продолжение 4
В о с п о м и н а н и е ш е с т о е
(опять профессиональное)
- Нет, это просто полный отпад. У других дежурство как дежурство – максимум один-единственный выезд. И то – сразу после работы, к тому же еще с места осмотра прямо к месту жительства на машине эксперта доставляют. Чем не лафа? А тут: только поел – на выезд, только прикимарил – собирайся, только у койку – на тебе, пожалста, карета подана. Сплошные издевательства!
- Да брось ты плакаться! Вон у Митрича попроси – он тебе расскажет, как 8-ое марта справлял: после работы сел в машину и погнал по местам происшествий до следующего вечера, только из одной машины в другую пересаживался – районы города разные были. И сколько тогда, Митрич, наездили?
- Восемь трупов, две кражи, одна сберкасса и одно изнасилование. И дернул же меня, лукавый за язык тогда! Знал бы такое, ни за что не согласился бы меняться дежурством. Я ведь думал: "Праздник… У людей радость… От радости еще никто не умирал. Ну, выеду пару разочков – и все дежурство". В единственном подфартило: трупы все в основном скоропостижные, только одно убийство (отец по пьяни сына ножом зарезал – бытовуха, одним словом) и один самострел (посмертная записка на трех листах – несчастная любовь). На бутербродах жил весь лень: заеду мимоходом домой минут на пять – умыться, переобуться (весна ранняя в тот год была – раскиселилось, разлилась водица, вот я по лужам-то находился-набегался), дома за столом гульба (родичи жены неожиданно приехали на праздник), а я – бутерброды в портфель (на всю опергруппу по одному) и помчались по адресу. А на месте происшествия (сами знаете) не на пять-тридцать минут работы, минимум полтора-два часа. Вот и считай! Какой-то закон подлости получается!
- Не какой-то, а космической. Так в народе и говорят: "Закон космической подлости". У меня тоже такое зачастую бывает, когда с кем-нибудь поменяешься: он в мое дежурство баклуши бьет, а я в его - как Папа Карло: "От темнадцати до темнадцати".
- Это что! Моему сменщику везет постоянно: как с кем поменяется, так обязательно на гнилой труп выезд бывает. Он хоть водитель ПМГ-шки, но ведь как было – грузить "вещдок" приходилось милиции, нашему брату. Неважно, кто по званию и по должности, - форма есть форма. И особенно грузить таких – с гнилым запашком, других, глядишь, родственники пособляют, а тут и родичи нос в сторону воротят. И что еще характерно: ему всегда везло на этажи, ниже четвертого ни разу не было. А пару раз летом из-под кустов ему доставать пришлось. Первый-то раз он с дури противогаз надел ("пахнет ведь сильно"), перчатки сантехнические – толстые такие – где-то раздобыл. Нашли труп-то в дачном массиве – с весны пролежал болезный. Противогаз-то – он ведь не зря так зовется – "против газов", а не против запахов. Короче, в жарищу, в противогазе, в полусогнутом положении – почти на карачках, "из-под дуба, из-под вяза"… Сложились труп на садовые носилки, до машины донесли, тут-то мой сменщик и скапустился: плохо ему вдруг от перегреву да от физической нагрузки, да от дыхательной недостаточности. Я уже не говорю про ароматы... Стошнило его, короче. Даже противогаз не успел снять… Картина была – я тебе скажу! Я, правда, не видел, но мужики сказывают. Он весь бледный как полотно! И весь в этом…С тех пор терпит, но противогаз не надевает никогда. Как бабка отговорила. Ну вот и приехали! "Вот эта улица, вот этот дом…", - милиционер-водитель сам себя прервал под звуки стихающего смеха пассажиров ПМГ-шки.
Вечерний, но лучше сказать – постепенно переходящий в ночной воздух был чист и свеж. На небе округлилась бледная полная луна. Звезды перемигивались, глядя свысока на людей, которые в это время открывали дверь подъезда дома. В лицо пахнуло отнюдь не тем, чем ожидалось. Почему-то во многих подъездах бытует устойчивый запах жареной (или пережаренной) картошки, как правило. Здесь же была смесь – "картофельный аромат в изысканном сочетании с подвально-болотистым оттенком". Шутка Властантиныча нашла одобрение и поддержку.
Преодолев "ароматизированный барьер", опергруппа остановилась перед дверью справа на четвертом этаже. Торчащие в разные стороны электрические проводки своевременно предупредили о бессмысленности прибегать к этим достижениям технического прогресса – звонка не было или он явно не работал. На стук в дверь никто не отозвался, но сама дверь приоткрылась, как бы вежливо приглашая прибывших пройти в апартаменты.
Небольшая прихожая "хрущевского периода жилищного строительства" встретила немыслимым обилием полисезонной одежды и подстать ей обувью; к примеру – видавший виды полушубок и цигейковая шапка соседство вали с аляповатым легким сарафаном и плащом аспидного цвета, сандалеты с надорванными ремешками оказались зажатыми между черными резиновыми сапогами солидного размера и единственным валенком. Заходя в чрево однокомнатной квартиры, невозможно было не заметить рабочее убранство кухонного стола, в состав которого, кроме груды (как оказалось впоследствии – немытой и недомытой) посуды, входили и многочисленные представители пустопорожней стеклянной тары с этикетками известного ширпотреба напитков.
Перед участниками опергруппы предстала комната с расставленной по периметру мебелью. Наличие раскладушки с некомплектными постельными принадлежностями свидетельствовало о том, что в этом почти замкнутом пространстве проживают как минимум два человека, причем один из них на данный момент мерно посапывал на кровати, возле которой стоял табурет с алюминиевым чайником и такой алюминиевой, слегка деформированной кружкой. Мужчина был лет этак под шестьдесят (или может быть он просто выглядел именно настолько) в серой майке и сине-фиолетовом трико, до боли любимом народом наряде застойного – или застольного – периода.
Глаза его непонимающе округлились после настойчивой неоднократной просьбы сотрудника милиции, а его речевой аппарат через несколько мгновений произвел следующую фразу: "А что вы здесь делаете?": за которой последовала не менее философская: "Как вы сюда попали?" После крат кого соответствующего объяснения создавшейся ситуации на вопрос о место нахождении соседки по квартире, а вернее – непосредственной квартиросъемщицы, был получен лаконичный, как выстрел, ответ: "Не знаю". Спустя несколько секунд поиск завершился успехом: на балконе среди утвари и неописуемом хаосе вещей лежала женщина трудно определяемого (но далеко небальзаковского) возраста в осенней болоньевой куртке, одетой поверх того, что в народе именуется "ночнушкой". Точнее сказать надо было так: "лежало неподвижное тело женского пола" (достоверные признаки наступления смерти были должным образом зафиксированы в протоколе детального осмотра).
Не дожидаясь стадии окончательного пробуждения Кимыча (именно так и представился следователю лежавший мужчина: "Батю большевики Кимом в детстве назвали, дуроломы, мода, видишь ли, такая была, едрена мышь") группа начала, говоря сухим языком формальной документации, исполнять свои должностные обязанности. Эксперт со следователем излагали необходимые сведения на бланках с названием "Протокол осмотра места происшествия", сотрудник уголовного розыска знакомился с окружающей обстановкой и ее предметами. Участковый инспектор, расположив листы бумаги на столе, подробно записывал рассказ Кимыча, который оказался довольно разговорчивым собеседником:
- Живу я здесь с Клавой давно. Даже очень давно. Года два… Не, два года и три месяца… Точно! Сошлись мы с ней сразу же после того, как меня выпустили. Сидка у меня была – на зоне четыре года отбарабанил, от звонка до звонка. Не, начальник, за дело! Я не в претензии – все по уму. Короче, вышел, в Оренбург решил не ехать. Жена-паскуда меня же и посадила, стерва. Приехал сюда, по притонам поошивался, муторно стало. Не тот возраст, начальник. Обзавестись хазой надумал. Вдова бы была меня в самый аккурат. Карулесить стал, суетиться, обсматривать, обспрашивать. А тот Клава на го- ризонте объявилась. Кореш адресок надыбал. Я сюда, Клава оказалась сговорчивой бабенкой. Так-то по паспорту Елена Максимовна, а я ее "Клавой" прозвал. Слово это мне понравилось – объемное и правильное. Студент-медик один его подарил: "На латинском языке слово "клава" мозоль обозначает". А мозоль-то постоянно нудит да беспокоит, порой никакого терпежу нету. Вон, начальник, глянь сколько их у меня. А бабы-то тожить всю дорогу нудят и нудят: то то им не так, то это не устраивает, то гвоздь прибей, то веревку прикрути… Беда с ними, да и только! Верно ведь, начальник?.. Дык я ее "Клавой" поэтому и прозвал… Я из чайничка плесну? Трубы горят. Вчерась с корешом залудили по самое горлышко. Вот и тяжко ноне! – налив из чайника в кружку и выпив из нее, он продолжил. – Ну, стало быть, стали мы с ней жить вдвоем. Муж у ей от беркулеза помер лет пять, а она одна в квартире мытарилась. А у меня руки дела не забыли после зоны, ведь как-никак до сидки я мастеровым был по плотницкому делу. В колхозе батрачил. Стали мы с ей сожительствовать. Пензию она получает, да я где как – в основном на базаре грузчиком подрабатывал. На бутыловку с закусью хватало. А чо больше-то надо нам. Потом, когда с ногами у меня похужело – трудно ходить, потому вот щас и лежу перед вами, помене стало денжонков. Я, правда, нет-нет да в магазине мал-помалу прирабатую. Опять же бутыловки сдадим, а она у меня специалист по ентому делу. Но вот заметил я, что она чаще меня пить начала, как не приду – она уже шнифты залила где-то и бормочет что ни попадя. Дале и то хужее становилось: якшается с кем ни попадя, глохчет вино-водяру, за чистотой в доме не следит… Не бить я ее не бил, так пару бланшей для острастки выпишу, штоб знала што по чем. А так нет, не бил, - плеснув еще раз в кружку и выпив, он возобновил рассказ. – Если так сказать, то живем мы с ей душа-душу. Бывало, примем на грудь и сидим на два голоса песни всяческие. Ладно так получается. С подголосками. Это она - мастерица, раньше в клубе каким-то со сцены в зал пела с девчатами. Да вона фотка есть в альбоме у ей. На свистеваль даже ездила, грамоту привезла. Грамота где-то в комоде… Или на комоде… На не помню точно, начальник. Однако – пробило наконец-то! Мне, начальник, того… Короче, отлить бы. А?
Получив на то разрешение, Кимыч осторожно встал и, держась попеременно за кровать, открытую дверь и стены, прохромал в туалет. На примятом одеяле ближе к стене участковый заметил лежащего котенка. После недолгого отсутствия Кимыч вернулся более уверенно, довольно покрякивая, подошел к кровати:
- О, Мурзик, вот ты где! А я тебя потерял совсем! Ну, иди ко мне – веселее будет. Щас попьем маленько, - отхлебнув немного из кружки, присев, а затем вновь расположившись на кровати в горизонтальном положении, взяв котенка на руки, постоянно его поглаживая, он повествовал дальше: - Да, ну так вот. Поругивать ее я стал за пьянку ее беспробудную. А ей хоть бы хны! Ну в пьяницу-алкоголичку превратилась. Не на что посмотреть. Да вы сами ее увидите, начальник, во што человек превратился. Мне стыдно за ее. Люди приходят к нам, а кругом грязь. Я вона седни полы аж припомыл. Правда, Мурзик? Чо молчишь? У, ты, скотина! Тварь болотная!
Участковый понял, что разговор может прерваться, и собрался было задать очередной вопрос, но в это время следователь, закончив с экспертом работу по осмотру трупа на балконе, присел на свободный стул и иронично спросил:
- Так что же здесь было, Кимыч? Кто приходил? Что сам делал?
- Кто был не знаю – спал я. Пол припомыл и – бух! – у койку. Вот с Мурзе-ночком кимарили. Мы с ним в друганах ходим. Да, Мурзик?
- А откуда же тогда у хозяйки ножевая рана на груди?
- Где? Да я думал, што она спит себе и спит. Там же, на балконе матрас, а она – любительница свежего воздуху. Особенно по пьяни.
- Что ты темнишь…
- А чо мне темнить? Не надо, начальник, дело шить. Белыми нитками, - Кимыч снова потянулся за чайником.
- Что пьешь?
- Воду.
Митрич встал и, налив в кружку, принюхался. Строго взглянув, он спросил у молодого участкового:
- Ты куда смотришь? Он у тебя при тебе же водку хлещет, а ты писарем спокойно устроился. На, понюхай!
Лицо милиционера покрылось розово-красными пятнами. Он смог только пробормотать что-то тихо.
- Молчи уж! – Было понятно, что у Митрича проснулась сдерживаемая злость. – Давай-ка, Кимыч, все на чистоту. Да положи ты котенка! А что это он квелый какой-то? Да он не дышит у тебя.
- Как не дышит? Он мурлыкал только что.
Неуспевший еще снять перчатки эксперт взял котенка у Кимыча и подтвердил подозрение Митрича: маленькое животное ушло в мир иной, не дождавшись развязки событий. А развязка уже была близка. Хлопая глазами, Кузьмич вдруг начал вспоминать, сбросив недолгое оцепенение:
- Это, начальник, давай оформим все с повинной. А? Может, скостят срок-то. Как думаете, мужики?
- Нет здесь "мужиков", а есть люди при исполнении. Ну что у тебя там?
- Все как было расскажу. Гражданин начальник, все кину на сковородку. Я ж говорю, что вчера с корешом с обеда водяру алкали. Тиснутый гнидник его обмывали да белендрясничали. Под вечер домой с Витьком (ну с корешом) припороли. Хотели еще бухнуть – у меня в чайник-то было. Тут эта мымра корявая явилась-не запылилась и давай нудеть, что дескать мы при полном пара де, а об ей забыли. А сама-то уже припаренная капитально. Я ей: "Кочумай! Глянь в мордогляд, Нефертити! В доме гость, а в доме грязь. Сама как лахудра вырядилась, срамота болотная!" А она не унимается, гнида. Витек психанул, развернулся – и дверью хлопнул. Пришел ни с чем и ушел ни с чем. А она пуще базлает. "Хозяйка", видишь ли, ядрит твою в гвоздь! Посмотреть не на што. Верно, гражданин начальник? Я тут с горяа леща припечатал. Она мне: "А тебя, козел, ментам сдам! Блоцкаешь и блоцкаешь!" Я ей: "Самой меньше блоцкать надо! А за "козла" ответишь!" Я на зоне не дыбал на цирлах и меня никто, даже академики, "козлом" не называли, а тут эта шмакодявка… За это на зоне знаешь, гражданин начальник, че бывает? И слегка между рог. Несильно… Баба все-таки. А она опять: "Козел!" – хвать веник, чуть по лицу не попала. Бортанул ее на койку, Она орет, совсем вольтанулась и подушкой мне по калгану. Ну, я тут не стерпел и, как получилось – не помню, на перо посадил. Не хотел я, гражданин начальник, мочить! Кому хочется на старость лет гнуться и баланду хавать? Сунул-то я ей пару раз, а она –раз!– и обмякла. Ну, думаю, кранты ей! Тут я очконул. Волоком ее на балкон, кинул на матрас – будто пьяная. Она сама зачастую там кимарила. Глядь, на полу лужа кагора. Я по-быстрому шваброй пол замыл, водяры булькнул и - у койку. Только задремал, а тут – вы. Гражданин начальник, а хто заложил?
- С балкона видно. Да дверь-то не закрыта. Шум-крики ваши слышали. "Задремал"? Спал, как сурок, когда участковый пришел и нас вызвал. Я с экспертом на балконе был, а краем уха тебя слушал. А когда стал гнать пургу, все и понял, что стойку держишь. Где нож, куда дел?
- На кухне помыл и в стол заныкал. А ты, гражданин начальник, чо - по фене ботаешь?
- Не "ботаю", а за много лет, общаясь с вами, полукровками, научился понимать. Да и жаргонный словарь читать приходилось. А тебе совет, если хочешь, дам на твоем же языке: будешь болеть – гвозди не забивай! Что с ногами у тебя? Я слышал, что ты жаловался.
- Да это так – по привычке. Баба, когда чего заставляла делать, я ей все про ноги тюльку гнал. Чтоб отстала от меня.
- Значит, и здесь соврал представителю внутренних дел. Разжалобить хотел? А котенка за что задавил?
- Не коцал я его, гражданин начальник! Наверно, когда уснул, придавил нечайно. Он всегда тут кимарил. Маленький, ему тепло рядом было. Скотинка, а жалко! Честняк!
- А мы вот думаем – единственного свидетеля убрал, не погнушался руку поднять, чтоб никто не знал про твои художества. На тебе два убийства висят. Жалко свидетеля! А улик для тебя, Кимыч, и так хватит!..
Несколько минут общения с главным бухгалтером завершились принтерным рождением текущего отчета о деятельности бюро за прошлый месяц. С уходом главного бухгалтера из кабинета умерла еще одна надежда получения премиальных за перевыполнение нормативов, регламентированных действующими приказами. И это оставило неприятный осадок на душе. "Вот тебе и денежный эквивалент, - подумал Властантиныч. – А что делать?" Дым сигареты возник и поплыл маленьким колечком. Когда приходили огорчения или когда случалась нервная ситуация в процессе работы, рука автоматически находила сигарету, хотя Властантиныч отчетливо сознавал порочность этого занятия. Но эта была своего рода отдушина.
- Ой, как у тебя накурено! – Этой фразой ознаменовалось появление в прое-ме двери Громыхалыча. – Завязывать надо!
- "Завяжешь тут, когда полковое знамя свистнули!" – в ответ прозвучала ци-тата из анекдота. – Давненько мы с тобой не виделись! Хочешь чаю? Или кофе?
- И булочку тоже. Давай кофейку хряпнем.
Пока Властантиныч суетился кофейными делами, Громыхалыч по уже сложившейся традиции заинтересованно разглядывал неофициальную часть кабинета.
- Что же ты так высоко приляпал мое произведение самодеятельного творчества? Поди, никто и не замечает его?
- Отнюдь-отнюдь! Во-первых, поразительно то, что именно на него и обращают внимание. Кстати, оно выигрывает тем, что рядом источник освещения, который придает ему определенный шарм. Можешь сам проверить. Во-вторых, я его расположил соответственно твоему росту, ты ведь у меня самый высокий из всех авторов. Поэтому его надо было поднять на недосягаемую высоту.
- Оценил твою неординарную идею. Скорее всего ты прав с освещением. "Век живи – век учись, - как говорят, - все равно дурнем помрешь". Я смотрю, твоя коллекция пополнилась новыми экспонатами. Интересен вот этот акварельный каньон с водопадом – ярко, сочно и привлекательно. Кто это тебе презентовал?
- Врач-психиатр, если можно так сказать, с психологическим уклоном. Представь себе, что эта самая настоящая попытка изображения моего характера. Водопад – бушующая вокруг меня жизнь, а на краю каньона одиноко стоящее, мощное дерево, как бы наблюдающее проистекающую жизнь, – это я. Вот такое впечатление, оказывается, я произвожу на окружающих.
- В этом что-то есть. Зная твой характер и – прости – твои повадки, пожалуй, я соглашусь с автором. Но здесь есть еще одна прелесть, написанная масляными красками на холсте. Как называется картина – "Зима в лесу"?
- Ты знаешь, я как-то не занимался названием подаренных мне картин, а авторы не настаивают на определенном названии. Как они почти все говорят: "Имя картины возникает от ее восприятия".
- И здесь я: пожалуй, соглашусь с ними. Здесь скорее не зима, а последние ее вздохи. Подтаявший за вчерашний день снег снова готов вкушать теплые лучи солнца. И небо тому свидетель – такого неба с такими облаками глубокой зимой не бывает. А может быть, это уже начало весны, только накануне последовал один из последних зарядов снега, покрыв лапы елей пушистой холодной ватой. Утреннее солнце еще не вступило в свои права, но розовые отблески на снегу как бы утверждают, что скоро зажурчат лесные ручейки. И все пойдет привычным весенним путем. Я всегда поражаюсь экспрессии мышления художника. И этот дар от Бога, поверь мне! Журналистским языком выражаясь: "Я получил истинное эстетическое наслаждение от неординарно исполненного пейзажа!" Один вопрос можно? Это тоже женская рука писала?
- Попал в самую точку!
- Рад, что вокруг тебя, невзирая на специфику твоей профессии, такие талантливые люди. Впрочем, как это: "Каков огород, таков и овощ". Может, несколько грубовато, но другой фразы в голове пока не возникло.
Далее в ожидании кипятка и совершения обычных приготовлений кофе произошел обмен новостями и достижениями, сдобренными мягким юмором. Постепенно привычная дружеская атмосфера переросла в деловой разговор.
- А что решил вдруг со мной сотрудничать? Есть ведь специальная литература, в которой указывается, что этот предмет должны читать психологи или кто там у вас из учителей.
- То, что в книге написано, меня не устраивает. Объясню – почему? Дело в том, что в том изложении совершенно нет медицинского взгляда на семейную жизнь. Мне бы хотелось, чтобы в нашей школе более открыто раскрывалась тематика полового воспитания, включая особенности этапов полового созревания у девочек и мальчиков. Кто, как не врач, может раскрыть тему сексуальных отношений в семье, личной гигиене? Не человек же с библиотечным образованием или физрук, примеры тому имеются в нашем городе. Ну а ты, я уверен, сможешь поговорить и о правовых вопросах.
- Но я ведь не юрист, я - судебно-медицинский эксперт.
- Вот и хорошо. У вас освидетельствуют изнасилованных гражданок. Правильно? Экспертизы в связи с производством абортов тоже. Вот тебе, как говорится, и карты в руки – о вреде аборта скажешь. Да мало ли медицинских тем?
- Я не понял, ты опять на эксперимент в очередной раз идешь?
- Да. Хочу организовать с твоей помощью факультативные занятия в родных школьных стенах. Ты, мне помнится, по телевизору выступал когда-то с вопросом о необходимости полового воспитания, Имелинского цитировал.
- Это, когда существовала передача "У нас, молодых…"? И которую после моего выступления в прямом эфире ее вскоре, почти сразу прикрыли. Не ко времени заговорили мы тогда. Про "Это" тогда было "низя"! Передачу закрыли, а тема осталась. Потому что она жизненно необходима. И время доказало ее необходимость. Хочу сказать тебе откровенно – я по этому вопросу много чего изучил. Думал, что идея будет поддержана и в школах начнутся уроки по половому воспитанию. Ан, не тут-то было!
- Вот видишь, как ладненько получается. Тебе ничего и копать не придется. Берешься?
- Ну ты же знаешь мое отношение ко всем хорошим начинаниям и к первопроходству. А тебе тем более отказать не могу, как другу. Потому: "Мухтар будет стараться!"
- Книги новейшие по этой теме я тебе принесу дополнительно. Или сам зайдешь? Кофейку попьем, погуторим о том, о сем. В общем-то, тема эта достаточно занимательная. Сексуальные отношения людей настолько много гранные.
- А я бы сказал больше – они настолько индивидуальны. Здесь можно порассуждать даже о возможной классификации, исходя из преследуемой цели участников. По-моему, имеют право на жизнь такие определения секса, как: учебно-познавательный, лечебно-оздоровительный, спортивный, развлекательный и творческий.
- Интересно-интересно. Это официальная классификация или нет?
- Конечно, нет, это пока не классификация, но, может быть, ею станет.
- Ты хоть вкратце обрисуй свои мысли на этот счет. Меня заинтересовало определение "учебно-познавательный". Это как?
- На мой взгляд, очень просто. Исходя из того, что вокруг все толкуют о том, что "запретный плод всегда сладок", у подрастающего поколения накапливается к периоду полового созревания такой багаж ничем нерегулируемой информации о сексуальных отношениях, который – хочешь того или нет – молодежь мечтает познать на практике. Ну и коль скоро в нашей стране, как заявила одна пожилая дама в свое время с экрана телевизора, "секса нет", нет легализованных публичных домов, проблема познания этой сферы человеческой жизни сама собой обостряется. Где обучиться азам сексуальной тактики интимных партнеров? Лучший вариант: если совершенно случайно появиться
такой, с позволенья сказать, "порядочный учитель-преподаватель", который мягко и с огромным чувством такта приоткроет полог этого таинства, расскажет и поделится своим приобретенным опытом. Только не надо спрашивать меня, где найти такого "учителя"? Я сам не знаю, но не сомневаюсь в том, что такие люди существуют. Ведь в мире существуют самые различные хобби. А, впрочем, я даже знаю тому примеры из этого "учебно-познавательно го" секса.
- Хорошо, я пожалуй соглашусь с тобой на этот счет. Перейдем к следующему виду классификации.
- "Лечебно-оздоровительный"? Это объяснить мне более проще. Лечебно-оздоровительный эффект секса базируется на активизации буквально всех систем человеческого организма, который происходит в момент оргазма. Это своеобразная, пусть кратковременная стрессовая реакция со знаком "плюс", когда повышается артериальное давление, расширяются кожные сосуды, усиливается кровообращение, учащается пульса и прочее. Иными словами, цитирую на память: "суммация раздражений – обонятельных, слуховых, зрительных, тактильных и нейрогуморальных" используется организмом во благо. Впрочем, что я тебе объясняю то, что тебе известно?
- Naturlich-Ausfurlich! "Оргазм", говоришь? Как поет одна моя знакомая певица: "За это можно все отдать! И почему-то в это верю!" Кстати, из последних анекдотов на тему. Вопрос: "Что испытывает муж, когда его жена с другим мужчиной испытывает оргазм?" Ответ: "Рогазм".
– После маленького, локального, можно сказать "местного значения" взрыва смеха Громыхалыч продолжил "допрос": - Что думает наука по поводу "Болезни левизны секса в России"? У меня на работе имеют место быть отдельные факты служебных романов, не хватает только эльдаров рязановых и эмилей брагинских для написания сценариев и постановки фильмов.
- Не знаю, что думает наука по этому поводу, но, как говорится, "есть мнение": люди, кроме всех недостаточностей – сердечно-сосудистой, дыхательной, печеночной, денежно-экономической, испытывают и сексуальную недостаточность. Известно: что любая недостаточность приводит к обострению хронических заболеваний и состояний. И люди ищут всяческие пути восполнить этот недостаток. Где-то на-днях попалась мысль: "В нормальное время и в нормальной стране роман мужчины и женщины – попытка хоть немного сойти с ума. В сумасшедшее время и в сумасшедшей стране та кой роман – попытка хоть в чем-то остаться нормальными людьми".
- А не попахивает от данного умозаключения пропагандой так называемой "супружеской неверности" или " супружеской измены", что в принципе одно и то же?
- Это, если хочешь, отдельный разговор. Отдельная философская тема: "Что страшнее материальная (сиречь телесная) неверность или моральная измена супругов?"
- Интересно-интересно. Есть мнения?
- Конечно же. Для начала нужно вернуться к источникам супружества, то есть к стадии ухаживания. Согласись, в этот период, когда идет поиск будущего "спутника жизни", как пишут в печатных источниках, проявляются самые потаенные чувства человека: просыпается возвышенность моральных и физических мироощущений, пробуждаются творческие силы, возникает потребность казаться не таким (или не такой), как обычно. Активизируется все для того, чтобы понравиться будущему избраннику или избраннице. Кстати, здесь припоминается еще одна фраза, прочитанная мной в той же книге, где идет речь о романе между мужчиной и женщиной: "Мужчинам всегда кажется, что они выбирают, хотя в жизни происходит все наоборот – это их выбирают будущие жены". Однако, на мой взгляд, мысль несколько дискутабельна. Ну это к слову пришлось. Вернемся к нашим рассуждениям. В период ухаживания обостряется словоохотливость, а вернее сказать – всеобещанчество: "любить до гроба", "лелеять всю жизнь","носить на руках" и т.д. Но в дальнейшем забывается сакраментальная фраза: "Любовь – это каждодневный, тяжелый, порой изнуряющий труд души". Помнишь окуджавинское: "Не обещайте деве юной Любови вечной на Земле!" Проходят месяцы и года, и влюбленность, если не сама любовь, перерастает в некую привычку, когда напрочь забываются клятвенные обещания и пылкие заверения, когда быт начинает превалировать над чувствами. Эта ли привычка - не предвестник измены? "Женщина любит ушами, а мужчина глазами". Так ведь писано? Чем дальше, тем глубже. Постепенно возникает конфликт – сначала душевный. Можно его назвать "нравственный диссонанс", который нарастает и нарастает. Особенно когда примешивается к нему чувство ревности: масса комплиментов где-то на стороне и отсутствие оных в обыденности. И здесь надо говорить о том, что это большое испытание как для женщины, так и для мужчины. Хотя утверждают, что женщина страдает от этого больше. И осмелюсь сказать: это тоже дискутабельно. Не буду называть имен наших общих знакомых, но у этих мужчин страдания по этому поводу не меньше.
- Совершенно с тобой согласен. Подобные примеры мне тоже сказывали при случае.
- Вот видишь? По поводу ревности я однажды написал так:
"Рождается ли ревность от любви?
Нет, ревность – эгоизма порожденье.
Она как организма зараженье".
Хотя время прошло, и теперь немного другого мнения, но концепция осталась. Нужно над этим еще подумать. Едем дальше? Сопоставление того, что было раньше, с тем, что есть в данный момент, не может оставить человека равнодушным. "Рыба ищет, где глубже, человек – где лучше". А представь себе, когда в жизни в этом плане все хуже и хуже, я уж не говорю, когда просыпаются зарытые – или вернее сказать – спрятанные в душе и действиях непристойности, граничащие со вседозволенностью, которые порождены отсутствием должного чувственно-полового воспитания. И вот тогда-то в минуты отчаяния человек решается на материальную, то есть телесную, "не верность". Как ее оценить?
- Не знаю. Логически признаю, что она рождена уже наступившей душевной изменой. Осуждать ли ее или приветствовать – не знаю. Если во благо этому человеку при таком раскладе, то приветствовать. Вообще, этот вопрос весьма и весьма сложен.
- Вот именно. Когда ко мне обращались с вопросом: "А правильно ли я поступаю?", я всегда отвечал: "Однозначного ответа здесь нет. Надо думать!" А еще размышляя над этим, во мне вдруг родились такие строки:
Ужель прикосновенье рук и тела,
и сладкий поцелуй, и страстные объятья,
возвышенные речи и лирику поступков
нам стоит называть "неверностью"- "изменой"?
А как же именуется привычка,
любви на смену приходящая в быту,
когда и взгляд пустой, беседы ни о чем,
когда в извилинах роятся мысли о другом,
где теплота, уют и сладостность мгновений?
Что это? Разве ль не "измена"?
- Исходя из подробного, приведенного тобой анализа трансформации супружеских чувств в таком аспекте, попробуй с тобой не согласиться, Властантиныч. Серьезные изыскания! Но здесь надо подумать. Это не для школьных умов, - Громыхалыч однозначно намекал на возвращение к основной теме разговора-договора, - надеюсь, в учебной программе этому не найдется места. Давай все-таки вернемся к отложенной нами классификации секса, сэр. Что там у нас осталось?
- Мы подошли к "спортивному сексу". А все размышления о "неверности-измене" надо постараться обойти. Действительно, это мы сами не разобрались, а у учебников мысли набекрень поедут.
- Насчет "спортивного" – я, пожалуй, сам смогу определиться. Недавно в местной газетенке прочел о том, что одна дива из прибалтов готовилась по бить рекорд книги Геннесса по количеству половых контактов за один день. Цифра "контактеров" трехзначная, а первая – ни один, ни два и даже ни три. Причем подготовка к энтому делу идет самым серьезнейшим образом. На стоящий спортивный азарт! Таких, конечно, раз-два – и обчелся. Ну не когорты же их – таких "профессионалов". Мне же известно немало "спортсменов-любителей", отдельные из которых ведут послужной список. Только не понятно, для кого это пишется. Вроде бы и Олимпиады по энтому делу не намечается. Кстати или некстати, но вспомнился старый-старый анекдот с огромнейшей дремучей бородой: "После первой брачной ночи сын сидит с отцом на перекуре. Сын отцу восторженно: "У меня за ночь 22 акта было! А у тебя, батя?" В ответ:"У меня – один". Прошло несколько месяцев до следующего перекура, сын говорит: "Я за ночь 10 актов имею. А у тебя, батя?" В ответ: "У меня – один". Через год в ответ на то, что в ночь у сына по три акта, прозвучало: "А у меня один". Еще год спустя сын и отец дымят на завалинке в полной тишине. Загасив окурок, отец спрашивает у сына: "Сколько же у тебя, сынок, сейчас за ночь половых актов?" Сын тихо: "Ни одного". Отец ему в ответ: "А у меня – один". Философский анекдот! Скажи, однако?
- Что верно, то верно. По поводу "секса развлекательного". Здесь проще простого: если представим себе, что человеку (неважно – мужчине или женщине) все вокруг в одночасье надоело, обрыдло, стало по фигу, до фонаря или, в крайнем случае, до лампочки, и единственное, что в нем сохраняется, это сексуальная уверенность, то именно в этот момент – или скажем, в этот период времени он находит себе партнера (или партнершу), желательно, что бы они не были диссонансированы, верх тому – испытывали единое стремление, и предается половому развлечению до истомы, до пика вселенческого блаженства. Пожалуй, сюда можно отнести и "группенсекс", то есть секс не ограниченного количества единомышленников, что увеличивает и расширяет полосу чувственных восприятий. Впрочем, это на любителя. А "творческий секс" – это не что иное как постижение половых новшеств для себя и для надежного партнера. Благо дело – "эра ханжества" минула в Лету. Правда, остаточные явления этого у человечества имеют место быть. Но в кои веки люди страны узнали о существовании в мире, кроме, конечно, Декларации прав человека, "Кама Сутры" и других источников сексуального просвещения и, в конце концов, о сексологии. Интересно, что в "застольное время" издавались книги, в названии которых звучало слово "секс", но назывались они "сексопатология" – наука о болезненных состояниях и изменениях в половой сфере человека. О патологии можно было писать, а о нормальном, физиологическом подходе к этому вопросу нельзя. А как известно: "Запретный плод всегда сладок". Система запретов, табу и вето породила рост преступности лиц, безграмотных в половом воспитании. Прорыв в круг цивилизованного подхода к вопросам секса уже дает уверенные положительные всходы, как выражаются агрономы.
- Властантиныч, ты сам замкнул круг рассуждений о необходимости программы "Этика и медико-психологические аспекты семейной жизни". Лихое название получилось?!
- Я ведь не вношу в данную классификацию такой раздел, как "черный секс" с элементами садизма и мазохизма. На мой взгляд, половое наслаждение и причинение боли несовместимы. А если кто и пытается это совместить, то, видимо, ему нужен добрый доктор – психиатр.
- И последний вопрос нашей возникшей ненароком пресс-конференции: как Вы относитесь к легализации публичных домов?
- Другой бы начал со слов "как ни странно"… А же начну уверенно: "Весьма положительно!" Как врач, в этой легализации я вижу решение ряда насущных проблем. Во-первых, это ежедневный медицинский контроль "жриц любви", а это, в свою очередь, их здоровье – с одной стороны – и профилактика венерических заболеваний и СПИДа – с другой. Во-вторых, в публичных домах возможно решение задач "учебно-познавательного", "спортивного", развлекательного" и "творческого секса".
- А "лечебно-оздоровительного"?
- С этим дело сложнее. Клиенты не могут в эти дома приходить с авоськой амбулаторных анализов и обследований. "Это дело тонкое, Петруха!" (Кстати, слышал такой вариант этой поговорки: "Это дело тонкое – порнуха!" Не слышал? Дарю! "Безвоздмездно, то есть дадом"). Вернемся к проблеме. Легализация, осмелюсь заметить, имеет свои негативные аспекты. Например, возникает вопрос о подборе персонала, вопрос о названии профессии, вопрос о социальной защите. Что писать в трудовых книжках? Каков пенсионный ценз? Каков гарантирован минимальный размер пенсии? И так далее, и так далее, и так далее…
- Шибко глыбоко копаешь!
- А что нам потому что? По случаю старый одесский анекдот, еще тех времен. Хочешь?
- А то нет. Давай на загладочку и я побежал.
- Слушай. Встречаются две старые еврейки: " - О, Сара, как жизнь? - Да разве ж это жизнь? После революции мне пришлось с целью конспирации перевести публичный дом из подвала на пятый этаж. Ты думаешь это все? Нет, это не все! Раньше к нам приходил барин: пузо – во, денег – во, работал или не работал всю ночь, а приносил пачку денег – во! А сейчас приходит какой-то студент: сам худой, живота нет, работает всю ночь, а на утро еще заходит взять три копейки на трамвай! Ты думаешь это все? Нет, это не все! Тут недавно приходили пьяные ребята в полосатых рубашках в линеечку и спрашивают: "У вас есть в публичном доме аквариум?" Откуда мне, старой еврейке, знать, что такое "аквариум"? Тогда они открыли три банки шпрот и вылили их в рояль, говорят: "В каждом порядочном публичном доме должен быть свой аквариум!" Ты думаешь это все? Нет, это не все! Они стали меня спрашивать, если у меня в публичном доме "Бахчисарайский фонтан"? Откуда мне, старой еврейке, знать, что такое – "Бахчисарайский фонтан"? Тогда они стали на рояль и стали мочиться мне на голову, говорят: "В каждом порядочном публичном доме должен быть свой "Бахчисарайский фонтан". Ты думаешь это все? Нет, это не все! А зачем они вставили моему мопсику штопор в задницу и стали гонять его по комнате? Ты думаешь это все? Нет, это не все! А зачем они изнасиловали троюродную племянницу Хаима от двоюродной бабушки по линии Абрама, хотя всем давно известно, что она не девочка? Ты думаешь это все? Нет, это не все! Зачем они её выбросили с пятого этажа? Ты думаешь – она разбилась? Нет, она разлетелась вдребезги! Ты думаешь это все? Нет, это не все! Они обещали еще завтра прийти!!!"
- Как говорят наши французы: "Well!" Надо запомнить. Бывай и здоровей!
Громыхнула дверь за Громыхалычем, и в голове хозяина кабинета возник мысль: "Может по этому так окрестили его любимые воспитанники?"
Властантиныч, оставшись в одиночестве, еще раз с интересом окинул взглядом экспонаты своей "Третьяковской галереи" (или "Эрмитажа" – как будет угодно). Чуть больше было уделено внимание новому эстампу, на котором от сильного и напористого ветра упругие ветви, трепеща листьями, сгибались от бешеных порывов его, но упрямо боролись с этим налетевшим неизвестно откуда бурным природным явлением. И несмотря на демонический натиск, дерево не потеряло ни одного листа и ни одной ветви, прочно опираясь на надежный могучий ствол, пряча свои не менее мощные корни в тверди земной, одновременно впитывая ее живительные соки. Почерневшее от ненастья небо, вдруг посеревшие холмы и горы, так же как безликие и трусливые волны воды и песка еще более подчеркивали стать непокорного исполина, дерзнувшего оставаться в этот момент очередного испытания самим собой.
"Это портрет вашего характера", - вспомнились слова миловидной женщины - автора графической композиции – в момент дарения. Властантиныч приблизился к эстампу, снял очки, прищурил глаза и после непродолжительной паузы тихо произнес: "Видимо, людям со стороны видней".
продолжение следует…