После странного дождя над райцентром Хойники
Люд на кладбище воспрял. А че лежать бревном?
Знать, озоном подышать вылезли покойники,
По стакашку крови дернуть перед вечным сном.
Первый донор, бомж Михеич, думал: «Мир, он тесен-то!»
Встретив тещу, неживую очень много дней.
Стало зомби хорошо, затянули песенку,
Потому – в крови у бомжа был почти портвейн.
Дед Иванович по жизни все брехался с бабкою,
Все нудил: «Тебя в разведку, бабка, не возьму…»
А теперь сверкают рядом беленькими тапками!
И у вас с женой – помрете – будет по уму.
Эк, Чернобыль учудил с радионуклидами:
Что живому – рак и смерть, трупу – лепота!
Если здесь не повезло – были инвалидами,
Там – здоровья, без зарядки, просто как с куста!
Малолюдно в деревнях, скудно и не молодо.
Дед Иванович задрал старую куму…
А к рассвету – по гробам с легким чувством голода,
Потому – загар для зомби как-то ни к чему.
Видно даже не дантисту: стал народ клыкастенький.
Гена – как вампир вампиру: может, в генах сбой?
А Америка про нас делает ужастики.
Те, кто с юмором, хохмят, правда – над собой.
Мужичков у нас давно не влечет к бабеночкам.
Уйма лысых! По усам вижу – был брюнет.
Я намедни Рогачевской выкушал сгущеночки:
Так кровищи захотелось – просто спасу нет!