Каникулы еще не закончились. В общежитии было непривычно тихо. Гулкое эхо гуляло по пустым коридорам.
- У меня есть котлеты. Мама нажарила, - Танька с трудом перевела дыхание. Тащить такие сумки на пятый этаж было делом нелегким.
- А я привезла домашнего вина, - я пыхтела ничуть не меньше.
Руки отрывались от тяжести, но на душе было легко. Танька уже два дня как стала совершеннолетней. А меня от этой даты всего два дня пока отделяло.
Сумки с домашней провизией, наконец, оказались в комнате, и можно было блаженно расслабиться.
- Сделаем картошку-пюре, мясо из банки пойдет на соус...
Меню выстраивалось бойко. И это несмотря на наше нищее студенческое существование.
- А ты кого пригласишь? – поинтересовалась Танька.
Сложный вопрос. Друзей было столько, что наша маленькая четырехместка могла их не вместить. Но видеть на своем празднике я больше всего хотела Андрея. Только вряд ли он придет. Что ни говори, а он - птица не моего полета. Его отец имел редкую профессию "бизнесмен". Мои же родители были простыми тружениками разваливающегося Союза. Короче говоря, голытьба по сравнению с ним. Но Андрей был всегда со мной очаровательно галантен. И я все же на что-то надеялась...
Планы продолжали строиться даже на общей кухне, куда мы отправились разогреть ужин.
- Ой, девушки, у вас день рождения? - мы уже направились к себе, когда нас остановил вопрос двух болтающихся в коридоре пятикурсников. Вероятно, голодных и прибывших к кухне по зову желудков. – А у кого?
- У нас.
Ребята переглянулись.
Пришлось пуститься в объяснения.
Очень скоро мы уже побежали разогревать котлеты, откупорили вино и стали праздновать то ли мою дату, то ли Танькину, то ли наше знакомство с Юркой и Валеркой, спровоцированное голодными каникулами задержавшихся в общежитии двоечников.
Плотным ужином праздник не ограничился. Наши новые знакомые оказались личностями незаурядными, галантными и романтично настроенными. Кто-то из них принес кассету для Танькиного старенького магнитофона и начались танцы. Медленные, конечно. Песня сменялась песней, но ритм оставался все таким же плавным. А потом Юрка взял в руки гитару.
Когда мы попрощались, мой и без того раздутый список приглашенных на день рождения пополнился еще двумя именами.
Как я и ожидала, народу в комнате набилось битком. Но студенческая общага - место особенное. Из соседних комнат принесли посуду и еще один стол, а магнитофон с огромными динамиками (тоже соседскими) вытащили в полутемный коридор.
И все поместились.
И для танцев места сколько хочешь. И за огромным столом, как говорится, в тесноте, да не в обиде.
За все мои восемнадцать лет такого шумного праздника у меня еще не было. Я встречала гостей, провожала. Кто-то забегал всего лишь на минутку, произносил тосты и растворялся. Кто-то прочно обосновывался в нашей четырехместке, кто-то зажигал на импровизированном танцполе в коридоре. Но Андрея не было.
Время шло. Моя веселость таяла вместе с остатком праздничного вечера. Неужели не придет? Он говорил, что припоздает... Я вздохнула, обругала себя за наивность, и снова принялась ждать с замиранием сердца.
- О-О-о!!! - из коридора донеслись радостные приветствия. - Андрюха!
Сердце запрыгало от волнения. Пришел! Все-таки пришел!
Андрей, сопровождаемый дружелюбными воскликами, сверкая улыбкой, появился на пороге комнаты. Я замерла от счастья...
А потом вслед за ним зашла девушка.
Наверное, выглядела я глупо. А может и нет. Кому в этой шумной и не совсем трезвой компании было дело до моих терзаний? Тем более, что никому-никому я так и не призналась, что тайно вздыхаю по красавчику с техфака.
Андрей наговорил мне приятных банальностей, мило поулыбался. Даже один танец со мной протанцевал. Скрипела его дорогая кожаная куртка, которую он, экономя время, не снял. И скрипело, поскуливая, мое раненое самолюбие.
Он ушел.
Для меня на этом праздник закончился.
Столы убрали. Романтично приглушили свет. Пары медленно закружили под щемящую музыку. Вместе с ними на стенах в простеньких узорах обоев танцевали тени.
Но все это было уже не для меня. Я забралась на второй этаж нашей двухяруски, и оттуда созерцала проходящее мимо веселье.
Глупо было лелеять надежды. Глупо было лезть на кровать. Но по-другому я не могла.
Иногда кто-нибудь вспоминал обо мне. Не очень часто. И это было хорошо. Пусть все веселятся, пока я приведу в порядок чувства.
Я не заметила, что за мной наблюдают. А когда поняла, что не все здесь заняты собой, было уже поздно.
- Можно, я буду твоим именинником? – Юрка был высоким. Двухъярусная кровать не стала ему помехой, чтобы заглянуть мне в глаза и задать вопрос.
Смешной вопрос. А интонация не смешная. Скорее, как в фильмах с романтическими историями. Но моей опустошенности было все равно. Именниником - так именинником.
Он все понял. И решил что-то в этом празднике исправить.
Юрка бережно снял меня с высот второго яруса. А потом мы танцевали. Танцевали долго, под все мелодии, которые воспроизводил наш магнитофон. Вскоре появилась уже знакомая нам кассета, на которой были только медляки. Танец не заканчивался.
- В день рождения именинница – королева праздника, - сообщил мне Юрка потрясающую новость, и снова повел танцевать.
Когда я влюбилась в него? Может, даже в тот же вечер, в который я впервые поняла, что такое романтика.
Юрка был удивительным.
Веселый, обаятельный, с незаурядным чувством юмора. Он подмечал мелочи, незаметные всем остальным, и умел сглаживать острые ситуации. Это у него я научилась наблюдать за людьми. Это он преподнес мне уроки того, как можно предотвращать ссоры.
А еще Юрка умел играть на всех инструментах, которые только можно было принести с собой. К нам он приходил с гитарой.
Это была сумасшедшая любовь. Настолько сумасшедшая, что я долго не могла поверить, что это происходит не с кем-то, а со мной. Он был настоящей звездой. Вскоре я узнала про Юрку то, чего не могла знать прежде. Оказывается, по нему сохла половина женского населения нашего общежития. Но он проводил каждый вечер у нас. Вместе со своим другом Валеркой.
Песни под гитару, задушевные разговоры, не прекращающийся праздник. Я узнавала Юрку все ближе, и список его положительных качеств увеличивался. Честный, добрый, благородный.
Я влюблялась сильнее и сильнее, но даже себе не признавалась в этом. Тем более что Танька тоже была в него влюблена. Было и еще одно осложнение. Вскоре Юрка женился, естественно, по залету. Как благороднейший из мужчин, он не мог поступить по-другому. Мы ему дружно сочувствовали, хотя он и не жаловался. О свадьбе говорил спокойно, как о само собой разумеющемся, и проводил с нами практически все вечера.
Я грустила. Не только из-за женитьбы. Неумолимо бежало время, приближая лето, госэкзамены и расставание, которое я заранее оплакивала.
- Ну что ты плачешь? Может, это я тебя обидел? - утешал, как мог, меня Валерка. Он никак не мог понять, откуда эти слезы. А я без стеснения плакала на его широкой груди. С ним не стесняться было можно. Он был просто очень хорошим другом.
Блокаду самоконтроля прорвало, когда Юрка сильно напился. Был какой-то праздник. Возможно, день физмата. Дело святое. И в этот вечер он меня поцеловал. Меня!!! Не Таньку. Значит, я не ошибалась, замечая его внимание. И приходил он к нам не просто от скуки. Он что-то говорил мне в пустом коридоре и целовал. А я не могла поверить своему счастью. Он меня любит! Сметая все на своем пути, во мне несся шквал давно сдерживаемых чувств. Он накрыл меня, и там я и осталась, под толщей захлестнувших переживаний.
С этого дня я летала. Мальчишки, как прежде, приходили к нам вдвоем. Юрка и, как мне казалось, его верный адъютант. А мы встречали их по обыкновению втроем – с нами еще жила Танькина старшая сестра. И кто бы только знал, как мне хотелось хоть ненадолго избавиться от свидетелей и остаться с Юркой наедине. Сколько я хотела ему сказать! Сколько хотела от него услышать!
Наконец, счастливый миг настал. Сестры уехали домой и пока не вернулись. За окном бушевал май, близящийся вечер нервно будоражил, а день тянулся, тянулся…
Я ждала одного Юрку. А за ним, как всегда, увязался Валерка. И зачем он это сделал? Он никак не понимал намеков, сидел с нами, болтал и нарушал все планы. И что за нежелание покинуть нас хоть ненадолго? Как мы ни старались, выпроводить его не удавалось. А ведь Валерку, в конце-то концов, дома тоже ждала жена. К счастью, жена дома - это ограничение во времени. На Юрку это правило не распространялось. Его жена, похоже, никогда не ждала. Но Валерке пришлось-таки уйти. И все же напоследок он умудрился сломать магнитофон, разрушив всякую надежду на романтику.
- Неуклюжий, - тихонько ругался Юрка.
Мы сидели рядом, вместе пытались починить поломку. Наши руки то и дело встречались. И мы замирали… А потом магнитофон был забыт.
- Я тебя люблю, - он почему-то перешел на шепот.
- И я тебя…
Мир стремительно завертелся. Во мне кипела кровь. Ради него я была готова на всё.
Ну и пусть не работает магнитофон. Музыка пела внутри, отзываясь то бравурными маршами, то стремительными надрывными нотами Чайковского.
- Я люблю, - звучало в ней на все лады.
- Ради тебя отдам все!
Я не говорила этого. Мои глаза, мое сердце – они твердили эти слова. И только разум, холодный и отстраненный, вдруг сказал твердо и безапелляционно:
- Нельзя!
Превозмогая себя, я выпроводила Юрку. И едва распрощавшись, уже мечтала о следующей встрече. До утра я не спала. Еле пересидела в институте лекции, млея от счастья. А потом, как безумная, ждала вечера. Пусть не наедине, но только бы видеть его, только бы слышать его голос, и украдкой улыбаться об известной нам одним тайне.
Я закрывала глаза и видела человека, у которого просто нет недостатков...
Но Юрка не пришел. Ни в этот вечер, ни в какой-либо другой. Под утро у него родилась дочь.
Я ходила, как безумная. Сначала никак не могла поверить, что это правда. Но факт – вещь неумолимая. Солнце заглядывало в окна, дразня майским теплом. А впереди маячила грозным явлением сессия. И все же, несмотря на тайные угрозы будущего, учиться сейчас было немыслимо.
Спустя несколько дней Юрка все же объявился. Я вспыхнула от радости. Наконец-то! Но он даже заходить не стал. Постоял на пороге, пробормотал какие-то извинения и поделился новостью, которую я уже знала от Валерки - он теперь папа. Его поздравляли все. И даже я деревянным голосом мямлила поздравления. Надо было держать марку. А потом…
Он ушел, и мир для меня рухнул. Все мои сказочные мечты, все мое счастье превратились в пепел пожарища, оставшегося на месте того, что называется сердцем. Громкие слова? Для меня это была единственная реальность на тот момент. И только магнитофон и две любимые кассеты возвращали меня к жизни. С одной из них лились медляки, под которые мы протанцевали полгода, а с другой – Юркин голос, сопровождаемый мелодичными переборами гитары.
Я не плакала. Не могла позволить себе такую роскошь. Я рыдала внутри. Душа скорбела, обиженно вздрагивала. И все еще надеялась, глупо и безосновательно – Юрка будет моим.
Мои соседки по комнате тоже частенько его вспоминали. Сочувственно. И, без тени сомнения, звучало:
- Жена не стена. Можно отодвинуть, - по Юрке вздыхали и они тоже. Но это были совсем другие вздохи. А может, мне казалось.
Я дежурно что-то говорила. Ненатуральное и ненастоящее. Сердце разлетелось на кусочки. Значили ли теперь что-либо слова? Чувства вошли в ступор. И теперь сложно было извлечь их на свет Божий. Мир без Юрки не существовал.
А потом мы с Танькой напились. Впервые в жизни.
Когда скорбишь об одном – надо скрываться. Но печаль по поводу отъезда почти всех жильцов этажа можно было не скрывать. Нынешний пятый курс был удивительным. Мальчишки – рослые, красивые, но главное – дружные. И девчонки такие же. Они фонтанировали идеями, и запас всевозможных затей у них, казалось, не иссякал. Посиделки на огромной кухне с гитарами были нормой. Вечерами жители нашего крыла покидали комнаты и могли там до полуночи распевать песни.
Много было всего с ними интересного пережито. А теперь они уезжали.
Скромное застолье уже длилось некоторое время. Для девчонок – какое-то дрянное вино. Для парней – водка. А на закуску – пустые макароны с томатным соусом. Остальные припасы нами были уже давно и благополучно съедены. Мы несколько раз чокнулись дешевыми стаканами. Звучали громкие слова, напутствия, пожелания. И одна только нота во всем – как жаль, что вы – уезжаете. Как жаль, что мы – уезжаем…
Предположить, что напоследок пятикурсники решат пошутить, мы не могли. Юрка и Валерка с нами никогда не «шутили». Но не выливать же вино, купленное на скромные сбережения только из-за того, что его перемешали с водкой?! Мы кривились и… пили.
Спиртное употребилось быстро. Одновременно с ним же закончилось и застолье. Гости рассосались по комнатам, оставив нас с Танькой вдвоем. Только для нас такой финал выглядел неубедительным. Стихийный базарчик располагался неподалеку. Купить на нем дешевую водку - дело плевое. Ну, мы и купили. Я зубами сорвала фольгированную крышку, разлила содержимое бутылки в два высоких стакана.
Улыбнулись, чокнулись:
- До дна?
- До дна.
- За Юрку?
- За Юрку.
Я не задохнулась. И, кажется, даже не закусила. И это несмотря на мой трезвый образ жизни. Мысли были только о боли. А потом и они исчезли. Совсем.
Выражение «дошел до ручки» я прочувствовала на собственной шкуре. Память была при мне ровно до того момента, пока я не взялась за ручку двери. Затем - полная отключка.
До следующего утра меня носило по общежитию. Вероятно, большей частью, по его крыше. Не меня одну, конечно. Танька тоже была рядом. И тоже – в состоянии беспамятства. Говорят, что мы едва не погибли, и что меня спас Валерка, когда я перевесилась через край - случайно или специально – мне неведомо. Что комендантша вызвала ОМОН, чтобы нас снять. Что я жутко материлась, хотя мне это так сложно вообразить. И много еще разного говорили.
Пришла я в себя только под утро, когда Валерка и еще один пацан обдали меня из ведра водой, а потом спустили вниз.
Похмелья не было. Зато были приступы тошноты - от вида и запаха спиртного. Еще было недоумение – многие со мной перестали разговаривать. Наговорила я им в порыве пьяной откровенности! Что ж, это можно пережить. Тем более – скоро домой.
Говорят, время лечит. А я этого не чувствовала. Тоска сопровождала меня, как верная дворняга – хозяина. Каникулы пролетели. Но ни приступы тоски, ни тошноты от спиртового запаха не исчезли. Может, там, на крыше, что-то было?
Начался бесцветный учебный год. Пустым звоном проходили лекции в институте. Никакого отклика, никакого желания учиться. А зачем? Серые дни, тоскливые вечера. И самоедство: надо ж было так втюхаться! А ведь я всегда была осторожной. Всегда балансировала на грани чувств, не переступая опасной черты… А теперь…
Что ж, зато у меня появились новые друзья. Это благодаря тому, что на своем этаже я со всеми перегрызлась. Не могла иначе… Теперь в моей компании были только девчонки. Зато какие! Все сплошь таланты, артистки и рукодельницы. В их компании я глушила тоску – задушевными разговорами и песнями, которые девчонки чаще всего писали сами. В одной из них звучал приказ: «пора поставить точку!».
Простенькая песенка, незатейливая, и не про любовь. Однажды, когда она отзвучала, я вдруг решила: хватит! Хватит рыдать и распускать нюни. Пора поставить точку.
Собрала растекшуюся лужицей волю и поставила её, вычеркнув Юрку из своей жизни.
Время неумолимо. Летит себе, смывая образы прошлого. Хлопоты. То по работе, то по дому. Детям внимание уделить, мужу. Свободных минуток совсем не много.
Уставшая женщина опустилась в кресло перед компьютером. Уже полночь. Все спят. Это – её личное время. Можно спать, а можно – заняться чем-то интересным, для души. Например побродить по Всемирной Сети.
Один сайт, другой. Письма…
В «одноклассниках» значился новый друг. Точнее, друг-то старый. Только дружили они в реале. Давно, еще с института. Общались тепло, хотя и не сказать, что сильно близко. Оно и понятно. У них свои семьи, и работа у каждого своя.
Женщина улыбнулась. Что ж, давай дружить и виртуальной дружбой.
Интересно было посмотреть фотографии его друзей. Жили на одном этаже в общежитии. Не может быть, чтоб общих знакомых не было.
Они, конечно, были.
О! Виталька. Обстриг шевелюру. Как никак – начальник. Улыбается с фотографии знакомой улыбкой. Похоже, жизнью доволен.
Она тоже довольна. Столько всего было за эти годы! Можно было бы тома приключенческих книг написать. Вот бы встретиться старой теплой компанией, поговорить обо всем…
А это? Неужели Димка? Потолстел, лысоват стал. Кто-кто? Майор милиции? Неплохо…
Страница сменялась страницей. Мальчишки! Родные! Правда, теперь они уже дяди. Солидные все, как на подбор. Знаменитый некогда пятый курс! Они всегда были особенными.
А вот странная фотография. В мешковатой одежде мужик с неузнаваемым лицом. Рыбак. Кто же это?
Сердце екнуло. Не может быть…
Она сидела перед компьютером. Стоит ли писать? Всем остальным знакомым сообщения разослала. А тут замешкалась. Зачем? Да и о чем говорить? Зачем бередить старое, похороненное? Зачем лезть в чужую жизнь? Однажды она чуть не стала причиной ужасного. Могла распасться семья. Глупая была. Ничего не понимала. И даже совестью тогда не мучилась…
Женщина задумчиво смотрела на экран, а перед глазами неслись далекие образы. Юрка. Молодой, красивый.
- Можно я буду твоим именинником? - прошелестел звуком вентиляторов голос.
Как это было давно… А кажется, только вчера она говорила себе: «Все. Пора поставить точку!» И вот теперь сидит здесь ночью, не зная, стоит ли исправить эту точку на невинную запятую.
- Привет, - пальцы пробежали по клавиатуре. - Как дела? Чем занимаешься?...
…Он не сразу её вспомнил. Не узнал. А как узнал – рассыпался в извинениях. За тот вечер.
Первый раз после тех событий они снова говорили без свидетелей.
У него родилась еще одна дочь. Девочек своих он любит. Но видится с ними редко. Они большие уже. Но главное, что живут они с мамой, которая почему-то однажды решила с ним развестись… Почему? Он не знает…
Женщина усмехнулась. Н-да... Не знает, значит.
- Гулять меньше надо..., - пальцы быстро, безжалостно выбивали слова.
Вот она - романтика. Её идеал у разбитого корыта. Жена бросила, дочери - далеко. А он даже не знает, почему. И как она могла его так превозносить? Любовь! Розовые очки! Эх, Юрка, Юрка...
Встречное сообщение не заставило себя долго ждать.
- Ты не поверишь. Но я ей ни разу не изменил...
Ну да, конечно. Не изменил...
Не изменил?
Только сейчас она поняла.
Дура! Какая же она была дура! Напридумывала себе... Наивная девчонка, без ума влюбившаяся в фантом.
История переписки была короткой. Даже предложение дружить она отвергла. Зачем? Все в прошлом. У нее муж, двое детей. Больше в такие игры она не играет.
Женщина вздохнула и снова с усилием поставила точку. Теперь уже навсегда.