Предисловие: Все герои и события этого рассказа вымышлены. Любое совпадение с реальными людьми или событиями, всего лишь совпадение.
Желаю Вам приятного чтения!
«… чужое счастье я листал, а своего не замечал,
Подруг со скоростью судьбы, меняя лица…»
(«Золотые купола»).
«… по дороге роз ты идёшь за тем,
Кто не стоит слёз, …»
(«Нелюбимая»).
Глава 1:
Никогда не задумывайтесь о будущем. Никогда. Почему? Потому что, задумавшись, не сможете остановиться и обязательно просмотрите очередную серию своего любимого сериала. Это была любимая шутка мамы. Татьяниной мамы. Сейчас, спустя уже два года, после маминой смерти Танечка всё чаще и чаще вспоминала эту шутку. Вспоминая, грустно усмехалась и продолжала заниматься своими обычными делами, а заодно старалась не задумываться о будущем. Мама научила её беспечности. А, может быть, и не беспечности, а наоборот отучила от излишней склонности к истерии и самоедству. Ну, что толку задумываться о том, что ещё не настало. К слову сказать, любимой маминой сказкой было бессмертное творение братьев Гримм – «Ганс и Эльза». А ещё мама любила лимонный пирог и поговорить о жизни, в основном о том, какие все мужики … Танечка, незаметно для самой себя, переняла и эту особенность маминого характера. Каждое воскресенье, с утра, она неизменно пекла фирменный мамин лимонный пирог, а к обеду заваривала зелёный чай и поджидала свою верную подружку – Наташку с восьмого этажа. Наташка появлялась часам к двум. И две закадычные подружки – а дружили они ещё класса с 5-ого – принимались за пирог и разговоры «о своём, о женском», неизменно сводившиеся всё к тем же мужикам и тому, какие же они …
И если Танечка, в свои 27 всё ещё была одинока, то Наташка успела уже дважды побывать замужем. Правда, оба раза неудачна. Из чего она так и не сделала соответствующие выводы, выйдя замуж в третий раз, пару месяцев назад. У мужа была «трудная профессия» - дальнобойщик. Дома он появлялся редко и надолго не задерживался. Вот и маялась Наташка почти что бездельем, если не считать сына – обалдуя, живущего по большей части у бабушки – первой Наташкиной свекрови.
В то воскресенье подружки хотели, как всегда собраться на крохотной Танюшкиной кухне, поболтать о том, о сём, но неожиданный приезд Наташкиного мужа накануне вечером нарушил все их планы. Наташка хлопотала вокруг благоверного, не знала чем повкуснее накормить, да как угодить. Поэтому Танюшка вынуждена была коротать вечер в одиночестве. Пирог она, конечно испекла и даже чай заварила. Почему? Она и сама не знала – привычка, наверное. Не зря же о ней говорят, как о второй натуре. Но кусок пирога в горло не лез даже с чаем, а телевизор уже опостылел до последней стадии… Так что Танюшка искренне не знала, куда себя девать и чем занять.
Прослонявшись по дому час, другой, она решила навести порядок в старом шкафу, служившему вместо антресолей. Там собралось довольно много всякого хлама и старых вещей, которые она всё никак не набиралась смелости выбросить или пристроить в дело. Разгребая все эти залежи, часа через два, Татьяна наткнулась на несколько старинных книг. Они были в довольно хорошем состоянии, а старинные кожаные переплёты так и манили прикоснуться к ним. Таня, окончившая отделение искусствоведения и культуры, сразу же поняла, что книжки довольно ценные. Но она и знать не знала о том, что у них в семье были подобные вещи. Конечно, шкаф принадлежал маме, как и та комната, в которой сейчас наводила порядок Татьяна. После маминой смерти, она ни разу не прикасалась к её вещам, не разбирала их. Не хватало духу. А при жизни мама никогда не упоминала о том, что хранилось в её шкафах и комодах, да девушку это и не особо интересовало. Неудивительно, что она ничегошеньки не знала об этих книгах. Внимательно перелистав издание, она смогла установить, что книги были не столь уж и ценными, как ей показалось на первый взгляд, но … все, же цена за них была довольно значительной. Здраво рассудив, что держать дома такую реликвию не очень-то разумно, к тому же Тане срочно нужны были зимние сапоги и куртка, да и пара новых костюмчиков не помешала бы. В общем, промучившись над вопросом – что же делать с книгами – часа три или четыре, она решила отнести их в ближайшую букинистическую, антикварную лавку и продать перекупщику. Перекупщиком работала её знакомая, женщина лет под сорок. Поэтому Таня надеялась, что сможет выторговать за книги чуть больше установленной за них суммы. Успокоившись на этом решении, девушка преспокойно продолжила уборку. Затем в приподнятом настроении, мечтая о новых сапогах и куртке, попила чаю с лимонным пирогом, и легла спать чуть раньше обычного.
Глава 2:
Кофе убежал, впрочем, как и новая подружка. Но, признаться честно он был этому бегству даже искренне рад. Уточнение: бегству подружки, не кофе. Хотя и кофе его тоже не особо расстроил. Точнее не расстроил вообще. Отмыть плиту не проблема, это сделает та самая милашка, которую он притащит сюда на следующую ночь. Игорь обладал каким-то неземным даром обаяния и он прекрасно знал об этом. И не только знал, но ещё и цинично использовал это самое обаяние в своих самых циничных целях. И ему было плевать. Глубоко плевать в души тех самых «кисок», «рыбок», «заек» … Какая разница??? С каждой из них он проводил не больше одной ночи, ну максимум две и это только в том случае, если девушка была уж очень искусной. Но не больше – это было его правило. Правило, внушаемое ему отцом с того самого дня, как его мать, бросив семью, преспокойно уехала в Италию с молодым любовником. С тех пор он ничего не знал о ней. В их доме не было ни единой фотографии матери, ни единой её вещи. В день её предательства, отец выбросил все её пожитки с балкона пятнадцатого этажа. Все, до последней мелочи. Всё, что она не успела или не смогла забрать с собой. Грохот скандала слышал не только весь дом, но и дома в радиусе километра… Развод последовал незамедлительно. Но в ходе судебного слушания, его разлюбезная мамочка отказалась не только от выплаты алиментов, ссылаясь на своё крайне бедственное положение, но и от него самого – от своего единственного ребёнка. Она его не любила. И мальчик уже тогда – в пять лет – прекрасно это чувствовал и понимал. О том же самом ему говорил и отец. А ещё он говорил, что все женщины – грязь под ногами и бумажные платки жизни. Он это прекрасно усвоил. Лет с 14 Игорь уже без зазрения совести утирался этими бумажными платками – быстро, и беспечно. Не задумываясь. Ему было наплевать. С годами цинизм, тщательно культивируемый им в собственной душе, разросся до таких размеров, что сам он превратился в наглого и подлого потребителя, не замечающего ничего, кроме своих собственных эгоистических желаний. И не стремящийся ни к чему, кроме их удовлетворения, любыми путями. Там где не действовало его обаяние, он прибегал к обещаниям, где не действовали они – к деньгам – благо семейный бизнес давал ему такую возможность – а где не действовали деньги, к силе. Но последнее случалось крайне редко. Девушки ложились к его ногам штабелями. И он довольствовался этим, упиваясь своей властью над слабым полом. Считая себя королём и властителем мира, он никогда не задумывался о том, что тщеславие – не очень-то хорошее качество, как ни крути.
Но он вернулся к действительности – кофе убежало. Впрочем, как и милашка – Кэтти. Она была отвратительной в постели и слишком жадной до денег. Вызывала только тошноту и мерзкое чувство отвращения. К тому же она была слишком старой для него – ей было уже под 40. Что ж, скатертью дорожка. Сегодня утром они не просто поссорились, а поссорились окончательно. Он не смог стерпеть, когда она высказала ему в лицо какие-то уж слишком мелочные обвинения, и уволил её. Да-да, в самом прямом смысле. Кэтти работала в антикварной лавке, принадлежащей ему. Теперь необходимо было найти новую приёмщицу. А пока таковой не нашлось, придётся самолично тащиться на работу и вставать за прилавок, пока отец не выразил своего яростного недовольства по-поводу того, что лавка не работает. Каждый беспричинно выходной день отец считал прибыльным – Игорь прекрасно это знал. Так же он знал, что отцу, узнай он о его связи с Кэтти, будет не очень-то приятна вся эта история. Поэтому следовало придумать веское оправдание увольнения Кэтти и самолично заменить её, пока не подберётся новая приёмщица. Или, лучше, приёмщик. «Да-да, именно. Приёмщик! Нужно подобрать на эту должность мужчину. Тогда-то точно не будет соблазна, перевести отношения на несколько неофициальный уровень!» - подумал Игорь. Впервые за всё время, его голову посетила разумная мысль. Это, в принципе, было неплохим началом нового дня. И даже мысли о сбежавшем кофе и Кэтти, больше не волновали его.
Глава 3:
Чисто выбритый, в идеально отглаженном светло-сером костюме и тёмных нарукавниках, Игорь стоял за стойкой в своей небольшой лавке. Сейчас он ощущал себя лет на десять старше, чем был на самом деле. Куда-то испарилась вся его юношеская беспечность и безответственность. Возможно, впервые за долгие годы своей сознательной жизни, он ощутил и понял, что ему уже 30-ь, а это немалый возраст. Нет, он был по-прежнему полон сил и энергии, неутомимой воли и целеустремлённости, обаяния и гордости. Но куда-то подевалось всё его мальчишеское тщеславие и гонор. Всего за несколько минут. В те самые несколько минут, что он провёл, беседуя с первой, за сегодняшний день, клиенткой. Она принесла на продажу несколько старинных томов в кожаных переплётах. Внимательно и придирчиво осмотрев книги, он выложил за них приличную сумму. Игорь нарочно старался затянуть процесс приёма, чтобы лишние несколько мгновений побыть в обществе очаровательной незнакомки. И даже в документах попросил указать номер сотового телефона. Зачем он это сделал, он и сам не знал. Девушка, точнее молодая женщина, принесшая ему на приём книги, была ни одной из тех, в кругу которых он привык вращаться. Она не была женщиной на одну ночь – он это понял с первого взгляда. Но было в ней что-то, неуловимое, нечто, что не объяснить словами. Какое-то неземное притяжение. Ему вдруг захотелось броситься следом за ней, догнать, прижать к сердцу, поцеловать и больше уже никогда-никогда не отпускать её. «Да что это со мной?» - вдруг подумал Игорь, встряхивая волосами. Мысленно обозвав себя идиотом, второй раз за прошедшие пять минут, он направился в подсобное помещение, служившее своего рода хранилищем. И одновременно лабораторией. Пару раз в неделю, сюда приезжал его отец – бывалый специалист по оценке антиквариата. Он всегда лично просматривал весь товар и назначал цену. Раньше Игорь всегда приезжал сюда вместе с отцом – старик обучал его тонкостям и хитростям своего мастерства. Теперь же Игорю больше не хотелось нанимать приёмщика. Он подумал о том, что вдруг та девушка придёт ещё раз. И содрогнулся от мысли, что его в этот момент не будет за стойкой. А будет кто-то другой. Может быть, ещё более обаятельный или наглый… Кто-то другой, кто, возможно, не побоится сказать той девушке о том, какая она красивая в своей строгой скромности. Кто-то, кто не постесняется спросить её имя и номер телефона не для официальных бумаг, а лично для себя, а, может быть, даже сразу пригласит её на чашечку кофе… И он снова содрогнулся. Конечно, эту девушку мог пригласить кто-то другой и за приделами его антикварной лавки…
Но циничная натура вновь остановила его, рассмеявшись над пробуждающимися в его душе светлыми чувствами. Он сам рассмеялся над собой, глядя в лицо своему отражению в высоком старинном зеркале…
Глава 4:
Татьяна сидела за вечерним чаем перед телевизором. Но ни давно остывший чай, ни телевизор не занимали её. Все её мысли беспрестанно вертелись вокруг утреннего происшествия. Нет, происшествием это назвать было трудно. Просто наваждение какое-то. Всё из-за этого странного мужчины в антикварной лавке, куда она сегодня принесла книги. Мужчина представился Игорем и сказал, что приёмщица заболела, поэтому он её заменяет. Он долго возился с какими-то бумагами и таблицами, оформляя приём книг. Конечно, сумма была немаленькой, но и не столь масштабной, чтобы нанимать эскорт охраны и проверять данные через Интерпол. Наконец, он принял книги. Но Татьяна и не особо спешила. Ей не хотелось уходить оттуда. Не хотелось вновь оказаться в серой безликой толпе, вдали от его бездонно-серых глаз и какого-то неземного обаяния, исходившего от него. Он был такой, … такой, … Она просто не находила слов, чтобы выразить все те чувства, что нахлынули на неё, когда она увидела его. «Ему я без колебаний отдала бы своё сердце!» - вдруг подумала Татьяна и тут же ужаснулась сама себе. Обозвала себя дурёхой и снова вспомнила маму. Та всегда говорила ей: «Доченька, никогда, слышишь, никогда! Не позволяй себе влюбиться! Не повторяй моих ошибок! Только недоступная, холодная и безразличная женщина, поистине привлекательна для мужчин. Они, по натуре своей, - охотники. Пока ты недоступна – они бросают к твоим ногам мир. Как только ты влюбишься и отдашь своё сердце одному из них – тебя тут же втопчут в грязь и смешают с дерьмом! Помни об этом, доченька! Всегда помни!» Танюшка помнила. А ещё она прекрасно помнила, что, даже умирая, мама прошептала ей, склонившийся к её бледным губам: «Никогда не позволяй себе влюбиться! Никогда!» С этими словами она и отошла в мир иной, а Танечка строго выполняла её последнюю волю. Нельзя сказать, чтобы у неё не было кавалеров – были и ещё какие. Но в отличие от своей подружки – Наташки, любившей до безумия всех своих мужей – Таня никогда никого не любила. Как только она начинала чувствовать, что моральные издержки завышались, она тут же расставалась с кавалером, как бы сильно тот не был в неё влюблён. Жестоко растаптывая своё едва зарождавшееся чувство, она вдребезги разбивала сердце не сбывшегося жениха… Таким образом, к своим 27-и годам она осталась одинока, как перст. Одинока и нелюбима никем, так как никого не любила сама. А тут этот букинист…
Но Таня была девушкой с волевым характером и не собиралась менять своих принципов, а посему решительно приказала себе выбросить всю эту «дурь» из головы и продолжать жить дальше…
Глава 5:
Он влюбился, она влюбилась. Окончательно и бесповоротно. Если он пытался забыться в обнимку с бутылкой коньяка, то она всё чаще пекла лимонный пирог и поставила на самое видное место ещё одну мамину фотографию в рамочке. Если в его квартире, с того самого памятного дня, не побывало больше ни одной женщины, то она всё реже приглашала Наташку пить чай по воскресеньям, ссылаясь на высокую занятость. А на самом деле ей просто не хотелось выслушивать и поддерживать разговоры о том, какие все мужики …
Но бесконечно так продолжаться не могло. В одно и то же утро оба решили одно и тоже – выяснить, наконец, отношения и разобраться в том, кто есть, кто и чего хочет.
Когда она, облачённая в свой лучший брючный костюм и в туфли на шпильках, деловой походкой решительно настроенной леди вошла в небольшой зал букинистической лавки, он замер с телефонной трубкой в руках. На стойке перед ним лежал бланк с вписанным в него её номером сотового телефона. И оба застыли, словно восковые фигуры. Они смотрели друг другу в глаза бесконечно долго и в этих взглядах отразились две, изувеченные болью жизнью. Она, преданная отцом и ненавидящая мужчин и он, покинутый матерью и использовавший женщин всегда и всюду самым подлым образом. Двое … негодяи и жертвы … самих себя …
Двое, … не имеющих право на любовь …
Двое, … мужчина и женщина …
Прошло полгода…
Глава 6:
Она сидела за столом и пила чай. Свой любимый зелёный чай с лимонным пирогом. А в нескольких кварталах от её дома, он тоже сидел за столом и пил коньяк. Бутылка была уже наполовину пуста, но остановиться он уже не мог.
Она так и не смогла переступить через свою ненависть, а он – через свой цинизм. Любя, они ни на йоту не верили друг другу, что и стало их болью и их проклятием. Оба это прекрасно понимали, но ровным счётом ничего не могли с этим поделать…
«Если бы меня не было, - вдруг подумал он, - ей было бы проще жить. Она бы не встретила меня и не полюбила бы, если она вообще способна полюбить. Ну, по крайней мере, она бы не страдала сейчас. А она страдает, я это чувствую».
«Если бы меня не было, - думала она в это же самое мгновенье, - он бы не встретил меня и не страдал бы сейчас. Он бы продолжал жить так, как жил и всё было бы хорошо. И просто. И не было бы этой безумной, глупой и бесполезной боли».
«Но, это, же так легко исправить! Очень легко!» - вдруг подумали оба они одновременно.
Торопливо, дрожащими пальцами, она застёгивает пальто…
Чертыхаясь от волнения и поспешности, он зашнуровывает ботинки…
Она уронила ключи, когда запирала дверь квартиры…
Он споткнулся на тёмной лестнице и осыпал проклятиями соседа-алкоголика…
Задыхаясь от торопливого бега, глотая морозный воздух январской ночи, спотыкаясь и сопровождаемые недоумёнными взглядами прохожих, он и она бежали друг другу навстречу, сами ещё не осознавая этого. Сами ещё не зная, не задумываясь … о Будущем…
А оно, между тем, уже было начертано. Вот и мост – лучшего места свести счёты с жизнью и придумать нельзя. А внизу, застывшие воды реки…
Ступив на бетонную, пешеходную дорожку у перил, она подумала о том, что жизнь – это погоня за смертью. И она для неё уже почти закончена. Она не хотела ждать и побежала… к середине моста, где высота была максимальной…
Он не любил долго раздумывать над принятым решением, он знал, что так будет лучше. Жизнь, лишь гонка, и его гонке суждено закончиться совсем скоро. Он так решил. И он побежал … к середине моста, где высота была максимальной…
Говорят, что если дойти до середины моста, и на самом центре загадать желание, то оно, непременно, сбудется…
В ту морозную январскую ночь на мосту было мало автолюбителей, да и те, кто проезжали мимо, вряд ли обращали внимание на молодую пару, стоявшую, крепко обнявшись на ледяном ветру, на самой середине моста, где высота была максимальной…
Заключение: никогда не задумывайтесь о будущем… Помните только, что любовь, это в первую очередь – готовность к самопожертвованию, ради счастья другого человека…
И не думайте, что у Вас нет права на любовь, знайте, оно есть у всех, даже у тех, у кого заведомо его быть не должно…