхтсмены, спелеологи, мотоциклисты, сноубордисты и так далее, список велик. Все экстремальные виды. И нельзя сказать, что во всех этих направлениях нет риска. Они все рискуют но, тем не менее, их всех тянет к любимому делу.
Что их объединяет? Все они, занимаясь тем или другим видом спорта, обладают вполне конкретной мотивацией направившей их на этот путь и имеют необходимые качества для достижения конкретных целей в своем деле. Это как раз и есть то, что, заставляет иных забраться, в небо других в горы, третьих в море, подобных сфер деятельности не мало. Что их туда тянет? Опять же мотивация и для каждого своя, она имеет огромное значение в любой деятельности человека, а в спорте просто необходима.
Дельталетный спорт один из технических видов. Он требует от своих воспитанников, как и в других направлениях той же смелости, самообладания, решительности, воли, характера, но и обязательно крепких теоретических знаний, твердых навыков, совокупность которых и позволяет успешно управлять, например, дельталетом и достигать цели.
Алексей прекрасно понимал, что в обстановке, в которой оказался он, никто не сможет помочь, рассчитывать нужно только на себя, угрызения и сомнения на потом. Поэтому действовал, как учили, как мог, используя все, что у него было в запасе.
Береговая черта, разделяющая снежный покров болота с лесом, медленно приближалась. Топливо неумолимо таяло. Алексей пристально вглядывался вдаль, надеясь увидеть что-то похожее на населенные пункты. Он уже понимал, что до края болота он дотянет и посадку на крайний случай ему совершить удастся. Поэтому в этих условиях новой целью теперь был поиск населенных пунктов, где можно было бы произвести безопасную посадку и желательно вблизи людей, чтобы получить по возможности необходимую помощь.
Время будто приостановилось. Он на некоторое время потерял это чувство, а все свое внимание сосредоточил на поиске значимых в сложившихся обстоятельствах ориентиров.
И, все же разглядел в темном лесу, вблизи болота среди мелкого кустарника, почти незаметный ориентир, что-то похожее, на тоненькую, но четко выделявшуюся снежную ниточку, не то лесную дорожку, не то небольшую речушку.
- Вот она зацепка, важный элемент в процессе поиска нужных объектов! Речушка или все же дорога? - с непостижимой надеждой в душе раздумывал Алексей.
Но, с каждой секундой приближения, Алексей все конкретнее и ясней понимал, что это действительно лесная дорога. Местные речки, по наблюдениям Алексея,здесь крючковатые, а дорога петлять часто не может. Ее проецируемая сверху белая ниточка лишь плавно изгибалась в одном направлении и практически по курсу его полета. Кроме того был и еще один признак. Не похоже, что это болото простиралось до самого леса. Ближе к нему чистая снежная поверхность не имела характерных болотных признаков, и возможно к краю леса подступало небольшое озеро, то есть чистая вода, с которой дорога, может быть, и связывает это место с населенным пунктом или основной дорогой.
Всякий раз, когда возникали проблемы, Алексей прибегал к короткому рассуждению, чтобы оценить конкретные условия и принять необходимое решение.
- Да, несомненно, это лесная дорога и она должна привести либо к основной дороге, либо к какой-то деревушке, - к такому выводу пришел Алексей, выбирая ее генеральным направлением.
Погода портилась, небо сильнее затянуло.
- Не хватало недавнего повторения, - опасливо подумал Алексей, оглядевшись вокруг, и вновь сосредоточил свой взгляд теперь на новом курсе.
Впереди до самого основания подножья перевала, куда не глянь, чернел сплошной лес. Но отработанная годами полетов острота зрения в поиске необходимых ориентиров и на этот раз выручила Алексея. Всматриваясь вдаль, в направлении, куда стремилась лесная дорожка, он, на удалении порядка чуть более километра и немного левее намеченной линии, заметил что-то похожее на темнеющую крышу какого-то длинного строения.
По мере приближения дельталета, среди сплошной густоты хвойного леса, выделилось серое полуразвалившееся сооружение, напоминающее то ли коровник, то ли амбарное здание.
- Ну, вот, немного терпения и мы увидим, то, что нас интересует, - подбадривал себя Алексей, невольно включая в собеседники, и дельталет.
Время вновь обрело смысл.
- Сколько прошло, после последнего контрольного замера? - Алексей взглянул на часы, - четыре минуты, по меркам времени почти ничего, но не в моем положении.
Не задумываясь, он направил аппарат прямо на это строение. И спустя минуту полета, когда Алексей пролетал над старым, с проваленной крышей зданием, похожим на брошенную хозяйственную ферму, перед его взором открылась, такая же серая неприметная, среди хвойного леса, небольшая деревушка.
Но, это не обрадовало его. Ничего похожего на подходящую посадочную площадку вокруг нее обнаружить не удалось. Зато от деревни вправо уходила совершенно прямая дорога, единственная, по-видимому, артерия, связывающая этот затерянный тупиковый населенный пункт с жизнью своего района. Алексей круто развернулся и повис над дорогой. Там вдалеке в трех-четырех километрах вдоль дороги просматривалось что-то опять похожее на рукотворные строения.
- Вновь затеплилась надежда. Дорога, это хорошо, - порадовался и такому подарку судьбы Алексей и внимательно осмотрел ее.
Сверху видно, что она присыпана снегом, по ней никто не ездил, но основательно подтаяла, кое-где темные проплешины, по краям те же снежные брустверы и телеграфные столбы, дорога узковата.
- На случай аварийной посадки, приземление, возможно. Крыло пройдет меж столбов, ширины хватит, если ювелирно подойти к дороге, но по брустверам вряд ли. Здесь сложно. Запросто можно зацепить, а на скорости еще и опасно. Лыжное шасси проблема, на значительных участках дороги нет снега, растаял. Если придется, подвешу аппарат и сяду на минимальной скорости, по-другому нельзя. Надо бы еще раз горючку посмотреть. Знать точно нужно, на что рассчитывать? Может еще что-то впереди подвернется?
Расстегнув привязные ремни, он вновь, отработанным движением заставил себя заглянуть под сиденье, необходимость того требовала, но на землю в этот раз он смотреть не стал.
- Топливо за критической отметкой, двигатель может встать в любую минуту. - Вновь волнение, но уже с большей силой, овладело Алексеем.
Неизвестно еще от чего более. От того, что топливо заканчивается или от манипуляций, которые вновь пришлось ему проделать в воздухе, чтобы определить остаток топлива.
- Спокойно, спокойно, без эмоций, - уговаривал себя он, – если учесть наклон телеги в момент осмотра, в баке должно быть практически пусто. Не понятно, почему, он еще работает? Если что, плюхнусь на дорогу.
Алексей мысленно приготовился к экстренной посадке, но в душе еще не угасла, тщетная, но все-таки надежда. И, он продолжал, вглядываться вперед и вдаль. То, что ранее ему казалось только похожим на возможные строения, с постепенным приближением и сокращением расстояния визуального восприятия превращалось в населенный пункт. Еще в одну деревушку, в которой, конечно, жили люди, и можно было, рассчитывать на помощь. Но, главное, что сразу бросилось в глаза Алексею, за ней среди леса, чуть правее линии дороги, вдоль которой дельталет продолжал приближаться к деревне, просматривалось белое пятнышко. Наиболее важный в его условиях объект.
- Может это и есть то, что нужно. Похоже, площадка. Еще чуть-чуть осталось. Лишь бы двигатель не встал. Вот хватит ли там места для посадки? – гнездились поочередно беспокойные мысли.
Через минуту Алексей уже отчетливо видел деревушку линейкой из нескольких домов вдоль дороги по правую руку. Она очень медленно, как обычно кажется в таких случаях, когда наоборот хочется быстрее, приближалась. А, счет шел на секунды.
Деревня, по определяющим ее признакам, похожа на леспромхоз. Сразу за ней, по левую сторону дороги, где она делала единственный отворот влево, большая темная, изуродованная видимо лесовозами и трелевочными тракторами, перемешенная грязью со снегом, площадка. Ближе к лесу по левой ее стороне, небольшой штабель бревен. Зато с другой, правой стороны дороги, где она круто отворачивает влево под девяносто от нее, снежная нетронутая полянка. Она, как по заказу, по размеру площади идентичная той, с которой недавно взлетел Алексей, если не больше, только четырехугольной формы. Сверху кажется ровной.
- Ну, вот она площадка, в любом случае то, что нужно. Отказ двигателя не так уж теперь и критичен. Запас высоты приличный, даже с избытком.
Правое крыло дельталета накрыло деревушку, разместившуюся основной площадью вдоль дороги из нескольких домов. Прямо от поворота основной дороги в виде английской буквы "Зет", от ее середины и чуть правее уходила короткая узкая дорожка разделившая деревушку на два ряда.
Алексей окинул взглядом открывшуюся взору впереди и справа панораму. Дельталет выходил к наиболее узкому торцу четырехугольной поляны и ее левому краю, ограниченному с одной стороны дорогой вдоль которой он шел. Сразу за деревней этот край площадки ограничивался узкой полоской мелколесья, небольшой голой просекой и рядом телеграфных столбов, которые остались теперь за правой консолью крыла.
Противоположная сторона площадки на другом ее конце ограничивалась уходящей вправо, под прямым углом от дороги, высокой стеной густого хвойного леса. Правая сторона площадки обрамлена тоже лесом, вначале высоким и густым, потом постепенно редеющим, ближе к деревне.
Ширина площадки в узком месте у деревни не более пятидесяти метров, противоположная сторона порядка ста пятидесяти, а в длину, на взгляд, не более двухсот с чем-то метров. И, если бы площадка не ограничивалась бы еще высоким лесом с одной стороны, и проводами с другой, была бы вполне приемлемой полосой для выполнения взлета и посадки, без особых ограничений. Но, если бы это было так.
- «На безрыбье и рак-рыба». Пора садиться! Высота еще приличная, теперь даже лишняя, но это не проблема и для необходимого маневра вовсе не плохо, убираем обороты, - и Алексей, стянув рычаг управления двигателем до полетного малого газа, перешел на ножное управление.
Двигатель не понятно, что его еще питало, продолжал работать, но для Алексея это теперь не имело определяющего значения.
- Теперь лишь точный расчет. На противоположной стороне поля по краю площадки, особенно высокие ели. Падать от них на поляну, после выполнения разворота, придется почти колом. Чтобы уместиться в небольшой площадке, желательно бы идти на двигателе, то есть поддерживать режим полета оборотами. Потом на минимальной высоте над деревьями, просто упасть с верхушек. Но рассчитывать на это нельзя. Под ногами после начала разворота на сто восемьдесят градусов будет лес. Двигатель может встать в любой момент и тогда все дальнейшее непредсказуемо. Вариант не годится. С запасом высоты и большим углом, можно не вписаться в площадку. Однако высота предпочтительнее. Значит так и будет, а от кромки леса сразу поочередный свал на крыло с потерей высоты, - так рассуждал и продумывал план захода на посадку в процессе планирования на малом газу Алексей, одновременно разглядывая площадку приземления.
Алексей в тренировочных полетах не раз производил посадку с выключенным двигателем на разных этапах планирования. В любом случае превышение по высоте в момент захода легко корректировать, потерю же высоты исправить нечем.
Он даже не задумывался, почему избрал именно этот стандартный заход, разворотом на сто восемьдесят градусов, с обратным курсом к деревне. На площадке две возможности захода. Сходу с прямой или путь, который он избрал. Правда, поздно было что-то уже менять, да и принципиальной разницы он не видел. Запас необходимой высоты был. И там, и там надо расчетливо терять высоту. Но, в избранной схеме захода можно хорошо рассмотреть незнакомую площадку. И, без лишней суеты, чтобы исключить непредвиденные осложнения, поскольку запас высоты еще значительный, выполнить разворот только в одну сторону, к тому же более, плавный и без лишних эволюций. Практически часть стандартной «коробочки», и потому все это в совокупности повлияло на принятое решение.
- И, так, выходим на площадку вдоль дороги, разворотом на сто восемьдесят градусов, и точнее соизмеряем высоту по удалению на каждом этапе. Только точнее, жестче управление, – Алексей говорил и с собой, и с машиной, как с живым существом, и как с хорошим напарником, не раз выручавшим его в сложных ситуациях.
Немного проскочив площадку, Алексей уже над лесом, зажав ручку управления, ввел дельталет в правый вираж. Чтобы выйти точней и безопасней на случай отказа двигателя, необходимо, выполняя разворот на обратный курс, начать его над лесом и оставить в запасе некоторое превышение по высоте. Закончить как можно ближе к границе леса, снижаясь, до минимально возможной высоты, относительно деревьев, выходом на посадочную глиссаду планирования. В такой ситуации необходима идеальная точность захода, работа ручкой должна быть ювелирной, не допускающая лишних отклонений. Алексей все это хорошо понимал, учитывая возможность отказа двигателя в любую секунду.
Линия курса дельталета, с линией предстоящего выхода на полосу в вираже, достигла прямого угла. То есть половина « стандартного разворота на сто восемьдесят градусов» и захода на полосу выполнена. С каждым последующим метром приближения дельталета к намеченному створу полосы, выбранным Алексеем вдоль диагонали площадки, угол между линией полета и створом зрительно намеченной полосы будет увеличиваться, как постепенно раскрывающаяся книга, если смотреть на ее торец сверху…
Выход на линию глиссады планирования от половины захода «стандартного разворота на сто восемьдесят градусов» или начала четвертого разворота стандартной «коробочки» можно представить и по-иному, если подключить образное мышление.
К примеру, если один конец стержня, изготовленного из упругого материала, закрепить в обычных слесарных тисках, порядка десяти-двенадцати градусов к горизонтальной плоскости, (с таким углом обычно планирует дельталет, обладая запасом высоты в случае отказа двигателя и качестве, порядка, 5 -6 единиц). Затем плавно согнуть так, чтобы концы стержня образовали фактически прямой угол, получится модель линии пути выхода дельталета на посадочный курс до точки выравнивания.
Дельталет в этой модели можно представить в виде надетого на стержень колечка или шайбочки. Если равномерно уменьшать нагрузку на пруток, то он за счет упругости постепенно выпрямляясь, будет, стремится, занять свое прежнее статическое положение. При этом колечко соразмерно выравниванию стержня следует перемещать к центру дуги полученной при изгибе, так чтобы оно достигло этой точки в момент, когда стержень полностью выпрямится и превратится в прямой отрезок. Это и будет точка выхода колечка или в действительности дельталета на прямую линию глиссады снижения в створ намеченной полосы.
Только в реалии дельталет не колечко, если представить его его образно в этой роли. Это летательный аппарат, с тремя степенями свободы в прямоугольной системе координат (не выделяя отдельно крыло и мототележку, поскольку вместе они имеют еще пять ступеней вращения, итого восемь*). И, именно такой заход, что показан на примере модели с прутком, синхронно в соответствии со всеми параметрами, должен выполнить пилот.
Такая линия пути в процессе разворота, представляет собой пологую дугу в плане. Одновременно снижение, постоянную коррекцию угла крена, соответствие высоты, скорости и удаления на каждом отдельном участке полета. И, все это, до самой точки выравнивания, необходимо представить в одну слитную линию, и на конечном этапе линию глиссады планирования на посадочном курсе. Это и есть порядок захода. Кроме того необходимо и желательно, чтобы курс захода и линия глиссады сошлись в одну прямую линию чуть раньше с запасом высоты, или непосредственно на границе леса с полем. И, желательно, чтобы это произошло, на допустимо минимальной высоте от деревьев, к моменту выхода на площадку.
… Все эти меры предпринимал Алексей и на случай внезапного отказа двигателя, чтобы в любой момент в процессе разворота, была возможность скользнуть на площадку, не зацепив за деревья удачно произвести нормальную посадку.
Высота падала, граница леса с площадкой приближалась и уже ничего не изменить.
- Расчет, и только точный расчет! Угол, скорость, высота. … Угол, скорость, высота, – неустанно, словно песенку напевал и повторял про себя Алексей.
Так он продолжал снижение, постоянно корректируя линию захода, в соответствии с оставшимся расстоянием до намеченной точки выравнивания, не упуская из виду и необходимый запас высоты от верхушек деревьев на непредвиденный случай.
Выполнив разворот на посадочный курс, расчетную точку границы леса с посадочной площадкой Алексей прошел, круто снижаясь, с углом, который был больше, чем хотелось бы и некоторым превышением по высоте.
Излишняя высота и скорость, на которой оказался дельталет при выходе к кромке леса и довольно значительный угол планирования не дадут возможности посадить аппарат в пределах ограниченной посадочной полосы. Алексей понимал это, но по-другому подойти было просто невозможно. Запас высоты просто необходим был на крайний случай. И, так сделано, все, что в этих случаях было необходимо.
- Теперь срочный свал на крыло, немедленный, и выключение двигателя! Непонятно, почему он еще работает? - мелькнуло в голове. - Иначе не вписаться в площадку. – И, Алексей, убрав до упора обороты двигателя, выключил зажигание.
В момент пересечения кромки леса, сразу повалил дельталет, скользя на левую плоскость, в сторону более, потребную, коррекции курса.
Высота терялась, но не в той степени, какая была, необходима ему и через мгновение он переложил ручку управления, опустив правое полу-крыло, и сразу отклонился от заданной линии. Свал на противоположное полукрыло, исправил положение. И так пару раз, направо, налево, уходя и вновь возвращаясь на курс…
Короткие пространственные эволюции скольжением дельталета на плоскости крыла попеременно достигли цели, дельталет терял высоту, но этого было еще недостаточно.
Скорость на посадочном курсе была значительной, протяженность полосы, на которую он производил посадку, быстро сокращалась. Алексей готовился к возможному столкновению в конце площадки с вероятным препятствием перед дельталетом.
Но, неожиданно, к моменту выравнивания, площадка плавным бугром стала подниматься вверх. Алексей облегченно вздохнул:
- Вот оно, то, что нужно, хорошо, что вовремя заметил, - и, Алексей энергично, соразмерно набегающему и неожиданно выросшему на пути приземления пологому бугру толкнул ручку управления вперед.
Этим действием он увеличил угол атаки и одновременно лобовое сопротивление, допуская при этом взмывание по необходимости. Ему это и было нужно.
Он надеялся, используя внезапно появившийся бугор, увеличением угла атаки крыла и соответственно ростом лобового сопротивления, погасить скорость. Мягкое, однако, касание снежного покрова на вершине бугра, не положило конец его злоключениям. Дельталет после приземления значительно сбавил на появившемся вдруг возвышении скорость. Но, так неожиданно возникший подъем, внезапно кончился и начался пологий спуск.
- «Опять, двадцать пять», - только гукнул Алексей.
Дельталет продолжал катиться. Его инерционное движение сдерживало только трение лыж и аэродинамический эффект, сопротивление крыла, которое он установил на максимальный угол ручкой управления от себя навстречу набегающему потоку воздуха.
Противоположный край поляны неумолимо приближался, тормозить нечем. К тому же с уменьшением скорости пробега проявился давешний дефект передней лыжи. Вновь машину потянуло влево, прямо на столб. Алексей, что есть сил, вдавил левую ногу в педаль передней стойки шасси, стремясь отвернуть аппарат в противоположную сторону, вправо от столба. Теперь неисправность лыжи с ее дефектом была ему даже с одной стороны на руку. Своим наклоном она помогала, словно плуг, торможению. Но всего этого было недостаточно. Аппарат продолжал уходить влево.
Алексей надеялся прошмыгнуть под проводами меж столбов. В некоторой степени ему это почти удалось, однако, не совсем. Дельталет замедляя ход, плавно, практически на излете, но все-таки въехал левой консолью крыла, в деревянный столб телеграфной линии, ограждающей снежную целину в конце площадки, и замер.
- Уф! Чуть-чуть не хватило, но, кажется, обошлось, - с облегчением вздохнул Алексей, отстегнув замок и скинув с себя привязные ремни.
Он не сознавал еще до конца, что уже на земле и все его мытарства, страхи, тревоги, борьба за жизнь, теперь остались позади. B, что теперь можно вполне и свободно расслабиться, сбросить напряжение и просто радоваться жизни.
Алексей понимал, что все это так. Но сила инерции, владеющая его чувствами и еще не остывшими эмоциями совсем недавно происходивших событий, были еще живы и уходящее волнение остались. Так часто бывало, что это тревожное состояние, в том числе и страх, возникали у него, как и у многих пилотов, но несколько позже, когда опасность миновала, и жизни ничего более не угрожало.
- Как приятно иногда просто вступить ногами в обыкновенный снег, - с удовольствием вынужден был признать Алексей, покинув пилотское кресло дельталета.
Глубоко, по колена, а где и глубже, проваливаясь в сугробе и разминая затекшее от излишнего напряжения тело, приседая и размахивая руками, он вдоль боковых тросов добрался до передней кромки левой консоли крыла и внимательно осмотрел ее.
Почти мягкое столкновение с препятствием не добавило лишних хлопот к существующим уже проблемам Алексея.
- Слава Богу, повреждений нет. А, ведь хорошо, что зашел с этой стороны, - подумал Алексей, - с другой, попал бы в эту глубокую ложбину и, возможно, с худшими последствиями. Там впереди была бы стена леса.
И, он вновь оценивающе осмотрел поляну, на которую только что произвел посадку.
- Интуиция, однако!