С лестничной площадки послышался топот ног. Без звонка, с грохотом распахнув дверь, в прихожую ворвалась, едва дыша,Ксюша.
- Вы еще не собрались? – ахнула она. – Я маму потому и опередила, чтобы вас поторопить…
Подружка была по-праздничному одета, да и я собралась принарядиться – сняла с вешалки голубую курточку, достала с полки белую шапочку с хохолком, вытащила из коробки коричневые ботинки на застежках.
- Тетя Маша, вы скоро? – закричала Ксюша.
- Сейчас… Сейчас, торопыга, - отозвалась из кухни моя мама. – Узелок завязываю…
Пока я одевалась, Ксюша умяла пирожки, которыми я ее угостила, сходила в ванную и вымыла руки.
- И тебе, вот, - она вытащила из кармана горсть конфет и протянула мне. – Бери… Все бери… У меня еще есть…
Мы собирались в церковь. Сегодня там святили куличи. Я, наверное, излишне донимала маму расспросами, но и вчера и сегодня она терпеливо рассказывала мне о праздновании Пасхи…
Тихонько, открываясь, скрипнула дверь.
- Мама! – бросилась к ней Ксюша. – Мама!.. Ты у меня самая лучшая!..
Женщина отшатнулась.
- Погоди-погоди, - взмолилась она. - С ног чуть не сбила!.. И продукты я едва не выронила!.. Да и руки у тебя, небось, от конфет клейкие!..
Ксюша рассмеялась:
- Нет-нет… Что ты, мамочка!.. Я руки вымыла… Я Лильку конфетами угостила, а она меня – пирожками… Такие вкуснющие!..
Из кухни вышла моя мама.
- Вот вернемся, - сказала, - я поставлю на стол целую миску с пирогами… И - ешьте, кто сколько осилит!..
Вскоре мы вышли на улицу. Весна запаздывала, и днем было еще прохладно.
На перекрестке стояла милицейская машина. Милиционер с жезлом в руке приостановил оранжевую легковушку, что-то сказал водителю…
- Регулирует движение, - сказала Ксюша.
- Ага, - поддакнула я. – Так всегда бывает по большим праздникам… Это чтобы люди могли идти не только по тротуарам, но и по проезжей части дороги… На праздники всегда много народу…
Мы с Ксюшей шли, держась за руки. Наши мамы чуть поотстали. Вместе с нами в одном и том же направлении двигались десятки людей, и взрослые, и ребятня, но только у взрослых в руках были узелки с пасхальными куличами…
С каждым шагом мы приближались к кладбищу, которое начиналось в конце улицы и тянулось вдоль оврага. Уже виднелись белокаменные стены и купола церкви, стоявшей посредине кладбища.
- Я была в церкви, когда умер дедушка, - сказала я Ксюше. - Тогда мама заказывала молебен, а я ходила с ней…
- И я с мамой была… Красиво там, - ответила Ксюша. - Всюду блеск, сияние… Свечи горят, а от них такой запах!..
- Ты, знаешь, - призналась я, - мне показалось тогда, что святые с икон приглядываются ко мне… Смотрят, как живые…
- И мне это почудилось!..
- Правда?.. Я тогда поинтересовалась у мамы, почему так?... И она мне объяснила… Сказала, что своим взглядом святые предостерегают всех людей от плохих поступков… А с тех, кто сделал что-то дурное, как бы спрашивают: «Что же ты, милый человек?.. Не ведаешь, что творишь?»
Нас обгоняла женщина с сумкой в руке.
- Полина, чего еле плететесь?.. – окликнула она Ксюшину маму. - Видите, народу сколько?.. Так и места за столами не окажется…
- Успеем, - отмахнулась тетя Поля.
- А вы нам местечко займите, - крикнула вдогонку моя мама.
Чем ближе к кладбищу мы подходили, тем больше народу стекалось со всех улиц и переулков. А за воротами кладбища, куда мы вскоре вступили, вообще было многолюдно.
- Какие лавки! – с горечью вздохнула тетя Поля.- Тут хоть бы где на земле расположиться…
Люди шеренгой, по двое-трое человек, стояли вплотную друг к другу по обе стороны прохода - от ворот до церкви. Мы шли посредине этого прохода. Как я предположила, специальные столы находились возле церкви, а тут люди раскладывали принесенные с собой продукты на платках и скатерках, аккуратно расстеленных прямо на земле. Многие из них уже собрали свои «столики», и переговаривались друг с другом по соседству.
- Сейчас-сейчас, - успокаивала нас тетя Поля, – куда-нибудь приткнемся…
Но мы не одни запаздывали, и каждый надеялся хоть как-то расположиться.
- Что разинули рты? – услышала я недовольный возглас и, обернувшись, увидела женщину, которая нас опередила по дороге.
Женщина стояла в общем ряду по проходу, на ее «столике» уже были разложены принесенные продукты, и их было, сразу бросалось в глаза, гораздо больше, чем у других.
- Я хоть тут местечко нашла, - бросила она ехидно, - а вы попробуйте, пошатайтесь и поищите…
Стоявшая в том же ряду старушка отодвинула в сторонку платок со своими яствами, добродушно улыбнулась и сказала:
- Становитесь… Чего ходить туда-сюда?.. Народу много, как не потесниться?..
Мама и тетя Поля расстелили на земле платки, стали раскладывать на них тарелки с куличами, яйцами, кусочками мяса…
- Ой, что ж я наделала! – прошептала мама.
- Что, мама?..
- Я свечку не прихватила…
- Свечку?..
- Да… И как я про нее забыла?..
И тут я увидела, что на всех «столиках» установлены и зажжены тоненькие свечки. Только лишь у старушки, что рядом с нами, не горел огонек, но бабушка продолжала копаться в своем узелке… Сейчас отыщет и поставит…
- Что ж ты, мама, - с жалостью сказала я. - Что же теперь делать?..
Я обняла маму и прижалась к ней всем телом.
- Доченька, - нам протягивала деньги старушка. – Совсем сдурела я, свечку дома забыла… Ты не сходишь в церковь, не купишь мне?..
Я знала, что мама не откажет.
- Схожу, конечно… Куплю… Вам сколько?.. Одну?.. Две?..
- Одну… Одну, доченька… Спасибо тебе…
Я хотела пойти с мамой.
- Лучше здесь оставайся, - велела она. – А то затеряешься в толпе, где я тебя искать буду?..
Мы с Ксюшей затеяли свой разговор, а когда пришла мама, пошли побродить по кладбищу между могильных оград… Неожиданно из кустов на тропку выскочила мышь, и мы повернули обратно.
Я удивилась и растерялась, увидев на мамином лице слезы.
- Что случилось, мама? – я подступилась к ней.
- Да ничего, я так…
И услышала я все тот же раздраженный голос женщины:
- Не знала, куда идешь?.. Я вот заранее готовилась, - женщина своим громким голосом, явно, старалась привлечь к себе окружающих. - Ну и что с того, что у меня есть лишние свечки?! - у нее и в самом деле лежали на «столе» несколько тоненьких желтых палочек. - Кто ж сегодня дает?.. Нельзя сегодня!.. Ничего нельзя давать!.. Ни в коем случае!.. Ни спичек, ни хлеба, ни соли… Ни-че-го!.. Иначе жизнь в семье куда зря пойдет!.. И беда любая сразу прилепится!..
Из толпы кто-то отозвался:
- Сущая правда!.. Я вот не знала, поделилась со знакомой, а наутро и сама захворала, и внучок в больницу угодил… Теперь, кто б ни просил, всем отказываю… И дома все хорошо, слава Богу…
Я поняла, что мама попыталась выпросить у женщины свечку. Эх, мама!.. Нашла к кому обратиться…
- Ты у тети Поли возьми, - шепнула я тихо. – У нее же две свечки… Одну она зажгла, а другую в руке держит… Попроси…
Мама вздохнула.
- Тетя Поля, - отважилась я. – Дайте нам, пожалуйста, свечку… Мама потом купит и вам отдаст…
Тетя Поля отвернулась.
Я растерянно посмотрела на маму… Может, и правда, сегодня ни с кем нельзя делиться?.. Но почему нельзя?.. Вот мы с Ксюшей совсем недавно поделились сладостями, и боженька нас не наказал!.. Или еще накажет?.. А за что?..
- Поль, а Поль, - мама, тронула за рукав свою подругу. – Может, дашь свечечку?..
Я насторожилась.
Тетя Поля покачала головой.
- А может, деньги дашь?.. Я схожу, себе куплю…
- Нет…
- Поля!..
- И не проси… Сама же знаешь, мужик мой пьет… Еще другой беды накликаешь!..
Я опешила… Да как же так!.. Да если б даже мама запретила мне чем-то делиться с Ксюшей!.. Да я бы, я бы все равно, я бы украдкой от всех, я бы обязательно поделилась с подругой!.. Последним бы поделилась!.. Пусть и наказали бы меня за это!..
Ксюша виновато смотрела на меня и молчала. Что она могла сделать? Хотя… Она вполне могла бы обратиться к своей маме… Я бы обязательно обратилась к своей…
Мама мне говорила, что когда закончится служба в церкви, выйдет батюшка, пройдет вдоль рядов и окропит куличи святой водой. Я представила, как батюшка подходит к маминому «столу», а на ней нет свечки… А может, теплилась мысль, он не заметит? Вон как притеснились «столы» один к другому! – как будто один стол растянулся вдоль ряда длинным полотенцем. Попробуй, определи – у кого есть свечка, у кого ее нет… Но мама волновалась, и я волновалась вместе с ней…
Мама всхлипнула.
- Что ты, доченька? – подступилась к ней старушка. - Либо плачешь?.. Отчего?.. Я подслеповата малость, не сразу заметила… Что случилось?..
- Сама виновата, - мама махнула рукой. – Забыла дома и свечку, и деньги… Да ладно теперь…
- Ой, голуба, - всплеснула руками старушка. – Да чего ж ты раньше не сказала?.. Ты же мне свечку покупала, и себе бы взяла заодно, - она порылась в кошельке. – На вот, - протянула деньги, - иди, купи… И не плачь… Нашла с чего реветь…
Мама улыбнулась.
- Поздно уже, - сказала. – Вон, народ возле церкви оживился… Видно, служба закончилась… Пока я сбегаю, батюшка уже сюда подойдет…
- И то верно, - согласилась старушка. – Что ж тогда делать? – она лишь на мгновение задумалась. – Тогда так поступим, - она взяла со своего «столика» горевшую свечку, достала из кармана маленький ножичек и - ахнуть мы не успели – перерезала ее пополам!..
- На, милая, держи, - сказала. - Сейчас зажжем твою свечечку… Никогда не печалься…
- Спасибо, - только и вымолвила мама.
- На здоровье…
- А можно разве?..
- Ты о чем, доченька?..
- Сегодня же нельзя ничего давать!..
- Кто тебе сказал?..
- Говорят…
Да пусть говорят!.. Ты больше их, дурней, слушай!..
Я с облегчением вздохнула. Мама поставила на свой «столик» зажженную свечку, притянула меня к себе, крепко прижала…
Я искоса посмотрела на тетю Полю и Ксюшу. Они, конечно, все видели… Тетя Поля стояла, угнувшись и ссутулившись. Мне ее стало очень жалко… Ксюша тоже была как чужая – топталась за матерью возле могильной ограды. Ни я не подошла к ней, ни она… Хотя я все время думала, а как же мы пойдем домой?.. Вместе?.. Врозь?.. На душе было плохо, хотелось заплакать…
Батюшка приблизился к нам вдоль ряда и окропил святой водой наши продукты. И только успела мама собрать свой узелок, как вдруг огромная толпа народа разом хлынула от церкви к воротам кладбища, и мы тут же оказались в ней… Люди, довольные и счастливые, с узелками, в которых находились уже освященные куличи, торопились домой… Батюшка еще не дошел до конца ряда… Я увидела, как стесненный массой людей, не имея возможности ступить и шагу, он остановился… Люди шли и шли, ничего не замечая… Батюшка смиренно смотрел на каждого проходившего мимо… Его взгляд пробежал и по мне… Я оторопела… Я остановилась, как вкопанная… Меня потрясли его глаза… Такие глаза я видела в церкви на ликах святых!.. Взгляд батюшки как бы говорил: «Остановитесь!.. Так же нельзя!.. Не ведаете, что творите?» И в то же время священник провожал каждого, искренне желая добра…
- Пошли, – мама дернула меня за руку. – Чего ты? - и только за воротами кладбища, когда вырвавшаяся на свободу толпа стала рассеиваться, спросила: - Ты Ксюшу высматривала?.. – и огорченно вздохнула. – А я лучшую подругу, кажется, потеряла…
-Конечно, мы опять стали встречаться. Я с Ксюшей – на другой же день, мама с тетей Полей – через неделю... Мы с Ксюшей продолжили дружить, как будто ничего и не было. Не знаю, выясняли ли отношения между собой мама и тетя Поля, но через две недели все мы вместе сидели у нас на кухне и пили чай с пирогами. Те пироги, что пекла мама к Паске, мы с Ксюшей съели… Мама напекла новых, еще вкуснее…