Са со скоростью метеора ринулся добывать все перечисленное отцом. Свежий воздух, наверное, действовал на него... мм... тонизирующе. Потому как дракончик лыбился, так что казалось еще немного и у него будет улыбка Джокера - от уха до уха. Да и бегал резво. В общем, некоторым связистам еще было чему поучиться в скорости выполнения распоряжений.
- Все принес, папа, - сгружая добычу возле Шульдиха. - Чем-нибудь помочь?
- Да. Сейчас будешь проделывать самую ответственную работу, потому что я всего-то и сделаю, что смешаю всё как надо. А ты будешь следить за готовкой, пока я разобью палатку. Или в машине хочешь спать? - Шульдих зубами откупорил бутылку и отставил в сторону, позволяя продышаться. Достал из сумки баночку мёда в бухнул её содержимое на дно котелка, позволяя растаять и чуть-чуть карамелизироваться. Когда приторный запах защекотал ноздри - долил вина и досыпал специи, всё определяя по наитию. Лучший рецепт - всегда экспериментировать и полагаться на собственный нюх. Так, по крайней мере, всегда поступал фон Кирхен.
- В палатке, - уверенно кивнул Самаэль. - Мы же не зря ее тащили с собой?
Мальчик внимательно наблюдает за действиями отца, запоминая последовательность действий. На всякий случай, мало ли где и когда пригодится. Принюхивается и едва удерживается от того, чтобы расчихаться.
- К сигаретному дыму привык, а все остальное... нос... щекочет... - все-таки чихает и мотает головой. - Ух...
- Ничего малыш, - офицер всучил ему ложку, мол "помешивай", и отправился к машине. За палаткой. После чего сгрузил ёе недалеко от костра и принялся определять, что есть, что и куда чего тыкать. - Привыкнешь. Поживёшь немного среди людей - и привыкнешь.
- Главное совсем нюх не потерять, - тихо смеется. - Во всех смыслах. Хотя с чего у людей такая странная формулировка наглости появилась я понять не могу... - при этом помешивает содержимое котелка с видом, как минимум, ученика колдуна. Осторожно и с долей опаски. А ну как рванет?
- А как по мне, то вполне понятное выражение. Псы, например, как и многие другие животные, опасность чуют нюхом вполне буквально. И только особо наглые сунутся туда, где им могут надавать по шее. Вот оттуда и фразочка, - Шульдих оглянулся на сына и ласково улыбнулся, а затем снова вернулся к палатке. Раньше, помнится, он ставил палатку так же быстро, как собирал автомат. Сейчас у него это заняло больше времени, что немного огорчило. Но не всерьёз и не надолго.
- Вот оно как... - задумчиво хмыкнул Са. - Идиоматические разногласия и языковые барьеры, - с видом студента, которые зазубрил единственную фразу из учебника и теперь пытался сразить ею экзаменатора. - И что же это выходит люди вопреки своим тараканам приравнивают себя к животным? Если я правильно понял, то людям свойственно утверждать, что они высшая ступенька эволюции... А все остальные так... неудачные эксперименты. Странные создания. Но милые. Мне, по крайней мере, очень нравятся.
- Ох, Самаэль, Самаэль, - немец покачал головой. - Да, люди считают себя высшей ступенью эволюции. А эволюция подразумевает развитие. То есть они не отрицают, что их предками были животные. Даже когда люди людьми стали, они долгое время поклонялись своим предкам-животным. Это явление называлось тотемизмом. Людям присваивались черты зверей. Оттуда и пошло это выражение. Только мало кто сейчас об этом задумывается, - мужчина пожал плечами. - Вот как-то так.
- Ух ты... Интересно, - закусил губу, запоминая слова отца. Что поделать - любознательное дитё. - Нет, я помню, мне сказки на ночь рассказывали. Но я как-то и не задумывался, что так оно все и было, - ласково улыбнулся. - Я тебя своей непросвещенностью еще не замучил?
- Нисколечко, - Кирхен встал и придирчиво разглядывал палатку. Та, вроде, стояла. - Напротив, мне самому интересно. Кое-что вспоминаю... А сказки - да, в них много правды. Они вообще не для детей были изначально, а для взрослых - поучительные иносказательные истории. А потом подумали, что так и детей уму-разуму учить проще и интересней. Заодно и образное мышление развивать. Так-то.
- Здорово придумали. Я вот сказки очень люблю, - как-то смущенно повел плечом Са. - После них красочные сны снятся. И вообще... Хотя есть одна, которую я все равно не понимаю и в чем-то даже побаиваюсь. Ну... про девочку, которая с шахтерами жила...
- А чего её побаиваться? Ты-то в своём дурдоме с Рихардом как-то жил, - усмехнулся Шульдих и покачал головой. В каком-то смысле он практически ощутил себя злой мачехой. - Ну, разве что я убить тебя не хотел. А так - точно так же по-свински сплавил чёрти куда и жить тебе приходилось чёрти как... Ну, Патрику спасибо, что не дал тебе развиваться в неправильном ключе. А сказка-то хорошая, про любовь... И про то, что если плохо поступаешь - всё обернется глобальным пи... ну в общем плохо обернётся.
- Эээ... - Самаэль от неожиданности чуть ложку в котелке не утопил. - Это что же выходит ты тоже с зеркалом общался и оно тебя надоумило, что я красивее? И ты меня к чертям на выселки отправил? - прищурился. - А можно избежать части про гроб? Холодно-то холодно, но не обнадеживающе. Если ты меня на выселки отправил, то кто же тогда целовать меня будет? - воображение явно не на шутку разыгралось и мальчик практически испуганно замотал головой. - Это что же мне... всю жизнь... мертвым в стеклянной коробке проваляться?..
- Нет, ну всё не так плохо, - фыркнул весело Кирхен. - Никаких гробов, и за принца я тоже, кажется, сойду. Быдловатого, конечно, но принца. И никакого зеркала у меня нет...
"Ну, то есть, но говорит оно со мной так же редко, как и тёплые вещи..."
- Точно? - с изрядной долей опаски. Никогда не знаешь, какое яблоко тебя прихлопнет... - И это получается... Ты меня отравишь, а потом поцелуешь и все будет хорошо, а шахтеры будут танцевать на радостях? - с надеждой.
- Что-то вроде того. Только давай вместо отравы у нас с тобой будет просто глинтвейн. А потом я тебя поцелую, и не только в губы, как в сказке. И шахтёры не просто танцевать будут, а ещё и дрочить при этом, полыхая от зависти, - рассмеялся немец, подошёл к костру, а точнее к Са и внимательно принюхался с подходящему глинтвешку, начинающему закипать. - Как тебе такой вариант сказочки?
- Не детская выходит сказка, папа, - лукаво улыбнулся. - Но интригующая... И соблазнительная, - облизнулся и опять-таки представив себе такой вариант сказки - густо покраснел. - Я согласен. Всеми конечностями - за.
- Это хорошо... А то, что не детская... - ладонь офицера скользнула по пояснице мальчишки и ниже, сжала упругую ягодицу, и Шульдих сладострастно и восхищённо рыкнул, - ну, я же тебе говорил, что изначально сказки придумывались не для детей, малыш.
- Ах-ха, - Са вздрогнул и прижался к мужчине. - Сказка для папочки на ночь грядущую, да? - с трудом сглотнул. Ничего не поделаешь - Кирхен-старший однозначно положительно действовал на юношеский организм сына. Воспряло все и не только в моральном плане.
- Скорее для сынули... Хотя, кажется, нам обоим понр-равится, радость моя... - немец чуть склонился и прикусил краешек уха мальчишки, второй рукой покрепче обнимая за талию.
- Понравится... - Са тихонько стонет и приподняв голову быстро целует отца в губы. - А... глинтвейн н-не убежит?..
- Не убежит. Ноги у него пока не выросли, - довольно прорычал Шульдих, но всё-таки зыркнул в сторон котла. Готово, однако. - Так... - он легонько шлёпнул мальчишку, - беги за кружками, приступим к обильным возлияниям...
"И продолжим содомитскими оргиями" - почему-то подумалось оберштурмбанфюреру.
Самаэль глубоко вдохнул и медленно выдохнул, призывая себя к спокойствию. Сбегал за кружками и едва ли не с щенячьим восторгом уставился на Шульдиха.
- Мм... Пап, а ты красивы-ы-ый такой... - мечтательно выдохнул Са. - Главное, чтобы шахтеры не мешали...
- Я думаю, что шахтёры в палатку просто не поместятся, малыш, так что не переживай, - мужчина подмигнул, и улыбнулся, зачёрпывая глинтвейн и слизывая со внешних стенок норовящие сорваться в снег капельки. - А недурственно получилось. Держи, - он протянул мальчишке кружку.
- Спасибо, папа, - сжал кружку обеими руками и улыбнулся. - Пахнет очень вкусно, - устроился на стуле, сделал маленький глоток глинтвейна, чтобы не обжечься. - Вку-у-усно! Хотя я в этом и не сомневался. Это же ты готовил, - довольный, как средних размеров гиппопотам.
- Нет, это готовил ты, малыш. И получилось здорово, - Шульдих же наоборот, не боясь высоких температур, сделал довольно крупный глоток и облизнулся. - Ты чудо, малыш. И папа тобой гордится.
- Я только ложкой работал. А все остальное делал ты, - возмущенно хмыкнул Са. – Значит, это ты его приготовил, - улыбнулся и сделал еще глоток. - И... И... Я рад, что ты гордишься мной... - совсем смущенно потупил взгляд.
- Смешать всё - не так сложно, а хорошо сварить - это надо уметь. Так что не говори глупости. Ты молодец, - Шу опустился на соседний стул и закурил. - Эх, хороший выдался денёк. Насыщенный.
- Не устал, папа? - ласково смотрит на мужчину, исправно отпивает из кружки и то и дело облизывает губы. - Ты же всю ночь не спал...
- Не спал, - пожал плечами Кирхен-старший и крепко затянулся. - Но не устал. Пара суток без сна - это не нагрузка для солдата. Хуже, когда на шестой день в окопе в сон клонит. А так - мелочи, малыш.
- Здорово, - удовлетворенно кивнул и улыбнулся. - Иначе я бы волноваться начал. Совесть бы меня загрызла... А у нее воот такие зубы! - показал ладошку, намекая, что зубы у совести и вправду большие. - Она бы меня схарчила и не было бы меня.
- А я уж подумал, что если я устал и завалюсь спать, я разрушу твои милые коварные планы, - рассмеялся Шульдих и сделал еще глоток горячего вина. - Не волнуйся, малыш. Папка ещё долго протянуть может. Ну, если меня нарочно спать не уложить.
- А я пока и не собирался... - подмигнул лукаво Самаэль.
Мальчишка уже захмелел. Все-таки горячее вино на неустойчивый к алкоголю организм действовало вполне однозначно. На щеках появился румянец, а глаза Самаэля влажно поблескивали.
- Милые и к-ковар-рные планы?.. - мальчик спрятал хитрющую улыбку в кружке с глинтвейном. - У меня много планов... Особенно касательно тебя... И все милые и ковар-рные, как на подбор.
- Во-от как, - задумчиво протянул Шульдих и с неподдельным хитрющим интересом посмотрел на сына. - Р-раскажешь хотя бы парочку, малыш? А то меня съест интерес. А у него вооот такие зубы, - и Кирхен-старший показал свою ладонь. Она, как и следовало ожидать, была покрупнее, чем ладошка Са.
- Тебе какие рассказывать? Поприличнее? - Са пересел поближе к отцу и сделал еще глоток из кружки. - И... я как-то начинаю в словах путаться... потому даже самые приличные... в общем станут совсем неприличными... - вздохнул.
- Вот и здорово. Ты разве не знал, что папе нравится слушать всякие неприличные истории, малыш? - кажется, Шульдих входил во вкус. Бывало с ним иногда - переклинивало, и он начинал превращаться в откровенно похотливого ублюдка. Потом бывало стыдно. Но до этого "потом" ещё не скоро.
- Впервые слышу, - улыбнулся Са. - А я смущаться буду... Я уже смущаюсь... - допил глинтвейн и задумчиво посмотрел в пустую кружку. - Пап, я вот думал-думал... Тебя долго не было, а мне было решительно нечем заняться... Вот я и думал о тебе... Правда, всегда всякие пошлости... - прикрыл глаза. - Вот, например, как бы все было, если бы я не того... не был таким наглым и не домогался тебя денно и нощно. Ты бы наверняка соблазнял меня... А я смущался бы жутко и всячески отбивался... Для приличия. Ты же соблазнял бы меня? - строго глянул на отца.
- Да, соблазнял бы, - усмехнулся мужчина и сладко потянулся. - И отбиться бы у тебя не получилось бы. Потому, что если бы ты дал мне отпор... - Шульдих задумался. - Я бы напился с горя... А потом наплевал бы на отеческий долг и долго, страстно, жестоко и сладко насиловал бы своего ненаглядного сынулю. Ты бы меня потом убил, наверное. Ну, постарался бы. Но это было бы потом.
- П-правда? - мальчишка просиял. - Вот прямо так - долго и со вкусом? - прижался к мужчине и потерся щекой об плечо. - Может стоило сменить тактику? - проворчал себе под нос. - Кхм... Ну, в общем... где-то так я и думал... А пока думал... активно я думал. Вон рука какая накачанная и мозолистая, - продемонстрировал отцу достижения в области прокачки правой руки старым добрым способом.
- Как-как ты думал? - Шульдих состроил нарочито непонимающее выражение лица. Уж больно нравилось ему смущать Самаэля. Ну, в общем, не только смущать. Всё остальное с ним проделывать тоже было невероятно приятно. Но начинать стоит с малого, верно? А потому порцию своего удовольствия офицер начал получать уже сейчас.
- Л-ласкал себя... - Самаэль мурлыкнул и закусил губу. - По-р-разному... - мальчик перевел взгляд на костер и расплылся в широченной улыбке, которая, впрочем, не отменяла ни смущения, ни заплетающегося языка. - И представлял... Понятно, что я представлял, да?
- Н-не совсем, -лукаво и как-то уж больно по-кошачьи улыбнулся Шульдих. - Но я могу догадаться. Покажешь как-нибудь?
Нет, на воображение оберштурмбанфюрер никогда не жаловался, а потому довольно явственно представил эту красоту, от чего стало жарко и до неприятного тесно в одежде.
- Ты это... пей, малыш, - Шу подкурил следующую сигарету. - Мы же договорились, что поболтаем. А мне нравится тебя слушать.
Са кивнул и налил себе еще глинтвейна, сделал большой глоток и лукаво улыбнулся.
- Покажу, - потянулся вверх и поцеловал отца в уголок губ. - Когда захочешь, - кажется, мальчик решил побить все рекорды всех миров в увлекательном и прекрасном виде спорта - смущение. - Мне нр-равится радовать папочку.
-А папочке-то как это нр-равится, малыш, - хрипло выдохнул Шульдих и пересадил мальчишку к себе на колени, давая явственно ощутить КАК папочке нравится. - Ты... такой милый, Са... Такой... - кажется, Кирхен уже не совсем отдавал себе отчёт. Нет, глинтвейн тут был не причём. Руки его уже во всю гуляли по телу мальчишки, изучая, сжимая, поглаживая и царапая сквозь одежду.
- Па-ап!.. - сдавленно выдыхает Самаэль. - Я же тебя... оболью... и придется... мм... вылизывать все... - непоседливо ёрзает по бедрам отца, выгибается навстречу его рукам. - До последней капельки... - уже совсем хрипло. - Вот.
- Ну, тогда держи кружку покрепче, малыш, - почти строго. - Потому, что вино очень плохо отстирывается. А мне эти штаны нравятся, - Кирхен провёл кончиками языка по хрящику ушка Са. Руки же остановились в районе его бёдер. Ну, не то, чтобы совсем остановились. Гладили, сжимали властно, периодически как бы ненарочно задевая область паха.
Мальчик крепко сжал кружку и даже отвел руку в сторону, чтобы не запачкать штаны немца. Ответственный ребенок. Заглядывает в глаза мужчине и хитрюще прищуривается:
- А... А болтать... У меня... к-кажется уже... не получится, пап... - Са обнимает отца за шею второй рукой и, получив точку опоры, начинает вполне однозначно и едва ли не нахально тереться пахом об пах мужчины. - Только стонать...
- Получится, малыш, - всё так же строго. - Ты же не хочешь огорчать папочку? - немец довольно крепко сжал ягодицы мальчишки, большими пальцами поглаживая в области входа сквозь одежду. - Не хочешь, правда?
- Н-не хочу... - Са всхлипнул и уткнулся лицом в шею оберштурмбанфюрера. – Правда, не хочу...
Говорить Самаэлю и вправду было трудно - до выдержки Шульдиха ему было далеко. А организм буйствовал под натиском алкоголя и возбуждения. Но огорчить папочку? Ни-за-что! Потому мальчик старательно выводил каждое слово, чтобы радовать отца послушностью
- А... о чем мы... говорили?
- Мы говорили о том, что если бы ты меня не соблазнял... Я бы соблазнил тебя сам... Ну, или не соблазнил, а... - Шульдих уже весьма красноречиво тёрся об мальчишку, характерно, но плавно как для обычной манеры оберштурмбанфюрера, двигая бёдрами так, будто уже находился внутри. - Ну, ты п-понял, малыш. А что ещё такое интересное ты думал, мм? Признавайся.
- Ох, черт... – Самаэль, не удержавшись, стонет в полный голос, двигаясь вместе с отцом и легонько кусая его за шею. - Еще думал... Что ты м-меня... ммм... св-вязывал... - на какое-то время мальчик умолкает, поскольку тут уже выбора не было - до того приятны были движения отца и до того смущен был сам дракончик. - И не только... связывал... И... всякое... такое... ну, ты же... поним-маешь?..
- Не понимаю, - усмехается Шульдих, расстёгивая джинсы мальчишки и нетерпеливо запуская в них руку. Уж слишком хотелось ощутить возбуждение сына ярче, чем просто по запаху. Нет, Кирхену определённо нравилось в некоторой степени мучить Са. Было в этом что-то эдакое, красивое, завораживающее и невероятно возбуждающее.
- Ах! - вскидывает бедра, вжимаясь возбужденной практически до боли плотью в руку мужчины. - И... мучил тоже... - рука держащая кружку дрожит и Са решает, что нельзя бесцельно тратить вкусный напиток разливая его на снег. А потому крепко зажмурившись, залпом выпивает содержимое кружки и роняет кружку в снег. - Я же нр-равлюсь тебе... побитым, папочка? - гладит мужчину по груди, царапая через одежду.
- Нр-равишься... тебе очень идёт, малыш, - Шульдих облизывает пересохшие губы и улыбается-скалится. - Какой же ты с-сейчас кр-расивый, малыш! - принимается довольно жёстко ласкать мальчишку. - А ты уверен, что тебе бы понравилось такое р-р-развлечение? Я же н-никогда тебя не бил...
- Увер-рен... - стонет мальчик, запрокинув голову и зажмурившись.
Ему сейчас невероятно жарко. Но не до дурноты, как это бывает, когда он перегревается. Наоборот до приятного головокружения и отрыва от окружающей реальности. Мальчик сжимает плечи Кирхена, чтобы совсем не потеряться в окружающем его плывущем пространстве.
- Очень... понравилось бы... - прикусывает губу до того, что она, не выдержав такого хамского обращения, трескается. - А тебе... понр-равилось бы... папочка?