Врач осторожно приоткрыл дверь небольшой комнаты и проскользнул в нее.
Комната, как и во всех бедных домах, больше походила на чулан. Вдоль стен были навалены мешки и сложены друг в друга ветхие корявые стулья.
Он осторожно прошел между этими мешками и мебелью, боясь задеть что-нибудь, и добрался до конца комнаты, где стояла узкая ветхая кровать. На кровати, накрывшись залатанным одеялом, лежал мальчик.
Жалкое зрелище: уже по внешнему виду можно было сказать, что болезнь зашла слишком далеко, и надеяться на выздоровление имеет такой же смысл, как пытаться пробить ладонями лед метровой толщины.
Доктор Штейн почему-то посмотрел на свои ладони, потом перевел взгляд на больного.
Бледные истощавшие руки мальчика недвижно лежали поверх одеяла. Лицо казалось почти не видным на фоне белой постели, но контраст ему придавали на удивление чистые темно-синие глаза.
Услышав шаги, мальчик немного повернул голову и присмотрелся к гостю. Штейн вздрогнул и остановился.
-Здравствуй…- Негромко произнес мальчик.- Я думал ты не придешь.
-Ну, что ты, я ведь обещал.- Он вздохнул, взглянув на безнадежного больного. Штейн не мог приходить к нему так часто, как этого хотелось – мешало довольно значительное расстояние, разбитые дороги, недоступность каких-либо средств передвижения. Будто все было против, а он, Штейн, шел вопреки.
-Я ведь, все равно умру?- Мальчик опустил взгляд так, что Штейну вдруг стало горько. Он пришел слишком поздно.
-Послушай, я врач, а не знаю. У тебя еще есть шансы,- мужчина уселся на краю постели и стал поспешно расстегивать ремешки на чемодане, а они не поддавались замерзшим пальцам.- Нет ничего невозможного, Дитрих.
Мальчик резко приподнялся и схватился руками сначала за горло, потом закрыл рот руками. Раздался глухой кашель. Дитрих согнулся и потом еще долго пытался отдышаться.
Штейн поставил чемодан на пол и окинул мальчика взглядом. Из почти прозрачной, белой кожи выступали ребра. Его тело вполне могло послужить макетом для изучения анатомии, тем не менее, Штейн видел в нем что-то особенно красивое. Возможно, его борьба за жизнь, при таком истощении, придавала ему что-то невероятно жизнеутверждающее, как цветку, пытавшемуся пробить асфальт.
Дитрих заметил на себе его взгляд и поднял голову. Штейн сел поближе и обнял его худощавое тело. Мальчик положил голову ему на плечо. Им обоим стало немного теплее.
Ладони врача легли на спину мальчика. Он почти никогда никого не обнимал, а сейчас им овладело странное чувство. Горькое, но одновременно приятное. Ладонями он чувствовал теплую кожу Дитриха, очень мягкую и тонкую, но при этом мог ощущать его тяжелое дыхание. Безжалостная болезнь давала о себе знать. Воздух с трудом проходил через легкие, каждый вдох вызывал непроизвольную дрожь. Штейн прижал тело к себе сильнее, как будто это могло что-то изменить. Дитрих в свою очередь растворился в теплых объятиях Штейна и почти забыл о том, что вообще дышит. На этот миг и болезнь будто затаила дыхание, зажав в руке нож, которым собиралась нанести резкий удар в легкие. Ей будто стало дурно от этого согревающего излучения.
Штейн погладил светлые волосы мальчика, тот поднял голову и посмотрел на него.
-Штейн, можно я попрошу… Все равно меня скоро не станет, я это знаю.
-Лучше не говори так, Дитрих, - врач нахмурил брови.
Мальчик перебил:
-Я чувствую…- Дитрих прижал палец к его губам, прося помолчать. – Мне лгать бесполезно. А поэтому не трать на меня время. Я хочу попросить тебя кое о чем перед смертью… чтобы я мог умереть, и мне не было так страшно, когда я буду задыхаться…
Штейн крепче сжал хрупкого Дитриха, будучи уверенным в том, что, если тот умрет, ему тоже больше незачем будет жить.
За время, когда он приходил к больному, он настолько привык, что его пугало то, что такая важная часть его жизни просто покинет его ради того света.
-Чего ты хочешь?..- Почти с агрессией спросил Штейн.
-Только пообещай мне…
-Обещаю. Клянусь!…- Штейн вцепился в него.
-Тебя. Я хочу быть с тобой сегодня… помнишь, я недавно просил тебя об этом, - Дитрих говорил спокойно, размеренно.
-Что? Но, Дитрих, ты ведь еще ребенок…
-Не на много младше тебя. Мне 15 и я могу распоряжаться жизнью, которая у меня осталась, как хочу!- Он сжался и опять закашлял. – Ведь… это уже обратный отсчет.
Штейну от этого кашля всегда становилось нехорошо, а на этот раз его всецело пронзила горечь после слов «…жизнь, которая у меня осталась…». Штейн, впрочем, как и сам Дитрих, знал, что любое подобное лечение уже бесполезная пытка и для больного, и для врача. А время, которое болезнь еще оставила Дитриху, походило на песок в песочных часах; только так с неимоверной дрожью можно смотреть на падающие крупицы песка. Одна. Еще одна. Горстка меньше. Еще меньше…
-Хорошо, Дитрих, но ты ведь младше. Мне сложно…
-И что? У меня нет возможности быть старше!
-Прости.- Штейн уложил его обратно в постель и снял с себя рубашку. Он лег рядом и накрылся одеялом. Тонкие руки Дитриха осторожно заскользили по его торсу. Штейн прижал его к себе, надеясь, что через какое-то время мальчик уснет.
-Лежи так…- Дитрих прильнул к его груди и обнял его.
-Тебе не холодно?- Штейн поцеловал мягкие волосы на его затылке.
-Нет. Перестань говорить.- Дитрих коснулся его тела губами. - Я устал отвечать на твои вопросы.- Его губы скользнули снизу вверх по груди и шее Штейна.
-Дитрих!..
-Успокойся!..- Дитрих прикрыл его губы поцелуем.
Штейну оставалось только поддаться и отвечать... Ему было неловко и немного страшно, хотя он попытался отключить рациональное мышление, и тогда ощущения волной захлестнули его. Теплые губы Дитриха ласкали его, руки нежно огибали торс и пальцы осторожно касались кожи. Редкое ощущение, хотя, возможно, даже пугающее, когда что-то дорогое и желанное, настолько близко, что ближе уже не будет…
Штейн перевернулся и лег сверху. Дитрих посмотрел на него и протянул ладони к его брюкам.
Нет смысла говорить о том, что дальше чувствовал Штейн, но он уже вряд ли смог бы контролировать себя.
Слабое тело Дитриха двигалось в такт ему.
-Дитрих…прости… - Штейн почти задыхался, будучи не в силах сдержаться. В ответ он слышал стоны, но это не были стоны от изнеможения или боли… Это были уже не отголоски агонии.
Через какое-то время они оба дошли до высшей точки наслаждения друг другом…
Штейн медленно опустился на разгоряченное тело. Если бы он мог сейчас думать, то удивился бы тому, что дыхание Дитриха было относительно чистым.
«Ведь он может жить…Сейчас он живет…» -Штейн почти поверил в это, пока Дитрих снова не схватился за горло. Штейн осторожно усадил его на постели.
Через какое-то время на руках Дитриха появилась кровь. Болезнь яростно терзала его легкие, а вместе с тем и душу Штейна.
Врач осторожно вытер платком ладони Дитриха.
-Ты еще уверен, что мне грозит жизнь? - усмехнулся мальчик, - Мы ведь оба знаем это…
Штейн молча обнял его и прижал к себе.
-Когда я умру, то обязательно найду тебя.
Дитрих прильнул к его плечу.
-Если там, после смерти, что-то есть…- Он лег и накрылся одеялом, утянув за собой Штейна.
Штейн решил, что нет необходимости говорить еще что-то. Через час все стихло. Слышно было только тяжелое дыхание Дитриха и постукивание цепи, висевшей на воротах, которую монотонно качал ветер. Уставший от времени, покрытый ржавчиной металл то и дело скрипел, будто говорил что-то настолько противным голосом, что порой он действительно напоминал голос судьбы. Именно таким представлял себе этот голос Штейн.
…На утро Штейн поднял на руки мертвое тело Дитриха. Он не испугался, потому что был готов. Был готов отпустить его, чтобы болезнь перестала медленно убивать его - она и так уже достаточно измучила их обоих. В этом спокойном омертвении Штейн тоже находил что-то особенное. Ему часто приходилось заставать смерть, исполнявшую свою обязанность, но сейчас он чувствовал что-то иное. Больше не будет этого кашля. Больше не будет страданий. Больше Штейн не появится в этом доме. А Дитрих, он останется жить, но уже где-то там. И в памяти.
…Штейн молча смотрел на то, как четверо мужчин ржавыми лопатами отколачивали замерзшую землю и закидывали ей небольшой гроб, больше походивший на кривой ящик. Куски дерна вместо цветов были разбросаны около могилы. Они тоже отличали эти похороны от остальных.
Врач простоял у могилы до вечера и вернулся в дом. Он почти успокоился.
…Так время монотонно прыгало по стрелкам часов, висевших в госпитале. Теперь Штейн почти перестал на них смотреть. У него стал появляться странный кашель. Спустя какое-то время врач стал понимать, что болезнь настигла и его. Не обращая на нее внимания, Штейн продолжал работать. Через два года он умер - холод и плохие условия вынудили и его покинуть этот свет. Его похоронили рядом с Дитрихом, вовсе не потому, что кто-то знал о них, а лишь из-за того, что на кладбище было мало места – умирало много людей. Могила Дитриха находилась около ограды, и с каждым годом около нее появлялись новые. Но из-за нехватки места самой ближней к ней была могила с надписью «O.R. Stein 1940-1968».
…Через несколько лет надгробие потрескалось, имя стерлось, а большинство могил вокруг заросли дерном и сорной травой.
…-Дитрих, ты веришь мне?
-Верю…
-Ты поправишься, Дитрих. Я вылечу тебя.
-Души не болеют, Штейн…, Души не умирают.
26.02.2009.