Игры. Игры? Жизнь

Игры. Игры? Жизнь…

Детские годы – это горы, с которых река берёт
начало и где определяет своё направление.
Януш Корчак
По полоске густой травы, пролегающей между домом и высокой металлической школьной оградой, шли девочки.
Дашутка, самая старшая из них, девочка лет восьми, высокая, худенькая, с правильными чертами лица и русыми, с рыжим оттенком длинными косичками, внезапно остановилась, как вкопанная, поражённая видом сильно разросшейся и обильно цветущей нежно-розовым цветом повители, покрывшей сплошным ковром не только ограду, но и склонённый под натиском бури тополь.
Девочка проворными руками умяла повитель, образовалась ниша, увитая цветами. Счастливыми глазами Даша осмотрела творение рук своих и, вытянув ноги, уселась в беседке. Лицо её выражало блаженство. Она вскочила на ноги, отступила немного и с восторгом воскликнула.
– Клёвая получилась у меня беседка! Такой беседки даже у спящей принцессы не было! Мы теперь здесь всегда будем играть!
– Даша, я тоже хочу такой домик, – чуть слышно прошептала самая младшая из них, девочка лет четырёх, увидев, как сооружает для себя беседку Галина – черноволосая девочка с чуть вздёрнутым носиком и коричневыми веснушками, рассыпанными по всему лицу.
– Не хнычь, Олеся! – успокоила Даша девочку. – Я сейчас сделаю тебе комнату не хуже, чем у нас с Галей.
Дашины руки умело мастерили беседку; затем она отступила немного от сотворённых ею хором, ещё раз поправила все три «гнёздышка» и удовлетворённо улыбнулась.
– Надо постелить коврики, принести постель, и лучшего жилища для наших кукол не придумаешь!
– Ещё бы! Стены увиты цветами! Это так красиво! А потолки такие высокие, как во дворце! Идёмте за куклами и за их постелями!
– У меня ключа от подъезда нет. Я ещё не умею открывать замок! – умоляюще глядя на Дашу, тихо сказала Олеся, предполагая, что девочкам не захочется ждать, пока кто-то откроет дверь и она сходит за игрушками.
– Кто придумал эти противные железные двери?
– Кто? Кто? В нашем подъезде не было железной двери, так две квартиры обворовали.
– Олеся, тебе и не надо подниматься на четвёртый этаж. Ваши окна открыты. Позови бабушку. Она даст тебе всё, что нужно.
Повеселевшая девочка, глядя на окно верхнего этажа, громко и капризно позвала:
– Баба! Баба! Подойди к окну!
Приятельницы Олеси уже скрылись за углом дома, когда поняли, что квартира, где жила Олеся, находится высоко и бабушка, возможно, отдыхает в спальне, поэтому голос Олеси вряд ли будет услышан. Девочки вернулись и громко позвали:
– Клавдия Николаевна! Клавдия Николаевна! Подойдите к окну!
Минуты через две в проёме открытого окна появилось круглое, обрамлённое светлыми, вьющимися, как у Олеси, волосами, ещё довольно молодое улыбчивое лицо женщины.
– Что тебе, Олесенька?
– Бабуленька, дай мне Барби, Кена и кроватку с постелькой, и ещё коврик.
– Сейчас, моя хорошая!
Женщина скрылась в глубине комнаты. Олеся запрокинула голову вверх, ожидая появления бабушки, и вскоре та призывно махнула внучке рукой.
– Олеся, лови игрушки!
Девочка подставила ручонки, стараясь поймать пакет, но он упал на траву. Она подняла его и стала проверять, всё ли, что ей нужно, сброшено.
– Баба! – Олеся вскинула глазёнки на свой балкон. – Я тебе полтора раза говорила, что мне Кен нужен, а его в пакете нет!
– Ничего страшного! – улыбнулась женщина. – Сейчас я найду его.
– Баб, посмотри, какие красивые домики мы построили! – девочка зажмурилась от восхищения. – Все в цветах!
– Я бы с удовольствием посмотрела на ваши сооружения, но отсюда не видно. Пойду в магазин, обязательно посмотрю.
Вернулась Галя, она несла Барби и целлофановый мешочек, наполненный вещами куклы. Галя поймала Кена, сброшенного Олесиной бабушкой, затем прибежала Даша с куклой-толстушкой под мышкой, с пакетиком пёстрых лоскутков и вышитым крестиком квадратным ковриком, некогда бывшим диванной подушкой.
Девочки украсили свои комнаты: постелили паласы и салфеточки, поставили кроватки.
– Знаете что? У меня идея! Давайте поженим Кена с Галиной Барби! Правда, клёво!?
– Ой, как хорошо! – запрыгала Олеся.
– Давайте готовить обед! А ты, Олеся, пролезь через школьную ограду и нарви цветов. Смотри, чтоб никто не увидел! Мы сделаем букеты и поставим на столы! – дети радостно засуетились.
*.*.*
– Хлеб нарезан! Вот грибочки – я сама их мариновала. А это салатики, а вот торт – не торт, а загляденье, – нахваливала приготовленную «снедь» Даша. – Ставьте продукты на столы!
– А я приготовила котлеты и окорочка с гарниром – пальчики оближешь, – не преминула объявить Галина о своих поварских способностях.
На листьях лопуха лежали какие-то былинки, стебельки и лепестки мальвы.
– Надо бы водочки больше купить, но денег у нас мало.
– У нас в заначке самогоночка – первый сорт. Самогоночка крепкая, чистая, как слеза, настояна на кедровых орешках...
– А вот и цветочки Олеся принесла! Какие чудесные! Постаралась, много нарвала. Молодец!
*.*.*
– Дорогие гости, проходите! – приветливо разбрасывая руки в стороны и радушно улыбаясь, встречала Галина воображаемых гостей.
– Какие красивые жених и невеста!
– Горько! Горько!
– Угощайтесь, гости дорогие!..
«Свадьба» продолжалась долго. Дети красочно изображали гостей в лицах.
*.*.*
– Ну, и накачались же! – укоризненно покачала головой Галя, а затем громко обратилась к гостям:
– А ну-ка, не буяньте! Поздно уже! Пора по домам! Молодым отдохнуть надо! Завтра ещё приходите!
– Как я устала! Закрой дверь, Олеся! Давайте посидим немного и чайку попьём! Целый день на ногах! Ноги гудят! – изображая усталую хозяйку, Даша для большей убедительности растирала ноги.
– Я тоже устала. Мои ножки совсем перебегались, – подыграла приятельнице Олеся.
– А теперь, Олеся, укладывай в постель Кена и Барби! Пусть они любят друг друга!
Олеся откинула покрывало на кроватке и уложила на неё Кена, а рядом –Барби.
Даша оттолкнула Олесю и повертела пальцем у виска. - Не так, дура!
– А как же надо?
– Вот так! Поняла?
– Зачем так? – Олеся широко раскрытыми глазами недоумённо посмотрела на Дашутку.
– Ну, какая же ты глупая, Олеся! Ты чо, не видела, как взрослые любят друг друга?
– Ты сама дура, Дашка! Так, как ты показываешь, делают только плохие артисты за большие деньги. Мне об этом мама сказала, когда я вбежала в комнату, а она смотрела такое по телеку, – возразила Галя.
Даша повертела пальцем у виска:
– По телеку каждый день показывают такое! Вы что, никогда не видели? Да и наша Зинка с Генкой тоже так делают. А ещё я видела, как Генка ловит кайф.
– А какой он, кайф? – глаза-незабудки Олеси с любопытством уставились на Дашу.
Даша рассмеялась.
– Кайф – это когда Генка сделает себе укол, а потом лежит на диване в одних трусиках, гладит себя по животу руками и улыбается во весь рот. А бабушка и мама выгоняют их с Зинкой, – Даша немного помолчала, оглянулась и продолжила таинственным голосом. – А по-зав-че-ра, – округлив глаза и постоянно оглядываясь, девочка перешла на шёпот, будто боясь, что кто-то подслушает, – Генка принёс цветной телек и спрашивает у бабушки: «Ты вчера получила пенсию? Выкладывай три стольника. По вечерам будешь фильмы смотреть».
– Ну его, твоего Генку! Мама говорит, что по вашему Генке тюрьма давно плачет! И про любовь ты говоришь что попало! Мои папа и мама очень сильно любят друг друга. А ничего такого, о чём ты рассказываешь, у них не бывает! Папа приходит с работы домой, целует маму, а она его, а потом говорит: «Дорогой, быстрей руки мой, а то ужин остынет!» После еды мама с папой садятся на диван, а я усаживаюсь к папе на колени. Он одной рукой обнимает меня, а другую кладёт маме на плечи. Мы смотрим телек и разговариваем.
***
Галя берёт Барби, ставит её перед собой и тоненьким голоском говорит:
– Мамочка, я сегодня хочу пойти на бал! – затем с интонацией взрослой женщины капризно добавляет. – Я бы не против, но у тебя нет вечернего платья, а наш папочка не получает зарплату больше года, и я с трудом свожу концы с концами. Хорошо, что шитьём подрабатываю, да ещё сад выручает! Сходи к Тоне, послушай музыку, а как только папочка получит денежки, я куплю тебе самое красивое платье.
– Ты тоже хочешь на бал, моя прелесть? – включилась Олеся в новую игру. – И у меня нет денежек! Что я, дурочка, наделала!? Вчера нашла рубль, купила жвачку. Лучше бы купила тебе платье на эти деньги. Не плачь! Утри слёзоньки; я, как найду ещё денежку, обязательно куплю тебе платье.
– А ты, Танька, даже не заикайся об обновке. Где мне взять деньги? Целыми днями работаю, но даже сапоги себе купить не могу! Потерпи! Мы с Генкой, как увидим на верёвке красивые платья, спрячемся за гаражи, а когда никто не будет смотреть на нас, уворуем. И я сошью тебе много красивых платьев.
– Нельзя воровать, Даша! Олесина мама уже не пускает тебя в гости. Будешь воровать, вас с Генкой посадят в тюрьму. Давайте лучше выстираем платья и обменяемся ими, и у наших кукол будут как будто новые платья.
– Давайте!
– Как здесь хорошо! И не жарко!
– Ну-ка, геть отседова! – от неожиданного громкого грубого окрика дети вздрогнули и, как по команде, вскинули головки вверх, в ту сторону, откуда слышалось требование прервать игру. – Ишь, разгалделись, сороки! Устроили здесь бал-маскарад! Мне скоро приступать к дежурству, а вы отдохнуть не даёте!..
Дети со страхом смотрели на нависшую над ними полураздетую женщину лет пятидесяти, навалившуюся на перила балкона расплющенными огромными грудями и натруженными жилистыми руками. Чёрные, в мелких кудряшках, слежавшиеся волосы её были давно не мыты и не чёсаны, рыбий рот после каждой фразы зевал, издавая подвывающие звуки. В этой женщине дети видели всесильное существо из сказок, олицетворение всего плохого, способное причинить зло.
– Покоя от вас, чертей, нет! Идите под свои окна и орите там во все глотки хоть до утра!
– Под нашими окнами нет такого дерева и такой красивой с цветочками травы. Можно, мы ещё немного поиграем здесь? Мы будем тихо разговаривать!
– Сказано вам – уходите, и – баста! Мне отдохнуть перед работой надо.
Дети медленно собирали куклы и их вещи, ожидая, что бабушка раздобрится и разрешит ещё немного поиграть под её окнами, но женщина оставалась непреклонной.
Солнце ушло за дом, освещая только верхушки тополей. Берёзки были нарядные, нежная зелень беседок манила к себе.
В растерянности девочки постояли возле своих уютных гнёздышек, а затем медленно стали удаляться, постоянно оглядываясь и неприязненно посматривая на женщину, стоявшую на лоджии, точно свая. Олеся, встретившись с жёстким взглядом женщины, сказала:
– Ты, бабушка, как бабка Ёжка. У нас в доме таких бабушек не бывает.
– Вот и ехай к себе, шмакодявка! А то, ишь, разыгрались, добрым людям от вас покоя нет!
– Кто это добрые люди? – с дерзкой насмешкой спросила Даша.
– А ты, лупоглазая, помалкивай! На кого, на кого, а на тебя-то уж я управу быстро найду!
Дети ускорили шаг, а когда скрылись за углом дома, женщина, прогнавшая детей от своего окна, вышла из дома, приблизилась к беседкам, любовно сделанным девочками, и начала с ожесточением вырывать повитель, при этом приговаривая:
– Вот вам бал-маскарад!.. Вот вам! Вот вам! – и, выпрямившись, с довольной ухмылкой на лице, не оглядываясь, удалилась.

Бийск
Екатерина Лошкова