В семидесятых годах ХХ века мой брат работал на Лианозовском Элек-тромеханическом заводе (ЛЭМЗ), где половину рабочих составляли лимит-чики из Подмосковья и Южных областей России. Все было тихо и спокойно, до 1980 года, когда нагрянула Олимпиада-80. И тогда, в целях обеспечения безопасности, выжившая из ума Советская власть вместе с Леонидом Ильи-чом Брежневым, издала указ о выдворении из Москвы всех иногородних. Чем лимита неприглянулась коммунистам, почему их всех огульно записали во «враги народа» ; непонятно. Если КПСС боялась, что гости Олимпиады увидят пьяных рабочих, то я не думаю, что иногородние пили больше мос-ковских рабочих. Рабочий, есть рабочий, московский или иногородний ; все равно рабочий. Не знаю, не знаю… Но факт остается фактом ; всех иного-родних рабочих вышвырнули на время проведения Олимпиады из Москвы. Даже въезд в Москву и область иногородним был запрещен. Если у человека в паспорте стояла Рязанская прописка в Москву его не пускали и билет на Москву не продавали! Олимпийский беспредел в действии! Но на заводах надо было кому-то работать. Поэтому вместо лимитчиков, завозились рабо-чие из социалистического Вьетнама. Этим желтомазым партия оказала большее доверие, чем своему народу.
И вот на ЛЭМЗ поступила первая партия вьетнамских рабочих. Тогда это был экзотический народец для нас. Это сейчас в Москве встретить вьет-намца ; в порядке вещей. А тогда многие ходили смотреть на них так, как в зоопарке смотрят на львов, тигров, обезьян. Но у работающих женщин был свой, собственный, женский интерес к вьетнамцам. Уставшие от семейного однообразия, от обилия детей, от стояния в очередях, от вечно подвыпивших мужей на низкой зарплате, женщины пытались найти секс- сказку в от-ношениях с иностранцами.
В бригаде моего брата работала, немолодая уже женщина, лет сорока, имевшая двух детей, мужа-пьяницу, квартиру в городе Долгопрудном и ис-пытывавшая постоянный недостаток в мужском внимании. Она была статная, высокая, ростом около 175, весом килограмм под 80, то что называется – дама в теле. А тут – вьетнамцы. Каковы они? Ее желание было настолько велико, что она, не дожидаясь конца смены, в обеденный перерыв, пошла знакомится с вьетнамцами.
Вернувшись часа через два, рассказывала: «Ой, девчонки, интересно так ; у него – как у моего младшенького, восьмилетнего, да и сам, как ребеночек – маленький, щупленький. Бороды нет ; личико детское. Ручонки тоненькие к сиськам тянет, как будто грудничок. Мне что-то неудобно стало ; как с ди-тенком малым. А потом ; так начал наяривать. Бабочкой на мне порхал! Шлеп-шлеп-шлеп… Целый час, как мотылек об стекло бился… Ух!... А лицо такое серьезное, сосредоточенное… Как мой старшенький, когда задачу решает. Глаза будто внутрь себя смотрят. Молчит… и только шлеп-шлеп-шлеп… А как спускать стал, так я его за попку прихватила, к себе прижала, а попка-то маленькая… Ну нет – чисто ребеночек!.. Интересно, девки, интересно. Рекомендую!»
Многие, многие женщины на заводе пользовались вьетнамцами для удовлетворения своей похоти. И никто не жаловался, ни на плохое качество, ни на плохое отношение к себе. Все оставались довольны. И очень жалели, когда, после Олимпиады вьетнамцев отправили обратно на родину.