МАРФУШЕНЬКА - ДУШЕНЬКА.
Как же я ненавижу, когда меня называют Марфушенька, да ещё в рифму добавляют, душенька. Родители, постаралась, в честь прабабки назвали. Я полная её тёзка Шереметьева Марфа Васильевна. Судя по слухам, моя прабабушка была очень красивой женщиной, да что там по слухам, портрет её, нарисованный известным художником висел на стене. В детстве я часто подходила к нему и долго смотрела, мне казалось, что все неприятности и детские обиды уходили, стоило мне пожаловаться бабушке. Может, оно так и было. С годами я всё больше становилась похожей на Марфу Васильевну. Те же глаза, улыбка, волосы, окружавшие золотым ореолом голову. Но главное характер! Моя прабабушка была отчаянной и храброй женщиной. Когда деда, графа Шереметьева, сослали за эпиграммы в тьму тараканью, юная Марфа незамедлительно последовала следом не будучи обвенчанной с ним. Надо ли говорить какому обсуждению она подверглась. Родные отреклись от неё, видано ли, что бы девушка полюбила опального поэта так, что бы последовать за ним, не смотря на осуждение света. Но любовь на то и любовь, что бы застить весь белый свет, что бы сосредоточить своё внимание только на ней одной. Много лет прожили они вместе без ссор и скандалов. Я тоже была не из робкого десятка, да только такого как мой дед не встречала, что бы последовать за ним на край света. Но, как говорится, судьба, она и за печкой найдёт.
Собираясь утром на работу, я и не подозревала, что наступает судьбоносный день в моей жизни. Всё же начиналось как всегда, ленивое потягивание, шлёпанье в ванную, утренний чай, разглядывание себя в зеркале со словами – и кому я такая красивая достанусь.- Ну, вообщем ничего такого,. лишь проходя мимо портрета бабушки Марфы, мне показалось, что она подмигнула мне, но я отнесла это к игре света. Закончив макияж, я быстренько натянула джинсы и футболку, взяла ключи от машины, и вышла из дома. Весна вступила в свои права, зелёные листочки радовали глаз, тёплое солнышко ласкало кожу, и я не могла подумать, что в таком мире можно наткнуться на зло. Но, увы, у него не было времён года. Рядом с моим гаражом лежал мужчина, он был весь в крови и тихонько стонал. Помня о том, что на месте преступления ничего нельзя трогать, я набрала 02.. Милиция приехала быстро. Я рассказала, что и как, короче ничего. Да и что могла я сказать, что встала, умылась, пошла на работу, и наткнулась на истекающего кровью человека, у ворот гаража. На работу я, конечно, опоздала, но это не важно, я могла себе это позволить. Небольшой магазинчик, который я назвала « лавка древностей» был моим, и только моим. Я ни от кого не зависела, и мне это нравилось, и слово работа, не подходила к моему роду деятельности. Я получала удовольствие и неплохой доход. Я продавала только эксклюзивные вещи, стоили они не дёшево, но покупатели у меня были, так что пожаловаться на жизнь я не могла никак. Раздавшийся звонок надолго отвлёк меня от мыслей о происшедшем. Лишь только вечером я вспомнила, что произошло со мной утром, когда подъехала к гаражу. Интересно бы узнать, кто ж это был, и что произошло. Но как говорится на ловца и зверь бежит. Не успела я войти в квартиру, как раздался телефонный звонок. Незнакомый голос спросил, я ли это Марфа Васильевна Шереметьева, а когда я ответила утвердительно, то представился доктором. Оказалось, что мой телефон дали в милиции. Я полчаса объясняла, что я никто пострадавшему, и звать меня никак, что в милиции сидят дебилы, которые раздают телефоны свидетелей или как там меня назвать. Но, кажется, доктора я не убедила, так меня слёзно просили приехать. Поняв, что лучше согласиться, чем что либо доказать, я поехала на встречу с врачом. Мне сказали, что мой протеже в тяжёлом состоянии, что я должна помочь. Это меня разозлило. Да никому я не должна, знать его не знаю, сегодня утром увидела в первый, и надеюсь в последний раз, выполнила свой гражданский долг, вызвала ментов, и на этом всё! Вот и делай доброе дело, потом затаскают. Домой я приехала взбешённая. И чего прицепились? Чего от меня хотели? Я, если честно, так и не поняла. Хорошо ещё, что в последующие дни милиция меня не трогала. Подписки о не выезде с меня никто не потребовал, и я укатила в очередной поход за древностями. Приехала довольная, отдохнувшая, и с трофеями, которые тянули на кругленькую сумму. Заказчики меня уже ждали, так что я быстро с этим разобралась. У меня из головы напрочь выскочил случай с раненым мужчиной, не до того было. Привычно подошла к портрету Марфы Васильевны , что бы поблагодарить, ведь всё началось с её шкатулки. Проработав много лет в госучреждении и устав от бесконечной бестолковости, суеты, я просто не знала, что делать. Мне не хотелось работать на кого-то, выслушивать нотации и придирки начальства, а делать было нечего. Придя однажды после очередной разборки на тему, я – начальник, ты - дурак, мне хотелось выть просто. Я подошла к портрету, и как в детстве стала жаловаться бабушке на свою несчастную долю. И вдруг в голове прозвучало - продай мою шкатулку Марфушенька, не жалей - Так вот и началась моя индивидуальная трудовая деятельность. Денег от продажи шкатулки хватило, что бы открыть магазин. Потом мне удалось выкупить обратно бабушкину шкатулку, она и сейчас стоит перед её портретом. Поблагодарив свою тёзку, и сказав, что у меня всё хорошо, я пошла на кухню, готовит, себе ужин, предварительно включив автоответчик. Сообщений было много, в основном от покупателей и друзей.
Лишь одно из них было из милиции, меня просили зайти в отделение. Утром, я порулила в ментовку. Встретили меня любезно, предложили кофе даже, правда я отказалась, не люблю сей напиток. Расспросили, где была, чем занималась. Я честно ответила, так как криминала в моём отсутствии никакого не было, а уж мужика я точно не избивала. Геннадий Петрович, так звали следователя, наконец, перешёл от пустых вопросов к сути дела. Марфа Васильевна, торжественно произнёс он, вы даже представить себе не можете, кого вы спасли. Я молча воззрилась на него, так как у меня не было даже предположения насчёт этого. Выслушав, кто это, я тихонько присвистнула, да уж! И чего это его понесло к моему гаражу? Не мог в другом месте оказаться. Ну да ладно, разберёмся, главное, что жив и через некоторое время будет здоров. В больницу мне соваться ни к чему, да и не пустят меня, думаю. Охраны там, поди, немерено. Переживу! Но не тут то было! На следующий день за мной приехали два бравых молодчика, и, сказав, что меня очень хотят видеть, отвезли в больницу. Да я и не сопротивлялась. Было интересно посмотреть на живого, благодаря мне, испанского гранда. Первое, что я отметила, когда вошла в палату, были его глаза. Нет, меня поразил не цвет, а их живой блеск, казалось, что в них поселились маленькие бесенята. И ещё, они были тёплыми, как ни у кого. А после нашей беседы, кстати, на безупречном русском, я была очарована. Столько комплементов, слов благодарности и прочего я не слышала за всю свою жизнь. В конце концов, я и правда почувствовала себя Донной Белле, так задурил мне голову Даниель. Ну что и говорить, женщины же любят ушами. Меня отвезли обратно, довели до дома, сопроводили на этаж, так как сама я не смогла бы нести многочисленные пакеты, коробки и коробочки. Я была под таким сильным впечатлением, что даже не спросила, зачем он приехал в наш город и как оказался рядом с моим домом. Да и не важно это, важно то, что я оказалась рядом с ним в нужное время. Я уж думала, что Даниель, поблагодарив меня один раз и осыпав подарками, забудет обо мне, но не прошло и двух дней, как мы опять встретились. Мне было легко с ним, мы говорили и говорили на всяческие темы, он искренне смеялся над смешными эпизодами из моей жизни, искренне огорчался, если были грустные моменты. Мне он нравился всё больше и больше, своей непосредственностью, своей жизнерадостностью. Я была такая же, он мне был близок по духу. Лишь одного мы не касались в разговоре, его приезда в наш город. Даниель не говорил, а я не спрашивала. Ему разрешили прогулки в парке больницы, под моим присмотром, и мы гуляли с ним до тех пор, пока Даниель не начинал уставать. Я приезжала к нему почти каждый день, кормила его домашней стряпнёй, и видела с каким удовольствием, поглощает испанский гранд русские наваристые щи. Я удивлялась, почему же он не уезжает, ведь при его доходах можно запросто заказать персональный самолёт. Да и ладно, мне это на руку, могу подольше побыть с Даниелем.
Цвела сирень, цвела любовь! Эти весенние дни были наполнены солнцем и счастьем. В день, когда выписали Даниеля из больницы, шёл дождь, но мы решили пойти пешком. Дождик был тёплым, и мы как дети дурачились под его лёгкими струями. Неожиданно Даниель остановился, обнял меня и тихо спросил - ты, не забудешь этот день, ты не забудешь меня, когда я уеду? Обещай, что мы снова увидимся, обещай, что это будет навсегда. Я так тебя люблю! –
Эту ночь мы провели вместе. Он так был нежен, мой испанский гранд, его губы были требовательны и ласковы, руки как шёлк легко скользили по моему телу. Ах, эта ночь! Самая дивная, самая страстная, и …. самая короткая. Не было короче в моей жизни.
-Уехал – пожаловалась я портрету бабушки, и слёзы полились из моих глаз. Наверное, и не вспомнит обо мне испанский гранд. Зачем ему, Марфа из задрипанного российского города. – Не плачь, он гранд, а ты графиня Шереметьева - ветерком пронеслось в голове. Я с благодарностью посмотрела на портрет заплаканными глазами. Действительно! Я же Марфа Васильевна Шереметьева. Тоже не просто так! А в Испании живёт моя подруга. Сказано - сделано. Нина встретила меня в Барселоне с распростёртыми объятиями. Мы с ней давно не виделись, и нам было о чём поговорить. Надо сказать, что не очень то я и верила в то, что испанский гранд ждёт меня. Мужской пол сильно меня разочаровал в последнее время. Ну, прошли времена рыцарства, так можно же быть пусть не мужчиной, а просто человеком что ли. Но всё чаще сильный пол плачется слабым женщинам. Всё чаще женщины выполняют мужскую работу. Тащат на себе работу дом детей. А этим так сказать « рыцарям» нужно только попить пивка да приударить за очередной юбкой и опорфунить любящую его женщину, назвать её глупой тупой и дурой. Хотя я не встречала в своей жизни глупых женщин, как и умных мужчин. Ну да Бог им судья нашим мужчинам. Я любовалась пейзажем, тем самым, который видел когда – то Сервантес, и невольно искала ветряные мельницы, описанные им в его романе. Подруга сказала, что мельницы времён Дона Кихота восстанавливают, и есть возможность ими полюбоваться. Машина заглохла внезапно. Нина не понимала, что случилось, ведь она проверяла её. Вдали виднелась крыша особняка, и мы решили пойти туда за помощью. Высокие кованые ворота с гербом наводили на мысль, что живут здесь не простые люди. Подруга, долго жившая в Испании, привычно нашла кнопку звонка и тут же мы увидели спешащего к воротам мужчину. Мы жестами стали объяснять, что случилось, так как я вообще не знала испанского, а Нина только немного им владела. Мужчина внимательно следил за нашими руками и молчал. Наконец не выдержав, я уныло сказала, что очевидно нас не понимают. Тот усмехнулся и ответил на чистом русском языке, что он подумал, что мы глухонемые. Мы от души посмеялись над инцендентом. Мужчина пригласил нас в дом, крикнув кому - то, что бы пригнали нашу машину. Сидя на веранде и попивая холодный чай, мы с любопытством оглядывались вокруг. Фруктовые деревья вперемежку с другими деревьями, клумбы с цветами, ухоженные дорожки, бассейн перед домом, в котором была вода необыкновенной синевы, всё дышало теплом и уютом. Я подумала, что кому- то очень повезло жить среди этого великолепия. К тому времени, мы узнали от Пабло, так звали нашего визави, что хозяина нет, что он его управляющий, и что сам хозяин, очень хороший человек. Наконец нам сказали, что машина готова, и мы решив не злоупотреблять гостеприимством , направились к воротам, где она нас ждала. Сказать, что мы с сожалением покидали прекрасный двор, значит, ничего не сказать. Не успели мы подойти к воротам, как в них въехала машина с открытым верхом и направилась к дому. Всё сразу наполнилось смехом и весёлыми возгласами. Пабло уже спешил к машине, улыбаясь и протягивая руки на встречу людям, что выходили из неё. Вот он наклонился к мужчине в шляпе, сидевшим за рулём, и что- то стал говорить. Тот не поднимая головы, закивал. Наверное управляющий рассказывал хозяину про нас, а то что это был он не вызывало сомнения. Мы переглянулись с подругой, вздохнули, и продолжили свой путь. Чужой дом, чужие люди, двое мужчин и две женщины, что ещё сказать? Да ничего, кроме того, что мы чужие на этом празднике жизни. Грустно конечно! Нас даже не заметили, промчались на большой скорости мимо, мы едва успели отступить от края дороги. Я села за руль машины, повернула ключ зажигания и замерла. К нам подбежал запыхавшийся Пабло и сказал, что сегодня у хозяина день рождения, и он приглашает нас. Гулять так, гулять! Гости сидели на веранде, играла музыка, тёплый ветерок шевелил листья деревьев, солнечные блики играли на полу, и казалось, что я где-то это видела, что так уже было когда – то. Дежа вю? Возможно! Мужчина, стоявший спиной к нам, повернулся, услышав наши голоса и дальше как в замедленной съёмке. Медленно поставил на стол бокал, медленно шагнул вперёд, его руки плавно обняли меня, я почувствовала неповторимый запах Даниеля. – Донна - шептал он мне, зарываясь в пушистое облако моих волос. – Донна, какой подарок судьбы мне на день рождения. Бесценная моя, любимая, родная, опускаясь на колени и целуя мне руки, говорил он уже в полный голос. Я уже заказал самолёт, завтра был бы у тебя. Я так тебя люблю! Будь моей женой!- солнце засверкало в бриллианте обручального кольца и разбилось на множество лучей. Один из них отразился в портрете красивого испанца в старинной одежде удивительно похожего на Даниеля. Это был его прадед, который когда то приехал в Россию, и безответно влюбился в графиню Шереметьеву, чей портрет висел тут же. Вот почему Даниель оказался в нашем городе, рядом с моим домом. Он прочёл дневник деда, и его так поразила эта любовь, что он разыскал меня. Но ему повезло больше, чем прадеду. Он любит и любим! Я прижимаюсь к мужу, слушаю, как стучит его сердце, и с замиранием думаю о том, что. я люблю, и любима, самым потрясающим мужчиной на свете!!!