Пендарунт38
Лучшая подруга моей жены Ленка Рубцова с раннего детства была одержима медициной. От старших сестёр по наследству ей достался игрушечный набор врачебных инструментов. И с того времени трёхлетняя кроха каждое утро и вечер, ставила градусник своей кукле, сдвинув белёсые бровки, строгим голоском говорила: «пендарунт 38». Её домашние долго не могли понять, что это за «пендарунт» такой. Но потом догадались – температура.
В какую бы игру мы во дворе не играли, Ленка всегда была у нас врачом. Её «поликлиники» и «приёмные покои» находились во всех беседках, которые коммунальные службы ставили на детских площадках нашего маленького, шахтёрского городка. Даже когда мы, мальчишки, играли в футбол или в «войну», неугомонная Ленка и здесь со своим инструментом всегда была рядом. Отвязаться от неё не было никакой возможности. Да мы и не очень-то старались. При ней и голы чаще забивались, и «война» выглядела правоподобней, и в «плен» никто никогда не сдавался.
Семья у Рубцовых была большая. Ленка третья, самая младшая из сестёр. За ней шли два брата-близнеца. Отец, Иван Николаевич, работал на пилораме. Мать, Мария Ивановна, уборщицей в шахтёрском общежитии. Сразу после восьми классов Ленка поступила в медицинское училище. С отличием закончила его и уехала по распределению на Кавказ, в одну из тамошних республик. Работать она стала фельдшером в каком-то горном ауле. Каждую неделю от неё стали приходить восторженные письма. Родителям. Подругам. Через полтора года её направили в город Г… на курсы повышения квалификации.
Как-то в читальном зале городской библиотеки она познакомилась с парнем, студентом-заочником. Он пригласил её в кино. После сеанса до самого утра гуляли по ночному городу. И с того времени они уже никогда не расставались. Через полгода от Ленки Рубцовой пришли приглашения на свадьбу почти половине нашего класса. Отец её к тому времени уже умер. Сёстры, выйдя замуж, разлетелись по всему Союзу. Мария Ивановна ездила к ней на свадьбу с младшими сыновьями. Новые родственники ей очень понравилась. «Сват сам из терских казаков. Работает агрономом в совхозе. Сваха домохозяйка. В семье семеро детей. Зять - их старший сын. Живут хорошо. Богато. Сад огромный. Огород. Скотины полный двор. Гуси. Утки. Сами гостеприимные. Радушные. Пока у них гостила они меня, не знали и посадить куда!» - хвасталась перед своими соседями Мария Ивановна.
Впервые в отпуск Ленка приехала через три с половиной года. Под самую ёлочку. Сама пятая. С мужем и двумя девочками - близнецами. От внимательного взгляда Меланьи Михайловны (их соседки) не укрылось то, что Ленка в данный момент находится в интересном положении. Одобряя сам факт, бабушка Меланья всегда добавляла: «А что. Здоровая. Ловченная. Мужик вокруг неё, как вьюн. Чего не рожать-то». Гостили они у матери ровно месяц. Вообще, Ленкой называть её было как-то уже и неудобно. Елена Ивановна Задорожная (в девичестве Рубцова) из тоненькой, белобрысой девчонки превратилась в статную, русоволосую, очень интересную молодую женщину. Беременность нисколько не портила её. Наоборот. Движения красивых, гладких рук стали плавные, изящные. Цвет глаз яркий, насыщенный, будто с внутренней подсветкой. Припухшие губы и увеличившийся живот придавали всему её облику какую-то трогательную доверчивость и незащищённость. А всё это вместе делало из неё женщину, красоты и шарма необыкновенного. Муж, высокий брюнет с фигурой тяжелоатлета, не сводил с неё синих широко поставленных глаз. Готовый в любой момент подхватить свою ненаглядную на руки, увитые мощной мускулатурой. Две девочки, (похожие друг на друга, как две капли воды) с отцовскими, круглыми глазами – пуговками, с мягким пухом волос на голове и вздёрнутыми носиками, как бы венчали эту простую русскую семью, по настоящему счастливую и красивую.
На следующий день по приезде, вечером, они пришли к нам в гости. Пока подруги, обнявшись, хлюпали носами, я познакомился с её супругом. Муж Елены Ивановны Сергей на два года был старше меня. Совсем недавно он защитил диплом инженера и работал на нефтеперегонном заводе мастером. Я заочно учился в горном институте и в следующем году мне тоже предстоял государственный экзамен. Так что, общий язык мы нашли с ним моментально. К тому же в большой, оплетённой бутыли Сергей принёс с собой виноградного вина домашней выделки. После «портвейшка» местного разлива оно показалось мне напитком богов. И пока наши благоверные шептались в зале о чём-то своём, сугубо женском, мы с Сергеем устроились на кухне и «хорошо сидели», потягивая чихирь, неторопливо и обстоятельно обсуждая шансы нашей сборной по футболу выйти в финал на предстоящем чемпионате мира. Потом перешли на борцов греко-римского стиля. Порадовались очередным мировым рекордам русского богатыря-штангиста Василия Алексеева и, пропустив по очередному фужеру казачьей амброзии за московский «Спартак», стали бороться на руках. Ух! и здоров был терский казак! Но и я, тульский шахтёр, не из хилых. Штангу в 120кг, как палку, над собой выкидывал. Первый его сумасшедший натиск я выдержал, и, когда он чуть-чуть ослабил напор, настала моя очередь. Затаив дыхание, даванул. Даванул до оранжевых кругов перед глазами. Совсем рядом, перед собой, сквозь цветные разводы я видел его мгновенно вспотевший лоб, с толстою надувшейся веною и мелко – мелко дрожавший смоляной чуб. Но локтевой сустав моего визави, сделавшийся вдруг стальным, по отношению к столешнице оставался идеально перпендикулярным. Прошло десять секунд, двадцать, и тут я вспомнил, что Сергей мой гость. Не знаю, как у него, но у меня после этого предплечье болело месяца полтора.
Едва отдышавшись, мы наполнили бокалы и только собрались «хлопнуть» их за «боевую ничью» и вечную дружбу, как женщины позвали нас к столу. За чаем раскрасневшаяся Ленка (видимо продолжая ранее начатый разговор) рассказывала о первых впечатлениях своей жизни на Кавказе. Больница, куда её направили, находилась в горном селе. Из медперсонала там были; пожилой фельдшер, медсестра и две нянечки. Все местные. Встретили её там хорошо, и Ленка Рубцова, с присущим ей трудолюбием и ответственностью, с головой ушла в работу. Народ в горах живёт крепкий, здоровый. Болеют редко. Обращались к ним за помощью в основном с травмами и родами. А рожают там часто. Первое время, Ленке казалось, что всё женское население в округе от 16 до 35 лет, сплошь беременно. Большинство женщин (особенно кто постарше) рожать предпочитали у себя дома. Так что первый год она только и делала, что разъезжала по горным аулам. Если роды проходили тяжело, оставалась с роженицами до полного их выздоровления. По ходу дела, вправляла вывихнутые суставы, заговаривала зубную боль, делала прививки, уколы, массажи. Вскоре о молодой, внимательной и ласковой фельдшерице заговорила вся округа. А когда Ленка простудилась и слегла в постель с высокой температурой, её стали навещать из самых отдалённых горных сёл. Завалили её маленькую комнатушку (жила она при медпункте) тёплыми шерстяными вещами, фруктами, овощами, молочными продуктами. Уже и подарки класть было негде, а благодарные горцы всё ехали и ехали. Старенький, ещё с войны работавший здесь фельдшер, вскоре ушёл на давно заслуженный отдых, и Елена Ивановна стала полновластной хозяйкой.
Как-то, перед самой её свадьбой, она и проходивший у них практику молодой доктор поехали по срочному вызову в отдалённый горный район. Девятилетняя девочка с открытым переломом правой ноги со смещением. Ребёнок, заходясь в плаче и истерике, к себе никого не подпускал. Ленка, собрав все ободряюще - ласковые слова какие только знала, на местном языке, как могла, заговаривала изнемогавшую от страха и ужасной боли малышку. Она быстро сделала ей обезболивающий укол и стала обрабатывать кровоточащую рану. Девочка зашлась в хриплом крике. Доктор-практикант заметно нервничал. Мать ребёнка не выдержала и зашла в комнату. «Мамаша!» - волнуясь, обратился к ней врач, - умоляю, успокойте ребёнка!» Женщина взяла девочку за руку, и нежно поглаживая, стала нараспев что-то говорить ей. Малышка успокоилась и минут через десять уже спала. Ленка умело наложила ей шину и сделала ещё один укол.
На следующий день они с доктором зашли в палату, где на вытяжке лежала та самая девчушка. Врач, осматривая её, поинтересовался: «Что за колыбельную песенку спела тебе вчера твоя мама?». Девочка, испуганно глядя на него, молчала. По-русски, скорее всего, она не понимала.
Уже в ординаторской, за чашкой кофе, Ленка спросила у доктора: «Вячеслав Николаевич, хотите знать, что говорила тогда мать нашей девочки?» «Конечно, хочу!» - заинтересованно ответил он. В общем, суть такова - грустно усмехнулась Ленка. Тебе сейчас очень больно. Потерпи, моя девочка. Эта тётя с дядей обвяжут мягким бинтом твою ножку. Тебе станет хорошо, и ты уснёшь. А когда приедет твой отец, он перережет им обоим горло». Вячеслав Николаевич от неожиданности поперхнулся, закашлялся, и неловко повернувшись, опрокинул кофейник на лежащие перед ним «истории болезней» своих пациентов.
***
© Copyright:
Русич 2, 2011
Свидетельство о публикации №211040201596