Светский водопой

Впиваясь пальцами в мятую салфетку, лежащую на ноге, и медлительно потирая уже неприятно тёплую рукоять вилки, я так и не притрагиваюсь к еде. Моё лицо, низко нависшее над тарелкой, уже не обдаёт её паром: можно больше не прищуриваться и не вытирать неуместные капельки со лба, носа, подбородка. Вместо насыщения, я смотрю на десятки опущенных голов по периметру длинного стола, которые покачиваются, как буйки на неспокойных волнах, на фоне выглаженной голубой скатерти. Ещё не закончилась первая волна увлечённости принесённым ужином, все поглощены ублажением своих желудков, тем самым проявляя дань уважения хозяйке дома, в котором их приняли. Именно эта увлечённость позволяет мне незаметно испепелять презрительным взглядом макушку каждого, кто может так беззаботно предаваться еде за одним столом с чужими. Это тот же водопой с антилопами и львами, однако, каждый ведёт себя как жертва, что позволяет расслабиться и потерять бдительность. Редкий из присутствующих на этом пиру плотоядных скотов не представлял на своей тарелке ворчливый язык соседки, нос любопытного приятеля или лакомый кусочек ляжки сидящей напротив кокетки. Никто из этого сброда не признается, как пережёвывая хрящик, представлял, как дробит зубами ухо изменяющего мужа, напарника или работодателя. Удивительно, что у нас ещё не заведен негласный закон: обедать за одним столом исключительно с членами семьи… Хотя, думаю, кому-то даже удобно зарываться в тарелку и поспешно сглатывать с каждым куском свои постыдные мысли… Мои собственные раздумья постепенно приглушают редкие фразы, которые постепенно перерастут в оживлённые диалоги. Я успокаиваюсь, разжимаю вспотевшую руку с салфеткой, прячу вилку под край тарелки, откидываюсь на спинку стула и начинаю думать о другом, так постепенно покачивающиеся головы-буйки мутнеют в моём сознании, сливаются во что-то единое и становятся недосягаемыми. Я выдержал искушение общего водопоя.