Уф-уф-уф.
У него подруга, такая чика, только в путь. Он ей предложение накануне сделал, а сегодня привел знакомить ее родителей со своими. А дома еще сестра младшая – туши свет, сливай воду. Зовут – Алина, есть такая мода на татарские имена в русских семьях. И вот эта «только в путь» с этой «сливай воду» и «туши свет», встретились. Невеста-чика, Алине, сестренке четырнадцатилетней, говорит:
-- Чего ты тут представляешь?
-- Ты даже не представляешь.
-- Веди себя смирно.
-- Ути-пути.
Сели за стол, туда-сюда, закусывают, беседуют. Отец жениха подливает, отец невесты не отказывается, мамаши – воркуют и приглядываются. Сестренка сидит – глаза таращит.
-- Это наша младшенькая – мама Оля говорит.
-- Как же, как же – с той стороны отвечают – наслышаны.
Алина:
-- Я в Москву уеду.
Все:
-- Ах-ах.
Алина:
-- Там – вообще.
Все:
-- Еще бы, еще бы.
Тут как раз перцы фаршированные мама Оля подала, начали есть. Под водочку хорошо идут, папаши отвлеклись, нашли общий язык. Один мигнет, другой наливает.
О! О! О!
Алина вдруг вышла из-за стола, скрылась в кухне. Не было ее что-то минут десять, потом пришла села за стол, как ни в чем не бывало, морсику себе подлила. Никто и не заметил отсутствия. Мама Оля маме Кате говорит о светлом будущем, а мама Катя маме Оле о еще более прекрасном прошлом. И все это в восторженно-сдержанных тонах.
Между тем, невеста деликатно встает из-за стола и уходит, судя по всему, в туалет. Ну, мало ли чего.
И как-то долго не возвращается. Слышно возится в коридоре, шебаршит чем-то. Потом заглядывает в комнату и просит сестренку Алину:
-- Выйди на секундочку.
-- Зачем?
-- Ну, выйди.
-- Да чего я должна выходить?
-- Я тебя прошу.
Мама Оля говорит:
-- Что ты, Алиночка, выйди, помоги гостье.
Девушки скрываются в коридоре, где невеста спрашивает сестренку:
-- Твоя работа? – И держит перед ней раскрытую сумку марки Прада, несомненную гордость и предмет жгучей зависти товарок.
-- Чего?
А в сумке Прада вся многочисленная женская походная чепуха почти плавает в густом красном ароматном кетчупе. Не пожалела Алиночка соуса, ухнула две полных бутылки, припасенных отцом, любителем острого.
-- Да чего я-то – начинает канючить Алина.
Но невеста, девушка крепкая, спортсменка, в прошлом году сдала нормативы кандидата в мастера спорта по женскому троеборью, не долго думая, надевает оскверненную сумку на голову потенциальной золовке.
И еще сверху – ебс-ебс по голове.
Кричит:
-- Правда?
-- Прада.
-- Что?
-- Она.
-- Да я тебя…
-- Мама!
На шум в коридор выглядывают встревоженные участники застолья: жених, две мамаши, прерванные на самом интересном, и двое папаш, уже нащупавших путь к нирване. Видят картину: на полу сидит сестренка Алиночка с сумкой на голове, из которой красиво стекает кетчуп, а над ней, в позе богини возмездия, возвышается невеста, не перестающая молотить кулаком.
Папа Слава (со стороны жениха), произносит:
-- Эх, епть!
А папа Гена (со стороны невесты):
-- Итить твою!
Мама Оля говорит:
-- Доченька – и снимает с головы Алины сумку.
Но невеста, она же не зря чика, хватает сумку за ручку и тянет на себя, а мама Оля, в состоянии трудноописуемом – на себя. И рвут произведение итальянских мастеров, не то что бы пополам, но изрядно.
Папа Гена (со стороны невесты) говорит:
-- Я за нее четырнадцать тысяч платил, екарный бабай! Вы что?!
И хренак маме Оле подзатыльник.
Папа Слава (со стороны жениха) немного удивляется такой резвости, и со словами: «нет, это ж надо», бьет папу Гену по роже.
Происходит некоторое взаимное замешательство, а потом все бросаются в бой. Мамаши орут, жених пытается растащить отцов, сестренка Алина норовит пнуть покрепче чику, сама чика молотит кулаками, попадая во все, что встречается на пути.
В результате, папаше Гене (со стороны невесты) в суматохе ломают руку в локте, а у мамы Оли под глазом образуется синяк. Малявка Алина, вся в соусе, получив от невесты в ухо, оглушенная и оглохшая, лежит под оторванной вешалкой.
Финита.
Испорчен хороший вечер.
Можно сказать, из-за ерунды.
Расходились как-то понуро, подобрав сопли и наведя относительный порядок в одежде. Папа Гена (со стороны невесты) руку больную поддерживал. Мама Оля в ванной на глаз примочки ставила. Сдержанно попрощались. Все чувствовали себя немного скованными после побоища.
Зы.
Жених, от большой любви, конечно, приложил все усилия, чтобы помириться, но толку из этого не вышло.
Он – ей:
-- Любимая!
Она:
-- Никогда!
Он:
-- Но!
Она:
-- Это же Прада!
Он:
-- Правда?
Но тут, чуть снова драка не началась.