ЧЕТЫРЕ ДНЯ ДО ПРАЗДНИКА
Геологическая фантазия
«А он улыбнулся:
«Ещё грамм по сто гидротермальных растворов…»
(из студенческой песенки)
- Надо же! - подумал Шишкин. - Именно нам и на День геолога!
Думал он это выходя из кабинета начальника партии, где только что получил задание на выезд на скважину и напутствие шефа:
- Конец квартала, сам понимаешь, каждый заработанный рубль дорог, а тут такой подарок. Стране нужны герои... Так что надо, Федя, надо…
- Знаем мы эти подарки. Наверное, опять станок надо ремонтировать, да День Геолога на носу. Вот и решили ребята себе перерывчик сделать за наш счёт.
-Ладно тебе, работа есть работа.
- Всё так, только почему: как праздник, так мы их дыры прикрываем. Когда у них бурение хорошо идёт - нам работы нет, а когда неувязки – пожалуйста, работайте.
- Это уже не наши вопросы. Давай вперёд, философ!
Экипаж о выезде уже знал и принял философски - не первый и не последний раз праздник уходит от нас. Каждый занялся своим делом по сборам: водители своими, операторы своими.
«Итак, - сказал сам себе геофизик. - Что мы имеем на сегодня? Конец марта, последняя метель, четыре дня до праздника. Хорошо ещё, что получилось не так как в прошлом году - выезд за два дня до Нового Года. Теоретически можно успеть, если всё пойдёт по плану, но когда оно так было? Если неприятность может произойти, она обязательно случится. Ничего не поделаешь - закон Мэрфи…».
Размышления прервали ребята, доложили, что всё к выезду готово. Хлеб было принято покупать в посёлке Дальний - там хорошая сельская пекарня.
Пока доехали до участка, буран кончился, метель стихала. Стало проясняться, а следовательно, подмораживать. Знакомыми тропами пробрались к скважине. Как и ожидалось, дизель бурового станка был разобран - профилактика. Но приятная неожиданность: на скважине присутствовал геолог. В тепляке разговорились. Шишкин стал выяснять обстановку: глубину пересечения, минеральный состав и тип оруденения, оговаривать задачу геофизических работ, чтобы определиться со сроком пребывания на скважине. Оказалось, что геологи, кроме стандартного комплекса работ на пересечении, хотели бы ещё узнать, не связано ли это с другими, в соседних скважинах.
- Началось! - сказал геофизик. - А раньше об этом нельзя было сказать? Когда мы просили: давайте в скважины с рудой ставить специальные заземления для увязки, вы отказались - время экономили, а теперь подавай увязочные работы. Но хоть с дизелем повезло. Да. Оставьте распоряжение, чтобы нас заправили солярой – своей может не хватить. Если с первого раза попадём в руду, может, за это время и успеем, а если нет, то извиняй. Вообще-то, сам знаешь, при неисправном буровом оборудовании мы прямо сейчас можем развернуться и уехать. Проезд оплатите.
- Что-то ты грозен сегодня. С чего бы это?
- Будешь тут грозен. Ты где День геолога отмечаешь? В конторе, небось, «междусобойчик» будет? А мы, скорее всего, здесь. Есть разница? Бывай здоров. Привет передавай нашим каротажникам. А мы пошли работать.
Он вышел из тепляка. Ребята расставляли машины станции на площадке у скважины.
- Борис, - сказал он второму оператору. - Вы заканчивайте здесь. А я, пока светло, займусь приёмной и питающей линиями.
Он вытащил из машины катушки, большую и маленькую, сунул в карман зажимы для проводов, взял сумку с «причиндалами» для электрода сравнения, обвязался питающим проводом, а на руку намотал проиод приёмной линии и полез на сугроб, окружающий тепляк.
По полю до первой лесополосы прошёл легко - снег здесь был неглубоким и твёрдым. Первую неширокую лесополосу тоже преодолел с ходу, хотя местами и проваливался. Во второй полосе пришлось труднее - снега здесь было больше, наст слабее. Пришлось пробираться в снегу по пояс, иногда не доставая ногами до земли.
Когда он преодолел гребень сугроба и начал сползать вниз, на очередном шаге вдруг почувствовал, что проваливается. «Странно, - подумал он. Ям здесь не должно быть, сколько раз проходил… Куда это я?!»
...Падение продолжалось, и было оно каким-то странным - медленным, как в лифте, а вскоре прекратилось совсем. Открыл глаза, но ничего не увидел. «Очки потерял», - мелькнула мысль. Пощупал - на месте. Поглядел ещё раз и понял, что видит, только видеть нечего. Кругом было ни темно, ни светло - серо, как в тумане. Стал оглядываться… Состояние такое, будто он висит в какой-то пелене - чётко ощущаемой поверхности под ногами не было... «Где это я? Сплю, что ли? Вроде что-то ощущаю. Чувствую…» - пытался соображать он. Пригляделся - невдалеке двигались какие-то тени - не тени, люди - не люди. Мелковаты для человеков… Вспомнил старую шутку: «Сам-то я до чёртиков не напиваюсь. Это брательник мой... Прихожу к нему, а они по нему прыгают...»
На второй волне сознания вспомнилось из недавно прочитанной «Розы мира» Даниила Андреева: он пишет, рассказывая о средних слоях ада, что там находятся серые души, грехи которых не утянули их на самое дно, а только до середины. Поэтому на Божьем суде они приговорены к делению руд. Шишкин ещё сам додумал, что, наверное, это души геологов. Потому что безгрешного геолога трудно найти, а кому как не этим душам Бог мог доверить сотворение руд?
«Оказывается, я не так уж и неправ, - подумал он. - Но если я в аду, что вполне может, быть, значит, я «того». Но с чего бы это? Ни с того, ни с сего, и вдруг «того».
Довольно близко передвигалось какое-то существо - маленький человечек. Геофизик окликнул - оно приблизилось. Это был явно не чёрт - по крайней мере, не типичный, судя по классическим описаниям. Скорее (опять же из классики), гном или ещё кто-то из тех народов.
- Извините, не знаю, как к вам обратиться....
- Больды мы. Чего тебе? - спросил он вроде грубовато, но не из грубости, а скорее от простоты. Звука речи Шишкин не слышал, да и человечек не шевелил губами. Голос был сразу где-то в голове. «Телепат, что ли?» - подумал он.
- Телепат, не телепат, не твое дело. Нечего обзываться. Чего шлёпать губами, когда и так всё слышно. Так чего тебе?
- Хотел бы узнать, где я?
- Где, где? Под землёй. Не понял ещё, что ли? А мы живём здесь. Нас тут много разного народа. Гномы есть, кобольды, больды, рудники, да ещё другие...
- И что вы здесь делаете?
- Да разные дела у нас. Кто минералы делает, кто воду, кто растворы всякие. Кто из минералов фигуры разные - дома там или поменьше чего. Мы, больды, за порядком следим, чтобы безобразиев да баловства не было. А ты-то кто? Как сюда попал?
- Геолог я, вернее, геофизик. Шел по земле – заземлитель подключить - да провалился куда-то.
- Знаем мы вас, геологов-геофизиков, одни дыры в Земле сверлют, всё пространствие изгадили, в домах дыр наделали. Один вред от вас. А то ещё в эти дыры глины нальют. Её-то хоть в дело пустить можно.
- Это вы, наверное, про скважины говорите?
- Да не знаю я - вроде так по-вашему будет. А то ещё железяк напихают - страсть одна… А ты геофизик какой? Полевой, каротажник или скважинный?
«Однако! - подумал Шишкин. – «Силён больд!» И ответил:
- Пожалуй, скважинный.
- Ну это ещё ничего. Они самые безвредные. Ездят реже. Да и польза от них какая-никакая.
- Какая же от них польза? Интересно бы узнать.
- Они ток пускают прямо в руду - постоянный, сильный и долго. От него иончики хорошо двигаются, только поправляй, чтоб не разбежались. К минералоделам пригонят - те и работают. КСПК-шники, примеру, - те совсем хорошие ребята. Снаряд у них большой и сильно греется, и он у них не снует по скважине. Мы деда Никеля туда водим - спину греть и ноги.
- Так я и есть КСПК-шник! Шёл провод подсоединить, а попал сюда.
- Это хорошо, надо будет деду сказать...
- А полевики чем вам не нравятся? Они же на глубину не лезут.
- Так-то оно так. Которые опять же на постоянном токе работают, те ничего. ВЭЗы там, профилирование, заряд. Толку от их току мало, но и жить не мешают. А вот которые переменный ток пущают - от них одна помеха в жизни, и не сказывай... Напустют переменных полей и вихревых токов - спасу нет. Иончики шарашаются то туда, то сюда, не знают, куда бежать - поля меняют знак по нескольку раз в секунду. Прямо ураган какой-то. Это у нас-то под землёй! А ты говоришь...
- А откуда вы так хорошо термины знаете и работу электрических полей?
- Так мил-человек, поживи с моё - за жисть всякого наслушаешься.
- А каротажники-то чем насолили?
- Эти-то вроде ничего - верёвки по скважинам таскают с какими-то штуками, скажинный прибор называется. Всё ничего, детишкам опять же забава - они на них катаются. Пошалят, бывает: то верёвку узлом завяжут, то прибор камнями привалят, а то и вообще откусят. Ругаем, конешно, да разве за ними уследишь. А некоторые приборы у них вредные: одни радияцию напускают. Вроде ничего, но некоторые дуреют. А другие - акустический каротаж называется - вот те - страсть! Писк, визг, ухи болят, места спокойного не найдёшь.
- Мы же, геофизики, ими пространство между скважинами изучаем - руду ищем.
- Ну и ищите, на то она, руда-то, и делается. Шуметь-то зачем? Надо и другим спокой давать. Заболтался с тобой. Чего хотел-то?
- Мне бы вернуться. Работать надо.
-Это, мил-человек, тебе к Ванадию надо. Он у нас главный, без него наверх никто попасть не может. На всё его воля.
- А как к нему пройти? Как вы вообще ходите, ориентируетесь – где верх, где низ, где север, где юг?
-Нету у нас ничего - ни верха, ни низа, и северов никаких нет. Подумай, куда тебе надо, там и окажешься. По первости можешь рукой показывать.
- А если вверх покажу?
-И не думай. Туда хода нет! Да ты не бойся. Он хоть и хозяин, хоть и крут, но справедливый. Иди, не трусь. Да и мне пора уже...
Шишкин вдруг вспомнил, что его давно уже интересует один спорный вопрос – соединяются ли между собой первое и второе рудные тела залежи? Вопрос не очень важный для разведки месторождения, но для него принципиальный.
- Мне бы осмотреть, если можно, рудную залежь. Основную. Вопросик один имеется.
- Говорил же не знаем мы ваших названий.
- Это где-то здесь недалеко, на Юго-восток метров 200-300.
- Ну нету у нас ни югов, ни востоков.
-А как же магнитное поле? Оно же есть у всей планеты?
- Может и есть. Нам-то оно зачем? Нам и так хорошо - куда надо и так придём.
- Так. А скважина №108 где?
- Ну, ты даёшь. Откуда мне знать - нам не докладают.
- Она такая: сначала один ствол, а потом перед рудой на три расходится.
- А, Вилка! Повернись на полкруга и двигай вперёд. Недалеко, найдёшь, заодно научишься ходить по-нашему. Да, не заходи в руду - рудные дома. Они такие темные-темные. Мы сами туда без спросу не заходим - там свой народ, свои законы. Тебе там делать нечего. Прощевай. Зови, если туго станет. Купрум-3 меня зовут. Так и скажешь: Купрум, помоги! Приду уж...
Геофизик повернулся на 180 градусов и сказал сам себе: «Ну, давай вперёд потихоньку!» - и почувствовал, что движется. Это что-то наподобие полёта во сне, когда летишь между небом и землёй, куда захочешь, но там ты видишь свое движение относительно земли, а здесь этого не было... Появились какие-то столбы. Скважины, должно быть. Приблизился – действительно, это были они, с обсадными трубами и заполненные глиной. Вспомнил ворчание больда. «Может опуститься ниже? - и не успел закончить мысль, как снизу появились тёмные, похожие на тучи образования. Аккуратнее надо, это, наверное, и есть рудные тела. Так и недолго залететь куда-нибудь не туда… Двигаясь дальше над рудой, он быстро дошёл до разветвляющейся скважины. От неё геофизик повернул на 90 градусов направо и дошёл до кромки рудного тела. Здесь он немного опустился вниз с тем, чтобы двигаться вдоль тела сбоку в обход. Отошёл так, чтобы одновременно видеть нижнюю часть – подошву - и верхнюю - кровлю, и двинулся вперёд вдоль первого рудного тела ко второму.
Вскоре впереди показалось ещё одно «облако» - рудное тело №2. «Так. Пришли», - подумал он. - Теперь нужно как-то медленно пролезть между ними и посмотреть, что и как».
Второе тело как бы ныряло под первое, и Шишкин стал осторожно протискиваться в промежуток между телами. Стало темнее и как-то жутковато. Наверное, концентрация минералов повышается, но двигаться ещё можно. И вот обнаружил мощный, метра 2-3 прожилок руды, соединяющий тела.
- Что и требовалось доказать! Надо ещё раз пересмотреть материалы работ в этом аспекте. Ну, всё. Пора на «ковёр» или что там у Ванадия?
Шишкин напрягся, думая о Ванадии и пути к нему, и вдруг почувствовал движение. «Работает машина! Здорово!» Долго ли, коротко ли оно длилось, а он уже остановился у входа в какой-то грот. Вошёл. Внутри было светлее, чем снаружи, но свет странный - не дневной и не яркий.
- Входи, мил-человек, - прозвучало в голове. – Входи, гостем будешь!
Шагнул вперёд и оказался в огромном зале, свод которого терялся в вышине и поддерживался хаотично расположенными сталактитовыми колоннами, украшенными различными известными и неизвестными самоцветами. В стенах были видны причудливые пересечения прожилков и друзы кристаллов. Были тут самородные: и серебро, и золото, и медь, и рубины, топазы и бериллы, да и другие самоцветы. И всё это светилось, сверкало и переливалось всеми цветами радуги.
«Как это получилось, что всё собрано в одном месте? Такого в природе не должно быть! - выскакивали в голове остатки изучаемых когда-то минералогии и других геологических наук.
- Всё может быть, если сильно захочешь. Пришлось пособирать по всему миру.
Шишкин оглянулся. Сзади из-за колонн выходил высокий человек в каких-то странных, спускающихся складками одеждах, которые волнами переливались при ходьбе.
- Ты кто будешь, мил-человек? Кем будешь? Дело пытаешь или от дела лытаешь? Должно быть, и есть тот геофизик, о котором сказывал Купрум? Что привело тебя в наше царство?
- Да, это я. А привёл меня сюда странный случай. Шёл по земле и провалился в какую-то яму или дыру в ваш мир.
- Наверное, попал в вентиляцию, которую кто-то не закрыл. Хотя теперь это не важно. Назад не повернёшь. И чего ты хочешь?
- В общем, немного. Назад бы вернуться на землю.
- А там ты что делаешь?
Геофизик привычно принялся излагать суть своей работы, суть метода исследований. Хотел кратко, но не получилось. Ванадий быстро заскучал и прервал.
- Понятно, руду изучаете, а потом добывать будете.
- До добычи ещё далеко, да и будет ли она? Вон сколько месторождений вокруг на открывали, а добывать что-то никто не собирается. Геологи уже обижаются: «Находим, находим, а добычи нет. Зря, получается, работаем».
-Это ваши заботы. Нас они не касаются... А погостить у старика не хочешь? Скучно мне. Дела-делами, заботы-заботами, а поговорить не с кем. Когда ещё кто ко мне случайно попадёт? Посидим рядком, поговорим ладком, а?
- Я бы рад - у вас так интересно и красиво. Да время идёт, мужики ждут, потеряют…
-Да Бог с ними мужиками. Не думай об этом. И время твое никуда не уйдёт. На земле другое время - на наше оно не действует. Там для тебя и минуты не пройдёт.
- Ну тогда согласен. Уж очень у вас красиво и занятно.
- Пошли в палаты.
Пройдя между колонн, перешли в другое помещение. Оно было меньше и от того уютнее, а украшено не хуже.
- Может поесть с дороги поесть хочешь или выпить чего?
- Я даже не знаю. Попить бы можно.
- А чего попить? Есть минералка всякая, есть просто вода. Есть ювенильная - знаешь такую?
- А как же, читал в учебниках – вода, рождённая внутри недр. Мне-то её пить можно?
- Можно, можно, вода как вода, Не бойся, у меня здесь всё можно... Ты что, ещё не понял? Ты здесь в другом мире, в другом облике - не в физическом, по-вашему, теле. То - там в сугробе лежит. А то как бы тут двигался?
- Я что, теперь душа? Я что, всё-таки «того»?
- Не мельтеши. Темнота, А ещё книжки разные читал. До души ещё далеко. Пить-то будешь? Минераловку или другую, а может, гидротермального чего? Тоже хорошие напитки, то бишь растворы.
- Тогда давайте попробуем всего понемногу.
На столе стали появляться разные сосуды и тарелки, а на них что-то совсем непонятное. Ювенильная вода оказалась замечательной! Очень необычный вкус и придаёт силу и бодрость духу и телу и свежесть мыслям и чувствам. А гидротермальные растворы - вообще прелесть. И светлые, и тёмные - таблица Менделеева в жидком виде - вкусы очень разные: от кислого до приторно сладкого, от тончайшего до грубого. А как веселит душу! А вот с едой вышла незадача. Пюре из дроблёных минералов и пород, даже заправленное разными глинами, не впечатлили. Шишкин припомнил, что в некоторых странах употребляют в пищу отдельные виды глин. Но глина и сметана, как говорят в Одессе, - две большие разницы.
- Что приуныл, мил-человек? Или еда не по вкусу?
- Не привычно как-то. Может и полезно, но вкус слишком необычный.
- У нас и другие есть еда и питьё - земные. Водочки, может, хочешь, или вина какого? У нас любое есть, из разных стран.
- Откуда?
- Места знаем... Друзья присылают в подарок.
- Как это?
- Да очень просто. Сейчас расскажу. Чтобы тебе было понятно - в твоих словах расскажу. Есть Земля-планета. Океан не берём, сам понимаешь, почему.
- Конечно. Мы же о земной коре говорим.
- Правильно. А в коре всякие руды. Сырьё - полезные ископаемые, в общем. При каждом ископаемом - свой главный. А дальше по рангам: рудные провинции, области, зоны, узлы и так далее. И на каждом уровне есть свой старший, кто за всё отвечает. Я в Рубцовском рудном узле, у вас в Змеиногорском узле другой, и дальше. Иногда мы по своим делам встречаемся и потом делаем друг другу подарки. В том зале стены видал? Это они - подарки и есть. А ещё напитки всякие, снедь в подарок оставляем. Интересно же попробовать иногда. Вот и накопилось... Мы же в нашем мире только вкус ощущаем, пока по телу проходит, а дальше - как вода в песок: было и нету. У нас ведь своя материя, а вас - своя. Вернадского-то В.И. читал?
- Читал, конечно. Косное и живое вещество.
- Вот-вот. Большого ума был человек, не чета некоторым, - сказал Вольфрам и весело подмигнул. – Может, попробуешь чего?
- Это другое дело! Если можно, портвейну настоящего, португальского – ничего лучше в жизни не пивал. А остальное можно любое - хоть мясо, хоть рыбу, хоть сыру...
- Да, геофизик, а ты хитёр! Ну, да ладно. Есть у меня бутылец - давно стоит, и я с тобой попробую.
Выпили по чарочке поели каждый своего. Теперь стало совсем по-домашнему. Поговорили о том, о сём. Ещё по чарочке налили, потом ещё...
- Не знаю как вам, а мне давно так хорошо не было, - честно сказал Шишкин и подумал: «А теперь и спеть не мешало бы».
- Так и спой. Давно я ваших песен не слышал.
- Всё не привыкнуть, что вы на уровне мысли воспринимаете.
- Привыкай. Здесь звук распространяется медленнее и я его почти не слушаю - отвык.
- А как же я петь буду?
- Да как хочешь. Мне всё равно - я услышу.
- Правда, певец из меня...
- Да уж какой есть. Все мы тут не Шаляпины.
Для начала геофизик спел суровую геологическую
«В промозглой мгле, в ледоход, в ледолом
По мёрзлой земле мы идём за теплом,
За белым металлом, за чёрным углём
За чёрным углём не - за длинным рублём».
Когда он закончил, Вольфрам заметил:
- Не за длинным рублём - это правильно, это хорошо!
Дальше Шишкин выдал небольшой популярный набор походно-геологических песен. Там были и «Синильга», и «Перекаты», и «Магнитная разведка», и «Тянь-Шань», и из Кукина. Потом сказал:
- Жалко вот, не помню одну песню. Я и слышал-то всего один раз, но там есть слова: «А он улыбнулся: «Ещё грамм по сто гидротермальных растворов». Почти как про нас сейчас.
- Хорошо. Уважил старика. Только песни у тебя не такие как по вашему радио поют.
- Это точно. По радио их редко поют, только в передачах о бардовской песне.
- Не слыхал. Давай на посошок ещё чего-нибудь.
Шишкин спел одну из прощальных песен:
«Взметнулась вверх рука. Прощай. Пока...
Покачивает ночь на спинах облака»
- Давай ещё по чарочке и пора за дела. У меня их ещё невпроворот. Заходи, если будешь в наших краях - посидим, поговорим.
- А как я найду-то вас?
- Встань где-нибудь в нашей земле и скажи: «Вольфрам, пусти погреться!» - и будешь у моего входа.
- А обратно-то мне как выбраться?
- Выйдешь из грота и скажи: «Пора назад на своё место!» Прощевай.
Они раскланялись и разошлись. Геофизик вышел из грота и подумал: «И правда пора. Назад, на свое место. Нагостился»
- Владимыч, ты что, уснул или что случилось? - услышал он сзади голос шофёра Серёги.
- Да, вот провалился. Дух перевожу.
- Катушки дёрнулись и остановились. Борис меня послал посмотреть - провод оборвался или ещё чего случилось?
- Всё нормально. Иди назад, а я дальше пойду.
- Давай уж вместе. Чего туда-сюда попусту ходить.
- Ладно. На тебе питающий провод и зажимы и иди цепляй к скважине. Помнишь, где она? Да её видно должно быть. А я тогда пойду электрод сравнения ставить.
И они, постепенно расходясь, пошли.
Скважину отработали без сучка и задоринки. Ничто не помешало и не изменило запланированного хода работ. На праздник они успели прямо на банкет, как говорится, - с корабля на бал. Шишкин даже умыться успел и переодеться.
Должно быть, дедушка Никель слово замолвил.