* еще одна статья из мира Лераны. Большинство названий и фамилий придуманы Алиной Чинючиной.
Рене-Антуан Лувуа
Вторая смута и ее изучение
Период Второй смуты, равно как личность короля Патрика IV, взошедшего на ее волне на престол, часто привлекает внимание исследователей своей неоднозначностью и широкими возможностями для различных интерпретаций. До сих пор остаются дискуссионными вопросы об истинном организаторе покушения на Карла III (так называемый "заговор принца"), ознаменовавшего собой начало периода репрессий против несогласных с проводимой внутренней политикой; неясна роль в оппозиции лорда Лестина, воспитателя наследных высочеств при короле Карле III и доверенного лица при Патрике IV; спорной остается и личность самого короля Патрика. К сожалению, Особый королевский архив (ОсКА) недоступен для исследователей, а документы, хранящиеся в Открытом королевском архиве (ОтКА), не дают однозначных ответов.
Самый скрупулезный обзор и анализ источников по этому периоду можно найти в монографии А.-Д. Ставича "Политические перевороты Нового времени", главы 15-17. Условно эти источники можно разделить на две группы:
а) архивные документы
следственное дело в 23 томах о покушении на короля Карла III. Находится в архиве Королевского суда. Опубликовано в 1791-1814 годах в "Историческом вестнике", тт. 37-52
отчеты отдела налоговых сборов за 1595-1605 гг. в архиве Министерства внутренних дел
отчеты полицейской канцелярии за 1596-1604 гг. там же
муниципальные акты города Нови-Кор
переписка принца Патрика Дюваля периода Второй смуты. Систематизирована в 1785-92 годах Э.Родреком, хранится в архиве Университета
архив Министерства финансов
б) показания и воспоминания современников
мемуары лорда Марча
мемуары лорда де Волля
письма господину Зельберу от неустановленного столичного адресата
переписка графини Улиш с матерью
личный дневник обер-камергера при дворе Карла III графа Радича
личный дневник министра финансов при дворе Карла III лорда Стейфа
К сожалению, не сохранился или недоступен личный архив лорда-регента герцога Гайцберга, впоследствии короля Густава I. О его существовании свидетельствуют отдельные документы, использованные при пересмотре дела о покушении на короля Карла III и опубликованные в тт. 47-52 "Исторического вестника". Представляется, что этот архив разрешил бы многие вопросы историков.
Также до недавнего времени для изучения периода Второй смуты использовались мемуары полковника Лаваля, изданные в 1652 году Манфредом Гроу, но последние исследования, показавшие неаутентичность этой книги, вывели ее из научного оборота.
Более поздние материалы, такие как "Хроника Дювалей", написанная более чем через 100 лет после окончания Смуты, или "История" Дионисия, хоть и используются историками как вспомогательные источники, однако должны восприниматься с известной долей критицизма.
Термином "Вторая смута" принято называть конец 16 - начало 17 века. Этот период, ознаменовавшийся помимо династического кризиса и войн с Залесьем и Элалией двумя переворотами, ужесточением внутренней политики и масштабными народными волнениями, положил конец эпохе Имперского Ренессанса. Именно от окончания Второй смуты принято отсчитывать наступление Нового времени.
Более точно хронологические границы Второй смуты устанавливаются от покушения на короля Карла III 2 мая 1597 года и до подписания Патриком IV 17 апреля 1603 года Грас-Контийского мирного договора, положившего конец территориальным претензиям Залесья. Некоторые историки предлагают считать датой начала Смуты день смерти Карла III, а датой окончания - коронацию Патрика IV 12 августа 1601 года, однако это предложение пока не находит достаточного количества приверженцев.
Экономические предпосылки Второй смуты наиболее подробно рассмотрены в монографии Э. де Кардье "Экономическое состояние Леранской империи в XVI - XVIII вв." В общих чертах состояние финансов в правление короля Карла III оставалось стабильным. Климатические условия в конце XVI - начале XVII века благоприятствовали сельскому хозяйству. Исключительно удачным периодом были 1589 - 94 годы, на этот временной отрезок не приходится ни одного серьезного неурожая. Благодаря этому цены на продовольствие оставались относительно низкими вплоть до 1599 года, и повышение их впоследствии было связано исключительно с политическими факторами. Благоприятное время переживало и овцеводство: шерсть и сукно, производимые в провинции Ронта, составляли значительную статью экспорта и приносили существенный доход казне, как напрямую (продукция королевских мануфактур), так и в виде налогов с Гильдии сукноделов и Торгового товарищества*.
Определенный спад переживало горное дело, связанный с накопившейся к концу века технологической отсталостью этой отрасли. Существовавшие методы добычи и прокладки шахт уже не удовлетворяли возросшие нужды государства. Модернизация разведки и добычи полезных ископаемых произошла только в правление Патрика IV**. Именно тогда были внедрены передовые для того времени технологии шахтной добычи и переработки руды, что позволило разрабатывать новые богатые месторождения, а также был впервые массово применен метод Декайе-Арнольди при откачке воды из штолен***. Тогда же, благодаря систематической работе королевской Академии наук по описанию и картографированию страны, были открыты крупные залежи оловянных, свинцово-серебряных и железных руд на востоке, стимулировавшие промышленное освоение Восточного предела****. При Карле III же удельный вес горного дела и металлургической промышленности в экономике страны был сравнительно невелик. Именно относительной отсталостью Тарской провинции и объясняется тот факт, что она стала одним из первых очагов нестабильности, народные волнения там зафиксированы уже в 1598 году, за несколько месяцев до смерти Карла III*****.
Также не лучшие времена к концу правления Карла III переживала торговля, особенно оптовая и экспортно-импортная. В Открытом королевском архиве хранятся многочисленные (свыше двух тысяч) петиции Торгового товарищества, посредством которых купцы пытались привлечь внимание Королевского совета к необоснованным поборам чиновников******. До 70% конечной цены товара составляли средства, потраченные на взятки и откуп от вымогательств местных властей. Особенно на торговле старались нажиться таможенные служащие и сборщики налогов. Подобное положение дел, до поры частично смягчаемое различными полумерами, не могло не стать одним из обстоятельств, отягчающих общую экономическую обстановку в стране.
* Отчеты отдела налоговых сборов за 1590 - 95 годы, архив Министерства финансов и торговли
** У.Тералль, "История имперской промышленности и горнодобычи", Тар-Мааран, Литера, 1852 г.
*** М. Кайрен, "Внедрение новых методов добычи и модернизация производства при поздних Дювалях", Тар-Мааран, Знание, 1859 г.
**** У. Тералль, "Освоение Восточного предела и рост заводского производства при Патрике IV и Яне I", Клио, 1856 г., вып. 11
***** Э. Коваль, "Предвестники Смуты", глава 3, Грас-Конти, Грас-Контийское книгоиздательство, 1812 г.
****** Э. де Кардье, "Экономическое состояние Леранской империи в XVI - XVIII вв.", Леррен, Академия, 1863 г., стр. 73-79
Прологом Второй смуты послужило подготовленное группой влиятельных лиц покушение на короля Карла III, в исторической номенклатуре получившее название "заговор принца", поскольку по обвинению в совершении покушения поначалу был осужден принц Патрик, единственный сын и ближайший наследник Карла III. Однако этот термин в высшей степени условен: сомнения в виновности наследного принца высказывались уже во время первого следствия, хотя и не повлияли в конечном счете на приговор, а второе следствие, проведенное сразу после коронации Патрика IV, возложило вину на герцога Гайцберга, на момент покушения министра внутренних дел, военного министра лорда Диколи и группу близких им лиц, не заинтересованных в участии принца Патрика в управлении страной и, в перспективе, его восхождении на престол.
Противоречивые показания источников не могли не вызвать разногласий у историков, но в настоящее время большинство исследователей все же сходятся во мнении, что покушение на короля Карла III было организовано партией герцога Гайцберга, таким образом расчищавшего себе путь к власти. В пользу этой версии служат следующие факты:
ни один из пятнадцати обвиняемых из партии принца, включая самого принца Патрика, не признал своей вины ни во время следствия, ни на суде несмотря на все предъявленные им улики;
во время второго следствия подобного единодушия среди приверженцев Густава I не наблюдалось. Так, например, граф Радич полностью признал свое участие в заговоре, подробно изложив ход подготовки к покушению. Кроме него свою причастность к заговору и фабрикации улик против партии принца прямо или косвенно признали барон Конен, барон Стейф, граф Якобс и лорд Виннель;
некоторые записи в личном дневнике барона Стейфа, относящиеся к 1596-97 годам, вполне ясно намекают на участие автора дневника в устранении с политической арены наследного принца. Например, под 15 апреля 1597 года в дневнике значится: "Не знаю, как он собирается все устраивать - слишком много шероховатостей. Что ж, если провал - моя хата с краю. Я не советовал ему торопиться, хотя знаю, что времени не осталось. Но делать такие вещи в ночь после праздника очень рискованно. Надеюсь, сам он это понимает". Под 25 июня того же года записано: "Они упираются, но суд знает свое дело. Все хорошо подготовлено";
известно, что фрейлина Агнесса Конен вместо отправки на каторгу согласно приговору была тайно вывезена за границу, что трудно объяснить исходя из версии о виновности принца Патрика и его приближенных. Гораздо вероятнее, что таковы были условия, на которых ее отец, барон Конен, согласился сотрудничать с министром внутренних дел и военным министром, предположительно возглавлявшими заговорщиков;
довольно красноречива готовность, с которой Королевский совет и остальные влиятельные лица присягнули принцу Патрику еще до его коронации как Патрика IV. Очевидцы упоминают, что принц Патрик огласил при этом бумаги, составленные и подписанные собственноручно Карлом III и полностью реабилитирующие принца. Подлинность этих бумаг под присягой подтвердил лорд Лестин.
Следует отметить, что далеко не все исследователи поддерживают гипотезу о непричастности принца Патрика к покушению на короля. Так, например, известный специалист по истории Леранской империи периода позднего Ренессанса К. Йоргенс придерживался версии, выдвинутой Ф. Эккертом* и поддержанной затем О.Надалем**, о предвзятости второго следствия по делу о покушении на короля Карла III. Именно Йоргенс наиболее подробно и аргументированно сформулировал основные положения гипотезы о непосредственном участии в покушении партии его высочества и лично принца Патрика. Причиной заговора, по Йоргенсу, послужили существенные расхождения во взглядах на систему государственного управления между Карлом III и его сыном. Подтверждением тому служат зафиксированные в материалах следственного дела показания свидетелей о неоднократных спорах между королем и принцем, вызванных попытками принца Патрика вмешаться в работу министерств и королевского Совета***, а также те реформы, которые Патрик IV провел во время своего правления. Кроме того, в подкрепление своей гипотезы Йоргенс выдвигает предположение об ангажированности второго следствия, долженствовавшего обелить пришедшего к власти Патрика IV и его приближенных****.
В настоящее время версия Эккерта-Надаля не пользуется поддержкой большинства историков, тем не менее, у нее до сих пор есть приверженцы. К их числу, например, относится такой известный специалист по истории Имперского Ренессанса, как З. фон Вестер. Отдал дань этой версии и А. Галль, в начале научной карьеры опубликовавший статью, посвященную причинам, предположительно побудившим принца Патрика принять участие в заговоре*****, но позже историк отказался от позиции Эккерта-Надаля.
* Ф. Эккерт, "К вопросу об участниках покушения на короля Карла III Дюваля", Клио, 1811 г., вып. 7
** О. Надаль, "Спорные вопросы в историографии Второй смуты", Записки Академии наук, 1823 г., вып. 11
*** Следственное дело о покушении на короля Карла III, Исторический вестник, 1792 г., т. 38, стр. 32, 35, 47, 48
**** Известно, что молодой король уделял пристальное внимание и следственной работе, и, позднее, ходу судебного процесса, хотя никаких свидетельств давления с его стороны на следствие и суд не сохранилось
***** А. Галль, "Как рождается заговор", Клио, 1830 г., вып. 11
Закономерным итогом покушения на короля Карла III стало усиление при дворе министерской партии и, как следствие, ужесточение внутренней политики, которая после смерти Карла III приобрела откровенно репрессивный характер (только в 1598-99 гг. по различным политическим обвинениям было арестовано свыше тысячи человек в Леррене и полутора тысяч в остальных регионах страны, а бюджет осведомительского отдела, т.е. вознаграждения за доносы лиц, не состоящих на полицейской службе, в эти же годы увеличился втрое*). Учитывая, что смертность подследственных достигала в те годы беспрецедентной величины (3.7%), а подавляющее большинство остальных арестованных (85%)приговаривалось к каторге или смертной казни**, следует признать, что народная баллада тех лет не слишком сильно преувеличивала, утверждая: "Кто за порог тюрьмы ступил,// того не жди назад".
Ссылка и поражение в правах принца Патрика и скоропостижная смерть короля Карла III закономерно спровоцировали в стране династический кризис, так как де-юре легитимных наследников трона в Леране не оставалось. Частичным решением проблемы стала коронация Августа Первого, представителя боковой ветви Дювалей, однако его скоропостижная смерть вновь обострила положение. Следствием стали выдвинутые и отвергнутые династические притязания элалийского короля Йорека и королевы Аделаиды, обоснованные дальним родством с Дювалями, и ухудшение, вплоть до войны, отношений с Элалией и Версаной. Кроме того, после покушения на короля Карла III вновь осложнился вопрос спорного города Грас-Конти, на который претендовали и Залесье, и Лерана (по брачному договору принца Патрика и принцессы Эвелины этот город должен был навечно отойти Леранской империи, однако после ареста принца помолвка была расторгнута).
Подготовка к войне, а затем и сама кампания против Элалии и Залесья, вызвала резкий рост цен в стране***, а рекрутский набор на фоне продолжающегося внутреннего террора привел к нарастанию напряженности, вылившейся в итоге в бунты и восстания, подавление которых существенно затрудняла необходимость воевать против соседей. Так зародилось и расцвело Смутное время.
* Г. Фон Ведель, "Диктатура и самовластие: особенности правления лорда-регента Гайцберга", Леррен, Академия, 1844 г., стр. 48
** там же, стр. 57-59
*** Э. де Кардье, "Экономическое состояние Леранской империи в XVI - XVIII вв.", Леррен, Академия, 1863 г., стр. 112-124
Первым исследователем, занявшимся серьезным изучением истории Второй смуты, был Э.Родрек. Его масштабный многотомный труд "История Смутного времени", к сожалению, остался неокончен, ученый успел довести его лишь до смерти Августа I и коронации Густава I*. Родреком была проделана колоссальная работа в архивах, в частности, именно он свел воедино и упорядочил все документы, подписанные Патриком Дювалем в период борьбы за корону, а также разыскал в архиве Королевского суда следственное дело о покушении на короля Карла III. Итогом проделанной работы стало множество публикаций в "Историческом вестнике" и "Записках Академии наук", двенадцать монографий и три десятка совместных работ, и поныне пользующихся авторитетом у историков**.
Исследования Э.Родрека заложили фундамент для работ таких крупных специалистов по истории Второй смуты, как Э.Арми-Равек, убедительно доказавшего, что принц Патрик непричастен к покушению на своего отца, короля Карла III***, Э.Коваля, посвятившего много лет изучению общественной и политической обстановки в период, предшествующий Второй смуте, и непосредственно в само Смутное время,**** Г.фон Веделя, предложившего самую стройную картину событий, происходивших в первые годы после смерти короля Карла III*****.
* Г.фон Ведель, "Э.Родрик: жизненный путь и научное наследие"// "Записки Академии наук", вып. 4, 1867 г.
** там же, стр. 39-41
*** Э.Арми-Равек "Тайна дворцового переворота: факты и легенды о "заговоре принца", Леррен, Академия, 1802 г.
**** Э.Коваль "Политическая атмосфера в Леранской империи в 1590-1597 гг.", "Предвестники Смуты", Грас-Конти, Грас-Контийское книгоиздательство, 1812 г.
***** Г.фон Ведель "Диктатура и самовластие: особенности правления лорда-регента Гайцберга", Леррен, Академия, 1844 г.
Также следует упомянуть Ф.Размериколля, Х.Вейнца и К.Мореля, чьи исследования во многом подтвердили и дополнили концепции вышеназванных историков. Так Ф.Размериколлем был расшифрован и введен в научный оборот личный дневник барона Стейфа, лишь по счастливой случайности уцелевший для потомства и ставший еще одним весомым аргументом в пользу невиновности принца Патрика*.
Х.Вейнц на основе материалов частной переписки времен Второй смуты и докладов полицейской канцелярии восстановил события в столице в 1599-1601 гг., то есть аресты, производимые с санкции и по прямому указанию лорда-регента, рост народного недовольства, вызванный проводимой Густавом I внутренней и налоговой политикой, беспорядки в предместьях, перекинувшиеся затем непосредственно на столицу, и циркулировавшие в народе упорные, но разноречивые слухи о возвращении в город "законного принца", под которым подразумевался принц Патрик**. Реконструкция событий, предложенная историком, несмотря на значительный прогресс, достигнутый с тех пор исторической наукой в изучении периода Второй смуты, до сих пор пользуется авторитетом, так как новые открываемые факты не опровергали, а только дополняли ее.
К.Морель известен в первую очередь биографиями герцога Гайцберга, впоследствии короля Густава I***, лорда Лестина, воспитателя королевских высочеств****, короля Карла III***** и лорда де Волля******. Несмотря на несколько беллетризованную форму его работы представляют собой добросовестное исследование жизненного пути многих ключевых фигур Второй смуты и предшествующего периода.
Разумеется, история изучения периода Второй смуты не ограничивается только вышеназванными исследователями, но поименное перечисление историков, внесших вклад в освещение этого вопроса, и их работ не входит в задачи данной статьи. Историография Смутного времени достаточно полно представлена, например, в статье А.Кафлина "Исследование периода Второй смуты: персоналии и библиография" в "Записках Академии наук", вып. 4, 1862 г."
* Ф.Размериколль, "Некоторые дополнительные источники по истории Второй смуты", "Исторический вестник", т.57, 1820 г.
** Работа Х.Вейнца "Дыхание Смуты" была использована известным прозаиком А. фон Гайлем при написании романа "Темное облако", входящего в трилогию "Зеленая ветвь" и отличающегося от других образцов жанра наименьшими историческими погрешностями.
*** К.Морель, "Густав Гайцберг. Министр. Регент. Король", Леррен, Северное, 1823 г.
**** Он же, "Стоявший рядом с троном", Еж, Ежское книгоиздательство, 1827 г.
***** Он же, "Удар кинжалом в сердце. Трагедия Карла III", Леррен, Северное, 1831 г.
****** Он же, "Лорд де Волль. Вознагражденная преданность", Еж, Ежское книгоиздательство, 1837 г.