До точки привала дошли за час, хотя двигаться пришлось по глухому лесу, натыкаясь в темноте на толстые стволы буков, скользя берцами по годами слежавшейся, влажной под верхним слоем листве, и падая, сбивая ноги о невидимые коряги, цепляясь за корневища. В лесу Старому все чаще и чаще приходилось сверяться с картой и компасом, поскольку идти по прямой в лесу не возможно.
Переход отнял последние силы, и до точки на карте, облюбованной Старым для привала, дошли уже на пределе...
Небольшая поляна, выбранная для привала, оказалась старой вырубкой, сплошь покрытой замшелыми пнями. Круглая на карте, она оказалась какой-то неопределенно-трапециевидной формы. Но самое плохое было то, что к вырубке вела довольно широкая просека, а по краю поляны было полно свежих пней. Значит, лес рубили и продолжали вывозить…
- Ладно! – вслух сказал Старый. – Никто не рубит лес ночью, а перед рассветом мы уйдем. Привал!
Разведчики облегченно вздохнули: каждый подумал, что раз поляна посещаема, Старый даст команду идти дальше, а сил на это уже не было.
Быстро разобравшись с постами, разведчики раскинули коврики и, накрывшись плащ-палатками, провалились в сон, который был крайне необходим, ибо все находились на пределе физических возможностей. Уже сутки шли без еды, хорошо хоть запасы воды пополнили в Аксае…
Старый прошелся по временному лагерю, осматривая позиции на случай непредвиденных ситуаций, проверил посты и, наконец, выбрал место и себе. Распаковав РД, вынул коврик и раскатал его на земле. Несмотря на то, что коврик был натовский, довольно плотный и толстый, ребра сразу ощутили все коряги и кочки под ним. Старый не стал искать другое место и накрылся плащ-палаткой, зная, что изможденный организм примет и такое ложе…
Но… рядом тут же пристроился капитан Мухин. Старый хотел, было, притвориться спящим, но Мухин тронул его за руку и тихо спросил:
- Командир, а ты, говорят, и в Югославии воевал?
- Воевал. И что?
- Слушай, ну хоть в двух словах расскажи, что там все-таки было! В СМИ же толком ничего не объясняли, с чего там вдруг война началась. Какие-то этнические чистки?
- В двух словах не расскажешь. Да сейчас я и сам толком всего не помню – сколько лет прошло… Но, если коротко, в состав Югославии входили, дай Бог памяти, - Старый стал загибать пальцы, чтоб не упустить ничего. - Сербия, Косово, Воеводина, Словения, Босния и Герцеговина, Хорватия, Македония и Черногория. В свое время там командовал страной бывший партизанский вождь Иосип Броз Тито. Парень был резкий и объявил после второй мировой о создании нового народа – югославов. Поругался со Сталиным, вышел из Варшавского договора и повел страну в сторону экономического подъема. Но вот то, что он сделал с сербским народом, и дало повод для разжигания национальной розни. Ты, наверно, знаешь, что Югославия долгое время была под пятой Османского владычества. Еще с тех времен сербы разделились на две части – христиан и мусульман, ну, то есть, отуреченных сербов. Так вот, Тито при принятии новой Конституции страны 1974 года законодательно разделил сербов на сербов, а сербам-мусульманам в графе «национальность» вписали мусульманин.
- Как это? – удивленно спросил Мухин. – Мусульманин – это же вероисповедание. Не национальность.
- Ну, Тито решил так. А вождь он был жесткий, под стать Сталину, и спорить с ним никто не осмелился. Вот так и получилось, что единый сербский народ превратился в два противоборствующих, люто ненавидящих друг друга народа…
- Они и начали войну?
- Нет. После смерти Тито и развала Горбачевым социалистического содружества в Югославии каждый народ стал требовать права на самоопределение, что было и в СССР. Словены объявили себя альпийским народом, македонцы стали стремиться в Грецию, черногорцы – они всегда трактовали православие по-своему, поэтому объявили о своей исключительности, хорваты – эти вообще рассадник фашизма, ярого национализма. Но начали все четники – приверженцы партии короля. Может, тебе это что-то напомнит: четники отращивали в знак отличия длинные бороды и носили высокие шапки из овчины – «шубары». Знакомо?
- Ну да! Понял аналогию… А что дальше?
- А дальше все воевали со всеми. Но в основном, вооруженные конфликты происходили между сербами с одной стороны и мусульманами-автономистами, хорватами, босняками и албанцами – с другой.
- А были у сербов подразделения, ну, типа нашего спецназа?
- Были, конечно! «Српска доброволачка гарда», например. Командовал ею некий «Аркан» - таинственная личность, никто ничего о нем не знал. Его бойцов за храбрость называли «тигры Аркана». Был еще отряд капитана Драгана Васильковича. Говорили, что он служил военным инструктором в войсках специального назначения Австралии. Его бойцы – это «красные береты».
- А наши? Что там наши делали?
- Вот это – сложный вопрос. Там же были и добровольцы, правдами и неправдами, забравшиеся в Югославию, и были официально направленные в состав KFOR войска. Например, Русский добровольческий отряд сражался под знаменами четников. Хотя никто из наших ребят, конечно, монархистом не был. Был казачий батальон, поначалу тоже бившийся в четах, а потом сражавшийся под знаменами Милошевича. Были одиночки, прибившиеся к различным сербским формированиям. Много наших было в батальоне спецназа «Белые волки». Вот они несли потери в боях нешуточные. Много наших могил осталось на кладбищах Сербии…
- А скажи, командир… - начал Мухин.
- Я тебе уже все сказал. Эту тему можно мусолить бесконечно… Спи, давай! – Старый демонстративно повернулся к Мухину спиной.
Капитан обиженно засопел, крутясь на жестком ложе, наконец, затих… и тут же уснул. Снились ему почему-то бородатые четники в бараньих шапках, которые окружали их маленькую группу на вырубке и с криками «Алла-ху Акбар» травили их тиграми на коротких поводках… А капитан все не мог сообразить, откуда в Чечне взялись злобные тигры… Проснулся он от ужаса, весь покрытый холодным потом…
Приподнявшись на локтях, он оглядел поляну, увидел спящего рядом Старого и… успокоенный, заснул глубоким, без сновидений сном.