31 декабря 2010 года автор ознакомился с протоколом допроса полицейского Н.М. Сатина. Следствие по его уголовному делу раскрыло полную картину расстрела евреев осенью 1942 года в селе Благодарном. Этой теме посвящен предлагаемый рассказ.
***
Фашистские оккупационные власти на занятых территориях в первую очередь жестоко расправлялись с евреями, как местными, так и беженцами, не успевшими уйти вслед за отступающей Красной Армией. Затем разыскивали и уничтожали коммунистов, комсомольцев, советских работников, партизан и подпольщиков.
Для развертывания террора в занятых районах оккупанты в своем распоряжении имели приказ, подписанный 23 июля 1941 года фельдмаршалом Кейтелем.
Из приказа: «…Учитывая громадные пространства оккупированных территорий на Востоке, наличных вооруженных сил для поддержания безопасности на этих территориях будет достаточно лишь в том случае, если всякое сопротивление будет караться не путем судебного преследования виновных, а путем создания такой системы террора со стороны вооруженных сил, которая будет достаточной, для того, чтобы искоренить у населения всякое намерение сопротивляться…».
16 сентября Кейтель отправил в войска еще один засекреченный приказ. Из пункта № 1 приказа: «…Немедленно принять самые суровые меры для утверждения авторитета оккупационных властей и предотвращения расширения (подпольного) движения. При этом следует учитывать, что на указанных территориях человеческая жизнь ничего не стоит и устрашающее воздействие может быть достигнуто только необычайной жестокостью. В качестве искупления за жизнь одного немецкого солдата в этих случаях, как правило, должна считаться смертная казнь для 50 – 100 коммунистов».
В сентябрь 1942 года в зоне действия партизанских отрядов в селе Величаевском было распространено воззвание оккупантов к населению.
Вот его содержание: «…Партизаны – твои враги. Кто партизан приютит, поддержит или, зная про их нахождение, не заявит об этом, будет казнен. Село, поддерживающее партизан, будет спалено, имущество населения – конфисковано, староста – расстрелян. Твоя собственная выгода, если ты доносишь – ты получишь высокую награду деньгами или землей».
***
Оккупационным властям в их карательных операциях оказывали содействие местные полицейские. Зачастую, они проводили массовые аресты евреев, розыск руководителей-коммунистов, партизан и расстреливали задержанных без следствия и суда.
В 1977 году секретарь ЦК КПСС М.А. Суслов вручал городу Ставрополю орден Октябрьской революции, приуроченный к 200-летию города.
В то время я работал первым секретарем Благодарненского райкома комсомола и присутствовал на краевом мероприятии.
Затем М.А. Суслов встретился с автором книги «Партизанский заслон» А.Л. Попутько, бывшим редактором Благодарненской газеты «Путь Ленина» в 1954 – 1955 годах.
Суслов одобрил работу авторов книги, вспомнил несколько эпизодов партизанских боев, резко отозвался о предателях.
В частности он сказал: «…К сожалению мы понесли немалые потери из-за предательства отдельных отщепенцев, за что я, как руководитель партизанского движения, получил партийное взыскание от ЦК ВКП(б)».
***
В нашем районе на службу в немецкую полицию поступили не менее ста человек. Это оценочные данные, так как списков не сохранилось.
По морально-этическим мотивам фамилий полицейских называть не будем, за исключением лиц командного состава и ранее упоминаемых в печати.
13 октября 1942 года смертельно раненого начальника полиции Шаронина увезли в больницу села Петровского, где он и скончался.
На следующий день районный комендант Герман Пфейфер подписал приказ о назначении новым начальником полиции Лысоченко, а его заместителем Алексея М.
Николая Сатина назначили начальником полиции села Алексеевского. Бывшего начальника – Паршинцева освободили от должности, как не оправдавшего доверие властей.
Василия Кувардина за помощь в ликвидации разведгруппы Михаила Коробко наградили немецким велосипедом.
***
В сорок третьем, под старый Новый год, оккупанты, а с ними и местные полицейские, спешно уходили из района.
Н. Сатин добрался до Ростова, потом через Украину в Польшу. В городе Кракове он работал на ремонтном заводе, но пришла победоносная Красная Армия и Польша стала свободной.
С друзьями Сатин перебрался в Закарпатье, почти год промышлял разбоями в группе «лесных братьев», а когда их «прижали» войска НКВД – тайно ушел в Молдавию. Устроился работать на завод, «выправил» нормальные документы, подумывал жениться. В 1959 году ему исполнилось 44 года.
Но бывших полицейских разыскивали органы госбезопасности.
Однажды, в выходной день Николай шел по городу, на душе было тревожно. Он курил, периодически сплевывал в сторону, и в это время оглядывался назад: «Нет ли слежки, хвоста?»
Этот прием у него был хорошо отработан за пятнадцать лет скрытной жизни.
Неожиданно, сзади к нему подошел человек, спросил:
- Сатин?
- Да, Сатин… - машинально, непроизвольно ответил Николай. Потом он долго будет укорять себя в проявленной слабости, ведь можно было ответить по-другому. – Нет, не Сатин. Вы ошиблись.
- Пройдемте со мной!
Николай рванулся, хотел убежать, скрыться в толпе. Но крепкие пальцы агента госбезопасности намертво сжали левую руку выше локтя.
- Не рыпайся! От меня еще никто не уходил.
А потом предупредил, тихо, но уверенно:
- Шаг влево, шаг вправо, стреляю на поражение.
Позднее, 23 – 24 ноября 1959 года в селе Благодарном, во время суда над Сатиным работник госбезопасности скажет редактору районной газеты А.Ф. Гринько: «…Сатин долго у нас был в разработке, но мы никак не могли его выследить. А подвела его привычка: через каждые двадцать – тридцать шагов оглядываться назад».
***
В спецвагоне под охраной, более двух недель в пути до Ставрополя, было время Н. Сатину поразмышлять о прожитой жизни.
Ранняя весна 1929 года. Предыдущие два года выдались неурожайными, голодными. Колхозы только начали организовывать.
Советские активисты, комсомольцы делали подворные обходы, проверяли наличие зерна, разыскивали спрятанные и реквизировали, так называемые «излишки».
Полевые работы еще не начались, да и лед на Мокрой Буйволе не стаял, Николай играл с друзьми на речке, домой пришел затемно.
Мать была чем-то расстроена, заругала Николая:
- Худоба не поена… А ты все бегаешь…
- Я быстро управлюсь! Скажи, что случилось?
- Комсомольцы нынче ходили… Сначала в доме все перерыли, на чердаке смотрели, в печь, трубу заглядывали. Потом на огород пошли, в землю штырями тыкали, искали спрятанный хлеб. Забрали полмешка ячменя, ведро проса и чашку фасоли. И дядя твой – Василий, тоже ходил. Совести у него нет, родню обыскивать!
Не простил Николай дяде нанесенную обиду.
Осенью 1942 года, уже в ранге полицейского, постучал рукояткой плетки в ставню окна председателя колхоза «Ударник полей» коммуниста Василия Яковлевича Сатина.
Василий вышел на улицу, спросил:
- В чем дело?
- Собирайся?
- Куда и зачем?
- На кладбище! Там расскажу! Не ушел с партизанами, думаешь отсидеться? Не вышло!
- Николай, не балуй! Мы – родня!
Группа полицейских, под руководством Н. Сатина, привели В.Я. Сатина на верхнее кладбище и хладнокровно расстреляли, забросали тело камнями и не разрешили родственникам провести захоронение.
***
В 1935 году Николая призвали в Красную Армию, но служить он не хотел, конфликтовал с офицерами, ходил в самоволку, за что часто помещался на гауптвахту.
В солдатском кругу отрицательно отзывался о советской власти, в 1937 году получил два года дисциплинарного батальона за антисоветскую агитацию.
Потом ему пришлось дослуживать, так что, демобилизовался Николай перед войной, озлобленный на все и на всех. По причине судимости на фронт не был мобилизован.
***
Вспоминал Сатин и о расправе над главным зоотехником Каменнобалковского мясосовхоза Н.Е. Кривиченко.
В сентябре 1942 года ездил он в совхоз, чтобы договориться с управляющим отделения Алексеем Жаровым об обмене нетели на дойную корову. Да сослался тот, что главный зоотехник запретил разбазаривать совхозное стадо.
В то время Н.Е. Кривиченко уже разыскивался районной полицией за попытку перегнать совхозный скот в тыл, за реку Терек.
Вскоре он был схвачен по доносу предателя и подвергнут допросам и истязаниям в районной полиции.
Начальник полиции Шаронин поручил своему заместителю и Сатину отвезти арестованного в поселок Каменная Балка и устроить показательный расстрел.
Полицейские привезли Н.Е. Кривиченко в совхоз утром, закрыли его в кабинете конторы, а сами зашли в ближайший двор, заставили хозяев выставить на стол самогон и хорошую закуску.
Изрядно охмелев, вечером согнали к конторе около 20 человек женщин и детей из соседних дворов, зачитали приговор. Вспомнив о несостоявшемся обмене нетели на корову, Сатин лично расстрелял главного зоотехника.
Люди с проклятиями в адрес убийц и рыданиями разбегались по домам. Сатин закурил, с удовольствием посмотрел на свою работу, снял с убитого ботинки.
Под стук вагонных колес Сатин с ужасом представлял, что ему придется отвечать за участие в убийстве партизан Коробко и Гриценко, истязания гражданок Смирновой из Благодарного, Шипуновой из Алексеевского.
И уж никак не отвертеться ему от массовых расстрелов евреев на каменном карьере и аэродроме.
***
Продолжение следует...
http://www.proza.ru/2011/09/29/1698