Горький вкус кофе без сахара и нежное послевкусие сливок. Коктейль жизни, такой же невкусный, но невероятно манящий и вызывающий привычку. Если справился с отвращением и привык, то начинаешь получать удовольствие и хочешь снова и снова.
Нуждаешься.
- Ты ничего от меня не взяла.
- Ты обещала не ругаться.
- Я не ругаюсь, я констатирую факт.
- Но я же прислушалась к совету.
- Не к моему.
- Тебя не было рядом.
- Но ты знала, что я тебе сказала бы.
- Знала.
- И все равно сделала иначе.
- Мам...
- Да, вот теперь ты это вспомнила.
Говорят, что все союзы заключаются на небесах. Не только браки, но и дружба. Друзья бывают разные, некоторым можно рассказать обо всем на свете и тут же забыть, некоторым можно позвонить среди ночи и быть понятой, с некоторыми невозможно не дружить, а некоторые переходят в другой разряд. Как она внезапно стала для меня ребенком? С какого момента слово "мама" стало срываться с ее губ так просто и естественно? Мама... Друзья дают нам то, чего мы не можем получить иным способом. Друг становится братом, друг становится самым близким человеком, любимым, друг становится ребенком.
- Что ты делаешь?
- Сплю.
- Я разбудила?
- Нет, с тобой говорит автоответчик.
- А что с твоим голосом?
- Он тоже спал.
- Ты заболела?
- Немного.
- А я думала, что ты зайдешь ко мне...
- Не сегодня.
- Ну ладно... я еще позвоню тебе потом.
- Знаешь, это здорово.
- Что именно?
- Знать, что ты понимаешь и позвонишь.
Старый, растрепанный, черный блокнот. В нем не написано ни строчки, но его листы пожелтели от времени. Я люблю старые вещи. Терпеть не могу, когда записная книжка новая и аккуратная. Такое ощущение, что она не моя, не принадлежит мне. Мой ежедневник обтрепан по углам, некоторые страницы норовят выпасть, а вся внутренняя сторона обложки заклеена стикерами с напоминаниями о неотложных делах.
Но этот черный блокнот самый особенный. Он долго ждал своего часа, чтобы вместить в себя весь мир. Думаете это невозможно? Как мало вы знаете...
- Я буду очень по тебе скучать...
- Я тоже. Пообещаешь мне кое-что?
- Да, что угодно.
- Не забывай меня.
- Да как ты можешь говорить такое?!
- Не надо. Просто не забывай меня, пожалуйста.
Дождь барабанит в мое окно, сползая по стеклу прозрачными каплями. Слезы небес, сострадание ангелов... когда-то это определение было таким милым, волшебным и правдоподобным. Правдоподобным даже тогда, когда эти самые ангелы отворачивались, игнорируя просьбы о помощи. В конце концов, они не обязаны это делать, не так ли? Их дело не решать чужие проблемы, а прощать и понимать.
Кипа старых писем. Некоторым пять лет, некоторым почти десять. В чужих словах, в прыгающих буквах мое прошлое. Они знали меня другой, такой, которой мне уже не быть. Черт возьми, десять лет назад... Уже едва различаю слова в сумерках, но не включаю свет. Нет сил оторваться от этих бесценных листков бумаги, рассказывающих мне о тех людях, что обещали всегда быть со мной, но память которых очищалась временем.
Только самые старые и самые короткие письма принадлежат человеку, который всегда будет рядом со мной. Сколько раз я пыталась прогнать его из своей жизни, отгородиться, но он шутя сметал все мои преграды и возвращался в мой мир.
Говорят, ангелы только понимают и прощают, но не помогают... наверное, поэтому он не ангел и никогда им не был.
- Какой необычный роман ты пишешь... совсем не в твоем стиле.
- Да. Знаешь, это не я его пишу, это он втягивает меня в свои объятия.
- Ты ведь всегда хотела, чтобы так было?
- Хотела. Но это так... странно.
- Черт возьми, ты пишешь роман и не можешь подобрать другого слова, кроме странно?
- Вот так вот получается.
- Блин. Ты такая... странная.
Иногда мне нравится быть одной. Медленно идти по улице, чувствуя, как промокают кроссовки и подставлять лицо дождю. Холодные капли повисают на ресницах и сбегают по щекам, оставляя сверкающие дорожки. Волосы становятся темнее и, почему-то, пахнут пшеницей, нагретой солнцем, а губы покалывает иголочками мороси. В ушах звучит музыка, но шорох, с которым слезы небес соприкасаются с плотью мира все равно слышим. Даже не так, он ощутим каким-то шестым чувством.
В такие минуты я мечтаю оказаться дома. Укрыться пледом, выключить свет, сделать большую кружку кофе с молоком и такую же кружку кофе с лимоном и просто молчать, вслушиваясь в дыхание и стук сердца. Моего сердца, но не в моей груди.
- А давай сварим лягушку?
- Господи, тебе только пять лет, откуда столько жестокости?
- Почему жестокости? Она же уже мертвая!
- Так зачем ее варить? Ты что, будешь ее кушать?
- Кушать мертвую вареную лягушку? Фу! И это мой старший брат!
Иногда так хочется снова вернуться в детство, пережить заново те минуты, которые навсегда остались в памяти.
...Темно, дверь в комнату медленно приоткрывается. Маленькая девочка забирается на диван и устраивается на руке брата. От него пахнет теплом и домом. От него пахнет братом. По телевизору показывают ужасы, но разве может быть страшно, когда он рядом? Разве есть что-то, что способно испугать его? А раз так, то и бояться нечего...
...Родители уехали уже целую вечность назад. До Нового года всего пара часов, а ничего не готово. Да и спать совсем не хочется. Брат укладывает на диван, укрывает одеялом и зажигает огоньки на елке. Но мне ведь не хочется спать. Вдруг он тоже уйдет? Родной запах... запах покоя. Мне не хочется спа...
Когда он уезжал, я всегда спала на его диване на его постельном белье до тех пор, пока запах не уходил. Мне нравилось думать, что он всегда рядом.
- А я знаю плохое слово.
- Какое?
- Не могу сказать. Оно плохое.
- Ну мне то можно, я ведь твой брат.
- Не скажу. Ты будешь ругаться.
- Не буду, ты же маленькая.
- Ну не знаю...
- Скажи на ухо тогда.
- Блин.
- Черт, оно правда плохое. Никогда его больше не говори, хорошо?
- Блин... ну хорошо.
- Боже, этой девочке всего шесть лет!
Сгореть в желании быть для кого-то.
Сгореть в попытках добраться до солнца.
Сгореть, растворяясь в другом человеке.
Сгореть, стараясь успеть все сразу только затем, чтобы кто-то ободряюще улыбнулся и мимолетно поцеловал в макушку.
Сгореть, проживая жизнь, а не существуя.
Сгореть, чтобы на пепелище тебя твоя кровь построила не менее счастливую жизнь.