Снайпер

               


 Ночная мгла легла на наши и немецкие окопы. Но тишина  то и дело прерывалась пулемётными и автоматными очередями, осветительные ракеты озаряли ночное небо.
Солдат полз по нейтральной полосе, прижимаясь к земле при каждой вспышке. Наконец он добрался до маленького окопчика, вырытого прошлой ночью, удобно расположился и стал ждать рассвета.
В этом месте была ложбинка, немцы поленились вырыть глубокий окоп, и им приходилось, проходя этот участок, наполовину высовываться. Солдат поэтому и выбрал его.
«Удобное место для охоты за фрицами» - подумал солдат, достал из кармана гимнастёрки кусочек сахара и стал потихоньку его посасывать, заглушая изжогу, которая частенько его мучила.
Он был молод , 18 лет ещё не было , когда попал на фронт.
Курить он ещё не научился, положенную на довольствие махорку он отдавал товарищам в обмен на сахар.
Короткая летняя ночь подходила к концу. Солдат взял винтовку и стал смотреть в оптический прицел. Вскоре появился немец в каске и с сапёрной
лопаткой в руке, остановился, вглядываясь в сторону наших окопов.
Расстояние до немца было небольшим, и в прицел можно было рассмотреть
его лицо. Солдат прицелился в пояс немцу, пуля должна была попасть в грудь, как учили на курсах снайперов. Солдату приходилось дома, в таёжной
сибирской деревне, охотиться на лося, зайца. Но здесь перед ним был человек, рука дрогнула, пуля просвистела мимо.
Немец слегка дёрнулся, поднял лопатку и, улыбаясь, помахал ею. Видно, он не подумал, что стреляет снайпер, просто шальная пуля просвистела
«Ах, ты, фриц, ещё улыбаешься!»- подумал солдат. В сознании всплыла братская могила, в которую штабелями складывали трупы его товарищей,
в перепачканном кровью нижнем белье. Атака на немецкие позиции была оплачена дорогой ценой. После боя, под вечер, приполз старшина и выдал «наркомовские» на всю роту, от которой осталось меньше половины.
На этот раз он тщательно прицелился и уже спокойно нажал на курок. Немец резко дёрнулся и уткнулся носом в бруствер. Еще один подскочил
было к товарищу, и тут же получил пулю. За какие-то считанные минуты пять фрицев нашли свою смерть. 
Надо было срочно сменить позицию, охота на этом  закончилась, сейчас  немцы  откроют огонь в надежде подавить снайперскую точку.
Солдат быстро отполз в другое  укрытие, приготовленное заранее, и затаился до темноты.               


Ему повезло: не задело ни осколком, ни пулей, и ночью он скатился в свой окоп. Но везение на этом кончилось: когда он пригнувшись шёл к блиндажу,
за спиной, с противным визгом, упала и взорвалась немецкая мина.
Осколки впились в тело, в глазах потемнело, и всё померкло.Ребята затащили его в блиндаж. Очнулся он уже в медсанбате: с него снимали окро-
вавленную гимнастерку. Левая рука держалась на честном слове; спину, ноги и руки посекло осколками. Пришили руку и вытащили основные осколки, которые сумел нащупать усталый хирург, не спавший две ночи.
Как впоследствии выяснилось, в кости предплечья осталось два осколка,
которые через много лет дали о себе знать. А в полевом медсанбате анестезия была в виде стакана спирта и крепких рук санитара, который
держал со словами: «Терпи, солдат».
Руки были прибинтованы к телу, и кормил его легко раненый старшина,
подавая кусочки   сала и лапшу с тушёнкой в ложке. Рядом стонал казах,
раненый в живот, просил пить.               
           Через день несколько раненых потихоньку двигались в дивизионный санбат, до которого было двенадцать километров. А через две недели он уже лежал в настоящем госпитале, который располагался в здании бывшей школы, в самом центре города Ярославля.

          С тех пор прошла целая жизнь. На окраине шахтёрского городка, на
большой поляне темнели несколько темнели несколько чёрных католичес- ких крестов. Один высокий, по бокам которого стояли кресты меньших размеров.
Территория в несколько соток была ограждена земляным валом.
Гравийная дорожка вела к центральному кресту, рядом с которым            
виднелась табличка с надписями на немецком и русском языках. В стороне медленно двигался седой старик, скашивая траву газонокосилкой.
Вот он остановился, заглушил мотор, достал сигарету и неторопливо закурил. «Странная штука- жизнь,»-подумал он ,–«много лет назад я
стрелял в них, они тоже хотели меня убить. А теперь я навожу порядок на            
кладбище немецких военнопленных и получаю за это деньги.»               
       Он снова включил газонокосилку и двинулся дальше. Теплые лучи
солнца падали на зелёный газон, невидимый в высоком небе заливался жаворонок, ароматы полыни и ещё каких-то трав навевали лёгкую печаль
и умиротворённость.


              Это лишь маленький эпизод из военной биографии ветерана Великой Отечествен-
ной войны Полякова Алексея Тимофеевича.