Это был необыкновенно реальный сон: он стоял на дне глубокого колодца, стены которого были сложены из труб разного диаметра и высоты. Потолок… или выход из колодца находился так высоко, что его сложно было рассмотреть - контуры расплывались и таяли в потоке яркого света. Казалось, человека поместили вовнутрь какого-то диковинного круглого органа, а сверху высвечивают мощным прожектором. Он пел. В полной тишине его беззвучная песня пугала и бросала в дрожь. Как-то резко пришло понимание, что я – это он, но при этом я – это я… Нет, не раздвоение личности, а просто, как будто ты смотришь на себя со стороны. Прошлось напомнить себе, что это сон. Стало легче, и страх ушел.
Сразу, как закончилась песня, он кинулся к стене и быстро нажал на одну из труб, та плавно сдвинулась в сторону, обнаружив тайник со складной лесенкой. Его руки едва заметно подрагивали, выдавая тревогу. Необходимо было спрятать ценную вещь, пока в орган не зашли. Значит, все-таки орган… или нет, он называется по-другому, но суть я уловила - мы внутри огромного музыкального инструмента. Он приставил лесенку к стене, и стал подниматься по ней. Теперь я смогла его разглядеть получше: высокий, худощавый, черные, не ровно стриженые волосы, щетина. Почему-то я не могла увидеть глаза. Знаете, как бывает во сне - хочешь, рассмотреть чье-то лицо, и не можешь - просто не выходит и все. Зато, руки были видны хорошо, даже с самыми мельчайшими подробностями: сильные кисти, длинные пальцы с мелкими шрамами от старых порезов, коротко стриженые ногти, и простое серебряное кольцо-ободок на мизинце. «Зачем мне его руки, спрашивается?» В этот момент он нащупал какой-то рычажок, и часть стены словно исчезла залитая ярким голубым светом, в него он и сунул старую потрепанную тетрадь. Свет погас. Он так же быстро спустился, спрятал лесенку, выдохнул с облегчением, словно и не дышал все это время.
«Кто он? Что я тут делаю?» Его тревога передалась мне, хотелось бежать сломя голову неважно куда, лишь бы подальше отсюда. «Интересно, если я закричу, он услышит? Врядли. Это его мир, а я тут просто сплю. Сплю я, ясно?! И мне совсем не страшно, нисколечко не страшно – это его нервы звенят натянутой тетивой - не мои… Тогда почему меня так колотит?!»
Мои мысли прервал тихий скрип- первый звук за все это время. Только сейчас я ощутила как давила на меня эта тишина. Говорят, что если человека оставить в закрытой комнате без звуков, света и других внешних раздражителей, то он быстро сойдет с ума. Скрип повторился, я или он… неважно, напряженно прислушивались. «Что? Что можно слышать в абсолютной тишине, а? Все! Выпустите меня! Я хочу проснуться!» Неожиданно за нашей спиной открылась маленькая дверца, и в колодец зашел монах.
-Ты уже закончил, Голос?
-Да Учитель. Уже известно, что именно будет петь Богиня?
- Будет песнь Радости. Я поспешил первым передать ее волю- порадовать тебя! - Монах улыбнулся и по - отечески приобнял его за плечи. Меня аж передернуло, я знаю таких - мягко стелет, но жестко спать. Моему, то есть, мужчине, в котором я находилась… давайте, его просто называть Голос. Его, кстати, так все и называли во сне. Мы вышли из органа, и попали в большой зал с высоким потолком. Судя, по настенным фрескам, огромным позолоченным подсвечникам - это был Храм.
К нам подбежал кругленький, пухленький человечек с бегающими глазками и странными, словно размазанными по лицу губами:
-Что-то ты долго сегодня, Голос!- Подозрительно оглядел он меня, вернее… ну, вы, поняли…
-Иногда, стоит лишний раз все проверить. – Вмешался учитель, и оттер круглого от меня плечом. «Это, ты правильно сделал. Уважаю. Действуй в том же духе, и я подумаю, что ошиблась с первой оценкой». Пока мы шли к выходу, я спиной чувствовала полный ненависти взгляд монаха.
На улице буйствовало солнце, заливая ярким светом пыльную площадь и не высокие каменные дома. Город. Я осмотрелась. Похож на средневековый. Или на то, как исторических фильмах показывают средневековые города. Мы прошли через площадь напрямик, я ловила любопытные, завистливые, подобострастные взгляды прохожих. Иногда, Голос раскланивался с кем-то, иногда, останавливался возле маленьких деревянных прилавков и покупал всякую мелочь: пряники, леденец на палочке, красную ленту и колечко с мелким камушком. Мне было страшно интересно – для кого эти дары, но он молчал, а купцы, видимо боялись с ним заговорить. Учитель простился уже за площадью, пообещав заглянуть вечером после мессы. Как только он исчез из виду, Голос, утратил беззаботный вид и помчался, петляя по узким улочкам.
Мы дома – это я поняла сразу. Маленький белый дом с балкончиком и высоким крыльцом, герань на окне и вязаные крючком занавески. Узор рассмотреть мне не дали - дверь открылась и нам на встречу выпорхнула девушка-воробушек. Бывают рыжие воробушки? Эта была рыжая, вся в веснушках, маленькая, худенькая и взъерошенная какая-то. Я же говорю - воробушек.
-Не здесь!- Голос обнял девушку и повел в дом. Я уже знала, что это его жена, любимая. Нет, не так – безумно любимая, самое дорогое, что у него есть. Мне даже завидно стало немного, я так никогда не любила.
Воробушек, можно, я буду называть ее так? Во сне у нее было имя, но я не помню, я вообще плохо запоминаю имена. Так вот, Воробушек, честно пыталась накормить мужа, подсовывая ему то тарелку с жирным супом, то блюдо с жареным мясом. Но, мы с Голосом есть не хотели. Тревога и уже знакомый мне страх вернулись.
- Мне кажется, что они догадались.
- Почему ты так решил?
- Вчера в моей кружке с водой был яд.
- С чего ты взял? Или кто-то вместо тебя отравился?
- Да. Помнишь, возле храма жила такая старая облезлая собака? Было жарко, и она очень хотела пить, вот я ее и пожалел- налил воду из своей кружки… Она умерла почти сразу, я бы прожил немного дольше.
- Значит пора?
- Пора. Вот только, Учитель ходит за мной по пятам, сегодня вечером заглянуть обещал.
«Так, это уже интересно! Кто-то хочет нас отравить… И, что значит пора? Может у них с Воробушком есть план?». Меня разбирало любопытство. Тем временем, наша жена заваривала какую-то траву. Пахло противно, но Голос это выпил. Меня бросило в жар, голова кружилась. Сквозь дурман я услышала, как Воробушек просит мальчишку срочно бежать в Храм за Учителем и лекарем, потому, что Голосу плохо, очень плохо.
Пока я лежала на диване в гостиной и тихо страдала, перед моим внутренним взором проходила вся его жизнь. Вот, Голос еще совсем маленький - они с братом ловят рыбу в пруду. Старый дом, кладбище на котором похоронили их родителей, злая, толстая женщина, что выгоняет их на улицу... Приют. Голод, от которого сводит живот… или это от снадобья, что дала нам Воробушек? …Учитель ведет их с братом в Храм – у них обнаружили дар слышать голос Богини. Дни обучения в Храме были такими счастливыми, потом исчез брат. Голос до сих пор винит себя, что не смог убедить брата промолчать о том, что он может петь. Никому не дано петь песню Богини, кроме нее самой, а вот они с братом могли… Это позже, когда он нашел запретную книгу Апостола, то узнал, что петь можно и нужно, что это естественное продолжение их дара. Он много чего узнал: и то, что монахи присвоили себе орган, который Апостол (тогда еще просто чудаковатый волшебник), создал для того, что бы, люди могли слышать музыку ветра, радоваться красоте и гармонии мира. Он прочел и предостережение о том, что некоторые комбинации звуков могут убить, напугать или свести с ума простых людей. Тогда пришло понимание, что стоит за «волей Богини» и как монахи убирают не угодных людей. Он понял, почему голоса умирают молодыми – их убивают, когда они начинают о чем-то подобном догадываться. Голоса управляют органом, их дар слышать музыку богини и передавать ее через инструмент людям в храме. Рано или поздно, они начинают замечать и делать выводы. Моему Голосу, повезло - он нашел книгу и уже заранее был готов к такой ситуации. Вместе с женой был придуман план - разыграть его смерть: похоронить вместо него, какого-то неизвестного бродягу, а самим сбежать в горы. Трава, что мы выпили, замедляла сердцебиение и дыхание, человек впадал в очень глубокий сон, почти не отличимый от смерти, а через сутки, просыпался бодрым и здоровым.
Учитель пришел один, сказав, что всю дорогу бежал, и что лекарь от него отстал, но скоро будет. Когда он заходил в гостиную, Голос еще не спал, но трава уже начала действовать и слабость сковала все тело.
-Как ты, сынок? - Наклонился над ним учитель.
-Плохо, еще вчера я это почувствовал - кололо сердце и тошнота, потом отпустило, а теперь опять...- Голос старательно повторял симптомы действия яда, которые он тихонько вычитал у лекаря. Учитель удовлетворенно кивнул, внимательно всматриваясь в синюшную бледность лица.
-Мне жаль, сынок, но ты, же знаешь, что Богиня забирает таких как ты, молодыми. – Он притворно вздохнул и потянулся за подушкой. «Решил подстраховаться, гад!» Я пыталась предупредить Голос, но он меня не слышал. «Проснуться! Я хочу проснуться!». Подушка опустилась на лицо Голоса, когда травяной отвар сделал свое дело. Учитель не заметил, что жертва «умерла» раньше, списал отсутствие сопротивления на сильную слабость.
Внизу послышался шум- это пришел лекарь. Все, что ему оставалось – подтвердить смерть пациента. Воробушек билась в показной истерике. Дом заполонили монахи, они что-то искали, а потом, высказав свои соболезнования, ушли. Закрыв за последним посетителем дверь, верная жена переоделась в мужской костюм и побежала на окраину города, где жил ее дед- знахарь. Вдвоем они притащили тело бродяги, выкупленное у забулдыги стражника и преступили к погребальному маскараду. Я наблюдала за этим со смесью страха и азарта. На следующий день, бродягу пышно похоронили вместо Голоса. Сам же Голос, очнулся только вечером. Его выкупали в отваре ореха и наклеили густую черную бороду. Я бы точно не узнала его, но они переживали, что Учитель, все же может заподозрить. Через два дня после похорон, молодая вдова, со своим дедом уехали в горы. А на следующий день рухнул Храм. Странный низкий звук слышали все, но никто не мог себе даже представить, что это прощальная песня Богини. Под руинами Храма навсегда остались только монахи - ведь когда Богиня молчит, простых людей в него не пускали. Город охватила паника, хоть и не любил народ монахов, но что делать без Богини не представлял. И только, высокий и очень смуглый человек с длинной черной бородой, радовался - он знал, что свободный от Храма орган будет сам петь музыку ветра, даря всем людям гармонию и счастье, как этого и хотел, когда-то чудаковатый волшебник.