La Luz

Энжел Форс
            Ночи с нею были бессонными и ясными, пронизанные  эклектическими нитями желания, рассыпающимися искрами блуждающего света и запахами молодых роз, которые он так любил.
            Не смотря на отсутствие полноценного сна, он был переполнен струящейся жизнью, как не когда ранее, она струилась в нём горячим потоком переполняющих чувств, находящих выход в её глазах, от взгляда которых, в его сердце разжигался тот самый огонь,  что пожирал его без остатка,  частицу за частицею, выходя за переделы души, тела и сознания.  Когда  она в свою очередь с детским любопытством оставалась наблюдать, как он поглощенный пламенем, остается с нею вопреки всему… 

            Он мог всю ночь не сводить с неё взгляда: в темноте, в тишине, тени скользили  по её мраморным изгибам, словно холодный шоколадный шелк, ласкающий безупречные  линии живой скульптуры, окутывая нежность плоти своими  невидимыми объятиями.
            Она была ангелом и демоном своей красоты – спящая изящность вселенной, закрытая в человеческую оболочку, тишина и гармония, струящаяся в ней, проникали в него каждый раз, когда он касался её, лаская и будоражив чувства сильнее, чем любой допинг. Малейший взмах её  ресниц, беглый взгляд в сторону, жесты, мимика, пальцы, таинственная задумчивость, потоки безумных фраз, лишенных смысла, и спутанные идеи, - буквально всё было в ней на столько удивительным, новым и непознанным, что он буквально с каждым вздохом своей жизни  начинал узнавать её заново, будто рисуя новую картину  на уже давно расписанном холсте. 
             Иногда она  часами взирал на её столь близкий, теплый, но далёкий образ, - в живую, в зарисовках, в  своей памяти. Где бы она не была, где бы не был он сам, её улыбка, взгляд, руки, запах, - она сама, - каждую секунду бегущего в никуда времени, - она была с ним, в нём, в глубине  чувственности, являясь маленькой искоркой огромного пожара, не тушимого трепета эмоциональных магических волн. 
            Вместе с нею он познавал мир, себя, жизнь, он словно начинал жить заново именно с нею, с  её биением сердца, с её дыханием, с её душою,- начав жить так, словно прежде не было ничего: прыжок в радужную неизвестность, взрыв, помутнение, и уже она, - та самая, неповторимая, особенная, незаменимая, та, которая была не похожа на него на столько, на сколько была им самим в цвете души, среди этого серого мира, где они, поглощая друг друга, становились единым целым  островом во вселенной бесконечности под названием – мечта.

            Заключенная она, - свет тепла и бесконечной любви, -  в сосуде  стен бытия, - столь  любимая и опекаемая, защищенная от невзгод, и агрессивного мира пустоты и отчаяния, что окружало реальности всех, тех, кто был лишен её навсегда, - со временем медленным дыханием начинала меркнуть на его глазах. Увядающий чувственный взгляд касался его через прозрачное стекло их близости, рукою жизни и смерти, дающей любовь и отбирающей рассудок. Он не хотел и не мог её лишиться, но так или иначе не в силах был держать её в столь жестоком заточении, наблюдая, как погибает она, - смысл его существования, а вместе с нею и он сам.  Даже ради блага их самих, ради  безупречного счастья, ради беспечной сущности нежности и гармонии их двоих в одном целом, он не мог больше  прятать её от других, храня лишь для себя,  так  хладнокровно  лишая бесценной свободы.
            Когда-то спасая её от других, от тех, кто мог погубить её  ещё не родив, он взял её себе, как потерянное создание жизни, нужное каждому, но ценимое и искренне любимое только единственным человеком на земле, - им сами. Укрыв её от невзгод, войн и боли, он стал для неё миром, а она в свою очередь показала дорогу в  мир её сущности, разделив с ним саму себя.
            Погруженная в сосуд защиты и  невидимости, она жила, пока мир медленно гиб без неё, всё  больше и больше погружаясь в разврат, хаос, войны и мелочность потребностей…
Но так не могло долго продолжаться…
И теряя силы, измождённая, она  начала медленно умирать…

            Однажды на  рассвете, когда волны мягко ласкали их части тел, чуть касаясь  своею лаской, он  прижал её к себе, впустив тепло и любовь в своё сердце, и последний раз, ощутив,  как искры горячего огня текут по его жилам к трепещущей душе, - он с криком отчаяния и скорби, разбил сосуд,  выпустив её туда, где так сладко пела манящая  даль свободы…
            Он тоскливо побрёл по кромке сырого песка, упираясь взглядом себе под ноги.   Погруженный в унылую безнадёжность, он медленно старел на глазах, жизнь покидала его так же спешно как,  она, та, самая, единственная, улетала  от него в мир полного безумия и пустоты, он растворялся в воздухе, словно призрак от боли  одиночества и жалости к себе…
Словно окликнутый кем-то, он неожиданно остановился, и  затих: дыхание  замерло, сердце замолкло, мысли зависли где-то над головой, рассыпавшись в прах. Окутанный запахами нежных молодых роз, столь знакомых и родных,  он медленно повернулся…
            Позади него стояла она, - та, она, - в сияющем свечении, сплётённом из  надежды, искренности, грации любви и женской чувственности, - она, та неповторимая, единственная она, только для него, здесь, сейчас, и на всегда…. 

            «Твоя… Любовь…»

21-22 января 2011