Не смотря на то, что я забыл практически все свое детство, у меня осталось то единственное, что никак не может выветриться у меня из памяти. С момента начала моего обучения, мною был замечен всего один человек, который, как мне казалось, отличался ото всех остальных окружающих. Не особо привлекательная, почти незаметная, эта девочка никогда не принимала участия во всеобщем веселье. Серые глаза, бледная кожа, пепельного оттенка вечно распущенные волосы и абсолютно пустой и сонный взгляд. Отвечала она на уроках реже меня, но не потому, что отличалась плохой успеваемостью, скорее наоборот, училась она лучше большинства учеников. Просто ей легче было написать всё по правилам, нежели поразмышлять вслух и тем самым привлечь к себе внимание. Одноклассницы относились к ней дружелюбно, но не горели желанием пообщаться поближе. В моей голове всплывают её образы, когда она двигалась по направлению к доске или к своей парте, отчетливо вспоминаются ее хрупкие, немного угловатые плечи и плоская, но при этом естественная фигура. Сидя на соседнем ряду, чуть подальше от нее, я любовался очертаниями её спины, волосами и тонкой шеей, боясь, что рано или поздно, и она начнет стираться из моих воспоминаний.
По сути, я знал о ней очень многое, но не был уверен, что всё это является правдой. С первого учебного дня в младшей и до последнего дня в старшей школе она сопровождала меня везде, куда бы я ни попадал, но лишь во снах. Мы молча могли лежать на полянах, укрытых ковром из цветов, и понимать друг друга даже по тихим, еле заметным вдохам - выдохам. Она могла всего единожды дотронуться до моего запястья, и этого ей хватало для того, чтобы прочитать все мои мысли. У нас почти не было диалогов, в основном монологи, которые прочитывались друг другом без затруднений. Не знаю, почему я не мог быть ей так же открыт во время встреч в школе, но после того, как мы очутились в одном университете, я понял, что стоит попробовать начать с ней сближаться. Поэтому, в один из обычнейших дней я подошел к ней, когда она сидела в коридоре, смотря пустым взглядом на проходивших мимо людей. Она, как и я, всё ещё не отличалась разговорчивостью, поэтому мы просто сидели на одной скамье и, думая о своем, изредка поглядывали друг на друга. Подобное «общение» вошло в привычку и после этого дня, мы часто садились рядом в коридорах и молча наблюдали за хаотичным движением вокруг нашего дуэта. Без слов, без лишних движений, без смущения и тяжести мы просто наслаждались присутствием друг друга. А когда моя усталость брала верх над желанием побыть с ней подольше, я засыпал и, беря ее за руку, шел по направлению к своему воображению.
Сравнивая свои сны, в которых она меня сопровождала с тем, что было до ее появления в моей жизни, я ощущал разницу в каждой мелочи, даже в ароматах и вкусах, которые мне раньше были неведомы. Чувствовалась невесомость и легкость, цвета приобретали более чувственные оттенки, стало меньше тусклых красок и музыка, сопровождавшая каждое наше движение, не была похожа ни на одни слышимые мною до этого звуки. Она стала моим смыслом. Стала тем, что научило меня парить, не отрываясь от земли даже после пробуждения. Моя душа тоже стала невесома от счастья. Поэтому, записывая все вышесказанное в дневники, я решился на самый серьезный в моей жизни поступок. Ранним утром, прогуливаясь с нею в парке, я сделал ей предложение.
И она согласилась.