Море, пот и слезы
Старый ловец жемчуга Саш, медленно передвигая ноги с привязанными к ним увесистыми грузилами, тяжело ступал по вязкому песчаному дну моря. В подозрительных местах он втыкал в песок багор, чтобы проверить, не тут ли спряталась последняя из доставшихся ему в наследство от отца гигантская жемчужница породы Ванлима. Вчера к Сашу зашел сосед и сказал, что видел где-то тут рядом раковину с клеймом Саша.
Клеймо на раковине было старым, магии в нем, наверняка почти не осталось, а у ловца был такой же старый амулет для поиска раковин. Он указывал только ее примерное расположение. Саш остановился и еще раз попытался подпитать амулет своей магией, но все бестолку. Старая развалина каждые двадцать ударов сердца показывала разные направления. И тут – словно одного неработающего амулета ему было мало – в воздушном колоколе резко запахло тухлыми яйцами.
Саш привычным движением снял колокол и выпустил из него испорченный воздух.
“Вот акулий потрох!” – и с силой стукнул по нему кулаком, – “Вернусь домой, сожгу в очаге”.
В хитром, но изношенном магическом механизме что-то звякнуло, и колокол заполнился душным воздухом. Саш вдохнул и наощупь поменял в колоколе воздухозарядный камень, а разрядившийся бережно убрал в кармашек на поясе.
“Пригодится, может его можно будет еще хоть разочек зарядить? А колокол надо будет срочно менять, а то еще немного и…, и я навсегда останусь в море. Судьба для потомственного сборщика жемчуга, конечно, хорошая, но дети… Так, не отвлекаться, надо найти эту кашалотову задницу. Если в ней будет хоть пара жемчужин, хоть каких… Их можно будет отдать эльфу в счет процентов по долгу, ну а потом… потом…“
Эту мысль сборщик жемчуга так и не закончил, его багор стукнулся обо что-то твердое и большое. Саш быстро заработал багром, определяя размер и местоположение аномалии, и, опустившись на колени, стал разгребать песок руками.
“Она!?“ – Саш без особой надежды поднес к откопанному панцирю амулет-определитель, и тот, чуть подумав, торжественно мигнул зеленым. “Ну, хоть на это его хватило.“
Мужчина хозяйственно убрал определитель, хотя, по-хорошему, его тоже давно пора было выбросить, уверенно достал из кармашка пояса предпоследний из имеющихся у него заряженных камней и стал водить им по заросшему бурыми водорослями панцирю моллюска. Несколько отработанных годами движений – и песок густым облаком взметнулся со дна, а поднятая жемчужницей волна чуть не сбила Саша с ног.
Клубы песка медленно опадали обратно на дно, выпуская из своих недр огромную ребристо плоскую раковину моллюска. “Большая, какая же она большая! Просто огромная! Никогда не видел таких больших жемчужниц. Почти в два обхвата! Только бы она была не пустой! Только бы в ней хоть что-то было…“
Саш подвесил камень с заключенной в нем магией перед плотно сомкнутыми створками раковины и стал ждать. Сверху послышался условный стук: старший сын, оставшийся в лодке, просил отца срочно подняться.
“Нет, подниматься нельзя. Если я сейчас вылезу, то проклятая ракушка обидится и уплывет, а магии в клейме почти не осталось. Следующего раза может и не быть, уплывет эта гадина и все… Как только магия уйдет из клейма, она достанется тому, кто ее найдет, и это буду не я. Мне с моим почти неработающим поисковиком скоро вообще ничего не найти. Поэтому, если эльф даст хоть немного денег в долг, нужно будет сходить к жрецу и заплатить за новый амулет. Без денег старый плут нового амулета не сделает, знает, что не будет амулета – не будет жемчуга. Не будет жемчуга… нет, лучше об этом не думать.“
Мужчина стоял на дне мелкого, всего в два-три его роста, залива и ждал. Ждал, когда осторожный моллюск, учуявший магию, примет подношение и позволит проверить свое нутро. Эту жемчужницу Саш не проверял уже много лет, да он вообще не помнил, когда проверял ее в последний раз. Но раз на ее раковине стоит его клеймо, значит, когда-то это было. И сейчас можно рассчитывать на щедрый дар – жемчуг. Одна беда – эта жемчужница была старой. В таких раковинах обычно бывает кривой и низкосортный жемчуг, но Саша сейчас устроит любой. Все равно его придется отдать за долги.
“Хороший человек сосед Дорн… Встретил жемчужницу, пришел, рассказал, а ведь мог подождать, пока исчезнет клеймо и забрать моллюска себе. А он пришел, рассказал…“
Саш еще покачал перед плотно сомкнутыми сворками заряженным под завязку амулетом. Створки чуть-чуть приоткрылись и замерли. Моллюск принюхивался и выжидал.
“У него много времени, ему не нужно дышать вонючим воздухом из едва работающего колокола, пот не заливает ему глаза. Надо было тогда покупать новый колокол, а не этот, подержанный. А с другой стороны, если бы я тогда купил новый, то когда началось моровое поветрие, мне не хватило бы денег на жреца и близнецы бы не выжили. Всегда приходится выбирать, но далеко не всегда выбор очевиден.“
Хитрый моллюск еще чуть-чуть приоткрыл створки и резко дернулся, полностью освобождая верхнюю сворку от песка.
“Сейчас он высунет глаз…“
Но сверху опять раздался стук вызова, и моллюск обиженно прикрыл створки.
“Что там такое случилось? “ – Саш, чуть изогнувшись, взглянул наверх. Лодка была рядом, а на песке играли солнечные зайчики от полуденного солнца. “Нет, не буду подниматься… Даже если лодка потекла, пусть вычерпывает. Поработает немного руками, он уже почти взрослый, скоро пятнадцать, справится.“
Моллюск, словно услышав мысли Саша, опять застенчиво приоткрыл створки.
Саш еще покачал перед щелочкой раковины заряженным амулетом. Сверху опять раздался настойчивый или, скорее, нервный стук зова. Моллюск, видимо, уже смирился с шумом, и закрываться не стал, а наоборот, еще чуть приоткрылся, наконец-то высунув наружу тоненькую розовую ниточку. Саш замер – теперь главное не шевелиться и не вспугнуть… Вот щупальце утолщилось и на его кончике сформировался глаз. Уж сколько лет Саш видел это преображение, и каждый раз благоговейно замирал перед этим чудным зрелищем. Глазик приподнял веко и подслеповато осмотрелся, потом заворожено уставился на амулет силы и замер, чуть покачиваясь в такт ударов сердца ловца.
Следом за глазом моллюск выпустил ее одно щупальце, но уже ротовое. Оно, нелепо подергиваясь, потянулось к камню, медленно затянуло его в себя и стало жадно качать из него магию.
“Сейчас попросит еще, одного камня такой громадине будет мало…“ И точно, щупальце выплюнуло опустошенный амулет, и глаз стал метаться из стороны в сторону, выискивая добавку. Саш спешно вытащил из пояса последний камень и подвесил его перед глазом. Тот дернулся, почуяв магию, а следом за ним подтянулся и ротовой отросток. Минута – и второй, последний камень пуст. Но что это? Вместо того, чтобы довольно распахнуть створки, старая улитка потребовала еще!
“О, бог морей, что же мне делать? Что? Мне нужны жемчужины. Нужны!!!“
Из моллюска вытянулось еще одно щупальце с раззявленным ртом. Это был уже не намек на продолжение обеда, а требование. И, если ему сейчас не дать магии, то моллюск закроется и уплывет, не отдав жемчуг! Что же делать?
Если бы у него были еще пара дней и хорошо работающий колокол, то можно было бы что-нибудь придумать, поискать на глубине диких жемчужниц, что-нибудь найти. Но… “Представитель компании приедет завтра и, если не дать ему жемчуга, то он заберет с собой мою птичку, мою дочурку!“
И Саш решился. Он нарушил все правила и схватил ротовые отростки моллюска голыми руками. Упругая плоть тут же обволокла и втянула в себя его кулаки, а тело словно пронзила молния. Саш закричал, он завывал сквозь стиснутые зубы, задыхаясь в плохо работающем колоколе, а моллюск с болью и воплями тянул из него магию.
С незапамятных времен по островам теплого и мелкого южного моря, где жил Саш, ходили рассказы о ловцах, которые пытались работать с раковинами жемчужниц напрямую, без амулетов. Про то, какие они были удачливые, и чем все это для них заканчивалось. В какой-то момент вместе с магией моллюски вытягивали из них разум и душу, в родные лагуны возвращались уже не люди, а приплывали, выбрасываясь с приливом на берег, огромные жемчужницы.
Сейчас, чувствуя, как чужая холодная воля вытягивает из него магию, Саш как никогда поверил в эту легенду. Он хотел было вырвать руки из бархатных объятий, но старый моллюск крепко держал его и тянул, тянул из него магию. Он словно проник внутрь ловца жемчуга, перебирая своими мягкими щупальцами его воспоминания и мечты.
Но вот магия в человеке закончилась, да ее было немного, и обращаться с ней Саш толком не умел. Так, амулеты зарядить, магию куда надо из них направить, а больше ловцу жемчуга и не надо, но и совсем без магических способностей тоже нельзя. Все ловцы жемчуга были немного магами, такими их делали лодочные деревья, и только такие могли выжить на островах и продолжить себя в детях.
Жемчужница выпила из человека всю магию, и сейчас чей-то холодный и чужой разум словно оценивал Саша. Кто он такой и зачем пришел в этот чуждый ему, сухопутному, водный мир. Зачем ему жемчужины – слезы бога моря? И чем он готов пожертвовать ради них? Саш словно висел в розовом ничто и смотрел в глаза богу морей. Бог о чем-то спрашивал человека и оценивал его ответы согласно своим, нечеловеческим ценностям.
Сколько продолжалась эта пытка, Саш не знал. Он пришел в себя и первое, что увидел – приоткрытые в приглашении створки раковины. Не обращая внимания на непрекращающийся тревожный стук сына, ловец метнулся к створкам, запустил в розовое нежное нутро обе руки, и стал торопливо, но очень аккуратно шарить между складок мантии. Вот и первая, опытному ловцу уже наощупь было понятно, что кривая жемчужина много не стоит, но ему сейчас не до привередливости. И Саш, машинально пробормотав благодарность богу моря, отправил находку в кармашек на поясе. Следом нашлись и еще четыре жемчужины, все такие же кривые, как и первая.
До сегодняшнего дня в подобной ситуации, Саш бы просто вздохнул, подложил в мантию моллюска несколько заготовок для будущих жемчужин и оставил бы его в покое. Но после того, как старая улитка выпила из ловца всю магию до последней капли, а потом чуть не лишила разума, Саш посчитал такой обмен неравноценным.
- Ты, мерзкое животное! Ты сегодня просто так не отделаешься! Ты ж из меня всю душу наизнанку вывернула! – Закричал Саш во весь голос и полез руками в глубину раковины.
Понял моллюск вопли ловца или нет, или просто удивился, но его створки распахнулись еще чуть шире, словно предлагая поискать жемчуг в глубине. А человек все шарил внутри и искал…, и вдруг левая рука Саша что-то нащупала, что-то круглое и гладкое. Он с силой зажал жемчужину двумя руками и вытащил ее в большой мир, а створки раковины, словно ждали этого, со стуком захлопнулись.
В руках у ловца была жемчужина. Даже не так… У него в руках была ЖЕМЧУЖИНА. Идеально белая ровная большая и очень тяжелая. Она словно светилась изнутри. Она была ПРЕКРАСНА!
От созерцания вдруг обретенного сокровища Саша отвлек панический стук. Сын уже не просто стучал в борт лодки, он своим стуком молил отца подняться наверх. Ловец быстро убрал жемчужину в самый крепкий карманчик на поясе, отвязал с ног и пояса груз и стал медленно подниматься вверх.
Лодка неспешно качалась на пологих волнах, ярко светило солнце. Сын, увидев вынырнувшего отца, тут же принялся помогать ему влезть в лодку и снять колокол.
- Багор и грузила остались внизу. Надо бы забрать.
Но вместо того, чтобы радостно нырнуть в воду за оставленными в спешке вещами, Лан с испугом оглянулся на запад. Из моря поднималась огромная чернобрюхая туча, внезапно налетел холодный и резкий порыв ветра. Саш быстро схватил нож и перерезал канат с якорем. Из-за горизонта неотвратимо накатывал тропический ураган.
- Быстро за весла! – скомандовал Саш сыну.
- А парус?
- Слишком сильный ветер, перевернемся.
Отец и сын дружно сели на весла. Они гребли изо всех сил, но слишком далеко от родных берегов увели их поиски жемчужницы. Саш встал в лодке и стал судорожно искать подходящий остров, но ближайшие к ним острова были маленькими и плоскими. Волны скоро будут просто перекатывать через них, не встречая никаких препятствий. Саш выбрал ближайший к ним островок, увенчанный шапкой пальм, если плыть дальше, то можно и не успеть подготовиться. Они гребли, а ветер между тем все крепчал.
С трудом перелетев через рифы, лодка заскользила по вздыбленной ветром глади лагуны и вылетела на мелкий песок. Отец и сын, не сговариваясь, подхватили лодку и понесли. Саш оглядывался по сторонам: “Вот и подходящие пальмы.“
- Заноси. Ставь. Вяжи лодку к этой.
- А мы?
Саш молча отрезал кусок веревки, дал сыну и показал на ближайшую пальму. Но Лан медлил.
- Пап, ты нашел хоть что-нибудь? – в глазах сына была такая смесь тоски и надежды, что отец не выдержал. Он жестом подозвал Лана ближе, расстегнул кармашек на поясе и достал жемчужину. Она лежала на его грубой ладони и светилась, чуть переливаясь и дразня своим совершенством.
- Можно мне ее подержать? – Лан протянул к отцу свои ладони. Саш чуть подумал и положил на них только что добытое сокровище. – Ух-ты, какая тяжелая!
Лан отдал жемчужину отцу:
- Пап, береги ее, – отец с сыном переглянулись, и Саш бережно убрал драгоценность. Что тут сказать, они оба знали, как много значит для их семьи эта жемчужина. Главное – ее стоимости хватит, чтобы покрыть огромный долг семьи перед Компанией, и даже еще и останется. Представители Компании были жадны, но никто и никогда не мог обвинить их в нечестности.
Налетевший порыв ветра чуть не сбил Лана с ног.
- Быстро наверх и держись крепко, – сын только махнул головой и ловко забрался почти на самый верх пальмы. Саш, убедившись, что лодка крепко привязана, забрался на соседнюю пальму.
Ветер дул все сильней, и при этом постепенно менял направление. Сначала дул вдоль берега, потом повернул вправо. Казалось, все демоны неба и земли сорвались с цепи. Ветер не иначе сошел с ума, остервенелые порывы налетали отовсюду, не только со всех сторон света, но и сверху, и даже снизу. Рев урагана забивал уши, повернувшись против ветра, невозможно было дышать. На них надвигалась стена водяной взвеси, она накрыла крохотный атолл, и, как огромный жернов, перемешала океан с воздухом, а пальмовые листья с потоками дождя.
Пальма, в основании которой была привязана лодка, гнулась все сильнее. В какой-то момент, Саш даже не заметил когда, от нее осталось только половина ствола. Саш сделал усилие и стал показывать сыну, чтобы он спускался. Сквозь строящую в воздухе водяную пыль он увидел, что сын медленно спускается по стволу. Ловец жемчуга тоже ослабил веревку и стал спускаться вниз, стараясь загородиться стволом пальмы от напора ветра. Вскоре его ноги опустились в воду, и он встал, обнимая пальму, по пояс в воде, и привязал себя веревкой к стволу, а накатывающие волны регулярно накрывали его с головой. Вовремя – пальма, на которой он только что сидел, мелко завибрировала, ее верхушка отломилась и улетела куда-то далеко. Саш нашел глазами сына, он также стоял в воде, держась руками за пальму. И опять потекли часы, а ветер не только не ослабевал, но и, казалось, еще усилился. Или у людей просто закончились силы сопротивляться стихии…
Было темно, и Саш уже давно не понимал, сколько прошло времени, день сейчас или ночь. Все силы уходили на то, чтобы держаться за пальму и вдыхать воздух, наполненный водой.
Вдруг сквозь рев ветра ему почудился какой-то вскрик. Саш посмотрел на то место, где еще один вздох назад был его сын, и увидел, как принесенная волнами и ветром сломанная верхушка пальмы буквально отрывает Лана от опоры. Вот сын вынырнул и ухватился за торчащие во все стороны остатки листьев. Верхушку закрутило и понесло прямо на Саша.
Удар, еще удар, веревка держала мужчину крепко, но одна из веток зацепилась за кожаный пояс и кармашек с драгоценной жемчужиной. В последнее мгновение Саш чудом успел ее поймать, а пояс вместе со всем бережно хранимым имуществом унесло волнами.
Верхушку пальмы повернуло, и Саш увидел широко распахнутые и полные ужаса глаза сына. Он попытался протянуть к нему руку, сын потянулся навстречу. Но длины их рук не хватило. Левой рукой Саш должен был держаться за пальму, а правую, с зажатой в ней жемчужиной, он протянул сыну. Он тянул руку, и сын тянулся к нему, но для того, чтобы схватить ребенка, не хватало всего чуть-чуть.
Саш смотрел на собственный кулак с крепко зажатой в нем драгоценностью и на сына, и опять на кулак, и опять на сына. “Выбор… опять выбор. О, бог морей, Всемогущий Виин-Гаса, за что, чем я прогневил тебя?! Если не выпущу жемчужину, не смогу дотянуться до сына. Лан – мой первенец, может быть, самый любимый…. Но, если я потеряю жемчужину, то сын или умрет от голода, или попадет в рабство за долги, как и остальные дети. Жена этого не переживет.“
Отец убрал руку и крикнул изо всех сил:
- Ты уже взрослый! Докажи мне это!!
Саш увидел, что сын кивнул, или ему это только показалось? Вцепился в верхушку пальмы двумя руками, и очередным порывом ветра его унесло дальше. И опять потянулись часы борьбы за жизнь, за каждый вздох, а по его щекам время от времени катились горько-соленые слезы.
“Ничего, Лан уже почти взрослый. Он научился плавать раньше, чем начал ходить. И это не первый и не последний ураган в его жизни. Если он хочет стать ловцом жемчуга, то ему придется научиться ладить с морем и ветром“, – успокаивал себя Саш, а из его глаз лились жгучие слезы, смешиваясь с соленой морской водой.
Скоро ветер стал стихать, волны еще перекатывались через остров, но уже не заливали с головой.
Когда через несколько дней после урагана Саш добрался до родного берега, он, увидел, что от жилища почти ничего не осталось, только входные столбы и разваленный очаг. В мутной воде лагуны колыхались листья, снесенные с крыши, разбитый в щепки домашний скарб, утопшие куры. Под почерневшим камнем из очага что-то тускло блеснуло. Саш нагнулся и поднял ожерелье из жемчужин, которые не шли на продажу, ожерелье его жены….
Все напрасно, все его усилия утекли как песок сквозь пальцы, ураган не только смыл его дом, он смыл всю его жизнь мурене под хвост. Море…. Беспощадное море взяло слишком большой выкуп за свое сокровище.
- Всемогущий Виин-Гаса, – простонал ловец жемчуга. – Будь ты проклят!!!
Нестерпимая боль превратила стон в крик.
Саш развел костер под перекладиной входных столбов, больше никаких подаяний морю, все только огню, даже его бессмысленная жизнь. Руки привычным движением завязали на веревке петлю…. Последний взгляд перед шагом в никуда…
- НЕ-ЕТ! – шум прибоя перекрыл отчаянный охрипший голос сына, – Не смей!
Парень с ловкостью обезьяны забрался по столбу и перерубил веревку. Силы оставили Саша, он упал на теплый песок.
- Лан! Сын… Живой!
- Отец!
Сын обнял обмякшего отца, его плечи мелко тряслись.
- Прости, прости меня, сынок, – Лан впервые видел отца плачущим.
- Все нормально. Ты был прав, я уже взрослый и, как видишь, вполне смог справиться сам. Жемчужина важнее. Это же для семьи, для всех нас.
- Но их нет, все напрасно.
- Не думаю, смотри.
Саш разглядел на соседнем острове дым, поднимающийся от костра.
- Вставай, отец. Мы все хорошо плаваем, каждый из нас научился плавать раньше, чем ходить. Пошли, поищем их на соседних островах.