Снова батя не желает понимать,
И опять – как ни бейся – двадцать пять!
И не охота ни лежать, ни сидеть и ни бежать,
Ни ругаться, ни в ответ возражать.
Я пришел в этот беспокойный мир
И уйду не в кабак и не в ОВИР,
А туда, где благодать, где нас будут очищать,
Не стращать, а тишине научать.
Может быть, поругают за грехи,
За мои неудачные стихи,
За бессмысленные дни, но милосердные они –
Скажут: «Вон, пойди – в тени отдохни…»
У Эдема витамины – круглый год.
Я так ем… а хошь – вари себе компот.
Нету там хулиганья, но угодия змея
Сторожит плодово-ягодные.
Там нектар, там нектар, а не вино,
Божий дар, Божий дар, а не г…
Там не бьют по лбу стеной, там свод законов – не Земной,
Ну, а кодекс – лишь моральный, Бог мой!
Нету здесь той проблемы, что поесть,
Что попить – а вот гениев не счесть!
Вон – с гитарой Мендельсон, а вон – под яблоней Ньютон
Все высиживает новый закон.
Я венчал себя лавровым венцом
И болтал с духом, сыном и отцом.
Ветчиной объелся я, понял сущность бытия,
Но тут кусила ностальгия-змея.
Ой, глаза неохота открывать!
Пусть жена перестанет завывать.
Я опять не угадал, я нарвамшись на скандал.
«Где ж ты, ирод, столько дней пропадал?»