НА ФОТО: Перезахоронение тел партизан М.А. Коробко и Ф.Ф. Гриценко 30 января 1943 года в селе Благодарном.
ФОТО из архива Николая Ивановича Сидорова.
***
В истории нашего района самые мрачные, черные события, на мой взгляд, произошли в октябрьские дни 1942 года.
В противоборстве столкнулись непримиримые силы. С одной стороны – партизаны, подпольщики, коммунисты и комсомольцы, с другой стороны – благодарненцы, которые поступили на службу в районную полицию и помогали оккупационным властям устанавливать «новый порядок».
***
25 сентября 1942 года партизанская группа под руководством А.Г. Однокозова провела дерзкую, широкомасштабную, остроумную по замыслу карательную операцию.
В селе Величаевском в здании школы были захвачены, приехавшие на собрание, старосты Левокумского района. Большая группа старост, полицейских и немецкий карательный отряд, были уничтожены. Но на этом операция не закончилась.
Партизан Евдоким Емельянович Нестеренко вспоминал:
«…В этот же день вечером на двух захваченных машинах партизаны отправились в село Урожайное, где захватили в плен командира карательного отряда Вагнера, а по пути уничтожили группу румын и полицаев численностью до 50 человек».
В 23:00 руководители отрядов собрались в здании Величаевского сельсовета. Комиссар Апанасенковского отряда «Сергей» Иван Михайлович Несмачный предложил остаться в селе, дать отдых личному составу и отметить, широко, по русскому обычаю, первую большую победу над врагом.
Результаты операции впечатляющие: «…Уничтожено 74 карателя, около сотни старост и полицаев, 2 грузовика, одна легковая машина, 6 конных линеек».
Его поддержал А.Г. Однокозов. Однако, командиры отрядов Никита Абрамович Попов, Василий Трофимович Жерлицин и начальник штаба отряда «Максим» Михаил Иванович Мартынов сочли опасным оставаться в Величаевском. В полночь все партизанские отряды ушли из села. Их путь лежал по правой стороне реки Кумы на восток.
***
На следующий день прошли около 30 километров, остановились на привал. Командир Однокозов приказал каждому отряду подготовить группы разведчиков и отправить их в свои районы.
Комиссар отряда «Максим» Василий Иванович Ермаков выступил с патриотической речью перед благодарненцами, которую закончил словами:
«…Нам надо провести тщательную разведку в немецком тылу, для этого необходимо послать толковых людей в село Благодарное. Пронюхать, как там и что. Заранее товарищей мы не намечали. Полагаюсь на охотников. Предупреждаю! Дело это серьезное и не легкое, даже опасное, но выполнить его надо. Желающие, выходи вперед!»
Из строя, отмерив два шага вперед, вышел Михаил Коробко, за ним – Федор Гриценко, после некоторого колебания – Стефан Вишняков.
Заместитель командира отряда Е.Е. Нестеренко разработал «легенду» для разведчиков: «…Простые мужики-колхозники, поддавшись советской пропаганде, эвакуировались вместе с отступающими красными войсками, но намучились в пути, решили вернуться «до хаты».
Они читали немецкую листовку, сброшенную с самолета, и даже имеют ее на руках, в которой оккупационная власть предлагает беженцам возвращаться по домам и выходить на работу. Вот они и возвращаются».
«Мужиков» приодели в затертые фуфайки, сверху – домотканые зипуны, подвязанные коровьими налыгачами, на ногах – разбитые, стоптанные армейские ботинки образца первой мировой войны, обмотки.
Утром 27 сентября была подана команда на построение. Три товарища, загримированные до неузнаваемости, шли перед строем, крепко жали руки каждому бойцу, прощались по христианскому обычаю троекратным поцелуем.
Руководитель группы Коробко взволнованно сказал прощальное слово, коротко, но уверенно: «Доверие ваше, товарищи, оправдаем! Задание выполним с честью».
В этот день группы разведчиков выдвинулись в свои районы. Путь наших разведчиков лежал через Левокумский, Буденновский и Бурлацкий районы.
Уселись они на видавшую виды пароконную бричку, Вишняков взял вожжи, прикрикнул на зануженых лошадок: «Пошли, родимые!» и, вскоре, буйные заросли девственных камышей и пристанище непуганых птиц, остались далеко за спиной.
Пока наши разведчики, медленно, но уверенно, продвигаются в родные места, «кланяясь» каждому немецкому или полицейскому посту на мостах, въездах и выездах из сел, показывают эваколисты, справки из сельсовета, выворачивают карманы, вытряхивают содержимое котомок, представим их биографии.
***
По сорока страничной книге Н.Чудина «Михаил Коробко», изданной в ноябре 1945 года, воспоминаниям родственников – Ахрамеевых Николая Васильевича и Тамары Васильевны, живущих в Благодарном, Михаила Викторовича Коробко – внука партизана, живущего в г. Копейске Челябинской области, удалось составить биографию М.А. Коробко.
Коробко Михаил Андреевич родился в 1912 году в селе Алексеевском. Его родители: Андрей Федорович и Евдокия Петровна жили крестьянским трудом, воспитывали детей. В семье их было шестеро: пятеро сыновей и дочь Устинья.
В начальную школу Михаил пошел после окончания гражданской войны – в 1920 году. Окончил четыре класса, больше в селе не было, и, начитавшись книг Жюль Верна о морских приключениях, самовольно ушел поступать юнгой на пароход.
Помотавшись безуспешно в Махачкале, затем в Дербенте в каспийских портах, провоняв рыбой, изголодавшись и обносившись, Михаил и его друзья Афоня и Пашка вернулись домой.
В конце двадцатых годов в Алексеевском начались аграрные преобразования: сначала создали товарищество по совместной обработке земли, а в 1929 году - сельхозартель имени Ленина. Андрей Федорович, не раздумывая, смело вошел в кооперацию с другими селянами, свел со двора в «общак» двух волов и лошадь.
Михаил вступил в союз молодежи, секретарь комсомольской организации, учительница Галина Селезнева обучила его политграмоте, а бухгалтер сельхозартели Лука Сергеевич - бухгалтерскому делу.
Подал заявление в партию, на всех важных политических компаниях был агитатором, читал колхозникам лекции, проводил беседы. Районная газета написала о нем статью «Лучший колхозный агитатор».
В 1932 году, в возрасте 20 лет, по рекомендации Алексеевской партийной ячейки Благодарненский райком партии направил молодого коммуниста Михаила Коробко в Ставропольский зерносовхоз на должность главного бухгалтера.
Тут он пришелся ко двору: на высоту поднял счетное дело, возглавил комсомольскую организацию, наладил работу «Легкой кавалерии» (прообраз «Комсомольского прожектора»), световой газеты «Синяя блуза». В поселковом клубе Михаил организовал художественную самодеятельность, сам играл роли в драматическом кружке.
А вскоре, и в личной жизни произошли перемены. Полюбилась ему Анна Сидельникова – продавщица из рабкопа, не раздумывая, женился, даже родительского благословения не спросил, лишь написал в письме:
«…Теперь я тут не один, обзавожусь семьей, жену зовут Нюся, Анна Васильевна. Как увидите ее, сразу полюбите».
В 1934 году в их семье появился сын Виктор, а в 1937 году – дочь Вера (сейчас она – Крюкова Вера Михайловна).
Летом 1938-го года родители получили последнее письмо из поселка Ставропольский, Михаил писал:
«…И еще новость. Не пишите больше нам сюда в совхоз. Мы переезжаем на постоянное жительство в Благодарное. Районные организации переводят меня на новую работу».
10 августа был создан Благодарненский объединенный райвоенкомат. Первым военным комиссаром назначили Недоленко Якова Васильевича, 1901 года рождения, призвав его на службу с должности заведующего райфинотделом Ипатовского района.
Отдать долг Родине позвали и Михаила Коробко, назначив на должность начальника первого отделения райвоенкомата. Коммунисты военкомата избрали его секретарем первичной партийной организации.
В августе 1939 года Недоленко присвоили воинское звание – политрук, а Коробко, по существу сугубо штатскому человеку, – младший политрук. С июля 1940 года младшие политруки на петлицах имели 2 эмалевых квадрата.
А потом началась война. Военкомат работал днем и ночью, шла мобилизация. У военкомата толпятся мужчины, женщины, дети. На крыльце – часовой, он пропускает по три - четыре человека.
Перед воротами, перешептываясь, стоят жены, невесты, с тревогой ожидая мужей, старших сыновей, женихов с мандатной комиссии. А они выходили совсем без уныния, некоторые острили:
- Ну, вот и все! Здоров, как бык! Годен к строевой!
При отправке очередной команды на краевой сборный пункт женщины вытирали слезы, иногда голосили. Не подлежащие призыву старики вспоминали о прошлых войнах, курили махорку или самосад.
Разухабисто играла гармошка, девчата и ребята пели задорные, порой с «картинками», частушки, организовав широкий круг, отплясывали гопака и барыню.
В конце июля работники военкомата эвакуировали семьи в тыл, а сами готовились уйти с партизанским отрядом в буруны. Анна Коробко с детьми сначала попала в Георгиевск, а оттуда поездом, под бомбежками, в Кизляр. Там они и жили до февраля 1943 года.
***
Федор Федорович Гриценко работал в Елизаветинской МТС, райкоме партии, председателем Елизаветинского колхоза «Борьба за урожай». Он выходец из многодетной семьи, был женат, воспитывал приемную дочь Наташу.
***
Стефан Иванович Вишняков до оккупации работал председателем колхоза имени 17-го партсъезда. Это хозяйство было организовано в 1934 году, размещалось оно западнее села Алексеевского, площадь пашни – 2688 га.
***
Чем ближе подходили наши разведчики к родным местам, тем тревожнее было на душе. В одном из хуторов Бурлацкого района оставили лошадей, решили идти скрытно, ночами, ведь их могли опознать местные полицейские.
Вишняков стал отставать, а на развилке дорог на Серафимовское остановился, окликнул:
- Ребята! Сил моих больше нет! Ноги потер… мозоли… Пойду я домой. Семья в Серафимовке…
Коробко и Гриценко не одобрили поступок Стефана:
- Трус! Предатель! Пристрелить тебя, мало…
Но перед ними стоял уставший, изможденный, не годный к активным действиям человек, в общем, обуза.
Сжалились:
- Ладно! Иди к своей жинке, на обратном пути зайдем…
Не зайдут они на обратном пути!
Но самовольный уход Вишнякова из разведгруппы районная власть посчитает грубейшим проступком, после оккупации председателем колхоза работать он уже не будет.
До осени 1950 года, когда произойдет укрупнение алексеевских колхозов, председателем колхоза имени 17-го партсъезда работал партизан Чекулаев Павел Алексеевич.
Разведчики прошли село Мирное, приближались к Алексеевскому.
- Ну, земли наши начались, - сказал Михаил.
- Земли тут я знаю все, как пять пальцев. Зажмурюсь и скажу, где какой колхоз, - радостно отозвался Гриценко.
Стемнело, пришли к сестре Михаила – Устинье Рыковой.
Муж Устиньи воевал, а она одна воспитывала троих детей: Веру – 1927 г., Василия – 1929 г. и Любу – 1931 г. рождения.
Во время оккупации она работала уборщицей в Алексеевской полиции, жила на съемной квартире во дворе пожарной охраны. Это - пятый дом от сельсовета, а здание сельсовета стояло на месте нынешнего Дома культуры.
После радостной встречи и ужина, разведчики ушли ночевать на чердак пожарной охраны.
Утром Устинью послали в село Благодарное – проверить конспиративные квартиры. Она, сославшись больной, отпросилась в полиции, села на попутную подводу и уехала в райцентр.
Разведчики, длинную лестницу, по которой местные пацаны забирались на пожарную каланчу, затянули на чердак.
Николай Сидоров (Устинья – его крестная мать), Михаил Морозов, Сергей Яковлев и другие ребята недоумевали: «…Куда пропала лестница?»
Ведь она всегда стояла полого, и ребята поднимались по ней вверх, не держась руками.
Устинья обернулась за день, выполнила поручение партизан. Ей повезло, уже на первой явочной квартире правильно отозвались на условный пароль, и на другую – она не пошла.
Хозяйка – Анна Владимировна Подкопаева сказала: «Ждем! У нас спокойно».
***
В ночь разведчики ушли в Благодарное. Двое суток они находились на тайной квартире, встретились с подпольщиками Николаем Яковлевичем Подкопаевым, Шурой Бледных, выяснили обстановку в оккупированном селе. Их интересовало количество немецких и румынских войск, наличие техники, размещение штабов, складов вооружения, ГСМ и прочее.
Огорчились информацией, что некоторые селяне пошли служить в районную полицию.
Затем Коробко предложил перебраться в подвал к своей новой родне. Отец Анны Васильевны, после смерти жены, сошелся с Ксенией Никифоровной Бедненко, и она, как бы стала Михаилу тещей.
***
Бедненко жили на улице Московской, их дом выходил крыльцом на северную ограду храма Александра Невского, а на противоположной стороне улицы был дом Шуры Бледных.
О Шуре известно, что до войны она работала старшей пионервожатой в средней школе № 1. Зимой 1942 года окончила курсы трактористов, летом убирала хлеб на комбайне.
Наш земляк – Иван Стефанович Широлапов, сейчас он живет в г. Киеве, 7 декабря 2010 года прислал мне письмо, в котором сообщил следующее:
«…Летом 1942 года в колхозе «Перекопский бой» я работал трактористом на сцепке комбайнов «Коммунар», комбайнером была Ефимова Вера, а штурвальной – Шура Бледных. Между мной и Шурой возникла первая юношеская любовь, которая продолжалась до ее гибели в конце октября 1942 года от рук полицаев».
***
Мать Шуры - Анна Васильевна Бледных с 1928 года работала техничкой в Доме колхозника, одновременно училась в ликбезе, затем трудилась дояркой мясосовхоза.
В 1931 году ее направили в г. Ростов-на-Дону на курсы профсоюзных работников. После окончания учебы, с 1934 по 1936 годы, она – парторг Благодарненского сельсовета.
С 1937 по 1940 годы училась в Коммунистической сельскохозяйственной школе, а затем в нашем районе состояла на партийной работе.
В августе 1942 года ушла в партизанский отряд. А Шура, по заданию партийных органов, оставалась в селе, жила с бабушкой и глухонемой тетей.
***
В доме Ксении Бедненко в войну собралась большая семья: дочь Агриппина с сыном Колей – подростком, дочь Люба с трехлетним Володькой, сын Иван – юноша, трудился в колхозе «Перекопский бой». Хоздвор колхоза находился на месте нынешней СШ № 6.
Теперь на партизанскую разведку работал большой актив: Шура Бледных, Люба и Иван Бедненко, Николай Подкопаев и Иван Широлапов.
В селе, где все знают друг друга, и все друг о друге, длительное пребывание посторонних людей – скрыть невозможно. Поползли слухи о появлении в селе партизан. Полицейские проводили повальные обыски, проверки, перекрыли выходы из села. На мостах через Мокрую Буйволу стояли немецкие посты.
Разведчикам надо было уходить из Благодарного, но без посторонней помощи – не обойтись. Выход был один: укрывшись в поклаже на подводе, выехать из села. Требовалось найти подводу, лошадей и ездового.
Михаил по роду военкоматской службы знал почти все семьи, написал три записки и послал Шуру и Любу по адресам. Первая попытка оказалась неудачной, лошадей никто не давал, тем более скрытно вывозить партизан.
А в одном месте откровенно от них открестились:
«…Скажи Михаилу, что я уважаю его, но... я еще жить хочу. Так и скажи: в данный момент я его не знаю, и он меня не знает. Поняла? И записочку ему обратно отдай, либо порви».
С сомнением, но решили обратиться к Василию Кувардину.
Что произошло дальше, мне рассказал Иван Иванович Рязанцев:
«…Михаил Коробко работал в военкомате, дружил с Василием Кувардиным – комбайнером, а затем механиком МТС. Он выписал Кувардину бронь и того не мобилизовали в армию.
Шура Бледных пригласила Кувардина в подвал к разведчикам, и он обещал довезти их до села Алексеевского. Лошадь у него была, механику МТС положено иметь гужевой транспорт. Но Кувардин сообщил о партизанах в полицию, полицаи окружили дом Ксении Бедненко.
В тот день мы на ручной мельнице дома мололи зерно. Услышали выстрелы, выскочили на улицу и побежали на улицу Московскую. Дом Бедненко находился напротив церкви, позднее там жили Пачины.
Пацаны залезли на стену и все произошедшее видели. Немцев не было, захват партизан проводили только наши местные полицаи.
Коробко выскочил из подвала первым, добежал до середины двора и его убили. Гриценко побежал в огород, но на ограде был подстрелен и остался лежать на ней.
Шуру Бледных, раненую осколками гранаты, полицаи захватили в подвале и увезли.
Покидов Василий Васильевич выкопал в огороде яму, - копал он ее один, - похоронил партизан Коробко и Гриценко».
В ходе захвата партизан был смертельно ранен начальник полиции Шаронин. Вот как этот факт описан у Н. Чудина:
«…Гриценко с силой рванул дверь и бросил гранату за стену. Затрещали автоматы. Звенели пули, впивались в стены дома и двери подвала. Гриценко швырнул еще одну гранату. Взрыв. Пыль столбом поднялась к небу.
Михаил ринулся к палисаднику, подбежал к стене. Перед ним выросла высокая фигура Шаронина, но не успел Шаронин прицелиться, схватился за живот и упал в лебеду.
Совсем близко поднялся немец, но тоже скорчившись, свалился. Михаил бил из двух пистолетов. Из-за ветвей хлестнул выстрел, обжог лоб, в левую руку ударило словно молотком, и пистолет выпал.
Михаил оперся на правую руку и прыгнул на саманную стену. В то же время он ощутил короткий толчок в спину и, покачнувшись, соскользнул на землю в палисадник…»
По сведениям директора районного музея П.Ф. Грибцова разведчики Коробко и Гриценко погибли 13 октября 1942 года.
Комсомолку Шуру Бледных, после длительных и мучительных пыток, убили. Место ее захоронения неизвестно.
В ходе карательной операции были арестованы, увезены в село Петровское и там расстреляны Ксения Бедненко и ее дети: Люба и Иван. Арестовывала их группа полицейских под руководством Костина.
Торжественное перезахоронение тел М.А. Коробко и Ф.Ф. Гриценко состоялось 30 января 1943 года в центре села Благодарного.
10 января 2011 г.