Простой человек о шизофрении знает лишь то, что при этой болезни наблюдается раздвоение сознания. Хотя, как мне кажется, таким свойством обладает очень много людей. Да что за примером далеко ходить. Взять хотя бы моего напарника по смене Юрика. С одной стороны он ко всем женщинам относится с огромным показным почтением. С любой женщиной не просто ласков, а приторно ласков. При общении с дамой милейшая улыбка ни на секунду не сходит с его добрейшего лица, сидит, словно хорошо пошитый костюм, словно приклеенная отменным клеем. Но это только при непосредственном общении с дамой. А если дамы нет и…
Да ладно, что далеко за примером ходить. Взять хотя бы вчерашнее с ним дежурство и тот мелкий инцидент, который, однако, весьма поразил меня. Я находился на втором посту в тот момент, когда директриса одной из фирм нашего офисного здания стала выезжать со двора. А второй пост, следует пояснить, это непосредственное присутствие как раз во дворе здания. Обязанности несложные, смотреть, чтобы посторонние, то есть те, кто непосредственно не связан никак ни с одной из фирм, не ставили свои машины на нашей служебной стоянке. Кроме сотрудников разрешается ставить ещё и клиентам, которые прибывают в течение дня, кто оплатить услуги, кто заключить договор. Да мало ли что. Охрана и не вникает без особой надобности в цель визитов. Клиент он и есть клиент. Наше дело лишь помочь сориентироваться приезжему человеку, помочь поставить машину на свободное место, которое при обилии транспорта водитель сразу может и не приметить. Ну и посматриваешь, чтобы никто ненароком не задел чужую машину, а то и такие случаи бывали. Водители ведь всякие есть. Одному хватить места, чтобы протиснуться в игольное ушко, а другому и целого двора мало бывает. Но в этот раз случилось вот что. Одна из директрис фирмы арендатора при выезде вдруг остановилась на своём «рено» и начала говорить по своему мобильнику. Я на это и внимания особого не обратил. Мало ли что, ответит сейчас собеседнику и уедет. Тем более и второй путь есть, чтобы выехать с нашей служебной стоянки. В общем, не ДТП, конечно. Так, мелкое нарушение дисциплины, которое, однако, продлилось весьма долго. Я по привычке время засёк, во сколько дама перегородила выезд. И вновь посмотрел на часы, когда надо было уже идти на первый пост. Мы периодически в течение дня меняемся с напарником. Первый же пост находится непосредственно в здании, в холле, у мониторов. И вот когда мне уже, как я говорил, надо было отправляться на первый пост, то вновь посмотрел на часы. Валерия, а так звали директрису, всё говорила. А по времени это выходило уже сорок минут. Подивился я её активной телефонной беседе, но не стал подходить, на пост номер один иду. Смотрю, мой напарник просто зелёный сидит у мониторов, желваки так и ходят ходуном. Подошёл я к нему, через плечо заглядываю на монитор, в который мой напарник прямо таки впился глазами. А это как раз тот монитор, который даёт обзор двора общим планом и на котором хорошо видна чёрная машина Валерии.
- Ты, чего, - шипит Юрчик, - не гонишь её.
И это, естественно, вовсе не вопрос, а просто вулканический выброс возмущения.
Но я лишь плечами пожал.
А Юрчик дальше шипит:
- Целый час уже торчит эта толстожопая.
Я вновь лишь плечами пожимаю. Кто же её знал, что она так разговорится.
А Юрчик всё никак остановиться не может со своими эмоциями. Сжал зубы свои мелкие и шипит словно змея:
- Вот сволочь, вот сволочь.
И тут же начал традиционно глумится над способностью женщин ездить на машине:
- Ну, баба же за рулём. Как их вообще можно к машине подпускать.
Похлопал я Юрчика по плечу и сел в освободившееся кресло, а тот отправился во двор. Однако тоже не подошёл к Валерии, с которой, как и со всякой женщиной был постоянно любезен. Я думаю, вчера он просто боялся сорваться. Поэтому и не стал подходить к Валерии. С дамами Юрчик, как я уже говорил, грубости не допускал. За глаза, другое дело. Всякое может сказать. И не просто всякое, но именно пошлятину, которую он, впрочем, таковой и не считает. Ну, какая же это пошлость, если посмотрев на удаляющуюся женщину сказать:
- Ишь, как жопой вертит. Поставить бы раком, да вдуть хорошенько.
Но, как бы то ни было, а такое прямо противоположное поведение, говорит, на мой взгляд, о неком раздвоении, а не просто о бескультурье. Ведь тут не просто слова, тут совершенно разные эмоции всплывают. В глаза лишь патока, а за глаза просто злоба лютая. И вот по этой самой причине, хотя я и не психиатр, очень мне захотелось поговорить с Юрчиком о женщинах более подробно, расспросить о причинах такой аномальной, как мне кажется, ненависти.
Конечно, разводить разговоры во время рабочего дня довольно проблематично. Во первых, мы с ним постоянно на разных постах. Во вторых, люди мешают. Поэтому я своё любопытство оставил до вечера, когда здание опустеет. А вот тут то я и задал ему, что называется, лобовой вопрос:
- Слушай, Юрчик, а чего это ты так женщин ненавидишь?
И мой напарник Юрчик неожиданно разоткровенничался. Он даже не понижал голоса. Потому как не только сотрудники из здания удалились, но и уборщицы уже закончили работу и, стало быть, слышать нас было некому.
Да и накопившееся за день раздражение, вероятно, стремилось выплеснуться.
- Да ведь они же дуры! – Заорал он, повернувшись ко мне. Лицо его при этом выражало столько злобы, что я усомнился в рассудке этого человека.
- Что, все что ли? – спросил я несколько растерянно.
- Конечно! – с поистине непробиваемой убеждённостью подтвердил Юрчик.
Про себя я усмехнулся такой категоричности, но ничем не выдал своего скептицизма, а лишь кротко возразил:
- Однако многие из работающих здесь женщин имеют доход значительно больший твоего.
- Да мало ли что эти ****и имеют. И всё равно они дуры.
Я ничего не стал возражать на столь крайнее мнение, понимая, что разубедить Юрчика всё равно не удастся. Я лишь в растерянности почесал затылок. Я знал, что до того, как стать охранником, Юрчик работал в тюрьме, а до этого работал долго на Дальнем Востоке штурманом на каботажном судне. Работая в колонии, Юрчик дослужился до майорского звания, да и колония была мужской. Мне были просто непонятны истоки столь лютой ненависти к женщинам, тем более, что женщин у Юрчика было весьма даже немало в жизни. Он и сейчас, насколько я знал, встречался с некоей пассией, хотя и не был разведён, имел двух детей, да и оклад охранника вроде бы не благоприятствовал к похождениям на сторону.
Но Юрчик, видать, столь сильно перенервничал с Валерией, что сейчас его просто понесло на откровенность, ему хотелось высказаться.
- Ты знаешь, сколько я из-за этих баб настрадался? – горестно-плачущим тоном вскричал Юрчик.
Как реагировать на столь бурную патетику я по-прежнему не знал. Я лишь ошарашено повторил, словно разыгрывая эхо:
- Настрадался.
- Конечно, - убеждённо подтвердил Юрчик и продолжил, - особенно когда работал на Дальнем Востоке штурманом.
- У вас, что, на судне женщины были? – с глуповатым видом завзятого простака поинтересовался я.
- Не было! – словно отрезал Юрчик.
- А, как же? – промямлил я.
- Да ведь у нас там отпуска были не по месяцу, а гораздо больше, - попытался втолковать бестолковому напарнику Юрчик.
Однако, я не мог углядеть никакой связи между длительным морским отпуском и эмоциями Юрчика и, тупо вытянув губы трубочкой, промычал:
- Ну?
- Баранки гну, - вспылил на мою бестолковость нетерпеливый напарник. – Ты пойми, ведь я там по два месяца отдыхал в домах отдыха.
- С женой? – Совершенно неуместно поинтересовался я.
- На хер в дом отдыха брать жену, - вспылил Юрчик.
Я, словно закоренелый двоечник, усердно таращил глаза на многоопытного напарника, ожидая дальнейших пояснений.
- Ты что, в доме отдыха никогда не бывал? – искренне удивился Юрчик и тут же, не ожидая ответа, спросил, - Для чего едут люди в дом отдых?
В ответ на этот весьма несложный вопрос я состряпал совершенно глупую рожу и слегка пожал сразу двумя плечами. Не то, что я разыгрывал из себя идиота, но просто действительно не знал, что и как отвечать на, казалось бы, элементарный вопрос. Однако Юрчик и не ожидал ответа от своего тупого напарника. Ему просто необходимо было высказаться и он сам же и ответил на этот хоть и примитивный, но, и одновременно, как оказалось, сложный вопрос.
- Народ ехал в дома отдыха, чтобы просто потрахаться в своё удовольствие, подальше от жены.
Я, хотя и отдыхал по профсоюзным путёвкам всего дважды за свою жизнь, всё же сумел несмело возразить, вспомнив свой скудный опыт:
- Некоторые из женщин ехали, чтобы подцепить мужа.
- Воо! – с неожиданно удвоенной злобой, вскричал мой напарник, - Вот, эти то и наиболее опасны. Чтобы им сучкам один триппер подцеплять всю жизнь.
Я хмыкнул, как бы веселясь шутке и, с детской наивностью и провинциальной простотой спросил:
- Чего опасаться, раз ты уже был женат?
Но Юрчик уже не обращал на меня никакого внимания, он просто выплёскивал накопившиеся эмоции. Напарник не просто высказывался о наболевшем, он как бы читал лекцию невидимой аудитории, хотя, как я знал, никогда не работал преподавателем.
- Многие бабы приезжали просто для того, чтобы приятно провести время. Потрахался и обратно домой, к детишкам сопливым да мужу шляпе. А вот эти стервы, которые желали подцепить мужа на отдыхе, те шли напролом.
- Это как? – промямлил я.
Не слыша вопроса, Юрчик с воодушевлением продолжал:
- Ты только пойми, что это за стервы. После каждого отдыха кто-нибудь из этих шалашовок обязательно приезжал к моей жене, сообщить, как она влюблена в её супруга и что мы просто не можем друг без друга.
- А зачем ты таким давал свой адрес? – простодушно поинтересовался я.
- Аа, - махнул рукой Юрчик, - кто бы им давал. Сами находили. – И тут же со злобой добавил, - суки поганые.
- Да, представляю, - с искренним сочувствием произнёс я, - какие скандалы устраивала тебе потом супруга.
- Скандалы? – Юрчик злобно хмыкнул, - Да эта дура сразу же бежала в партком.
Юрчик поскрежетал довольно отчётливо зубами и добавил:
- Идиотка.
Я же лишь оторопело покрутил головой.
Юрчик же вдруг совершенно неожиданно рассмеялся:
- Эта идиотка не понимала простой вещи, что парторг тоже был мужик. Он вполне понимал меня.
Юрчик ещё раз весело хмыкнул:
- Конечно, он был седенький, благообразного вида, но тот ещё хмырь. Поэтому никаких последствий и не было.
Тут Юрчик опять резко озлобился.
- А моя то корова того не понимала, что если она бежит к парторгу, то ведь это же в первую очередь ударит по семейному бюджету.
- Ты же говоришь, что все её визиты оканчивались для тебя без последствий, - растерянно пробубнил я.
- Ещё бы меня в должности из-за неё понизили, - со злобным торжеством рассмеялся Юрчик, - Конечно, нет. Но расходы всё равно были. Сколько я бутылок коньяка да хорошей закуски перетаскал парторгу. И всё из-за своей дуры, любительнице жаловаться.
Мой напарник замолчал, впав в глубокую задумчивость. Я тоже молчал, переваривая услышанное откровение. Так мы некоторое время и сидели молча, думая каждый о своём. Затем Юрчик взял рацию и, глубоко вздохнув, пояснил:
- Пойду обход совершу.
А я смотрел за его фигуркой на мониторах и не знал, сочувствовать мне напарнику или нет.