НА ФОТО: Колхозники колхоза имени Чапаева на свадьбе. 50-е годы. Село Красные Ключи Благодарненского района Ставропольского края.
Мой отец - Пузиков Илья Иванович, в первом ряду, второй справа.
Моя мать - Пузикова (Гречкина) Елизавета Ивановна, во втором ряду, справа третья.
ФОТО из альбома автора.
***
Калмыкия, отгонные пастбища Черные земли, начало семидесятых годов.
Санька и Маруся сидят на крыше кошары и смотрят на закат солнца. Только название, что кошара, на самом деле вырытая бульдозером широкая траншея, а сверху длинный, более ста метров, шалаш из камыша. Пригодится зимой упрятать «барашков», в случае непогоды, от метелей и снежных заносов.
А сейчас июнь, жара. Ослепительно яркий огненный шар небесного светила постепенно превращается в красный, значительно большего размера, и на него уже можно смотреть, совсем не щурясь.
Дувший весь день сильный восточный ветер полупустыни постепенно стихает, и его дуновение заметно лишь по шевелению ковыля и тонконога.
Совсем недалеко, метрах в трехстах, на большой скорости движется стадо сайгаков.
Утром, на рассвете, «хозяева» Черноземельского заповедника, не боясь людей, идут с востока на запад на пастбища, а вечером возвращаются на водопой и место лежки. Молодые сайгачата резвятся, высоко подскакивают, все стадо поднимает клубы песка и пыли.
Санька и Маруся сидят на крыше и думают о том, что если бы не сайгаки, то впечатление от природы такое, будто находятся они, вдвоем, на пустынной планете, где совсем отсутствует цивилизация. Становится не по себе, одиноко и грустно, и они теснее прижимаются друг к другу.
***
Две недели назад большую группу колхозников собрали в конторе и председатель объявил:
- Начинается стрижка овцепоголовья, а проще - чабанская страда. Лишних людей в колхозе нет; в этот раз в командировку сроком на месяц – полтора на Черные земли руководители бригад и ферм предложили вас. В следующий раз поедут другие и те, кто захочет. Вопросы есть?
Официально задать вопросы смелых не нашлось. Но с мест выкрикнули:
- А как платить будете? Или по прошлому году, копейки?
Колхозный плановик-экономист обнадежил:
- Нормы снизили, расценки повысили. Сохраним средний заработок по месту работы или командировочные, на ваш выбор. Плюс безводные.
В унисон ему вторил председатель местного комитета:
- Профком на питание раскошелится. По условиям соревнования большие денежные премии, а победителям - путевки в санаторий.
Народ, привыкший верить «сказкам», сначала робко, а потом дружнее захлопал, одобрил.
Затем председатель каждому поименно дал должность или ответственное поручение.
Доярке Марусе поручалось работать на кухне помощником повара.
А молодому специалисту Саньке - весовщиком, да еще группкомсоргом и народным контролером.
***
По прибытии на стригальный пункт (а он располагался недалеко от калмыцкого поселка Тавн-Гашун) разместились в бригадном доме, и дня через три уже втянулись в работу.
В свободное время приударил холостяк Санька за Марусей.
Маруся, видная девушка, передовая доярка, на районных совещаниях животноводов сидит в президиумах. Начальство хвалит ее за высокие надои, отстающим в пример ставит.
Внешность и комплекция у нее, как у Лолиты:
- Нет, нет! Лолита, о которой вы подумали, девочка – подросток из эротического романа Владимира Набокова. Мы речь ведем об известной певице, женщине без комплексов, Лолите Милявской. Только наша Маруся чуть пошире, и «всего остального» у нее побольше.
А если кто не понял, дополнительная подсказка:
- В документальной советской хронике похожие на нашу героиню девушки – физкультурницы шагают на первомайской демонстрации в Москве по Красной площади.
Да я полагаю, что и без подсказок понятно:
- Чтобы коров доить, таскать тяжелые фляги с молоком и мешки с фуражом, утром вставать в четыре часа, надо иметь силы, здоровье и большой оптимизм.
***
Санька, занимая в стригальном процессе важный пост весовщика, на ужин почти всегда задерживался. Ждет, пока запоздавший стригаль сдаст руно, затем классировщики рассортируют шерсть по классам, прессовщики завяжут проволокой последний тюк шерсти. И только тогда склад на замок, сторожу объект под охрану и в столовую.
Любил Санька вкусные бараньи суставы-коленца и всегда с двойным подтекстом говорил Марусе:
- Где тут «мои коленочки»?
А она, поняв намек, с легким флиртом отвечала:
- «Мои коленочки» – в любое время! Вот только посуду перемою.
И в большую алюминиевую миску кладет два куска баранины.
После ужина, закончив все дела, влюбленные идут на крышу кошары провожать уходящий день.
И все у них складывалось хорошо, пока Санька не задал подружке вопрос:
- Маруся! А где ты вчера вечером была? Я тебя нигде не нашел: ни на кухне, ни в женском общежитии, ни на просмотре фильмов.
- Я с Иваном встречалась. Мы на «газоне» ездили на танцы в поселок. Такое необычное название: Тавн – Гашун. Танцы здесь под магнитофон и такие же, как у нас. А утром, ты сам знаешь, Иван загрузился и повез тюки на шерстомойную фабрику.
На Саньку «накатывает» никогда ранее не испытанное, это гадкое и мерзкое чувство – ревность, и он отодвигается от девушки:
- Так ты с ним до сих пор встречаешься?
- А что тут такого? Иван - моя первая любовь, я с ним встречалась еще в десятом классе. Его жена была у меня классным руководителем, оставит после уроков и начинает учить уму – разуму: «Иван - мой муж, а ты с ним «шуры – муры» крутишь, прекрати!» А я прикинусь дурочкой: «Ваш муж, вы и разбирайтесь в своей семье!» Да не переживай, Саня! Что у тебя не было первой любви? У каждого это на всю жизнь…
Маруся подвигается к ухажеру, голову - ему на плечо, прижимается покрепче, от нее пахнет духами. Приступ ревности у Саньки проходит, но ненадолго:
- А в субботу, когда Юрка за шерстью приезжал, я тебя не нашел. Ты и с ним…
Теперь Маруся отодвигается от молодого человека и возмущенно говорит:
- Ты, Санек, хотя и со средним – специальным образованием, но не дипломат! Мог бы не так прямолинейно спросить, а намеком… Да! Да! С Юрой мы ездили на озеро… купаться. Вода теплая, теплая. А потом сидели у костра и… звезды считали… Ты знаешь, здесь и звезды крупнее и луна светит ярче…
У Саньки «внутри все перевернулось», чувство слепой влюбленности куда-то уходило, на ее смену приходила реальность. Он остро почувствовал, что от работницы столовой пахло не только дешевыми духами, но и, мягко говоря, букетом запахов кухни:
- Эх, Маруся, Маруся!
- Да почему я должна перед тобой отчитываться за мою личную девичью жизнь? Ты мне кто? Можешь пояснить?
Помолчали. Саньке было обидно до слез:
- А ведь у меня были серьезные намерения: осенью на тебе жениться. Колхоз молодоженам квартиры дает вне очереди. А ты?
- Вас, мужиков, не понять, чего вы хотите. Мне почти двадцать, но ни один замуж не позвал. Кстати, до сегодняшнего дня и ты тоже…
***
Затем неопределенно долго сидели молча. Солнце скрылось за горизонт, ослепительно голубое небо становилось серым, мрачным.
На западе зловеще багровело зарево. Оно не предвещало ничего хорошего: завтра с утра снова будут зной, сильный восточный ветер и пыльная буря.
Маруся решила сгладить неприятный разговор:
- Пошли ко мне? Только за подушкой зайдем в общежитие…
Санька представил, как он и Маруся, взявшись за руки, пойдут за подушкой. Для этого надо пройти через помещение, где колхозники смотрят телевизор, играют в карты, домино или шахматы. И у каждого есть глаза, и завтра будет столько разговоров, вовек не отмоешься.
Санька «отрезал»:
- Не пойду!
- Тогда я - спать! Утром в пять часов вставать…
И Маруся ушла.
Санька спустился с крыши, закурил папироску «Беломорканал», два раза затянулся, в сердцах бросил окурок в песок, ожесточенно раздавил его парусиновой туфлей и пошел смотреть фильм.
Больше ни с кем любоваться закатом солнца с крыши он не ходил.
2009 год. г. Благодарный