Глава двадцатая.
На базе вскоре стихло. Охотники во главе с Жорой умчались на снегоходах по засечкам Михаила, но, сам он, остался. Дельталетная компания занялась разборкой и упаковкой аппарата. Александр недавний напарник Алексея, тоже остался на базе. Ему видно сполна и с лихвой хватило недавних приключений и, охота на какое-то время потеряла для него прежнюю актуальность. Алексей же, один, оставшийся не у дел, прихватил сумку со сменным бельем и направился в баню.
В бане было еще тепло. И, в печном котле, заполненном чуть меньше, чем до половины, вода была горячей. Он решил пока не доливать его. Мойка с улицы показалась вначале жаркой. Но, когда Алексей разделся, понял, что не достаточно и решил подтопить, благо дрова и щепа, и все необходимое для топки, были рядом. Через несколько минут печка гудела. Поэтому Алексей решил не терять время попусту. Он наполнил один тазик горячей водой, в другом теплой водой замочил веники и направился в парную. Там в тепле, и решил он в начале нагреться и поплескаться, до хорошего пара. Плеснув немного на камни, он даже ощутил небольшой жар, хотя и ненадолго.
- Ладно, скоро нагреется, а пока и так хорошо, - подумал Алексей.
Он, не торопясь, изредка подкидывая горячей водички на камни и понемногу нагоняя пар веником, постепенно нагревал тело. Однако этот пар не имел еще той силы, чтобы парится по-настоящему. Но, для первичного прогревания, тепла было предостаточно. Пока Алексей грелся, периодички спаласкивая лицо, подошел и пар. Не утратившая тепло печка, сравнительно быстро нагрелась. Когда, спустя некоторое время, вновь плеснул воду, на камни, пар был уже внушительный. Нагоняя его теперь двумя вениками, Алексей почувствовал настоящий жар. Даже отхлестал себя с несколько излишним старанием, вроде, некоего массажа тела. Он, не мог ожидать, что получит от бани такое приятное удовольствие и удовлетворение. Страстным парильщиком он себя не считал. Поэтому его все устраивало. Не торопясь, он сделал еще пару заходов в парную, с коротким отдыхом в предбаннике. Потом помылся в помещении мойки. И, не экономя больше воду, несколько раз ополоснувшись, вышел в предбанник, где осталась одежда и банное полотенце.
- Теперь можно и в столовую, - подумал Алексей, когда покончив с одеванием, вышел наружу.
В зале столовой, закончив погрузку дельталета, вся его команда, была в сборе. Здесь же с ними и егерь Михаил, и Александр, научный работник и его недавний напарник. Когда вошел Алексей, Михаил, раскрасневшийся за чашкой чая, блистая круглой лысиной и эмоционально жестикулируя, рассказывал о немыслимых впечатлениях совершенного им полета:
- Он, то и говорит мне. Лети, там такая красота. Ничего не бойся. Полет сплошь одно удовольствие. Сам бы попробовал, попасть в такой переплет. Летал то в тепличных условиях. Ни тебе ветерка, ни тебе болтанки.
Алексей понял, о ком идет речь и кто его сподвиг на такие страдания.
- Я, ж первый раз в жизни полетел. Ну, и попал, - но, увидев входящего в столовую Неврова, сразу обратился к нему, - вот, подтверди Михалыч. Правда, жутковато там было? Кстати с легким паром. Парок-то похоже остался?
- Спасибо, а пар действительно был. Банька еще не остыла. Да, и подтопил немного. А, что касается полета, условия конечно, сложные были для тебя. Это с непривычки.
- Еще бы, кишки к горлу подступали. Думал все. Когда вниз проваливаешься, просто жуть. Вверх еще терпимо, не так страшно, прижимает только. Страху натерпелся... Михалыч, век не забуду. Вот уж спасибо тебе. Но, пилот, ты, видать, что надо.
- Ничего, может в следующий раз погода получше будет.
- Нет, уж, теперь, увольте. Ни за что! - с неостывшими эмоциями в душе, ответил Михаил и заметно стал еще краснее, чем был.
- Так многие по-началу говорят. Ну, хорошо. Давайте чайку попьем? – предложил Алексей, - парок на славу был. После баньки традиционно чай требуется организму. Желательно с лимончиком.
- Вот чаю, сколько угодно, - вновь ответил Михаил, - и лимон имеется. Чайник, токо вскипел. Вот лимонные дольки на тарелочке.
- Вот и славно. Спасибо.
Алексей, бросил в бокал пакетик чаю, дольку лимона и пару кусочков сахару. Долил кипятка.
- А, охотничий азарт, Миша, все же победил твой страх.
- Какой там, ненадолго. Страсть охотничья взыграла, когда я двух лосей увидал. Но, как только подумал, что ты сей момент крутанешь вправо и вниз, как договорились, весь азарт накрылся. Как вновь представил падение, жуть охватила. Стыдно вспомнить. Человеческая слабость победила, да и прижало, хоть плачь.
Хоть и бегали в глазах бесенята у кого-то, но насмешек больше никто не допускал. Стоило лишь самого себя представить в той ситуации. Желание шутить само собой пропадало.
- Ничего, это со всеми бывает. Просто ты не готов пока к этому, а бесстрашных и людей вовсе не бывает, если они в принципе нормальные. Ну, а, что с волками?
- А волки могли невдалеке оказаться. Рядом, где-нибудь, наверняка за лосями охотились. Жаль так получилось. Виноват. Не накрыли мы их. Мне уж не до того было.
- Это понятно. Может охотники расстараются, и им повезет? - спросил Кернов.
- Все может быть, в охоте везенье, уже не мало.
Постепенно за чаем разговор перешел в другое, более деловое русло обсуждений вчерашнего дня, уходя от сиюминутных эмоций, и приобрел определенный смысл. Трудно обойтись в подобных случаях без подробностей. Разбор полетов неизбежен. Всем хотелось, выговорится, поделится собственными впечатлениями.
За общим столом, присутствовали, практически все очевидцы, прошедших недавно событий. Потому и, обсуждение становилось необходимостью. Да, и порядок никому нарушать не хотелось. Хотя эта техника и относится к сверхлегкой авиации, но все же к авиации. Поэтому все должно быть по правилам, тем более время теперь позволяло.
Постепенно разбор полетов полуторасуточных приключений, в основе своей, носящий несколько, авантюрный, но в большей степени амбициозный характер, в хорошем смысле этого слова, выстроился в определенный хронологический порядок.
Начались бурные воспоминания, благо участники недавних, горячих и еще неостывших, порой, чуть ли не драматических событий и похождений, произошедших с ними, были все в сборе. И, всем хотелось выговориться. Обсудить, вспомнить и поделиться одолеваемыми их мыслями и не успевшими еще остыть эмоциями пережитых событий.
Вспомнили все. Вспомнили, когда дельталет попал в снежный заряд, и когда в мгновение исчезла под ногами земля, и пропала горизонтальная видимость. Экипаж дельталета оказался в снежном плену. И, когда появилась прямая угроза потери пространственной ориентировки. Сколько нервов стоило экипажу, и как из этой трудной ситуации ему удалось все же выбраться. А, следом, новая проблема, потеря ориентировки над незнакомой лесистой местностью?
- Думаю, эта часть рассказа, у любого человека, неважно в какой он области специалист и в какой степени психологически подготовлен к условиям, в которых нам довелось оказаться, однозначно, повысила бы концентрацию адреналина в крови. Добавлю, у любого, В такой ситуации и давление повысилось бы, и зрачки расширились, если бы появилась возможность реально представить себя на месте пилотов. И, я теперь это, представляю, - неожиданно вдруг заговорил Александр, недавний напарник Алексея.
Он в действительности ощутил на себе последствия снежного заряда и более всех молчавший до этого, теперь говорил:
- Снег залепил глаза, а мы в воздухе. Сидел и ничего не соображал. Страх, конечно, был. Что и говорить, и ни чуть не меньше, чем Михаилу пришлось, переживать в подобных сложных условиях. Тем более, лично я сам, ни чем уж точно, помочь, не мог пилоту. Думал, все уже.
- А что могло бы, произойти, если бы вы не увидели землю, - спросил Михаил?
- Тогда, дело было бы плохо, - ответил Алексей, - если не сказать, что совсем, паршиво. Ниже девяноста метров снижаться нельзя. Мы назначили эту высоту безопасной в прикидку. Поскольку истинная высота не была известна. Какое-то время удерживали бы дельталет на этой высоте, вернее пытались бы держать его в горизонтальном полете. Можно и порассуждать об этом теперь. Но, чисто теоретически. Как не старайся держать ручку управления в горизонте, все равно запаса устойчивости в боковом отношении для дельталета, даже на великолепно отрегулированном аппарате, без визуальной коррекции по крену, недостаточно. А, в длительном промежутке времени, тем более. Нормально сбалансированный аппарат всегда спирально устойчив. Поэтому у него обязательно появится вначале небольшой крен, который в зависимости от его конструктивной индивидуальной особенности будет с изменением времени увеличиваться.
Поэтому машина постепенно начнет заваливаться, хотя при зажатой ручке, аппарат, безусловно, устойчивее. Если есть возможность, хоть урывками, но видеть землю, или когда на борту есть соответствующие инструменты контроля, есть шанс удержать пространственное положение дельталета. Без инструментального или визуального контроля проблематично. А, по сути, невозможно, - И, в развитие мысли Алексей пояснил, - если видимость земли отсутствует, пожалуй, только великолепный вестибулярный аппарат и хорошо развитое чувство интуиции, могут еще помочь пилоту в таком случае. Но, накоротко. Крен всегда вызывает скольжение, а скольжение вызывает крен, законы аэродинамики, действующие на все классические летательные аппараты. Эти два элемента в своем изменении обязательно вызовут при возникновении крена, соответственно, вертикальную и боковую перегрузки. А, развивающуюся перегрузку, при возникновении крена, пилоту в этих случаях еще как-то на ощупь, телом надо уловить. Да, и распознать, в какую сторону и не опоздать при этом. Сколько составляющих? Так, что вопрос о сохранении пространственного положения дельталета вне видимости земли, скорее всего, лишь теоретический. Длительный прямолинейный полет без соответствующих приборов, вне видимости земли на дельталете практичски невозможен. Запросто можно завалиться на крыло и….
Неуютно вдруг стало за столом. Помолчали…, а через мгновенья, цепочка воспоминаний вновь обрела значимость, порядок, смысл и последовательную направленность. Всегда, видимо, так, вначале некоторый ступор, когда тупик, когда безысходность и вроде нет решения.
Вспомнили выход на перевал, за ним речку, и деревушки, в окрестностях которых, не было возможности произвести посадку.
Вспомнили мост, и небольшой, среди лесных просторов, снежный пятачок на высотке в излучине реки, где произвели первую вынужденную долгожданную посадку.
Вспомнили и «нового» русского и его мальчишек, и деревянный затерянный в петельке реки рубленый дом и замешательство пилотов, когда в их сторону, озлобившись, по сугробам, рванула в зверином оскале рыжая среднеазиатская овчарка.
Вспомнили и переход в лучах теплого, почти полуденного весеннего солнца, в полной летной амуниции, по талому снегу утомленных путников в направлении деревни Еремовка.
Вспомнили и гостеприимного, словно былинного героя из сказки, доброго и аккуратного деда Солдатова и телефонный звонок, и его стопку с медяками на сигареты, и все хорошее, что с ним было связано.
Вспомнили и про то, какая тревога охватила охотничью базу, когда по расчету истекли последние капли горючего, а экипаж не вернулся. И, как немедленно были организованы поиски.
Вспомнили, и возвращение Алексея к дельталету. И невзначай утерянные, но чудом найденные на дороге денежные бумажки и пятаки. Которые были предназначены в уплату за телефон, ставшие знаковыми на пути к везению и натолкнувшие на невероятно рискованный и, к сожалению, не осуществленный полностью, план перелета на охотничью базу в одиночку. И, взлет с ограниченной эллиптической площадки, в надежде на скорое разрешение возникших проблем. И, как сложно он осуществлялся. Когда, для выдерживания взлетного направления, потребовался не типичный способ чирка крылом по снегу. И, когда на самом пределе настала необходимость перепрыгнуть кромку леса на границе второго режима.
- А, как ты определяешь этот момент на дельталете в воздухе? – Спросил вдруг Саня Драчев..
- Чисто эмпирически, по ощущениям, когда препятствие по расчету придется пройти на пределе. В наборе высоты в балансировочном режиме усилий на ручке управления в продольном направлении нет, хотя мощность двигателя в этом режиме максимальная. Вблизи препятствий в наборе высоты обычно идешь чуть на зажатой ручке, с избытком мощности двигателя. Непосредственно перед препятствием ручку отпускаешь до балансировочного режима. К моменту преодоления препятствия, если вынуждают обстоятельства, немного отдаешь ручку управления от себя. Чувствуешь усилия на ней, угол набора высоты увеличивается, но только до экономического режима.* Контроль визуальный и по ощущениям. Приборов контроля этого режима нет. Это предел. Режим кратковременный и применим вблизи препятствий в крайней необходимости. Если больше превысишь усилия на ручке, то есть больше необходимого увеличишь угол атаки, уменьшится и угол набора высоты. И, соответственно скорость. Происходит переход в тот самый второй режим, который вблизи препятствий опасен. Машина начнет снижаться, с потерей скорости. Вот этого никак и нельзя допустить.
Вспомнили и одиночный полет Алексея над болотом, на последних крохах горючего, когда необходимость потребовала определить его точный остаток. И, Алексею пришлось отстегнуть привязные ремни, чтобы заглянуть под сиденье особым и довольно опасным способом.Конечно рассказ этого эпизода и как, происходило это в воздухе, на самом деле, в реалиях, вполне естественно вызвал немало эмоций у слушателей, сидящих за столом. Они почти натурально представили себе, как возможно подобную метаморфозу осуществить в воздухе. И, не дай Бог взглянуть в бездну прямо перед собой, не имея в запасе парашюта.
Вспомнили, и как, при жутком дефиците горючего, по еле заметной лесной дорожке, Алексей вышел на основную дорогу, к месту второй посадки. И, когда потребность точного контроля, заставила, вновь особо изловчившись, еще раз, преодолеть страх и сознательно пойти на риск, чтобы проверить остаток топлива. И, как нехорошо засосало под ложечкой, когда по указателю топлива стало ясно, что двигатель должен был встать в любую секунду. Но, в конечном счете, произвел посадку в затерянном леспромхозе, на клочке случайно обнаруженной площадки и практически без бензина.
Вспомнили и парнишку Егорку, с его «железным конем», встретившего дельталет Неврова, после его приземления. И, зоотехника Никитина из деревни Тимохино, с его едва дышащей на ладан «Антилопой Гну». И, как по его телефону и, с его подачи удалось поисковую группу направить по правильному пути. И, неустроенного в быту и непритязательного к жизни, но отзывчивого и внимательного к людям, попавшим в беду, Семена Василевича с его административной картой, домом на сваях, клопами, собакой и его гостеприимными соседями.
Вспомнили и ночную подготовку Алексея к перелету на базу. И петушиный ночной крик, предвестника перемены погоды. Вспомнили и ранний утренний взлет с ограниченной леспромхозовской площадки.
- Этот взлет, наверно, никогда не забуду, - и, Качин изобразил на подвернувшемся клочке бумаги «пятачок» земли в районе Тимохино, с которой пришлось взлетать. – Сердце зашлось, когда производили этот взлет. Прыжок через бугор, невообразимый отворот под девяносто градусов от столбов, с сумасшедшим креном на предельной высоте. Взлетели, однако. Всю жизнь теперь помнить буду.
Вспомнили и возвращение на базу, точно, по проложенному, на импровизированном штурманском планшете, маршруту.
Вспомнили и завершающий полет с Михаилом в болтанку и его суету и беготню, насмешившую охотников, когда он покинул дельталет.
Вспомнили все. Где-то от души посетовали, а где-то и посмеялись.
- Будет теперь вам Михаил, что в следующие охотничьи заезды новой партии охотников рассказывать, - сказал Качин, - вот вам свежая история.
- Повесть, - на полном серьезе заявил Кернов.
- Неплохая мысль, вполне может получиться. Стоит подумать, - и, Невров поднял вверх указательный палец, заострив внимание окружающих, - тихо! Вроде охотники возвращаются.
Вдалеке послышался характерный гул приближающихся снегоходов.
Уставшие, но довольные охотники вернулись ни с чем. Зверя они так и не видели, опоздали к указанному месту, но по следу нагонялись вдоволь. Приключений хватило. Выходные удались. После небольших сборов под вечер, распрощавшись с егерями, охотничья кавалькада в прежнем составе и тем же порядком, из трех автомобилей, покинула охотничью базу.
Алексей занял свое место на спальнике. Два Николая рядом с водителем. Саня Драчев в Уазике. Некоторое время ехали молча.
- Ну, как вам охота? - прервал молчание Качин, зная, что прямого ответа, по сути, на риторический вопрос не получит. Ответ и так был предельно очевиден, а спросил, так не для чего.
- Все хорошо, что хорошо кончается, - не торопясь, в том же духе и вроде ни о чем, то ли с определенным смыслом, то ли в шутку или просто, чтобы ответить и не молчать, в обычной свое манере, и чуть загадочно, с филосовским оттенком, как ему наверное казалось, произнес Кернов.
А, прозвучало высказывание, почти комично. Но, никто не подал виду.
- Хорошо! Именно хорошо, потому что все, что для себя задумали, выполнили. Не без приключений конечно. И, в экстремальных, между прочим, условиях. – Не обращая внимания на его шутливый тон, - ответил Алексей, - потом все вспомнили, все обсудили и долго еще вспоминать будем, что еще сказать можно? - И,… чуть помедлив, добавил, – а, карту, все же забывать, не следует.
Помолчали. Говорить не хотелось. Колонна из трех автомобилей выбралась на основную трассу. Алексей, лежа на полке, повернулся на живот. Сложив руки на груди, и с удовольствием вытянув ноги по длине спальника, уставился в боковое окно грузовика.За ним одна картина, словно бегущая рекламная строка, сменялась другой. Потом темнеющий вечер, сменила ночь.
Мерно подрагивал грузовик, разматывая почти четырехсоткилометровую дорожную ленту на пути к Питеру. Автомобильные фары цепко удерживали, бегущий перед грузовиком участок асфальтового покрытия. Алексей повернулся на бок, и какое-то время смотрел вперед, вглядываясь в подсвеченное пятно дороги. В безликую монотонно мелькающую однообразную картину.
Некоторое время по инерции перебирал в памяти недавние события. Вновь и вновь анализировал допущенные просчеты и ошибки, которых можно было избежать или поступить как-то иначе. Его терзали муки правильности собственного поведения на всех участках полета. Было ли это такой уж необходимостью? Стоило ли подвергать такому риску не только себя, но и своего напарника? Он ставил себе вопрос за вопросом, и не находил, на многие, правильных ответов.
Оба Николая изредка переговаривались, иногда обмениваясь репликами с водителем. Алексей был безучастен. Насыщенное яркими приключениями путешествие двух дней и накопившаяся физическая, и излишне эмоциональная усталость сломили его окончательно. Он уже ничего не слышал. Алексей крепко спал. В полночь автомобильная кавалькада, из трех машин, въехала на территорию автопарка.
Эта история потом, не раз пересказывалась в том охотничьем хозяйстве по прозванию «Озерки». Из года в год приезжали новые партии охотников. И, столовая базы вновь наполнялась голосами и смехом. Звучали новые охотничьи байки. Но, эти события не забывались никогда. С течением времени к этой истории, переходящей из уст в уста, примешивались новые эпизоды, ничего общего не имеющие с теми приключениями, которые произошли с героями этой книги. Возможно, обросли новыми дополнениями и всевозможными домыслами. Превратились, по сути, в легенду. Но, вполне вероятно, что жители тех мест, может впервые видевшие подобную летательную технику, еще помнят ее и никогда не забудут. А, такой любознательный парень и мечтающий о полетах, как Егор, может давно уж летает и теперь на современных лайнерах. Кто, знает?
31.05.2010 года