Помнишь? Вот улыбка твоя сжимает сердца живую мишень.
Знаешь? Иглы хвои совсем бесполезны для порванной нитки.
Видишь? И от звёздного света ложится скользящая тень
На груди, на губы расцветшей той весной маргаритки.
И весенним костром, пламенем, шёпотом, лестью, стежком
Умоляя, взывал, требовал, плача. Украшался шулерской маской
Для маргаритки невинной. Притворяясь небесным божком,
Сыпал ноты. Лисьим бесстыжим хвостом рисовал палитру красок.
Что невинность её? Вина? Ты не вспомнишь о ней в сентябре,
Пробираясь тропками роз, георгинов, лиан и астр к акведуку
Страсти своей. Ты запутался в мифах, синонимах, вечном добре.
А у лунного света ты не пробовал ли сосчитать сердца стука?
В пульсе зыбком маргаритки, лучась, растворялись бы мир и луна,
Он позволил бы ярким звёздам свить из лунного света гнёзда.
Её наивная душа – маргаритки цветок - данайцам навек отдана,
И теперь уж сама лисьей кистью рисует виноградные гроздья.